Шкворень с удивлением выслушала складную речь Шайтанова.
- К нам есть вопросы?
- Конечно. Что значит рассылка этих жутких фотографий?
- Возможно, негодяй предупреждает вас, чтобы вы больше не боялись бандита. Трудно объяснять поступки человека с непредсказуемым поведением. Во всяком случае, вам нечего опасаться. Пока подозреваемый не приносил вреда людям с безупречным бизнесом и личным поведением. Когда поймаем, все объяснится. А теперь извините, мне пора.
- Нет, постойте. Еще один вопрос. Меня зовут Нашкодьянц. Я владелец трех ресторанов на Лиговке. От безопасности на улицах зависит посещаемость моих заведений. Так будет ли когда-нибудь порядок, если живым людям отрезают головы и разбрасывают по магазинам?
- Хватит утрировать, уважаемый. До свидания.
Шкворень встала и пошла из кабинета.
- Ну как?
Шайтанов встретил вернувшуюся от начальника главка Шкворень на пороге РУВД. Вопреки ожиданиям Полина Антоновна не выглядела стоявшей раком на генеральском ковре.
- Удачно. Вопрос решен.
- Какой вопрос?
- Начальник ГУВД подписал бумагу об образовании собственного автохозяйства Лиговского РУВД.
Шайтанов ошалел. Он про манекена с лосевской головой, а она про колеса.
- Представляешь, не надо будет гонять наши ведра с гайками в автохозяйство ГУВД на Конюшку и ждать месяцами когда починят. Построим свою мастерскую. Нашу долю средств из общей сметы райуправлений заберем. Сами купим детали, сами будем мастерить. Здорово?
- Идея-то хорошая, но я об убийстве.
- А что убийство? Раскрывай. Что-нибудь новенькое надыбал?
- Как же. Понаехали сыскные мастера со всего города. Сенсация, блин. Погиб известный бизнесмен. Это только мы знаем, что покойный был бандитом. А журналистов! Толпами ходят.
- Начальника главка тоже осаждают.
- Думаю, что сегодня одним трупом не кончится. Мне шепнули, что у Лося пропало без вести ещё человек семь. Будут разборки с большой кровью.
- Надо полагать. Еще что шепчут?
- Будто Лося убрала крыша фирмы с идиотским названием "Банда".
- Банда?
- Ерунда это. Я проверял, никакой крыши у этой фирмы нет. Но Лось наезжал на них с требованиями выплат. Возможно, наняли киллера, тот и отшиб рога у нашего мафиози...
В кабинете разрывался телефон. Наверняка журналисты пронюхали о манекене с человеческой головой. Сняв трубку, Полина Антоновна услышала детский голос.
- Это Андрей.
- Какой Андрей?
- Сновиденцев. Мы получили телеграмму. Маму привозят сегодня. Мы не знаем как встречать, куда и на чем везти.
- Не волнуйся, я помогу. Номер рейса и время прибытия указаны?
Записав данные, Шкворень вызвала заместителя по тылу Казимира Станиславовича Списанинова и велела организовать встречу гроба.
- О деньгах договорюсь.
Полина Антоновна позвонила Янсону.
- Георгий, это я. Сегодня из Турции привозят тело Сновиденцевой. Я все сделала, кроме доставки гроба из аэропорта. У тебя есть микроавтобус?
- Организую. Когда самолет?
- В девять вечера.
- Что ещё нужно?
- Венки, цветы...
- Полина Антоновна, а давайте обсудим чуть позже, я тороплюсь на открытие новой галереи. Выставка художественной фотографии с интригующим названием "Звериный ужас".
- У меня тоже приглашение есть, наш главный криминалист привез. Устроители галереи предлагают размещать снимки с мест происшествий.
- Представляю какой ужас могут показать ваши фотомастера.
- Вряд ли вы сможете представить эту жуть. У моего начальника отдела угрозыска на столе под стеклом такая галерея, что при рассмотрении волосы начинают шевелиться. Особенно впечатляет та часть фотографий, что сделана на местах преступлений одного маньяка. Кстати, среди них и картина убийства Сновиденцева.
- Я обещал придти на открытие. А может встретимся там и обсудим наши похоронные обязанности?
- Пол часа времени у меня есть.
- Отлично, встретимся на выставке.
Повесив трубку, Полина Антоновна потянулась к косметичке и, удивляясь себе, достала губную помаду.
До галереи от РУВД рукой подать. Шкворень пришла за пять минут до открытия. С Лиговки на Воронежскую сворачивали красивые дорогие машины, из них выходили чиновники и бизнесмены, здоровались со знакомыми, проходили в фойе новооткрывающейся галереи. Полине Антоновне не очень хотелось "светиться" на светской тусовке - делать ей больше нечего как ходить по фотосалонам. Кивнув милиционерам, следившим за порядком на мероприятии, она тоже проследовала в фойе, села в уголке, закурила. Неподалеку от неё привычно расположился известный профессиональный нищий Максим Дудыкин.
Господин Дудыкин давно уже покинул улицы города, на которых просил подать на пропитание, изображая из себя жертву межнационального конфликта. Камуфляжная одежда изрядно поднадоела. Хотелось фрака и бабочку. Заработав начальный капитал, он вложил его в приобретение собственного терминала по обслуживанию пластиковых карточек. Терминал был хоть и очень дорогим, но чрезвычайно удобным. На автономном питании, с сотовой связью. Все электронные транзакции исправно передавались в банк. Операция была одна переправить чьи-то денежки на счет господина Дудыкина. С точки зрения менеджмента профессиональный нищий построил свою работу идеально. Он в очень плохой одежде проникал на мероприятия для состоятельных людей. Садился на пол, бросал перед собой кепку, а в неё помещал свой терминал. И табличку вешал: "Подайте кто сколько может. Принимаются карточки "Виза", "Экспресс" и все другие". Со стороны это выглядело комично и многие из любопытства протягивали Дудыкину свои карточки. Нищий просил ввести сумму пожертвования. Когда владельцы карточек спрашивали как потратятся их денежки, Дудыкин отвечал, что собирает средства на отпуск.
- Кстати, тут по радио в какую-то Хургаду агитируют. Вы там не были, случайно?
Дудыкину советовали Сейшелы и Багамы и Мальту и всякие другие варианты. Причем обсуждали серьезно, как с равным - понимали, что Дудыкин свой, бизнесмен.
- Приглашают в зал, Полина Антоновна.
Над Шкворень возвышался Янсон. "Ему бы свой скелет завещать Кунст-камере. Хорошо сложен и ростом намного выше среднего," - подумалось Полине Антоновне, когда она подняла глаза.
- Пойдемте.
Негоже офицеру милиции показываться на людях. с малознакомым, в сущности, мужчиной, бизнесменом. Ничего, всегда можно свалить на оперативную работу. Конечно, не начальственное дело розыском заниматься, но в отдельных случаях даже необходимо.
Шкворень и Янсон послушали дифирамбы в честь возрождения отечественной художественной фотографии, о заботе городской администрации в лице главного по культуре, о традициях города, славного также и кино-фотоделом.
- Пусть вам не покажется эта выставка эпатажной. Поднятая фотографами проблема человеческого отношения к животным должна пробудить в нас тревогу о будущем Земли.
"Звериным ужасом" оказалась выставка фотографий животных - жертв вивисекции и испытаний различных препаратов, жертв опытов над ними, снимков казней зверей и птиц. Мастера сняли мир, противоположный нашему умиленному - с кошечками, цыплятками и собачками. Полина и Георгий, проходя по галерее, видели снимки жестокой обыденности. Того, что творится ежедневно на скотобойнях, во дворах крестьян, на охотах и прочих местах смертоубийств животных. Тетка режет петуха. Ну и что? Суп нужен детям. Но так снят горластый, так он красив и беспомощен - возненавидишь тетку. Лошадь, валящаяся на бок от удара молотом в лоб. Простреленная медведица, падающая на медвежонка. Ящик на бойне, доверху наполненный копытами. Бычьи хвосты, словно змеи, разделываются на конвейере смерти.
- Странное дело, возле убитых людей не возникает столько жалости, прошептала Шкворень.
Янсон кивнул:
- Искусство. В одной фотографии - целая тема. Помните военный снимок, на котором фашистский солдат, обхватив руками голову, сидит возле разбитой пушки?
А это что?
Георгий быстро повернулся и пошел к противоположной стене. На фотографии был волк или собака. Из шеи животного торчал странный отросток, напоминавший вторую, уменьшенную голову. Шкворень подошла к Янсону, застывшему перед снимком.
- Похоже на фотомонтаж, правда? Это из серии опытов над животными.
Янсон молчал. Неожиданно голова его стала вздрагивать. Шкворень заметила возбуждение Георгия.
- Что с вами?
- Совсем забыл, что назначил в офисе встречу. Мне надо бежать. Созвонимся.
Янсон спешно покинул галерею, оставив Шкворень возле фотографии диковинного животного.
Через час Янсон позвонил, извинился и они с Полиной Антоновной обсудили подготовку к завтрашней грустной церемонии.
ПОХОРОНЫ
- Я чувствую себя разбитым. Из-за тебя - хронический недосып. Ты опять этим занимался?
Собираясь на похороны Сновиденцевой, Гоша в очередной раз отчитывал брата.
- А ты мне спать не мешаешь? Я не виноват, что в детстве перепутал день с ночью, да так и живу. Могло быть и наоборот.
Жора отвечал раздраженным скрипучим голосом.
- Как ты не понимаешь, если я не буду работать, мы оба подохнем с голоду ?!
- Удивляюсь как мы ещё живы с твоими заработками.
- Как будто ты больше заработал.
- Дай мне возможность!
- Нет уж, будь доволен тем, что я добываю. На баланде всегда успеем похудеть.
- Не мешало бы.
- Не жри по ночам...
- А если хочется?! Ты же знаешь, я не могу без селедки, вегетарианец ты чертов!
- Не чертыхайся.
- Опять в церковь пойдешь?
- И пойду!
- Иди, иди, святоша. Я хоть высплюсь. Только поклоны не бей так усердно, как в прошлый раз. Голова заболит.
- Короче, я плохо помню что ты в последний раз натворил. Как себя вести?
Гоша и Жора обменялись мнениями, обдумали отходные пути и что делать, если на них выйдет милиция.
- Скотина, - беззлобно завершил дебаты Гоша.
Он открыл свой огромный баул, проверил содержимое. Так и есть! Антиквариат. Щит с головой Медузы Горгоны. Фрагмент ограды Летнего сада! Садист и Герострат.
- На фига он тебе, этот щит?
- Нравится. У меня давно на такой руки чесались.
- В Летний сад детишки ходят, любуются оградами, а ты, маньяк поганый, красоту испортил.
Жора засмеялся.
- Купился, купился! Можешь быть спокойным. Щит не из Летнего сада.
- Что ты врешь?
- Прямо на Лиговке какая-то контора оградку перед домом поставила с щитами - точь в точь как на ограде Летнего. Я тоже сначала подумал, что оттуда слямзили. Нет, это новодел.
Жора попытался изобразить на своем лице выражение лица Горгоны.
- Доволен?
- Угу, - зевнул Жорик.
- Сейчас ещё покайфуешь.
Гоша надевал спортивный костюм.
- Только не лязгай на весь дом!
- Тебя не спросил. Можешь отключаться.
Проснувшийся в комнате брата, Гоша прошел в свою. Из пятнадцати метров добрый десяток занимали тренажер, штанга, гантели и прочее спортивное железо. Держать тело в форме Гошу заставляли похождения Жоры. В молодости ему доставалось за компанию с братом. Пришлось качаться. Так и попривык начинать утро с зарядки, а вечером наращивать мускулы. Маргарите нравилось его сильное тело. Рита... Гоша хотел, но не мог открыться ей. Слишком много барьеров стояло между ними. Приходилось делать вид, что их объединяет только секс.
- Ты маньячка, я маньяк, - отшучивался Гоша, если Рита заговаривала об их отношениях.
Ему было больно, когда с истинно женскими ухищрениями Маргарита пыталась вызвать ревность. Эти Эльдарики, Иваны Михайловичи, Михаилы Владимировичи периодически появлявшиеся около любимой женщины, раздражали Гошу и забавляли Жору. Каждый из этих мужчин был в конце концов бит и пропадал из поля зрения, но какое-то время они заставляли пылать от ревности, выбивали из колеи. Гоша желал ей счастья, Гоша даже пытался поначалу примиряться с этим, как любящий мужчина. Но не его брат. Жора был категоричнее. Едва в их жизни появилась Полина, Жора настоял на разрыве отношений с Маргаритой. Теперь Гоша все реже вспоминал ту, которую так долго любил. Брат поддерживал:
- Если кому и можно открыться, то это Полине. Женщина толковая, жесткая, выдержит удар.
Проводить Сновиденцеву в последний путь приехали немногочисленные родственники, друзья и подруги из "челноков". Гроб привезли Списанинов с сотрудниками и Янсон со своими "бандитами". За место на кладбище хлопотала Полина Антоновна.
Надо сказать, что эти хлопоты вылились в уголовное дело против нескольких работников кладбища. Шкворень не упускала возможности попутно с одним делом зацепить какую-нибудь другую тему.
Процессия за гробом, привезенным из Турции, двигалась к месту могилы Сновиденцева. Янсон шел рядом со Шкворень и смотрел в спины мальчика и девочки, оставшихся сиротами.
"Дедушка копит деньги, чтобы добавить тебе для приобретения автомобиля. Но это наш секрет, ладно?" В наушнике зашипело...
Неподалеку от могил Сновиденцевых тоже кого-то хоронили. Рабочие уже оглаживали лопатами холмик и люди начинали расходиться. Полина Антоновна и Георгий Янович вдруг услышали за спиной:
- А это кого хоронят?
- Говорят, какую-то челночницу.
Шкворень резко повернулась к двум женщинам, подошедшим полюбопытствовать.
- Не челночницу, а мать.
Янсон тоже встряхнул головой.
- Шли бы вы отсюда, дорогие.
Он произнес эти слова каким-то сухим и скрипучим голосом. Шкворень замечала, что так бывает с её спутником в определенных случаях.
Возвращаясь к машинам по центральной кладбищенской аллее, Полина Антоновна сдержанно сообщила Янсону:
- У меня сигнал на вашу банду.
Шкворень была серьезна. Ей не хотелось верить, что Георгий связан с преступностью Лиговки. Нужно развеять сомнения или убедиться в двуличности коммерсанта. Янсон ничуть не смутившись ответил:
- Давайте условимся: все, что касается вашей службы, мы обсуждаем в соответствующем учреждении. Вы вызываете меня как незнакомого гражданина и пытаете. Сами или подручные можете делать все, что необходимо. Допросы, аресты, иглы под ногти...
- Я серьезно.
- И я серьезно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35