Адам описал зал заседаний, и разговор перешел на технические детали. Они обсуждали идеи, то соглашаясь друг с другом, то споря.
Кэт становилась все оживленнее. Ее глаза воодушевленно горели. Лицо раскраснелось. Локоны выбились из пучка и падали на шею.
Адам же, наоборот, никак не мог сосредоточиться. У него не укладывалось в голове, как эта девушка, столь увлеченная искусством и с таким глубоким пониманием сущности творчества, может удовлетвориться изготовлением одежды, хотя и очень красивой.
– Вы меня слушаете? – спросила Кэт, оглянувшись.
Прядь волос упала ей на глаза. Со вздохом разочарования она вынула заколку и распустила волосы.
Адам испытывал странные чувства. На девушке не было расшитого золотом платья, но рассыпавшиеся по плечам роскошные волосы придавали ей царственный вид.
Кэт провела рукой по медно-рыжим волосам, убрав их с лица. Картины, одна соблазнительнее другой, пронеслись в голове Адама. Кэт в золотом платье. Кэт в белой атласной ночной рубашке. Кэт в его объятиях, страстная и покорная, с волосами, рассыпавшимися по его рукам… Во рту у него пересохло.
– Я, должно быть, пропустил последнюю фразу.
Адам с трудом оторвал язык от неба, а Кэт сделала пометку в блокноте и улыбнулась.
– Итак, о главном вестибюле. Есть какие-нибудь идеи?
– Я хотел бы использовать здесь что-нибудь из текстиля, – ответил Адам. – Здание компании находится на территории, окруженной лесом. С трех сторон стекло, так что сезонные изменения в природе обеспечат визуальные картины, но они могут казаться иногда слишком холодными, поэтому вестибюль надо чем-нибудь смягчить и согреть.
– Текстиль – прекрасное средство, чтобы придать тепло интерьеру, – согласилась Кэт. – Большие композиции из стеганых материалов успешно используются при оформлении интерьеров коммерческих зданий.
– Я предпочел бы что-нибудь тканое, подвешенное к потолку, покачивающееся от потоков воздуха.
– Вы имеете в виду какого-то конкретного художника? – подозрительно спросила Кэт.
– Вас.
– Ах, как оригинально! Вы хотите повесить самый большой в мире шарф в холле вашего нового здания?
– Я хочу одну из ваших трехмерных композиций.
– А я хочу, чтобы вы перестали меня доставать! Но похоже, мы оба хотим невозможного.
– Знаете, мисс О’Мэлли, вы просто неотразимы, когда сердитесь, – заметил Адам.
– Давайте заключим перемирие. – Кэт протянула руку с располагающей улыбкой. – Вы зовете меня Кэт, а я вас – Адам. Вы не будете уговаривать меня делать то, чем я больше не занимаюсь, а я помогу найти изделия для «Интертеч».
– Хорошо, перемирие. По крайней мере на время ужина!
Он взял Кэт за руку и улыбнулся.
Находиться рядом с Адамом было все равно что балансировать на краю Ниагарского водопада – страшно и весело.
Зазвенел колокольчик, дверь открылась, и в галерею вошел седой мужчина.
– Папа! – Кэт быстро направилась к нему. – Что ты здесь делаешь?
Они обнялись в центре галереи. Отец взглянул на Адама и грустно покачал головой.
– Мне нужно с тобой поговорить, но я вижу, у тебя клиент.
– Да, но он может подождать. Мы сегодня вместе ужинаем.
Отец посмотрел на Адама с любопытством и помахал ему рукой:
– Идите к нам, молодой человек! – И, понизив голос, шепнул Кэт: – А парень ничего.
Не дожидаясь ответа, он сделал шаг навстречу Адаму и схватил его за руку.
– Я Марти, отец Кэтрин Мэри.
– Адам Тормэн. Очень приятно познакомиться, сэр.
– Рад слышать, что вы пригласили мою дочь поужинать. Она слишком много работает.
– Папа! – Кэт почувствовала, что краснеет, как озеро Эри на закате. – Это деловой ужин. С нами идет Лисса.
– Ах вот как! – На широком лице Марти отразилось разочарование.
– Ну может быть, у нее будут дела после ужина и вы сможете получше узнать друг друга за чашечкой кофе? А чем вы занимаетесь, молодой человек?
– Я архитектор.
Кэт искоса взглянула на Адама и с облегчением увидела веселую усмешку в уголках его губ.
– Ого! Бьюсь об заклад, что это прибыльное занятие.
Кэт пыталась понять, рассматривает ли отец Адама как потенциального поклонника для нее или как возможного инвестора для себя.
Адам показал рукой в сторону офиса:
– Я пойду к Лиссе. Рад был познакомиться.
Марти кивнул и улыбнулся, но Кэт видела, что он чем-то озабочен.
– Что-нибудь случилось, папа?
– И да и нет.
Он снял очки в металлической оправе и начал протирать их концом галстука. Кэт заметила возбужденный блеск в его выцветших голубых глазах, блеск, которого она не видела с тех пор, как ее мать умерла. Но Кэт увидела и тревогу.
– Ты чересчур уж строга к старому человеку, Кэтрин Мэри.
– Не говори ерунды, папа. Тот, кто управляет таким заведением, как «Коммон граунд», всегда молод, даже если ему шестьдесят пять.
– Приятно слышать, но твоя мать управляла клубом со дня его основания. Через несколько месяцев после ее смерти я освободился от всех иллюзий относительно своих способностей к бизнесу. Если бы ты не занялась клубом, он прогорел бы уже год назад.
Кэт закусила губу и нахмурилась.
– Это не очень надежно, но мы все же там зарабатываем. Еще шесть месяцев – и мы вылезем из долгов.
В глазах отца появилось виноватое выражение. Этот взгляд она часто видела, когда была маленькой. Кэт нежно обняла отца за шею.
– И куда ты уезжаешь на этот раз?
– Ты знаешь, меня пригласили на день Святого Патрика в Чикаго. Естественно, я не мог отказаться, когда меня попросили заменить Шона, тем более ты знаешь, что я люблю ирландскую музыку больше всего.
На этот раз Кэт просто покатилась со смеху:
– Да, больше всего! Если не считать диксиленда, блюза и любой другой музыки, которую тебя приглашают играть.
Кэт перестала смеяться, когда отец показал ей заказное письмо.
– Из банка? Что им еще нужно? Надеюсь, это не по поводу последнего платежа по закладной? Я же объяснила им…
Марти тяжело вздохнул. Кэт перевернула конверт и посмотрела на штамп.
– Папа! Оно же пришло почти месяц назад! Почему ты не дал мне его сразу? Мы же договорились, что всеми финансовыми делами буду заниматься я.
– У меня не хватило духу. Но позвонили из банка, хотят поговорить с тобой в понедельник, поэтому, я думаю, ты должна все знать.
У Кэтрин засосало под ложечкой. Не отрывая взгляда от пола, отец наконец произнес:
– Это уведомление о том, что нас лишают права пользования.
Глава 2
Кэт услышала, как захлопнулась дверь за ее отцом. Она опустилась на край скамьи из черного дерева и разгладила скомканную бумагу. Банк отказывает им в праве выкупа клуба. Теперь придется покинуть родной дом навсегда.
У нее было одинокое детство. Отец часто бывал в разъездах, а мать все время посвящала бизнесу, но квартира над музыкальным клубом была для Кэт олицетворением благополучия.
Чувство горького сожаления захлестнуло ее. Если бы только родители не взяли кредит, чтобы расширить «Коммон граунд»! Если бы ее мать не сбил пьяный водитель! Если бы отец мог сам управлять клубом!
– Но они взяли кредит, мать погибла, а отец может только играть…
Кэт шептала эти слова и водила пальцами по бумаге, так что на извещении оставались следы от ее ногтей.
Она отказалась от стипендии и планов на будущее. И ради чего? Ради того, чтобы убедиться: всех ее усилий оказалось недостаточно для спасения клуба, услышать слова отца: «Встряхнись, дочка, это еще не конец света»?
Кэт наконец поняла, почему любимым маминым выражением было: «Не можешь исправить – терпи».
Девушка подумала, что самым трудным будет сообщить эту новость работникам клуба. Они заслужили того, чтобы услышать это от отца. Многие работали в клубе годами, отказываясь от более выгодных мест, поскольку верили в идею «Коммон граунд».
А идея действительно была хорошая. Ее родители страстно верили, что музыка может объединить мир, что, изучив различные музыкальные традиции, люди научатся лучше понимать друг друга. Ее родители посвятили этому свою жизнь. Самые известные музыканты останавливались в «Коммон граунд», когда приезжали в Кливленд, зная, что здесь они могут отдохнуть, послушать музыку и дать импровизированный концерт.
Глубоко вздохнув, Кэт задумалась о том, что предстоит сделать в первую очередь. Поставки продуктов должны быть отменены. Поскольку Марти так затянул с объявлением плохих новостей, у нее теперь был всего месяц, чтобы найти достаточно большое помещение для обстановки квартиры, а также пряжи и ткацкого оборудования, занимавшего большую часть подвала в «Коммон граунд».
В своих горьких размышлениях Кэт не сразу почувствовала, как Адам прикоснулся к ее плечу и сел рядом.
– Лисса почти закончила, так что мы можем перекусить.
Кэт достала ручку и записала несколько слов на обратной стороне извещения, подумав, что придется отправить вещи на склад, если не удастся найти большую квартиру.
– У меня изменились планы. Я не смогу пойти.
– Почему? – Адам накрыл ладонью ее руки. – Что мешает нам поужинать?
– Семейные дела. – Кэт высвободила руки и потерла виски. – Я была бы рада впасть в спячку на ближайшие несколько недель и совсем забыть не только о еде.
– Семейные дела, – медленно повторил Адам. – Постойте… Марти… Марти О’Мэлли! Ваш отец – владелец «Коммон граунд»?
– Откуда вы знаете про клуб?
– Лисса упомянула о нем, когда рассказывала о том, чем вы занимаетесь, а я только сопоставил факты.
– И что же она рассказала? – горько улыбнулась Кэт. – Что отец сломал мне жизнь и карьеру? Или что он всегда был непрактичным недотепой, а я – идиотка, которая о нем заботится?
– Я получил самую общую информацию. Лисса ничего не говорила о вашей загубленной жизни и невостребованном таланте. – Он иронически приподнял бровь. – А что, это правда?
– Конечно, нет! С талантом, слава Богу, все в порядке, хотя Лисса и считает, что я трачу его впустую.
– Ну вы же довольны своей жизнью. И занимаетесь тем, о чем всегда мечтали…
– Да! – отрезала Кэт.
– В самом деле? – Адам сверлил ее взглядом.
– Не совсем. – Кэт закусила губу, встала и отошла от скамьи.
– Я не думала делать одежду для заработка, но работа идет успешно. Этот бизнес развивается с поразительной скоростью.
– Я спрашиваю не о бизнесе, а о жизни, – напомнил Адам.
– Это одно и то же.
Адам покачал головой и неодобрительно взглянул на нее. Затем встал и положил руки ей на плечи.
– А развлечения, встречи с друзьями, личная жизнь?
– Вы всегда такой любопытный?
Кэт освободилась от его рук и взяла со скамьи блокнот и ручку.
– Чаще всего да, – рассмеялся Адам. – Это у меня наследственное. Мы все любим устраивать чужую жизнь.
– А в нашей семье есть традиция заниматься только своим делом, – раздраженно парировала Кэт.
– И вам это хорошо удается. Вы еще не задали мне ни одного лишнего вопроса. – Он в задумчивости потер подбородок. – Теперь понятно почему. Я начинаю думать, что интересую вашего отца больше, чем вас.
Кэт издала сдавленный смешок.
– Как вам удается смешить меня каждый раз, когда я на вас сержусь?
– Это еще один из моих талантов. – И Адам направился к стенду с изделиями Кэт. – Но при этом я не позволяю уходить от темы разговора.
Взяв мохеровый шарф, он провел по нему тыльной стороной ладони.
– Вы делаете очень красивые вещи, – сказал он, – но я думаю, что ваш талант не используется и наполовину. – Адам набросил шарф на шею Кэт и притянул ее поближе к себе. – Как вы находите компромисс между своими желаниями и реальностью?
Кэт посмотрела в его глаза с золотистой радужкой, слишком много знающие, слишком манящие, слишком… У нее снова пересохло во рту. Ей хотелось бежать от этой опьяняющей близости. Но ноги не слушались.
– Это не компромисс, – прошептала она. – Просто необходимость. Я должна заботиться об отце, а это самый надежный способ.
– Надежные вещи скучны, Кэт. Попробуйте еще раз. У вас есть отличный шанс.
– Для вас – может быть. Но для меня – нет. Я знаю, что такое риск. Того, что я видела, мне хватит на всю жизнь.
Она сделала усилие, чтобы удержать слезы, уже обжигавшие веки.
– Послушайте, жизнь не стоит на месте. – Адам обнял ее и погладил по спине. – Вы измените свое мнение, когда придет подходящий момент.
– Готово! – донесся из офиса голос Лиссы. – Уже седьмой час, так что пора закрываться.
Кэт отскочила от Адама и быстро повесила шарф на место.
– Вам удалось договориться?
Лисса шла к ним уже в плаще и несла накидку и сумку Кэт.
– Переговоры были конструктивными, мы заключили перемирие, – ответил Адам.
Кэт рассмеялась и продолжила:
– Мне даже удалось убедить Адама, что я не могу работать для «Интертеч».
– А я по-прежнему считаю, что вы прекрасно подходите для такой работы. С моей стороны это было стратегическое отступление перед новой атакой.
Лисса поддержала Адама:
– Правильно! Разве ее работа не будет совершенством? Эффектная и элегантно-простая!
– Лисса! Ты говоришь с таким жаром, что просто удивительно, как ты еще не взлетела! – воскликнула Кэт. – Ты ведь даже не видела нового здания «Интертеч». Мой стиль может оказаться совершенно неподходящим.
– Думаю, Адам вряд ли выберет что-нибудь неподходящее, – возразила Лисса, подняв брови. Она холодно посмотрела на Кэт, затем повернулась к Адаму и снова оживилась: – Я-то знаю, что Кэт может сделать это, но согласится ли художественный совет с такой идеей? У нее нет новых работ.
– Вы что, оба глухие? – спросила Кэт, не веря своим ушам. – Я больше не занимаюсь гобеленами. Ведь это разовая работа. Конечно, полезная для моей репутации, но нет никакой гарантии, что заказы будут еще, а мне нужен постоянный источник дохода. Неужели вы не понимаете, что придется бросить изготовление одежды, если я буду работать над этим гигантским проектом?
– Но в «Коммон граунд» нет помещения для такой работы, – перебила ее Лисса, – а ты не хочешь даже думать о кредите для расширения бизнеса, потому что у тебя куча проблем с делами отца. Не таким ли доводом обычно заканчивается подобный разговор?
– На этот раз нет.
Кэт криво усмехнулась и смяла извещение в кулаке.
– Если вам нужно помещение, то я могу решить эту проблему, – предложил Адам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15