На афише нового фильма был изображен человек с зеленым лицом, его пятнистое тело покрывали ветви с листьями и корни – росли, словно из пня. Фильм назывался «Возвращение Болотного Человека». Римо привлекло не столько странное лицо мужчины, сколько его глаза. Глубоко посаженные, карие, они смотрели так печально!
Взгляд их завораживал, оторваться не было никакой возможности. Куда бы ни отклонился зритель, Болотный Человек не сводил с него взгляда.
Вернулся Чиун.
– Я нашел подходящее судно.
Ученик не откликнулся.
– Куда ты смотришь? – поинтересовался учитель.
– Лицо на плакате… Такое впечатление, что человек на нем не сводит с меня глаз.
– Неужто твой отец?
– Что за шутки, Чиун!
– Впрочем, цвет кожи вызывает некоторые сомнения.
– При чем здесь кожа? У него совершенно необыкновенные глаза. – И Римо зачем-то приблизился к рекламному щиту.
Мастер Синанджу громко хлопнул в ладоши.
– Хватит! Идем!
Ученик резко отвернулся и зашагал за Чиуном. С причала Римо не увидел ничего, кроме ослепительно сверкающей на солнце океанской глади.
– Ну и где же она, твоя лодка? – спросил он.
– Посмотри вниз.
Римо опустил глаза и увидел маленькую гребную лодку. Весла в уключинах, две банки… И еще одно место – на корме.
– Кто будет грести?
– Тот, кто последним ступит на борт, – ответил учитель и легко, как перышко, перелетел на нос.
– Ладно, – проворчал Римо и сел на весла. – Куда плывем? – кисло осведомился он.
– На юг. И смотри, не столкнись с каким-нибудь крупным судном.
Римо взялся за весла.
– Столкнуться? Интересно! Да стоит нам наткнуться на любой предмет чуть больше бутылки из-под кока-колы, как мы тут же утонем.
– Не болтай, побереги лучше силы для гребли, – проворчал Чиун и расправил складки своего шелкового кимоно.
Вот и осталась позади бухта Мамала. Солнце уже клонилось к западу. И тут вдруг Римо осознал, что с тех пор, как они выехали из США, он потерял счет времени.
– И долго это будет продолжаться? – спросил он учителя.
– Пока не достигнем места назначения.
– Нет, я имел в виду, сколько еще продлится весь этот марафон?
– Это не марафон, а становление тебя как мастера.
– Ну и сколько оно еще продлится, это становление?
– Пока не достигнем цели.
Римо греб уже несколько часов подряд. Мастер Синанджу то и дело поглядывал на ночное небо и наконец взмахнул рукой.
– Суши весла! Мы на месте.
Римо огляделся по сторонам. Кругом простирался океан с черной, словно чернила, водой. Небо было сплошь усыпано крупными сверкающими звездами, серебристой полосой выделялся Млечный Путь.
– Откуда ты знаешь?
– Скажи лучше, что это за звезда? – вместо ответа спросил Чиун, указывая на самую яркую голубовато-белую звезду у него над головой.
– Вега.
Кореец недовольно скривился.
– Ха! А вон та? – Он указал на другую.
– Альтаир.
– И снова ошибся.
Римо, вывернув шею, уставился на небо, пытаясь сориентироваться. На ночном июльском небосводе особенно ярко горели две звезды.
– Вот Альтаир, а там – Вега, – повторил он.
Чиун печально вздохнул.
– Моему народу они известны под названием Кьон-у, или Пастух, и Чик-ньо, или Ткачиха. Они были любовниками, эти двое. А затем за лень и небрежение к труду их сослали на Серебряную реку, на противоположные берега. Так распорядился царь, отец Кьон-у. Говорят, седьмой день седьмой луны всегда начинается с маленького дождя, отмечающего очередной год разлуки Кьон-у и Чик-ньо.
Римо опустил голову.
– Прекрасно. И что мы, вернее, я, должны теперь делать?
– Ждать.
– Посреди этого дурацкого океана?
– Не нравится – греби, но только так, чтоб лодка плавала кругами.
– С другой стороны, – спохватился ученик, – можно и подождать. Отдохнуть по крайней мере.
Чиун расправил на коленях складки шелка.
– Хочешь спать – спи.
– Я не настолько устал. Да и вообще слишком много сплю последнее время. Опять же эти дурацкие сны!..
– От снов вреда нет, – осторожно заметил учитель.
– Я же сказал, мне не хочется спать. Просто посижу, отдохну немного.
Мастер Синанджу не ответил, а немигающим взором уставился на Римо. Сидел и смотрел ему прямо в глаза. Ученику ничего не оставалось, как, в свою очередь, смотреть на учителя. Впрочем, вскоре он не выдержал и отвел взгляд. А когда взглянул снова, оказалось, что мастер Синанджу по-прежнему смотрит на него, словно старая мудрая сова.
– Чего уставился? – не сдержался Римо.
– А куда еще прикажешь смотреть? Кругом сплошной мрак и волны, – проговорил Чиун. – В конце концов куда хочу, туда и смотрю.
– Но мне почему-то не по себе!
– Так отвернись, – хмыкнул кореец, не сводя с ученика пронзительного немигающего взгляда.
Так продолжалось еще некоторое время, и наконец Римо смежил веки.
Он даже не почувствовал, что засыпает. Просто провалился в забытье.
* * *
Разбудил его громкий плеск. Римо вздрогнул и выпрямился на жестком сиденье.
– Где я? – спросил он.
– Под Серебряной рекой.
– А кто там плещется? Акула?
Чиун отрицательно помотал седой головой.
– Нет, дети Са Мангсанга.
Римо уставился на воду. Он рассмотрел в глубине какие-то светящиеся тени, похожие на торпеды с гибкими хвостами. Они кружили возле лодки, время от времени выныривая на поверхность и разбрызгивая серебристые капли воды. Круглые глаза их смотрели на небо.
– Интересно, что это за существа?
– Кальмары.
Теперь Римо тоже узнал их. Гибкие хвосты тварей на деле оказались спутанными извивающимися щупальцами.
– Чего это они так суетятся? – спросил он Чиуна.
– Кормятся.
– Терпеть не могу кальмаров!
– Но они не причиняют человеку абсолютно никакого вреда. Тем более такие мелкие.
– Ничего себе мелкие! Да каждый минимум пять футов в длину!
– И все же на больших глубинах в океане водятся такие громадины, что запросто могут утянуть под воду кита и сожрать его там.
Римо промолчал. Кругом, куда ни посмотри, метались длинные светящиеся тени. Иногда на поверхности появлялось щупальце и, как бич, хлестало по воде.
– Помнишь я говорил тебе о Са Мангсанге? – нарушил тишину Чиун.
– Он что, тоже мастер?
– Нет, конечно. Он был – и является до сих пор – страшным драконом из бездны. В переводе с корейского Са Мангсанг означает «Существо из сна». В Японии он известен под названием Тако-Айка, или «Кальмар-Осьминог». У викингов назывался Крейкеном. У арабов – Хадхулу. У мувианцев – Ру-Таки-Нуху, или «Враг жизни».
– Погоди минутку! Ты что, хочешь сказать, что здесь находился исчезнувший континент My?
– Именно.
Лицо Римо вмиг потемнело. Несколько лет тому назад они с учителем обнаружили остров, оставшийся от древнего континента, который затонул во время резкого подъема воды в Тихом океане. От него осталась лишь вершина самой высокой горы – она-то я торчала посреди водной глади. Континент этот зазывался My, и его обитатели пять тысяч лет назад были чуть ли не самыми первыми клиентами Синанджу. К божествам My относился бог Ру-Таки-Нуху, в дословном переводе – Гигантский Осьминог, который свалился с небес в воду и в ожидании конца света погрузился в сон. За это время он должен был выпить воду всех морей и океанов. Римо с Чиуном довелось некоторое время пожить на острове среди потомков некогда славного племени му. Затем и его поглотили воды Тихого океана.
– Помню, – отозвался ученик. – Люди му считали, что Ру-Таки-Нуху поддерживает небеса всеми своими щупальцами.
Чиун поднес руку к воде. Из нее тут же вылетело щупальце и, мелькнув в воздухе, скрылось в пучине.
– Ру-Таки-Нуху, известный в Синанджу под именем Са Мангсанг, спит тут, на большой глубине, под нами.
– Ну и Бог с ним, пусть себе спит. Кстати, я не слишком верю в его существование.
– А все эти кальмары – его потомство и слуги. Они охраняют сон и покой своего господина и мечтают о наступлении часа, когда он проснется и поглотит весь свет.
– Почему бы нам не убраться отсюда? – встревоженно спросил Римо.
– Потому что прежде мы должны разбудить Са Мангсанга.
– И заставить его выпить океан? Нет уж, спасибо!
– Ты должен разбудить Са Мангсанга, пусть он на тебя посмотрит. Надо показать ему некий знак. Вот такой, – и Чиун выгнул средние пальцы рук дугой.
– Вряд ли у меня получится. Пальцы не настолько гибкие.
– Обязательно получится. И тогда Са Мангсан поймет, что ты из Синанджу. И тогда, и только тогда тебе удастся погрузить его в вечный сон.
– С помощью чего, интересно? Я не захватил с собой снотворного.
– Я, пожалуй, напомню тебе, что древние греки называли Са Мангсанга гидрой.
Римо скорчил задумчивую и глубокомысленную гримасу.
– Гидра, гидра… Да, я определенно что-то о ней слышал.
Чиун хлопнул в ладоши.
– Ну, довольно! Пришло время разбудить Са Мангсанга.
– Не стану я прыгать в воду, где кишмя кишат эти отвратительные кальмары! – брезгливо морщась, воскликнул Римо.
Глаза учителя сузились.
– Что ж, не буду настаивать, раз ты трусишь. – В голосе мастера сквозило презрение.
Римо заглянул в строгие глаза учителя.
– Ну и хорошо, – кивнул ученик. – Поскольку прыгать я не собираюсь.
Вставив весла в уключины, он начал грести.
Чиун тут же ухватился за планшир и стал раскачиваться. Лодка закачалась в такт его движениям.
Ученик пытался противостоять, но мастер удвоил усилия. Лодка стала черпать воду бортами, затем – носом. И с угрожающей быстротой наполнилась водой.
– Прекрати, – крикнул Римо, – а не то мы оба пойдем на дно!
Так оно и случилось. Лодка резко накренилась. Римо выпустил из рук весла, метнулся к противоположному борту в отчаянной попытке восстановить равновесие.
Дело кончилось тем, что суденышко переверну лось вверх дном.
Погружаясь в холодную воду, Римо машинально наполнил легкие воздухом.
Чтобы сориентироваться, он открыл глаза. Вода над головой кишела кальмарами, и среди них болтались ноги мастера Синанджу. Широкое кимоно держало его на плаву, раскинувшись, точно мантия медузы. Он находился рядом с перевернутой лодкой. Римо рванулся на помощь.
Неожиданно лодка выпрямилась, полы кимоно сложились, словно зонтик. И ноги мастера Синанджу последний раз мелькнули перед глазами Римо.
Он бросился к лодке.
Над ним склонилось лицо Чиуна, и тут же в воздух взвилось весло.
Мастер Синанджу крепко сжимал его в костлявых кулачках.
– Не пустишь меня на борт? – удивился Римо.
– После того как ты нарушил сон и покой Са Мангсанга? Предупредив его тем самым, что ему предстоит покоиться на дне морском все то время, пока существует Дом Синанджу?
– А если я не вернусь?
– Теперь уже не имеет значения. Ибо в таком случае Са Мангсанг выпьет весь океан, а заодно поглотит и наше хрупкое суденышко с пассажирами. Так что смотри, не оплошай!
– Не верю я ни в какого Са Мангсанга!
– Скоро изменишь свое мнение. Как некогда случилось со мной, когда меня привез сюда мой мастер. А также со всеми предшествующими мастерами Синанджу…
Ученик колебался. Но кальмары, распуганные плеском, уже возвращались к лодке. И Римо, сделав глубокий вдох, погрузился в воду.
* * *
Храбреца тут же обступила кромешная тьма. Однако благодаря длительным тренировкам он различал предметы даже при таком слабом освещении. А чтобы приспособиться ко все возрастающему давлению, спускался на глубину медленно. К тому же надо было сберечь силы для последующего всплытия.
Впрочем, было не слишком глубоко, одна восьмая мили – и вот оно, дно, неровное и сплошь покрытое коралловыми образованиями и разнообразной морской растительностью. Виднелись маленькие кратеры вулканического происхождения. Там и сям к поверхности поднимались гирлянды пузырьков – это термальные источники согревали воду.
Затем Римо увидел пирамиду. Конечно, она ничуть не походила на великие пирамиды Гизы, к тому же была трехгранной. И углы не прямые. Странно…
Тот, кто создал это творение, был явно незнаком с классической геометрией. Или же сознательно отказался от ее законов: основание пирамиды было искривлено, стороны неровные.
И тем не менее на морском дне стояла усеченная пирамида и со всех сторон шевелила щупальцами. Ламинарии, или бурые водоросли… Казалось, они прямо-таки манят ныряльщика.
Римо подплыл к пирамиде и вскоре обнаружил, что выстроена она вовсе не из каменных блоков. Он даже соскреб в нескольких местах грязь, пытаясь отыскать щели или места соединений гигантских блоков. Но увы… казалось, сооружение сотворено из цельного куска какого-то неизвестного ему материала.
Причем в тех местах, которые он очистил от грязи, казалось гладким и твердым на ощупь. Интересно, что это, если не камень?
Римо приблизился к плоскому и довольно обширному основанию пирамиды – на нем вполне бы уместился седан. Оттолкнув ногой слипшиеся раковины, грязь и спутанные космы водорослей, он обнаружил длинное прямоугольное отверстие.
Встав на четвереньки, пловец попытался туда заглянуть, но ничего не увидел. Пришлось отойти на несколько шагов, чтобы поразмыслить, как действовать дальше.
И не успел он опомниться, как откуда-то сзади вынырнула упругая резиноподобная плеть и вмиг обвилась вокруг его груди.
Римо тотчас ощутил холодную безжалостную мощь сотен присосок, и секундой позже его потянуло куда-то в глубь пирамиды.
Последнее, что пронеслось у него в голове, было: «Ну как же ты мог, Чиун?»
* * *
Обеими руками Римо уцепился за края прямоугольного отверстия.
Щупальце – оно весьма напоминало покрытый слизью резиновый шланг – рефлекторно сжалось. Ребра несчастного затрещали, изо рта вырвался целый столб пузырьков.
Согнув руки в локтях, Римо на мгновение завис в воде, делая колоссальные усилия, чтобы освободиться и не выпустить весь оставшийся в легких воздух.
Обвившись вокруг груди, щупальце теперь выискивало лучшую зацепку, и даже через футболку бедняга ощущал, как оживают холодные присоски, вбирая в себя его кровь и жизненные силы.
Несчастный упирался изо всех сил, и некоторые присоски оторвались. Но облегчение было лишь временным. Чем сильнее сопротивлялся Римо, тем крепче и увереннее впивались в него присоски. Вот толстый конец щупальца выпал у него из-под мышки, но согревшиеся присоски вцепились снова – на сей раз чуть ниже, у ребер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34