Но Боря Балин получил свое прозвище исключительно из-за созвучности имени и фамилии.
Единственное, что в какой-то степени сближало его с североамериканским тезкой, так это чернявость. Больше ничего медвежьего в его облике и характере не обнаруживалось. Сухощавый, подвижный, он успевал сделать три дела там, где другой одно с трудом осиливал. Если же дело не ладилось, Барибал никогда не злился и не раздражался, тем более не срывал дурное настроение на ком-нибудь другом. Да и не видел его никто в дурном настроении. Даже в самой тяжелой ситуации он неизменно оставался спокоен и оптимистичен.
Еще Барибал обладал редким талантом примирять людей психологически несовместимых. В его команде никогда не возникало конфликтов и ссор, все альпинисты делали одно общее дело, и даже споры не вспыхивали. Чего греха таить, бывает, что великолепно подготовленные экспедиции терпят провал ещё на полпути к вершине, когда в команде начинается разброд и нездоровое соперничество. Каждый хочет во что бы то ни стало взойти на вершину и потому экономит силы, всячески увиливая от черной работы по прокладке маршрута и установке промежуточных лагерей. В итоге маршрут так и оказывается непроложенным, а команда распадается на враждебных индивидуалов.
Когда-то давно, Славка в то время ещё был сопливым пацаненком и глазел, как другие лазают по скалам, Барибал предложил ему попробовать свои силы на гранитной стене, а потом позвал заниматься скалолазаньем всерьез. Так Славка оказался его "крестником". С легкой руки Барибала через несколько лет он стал настоящим альпинистом, так что Боря Балин, который был старше Славки лет на двенадцать, был ему и учителем, и другом, и, в какой-то степени, даже заменил отца. Впрочем, держался он с ним на равных, не поучал, не воспитывал, а просто подавал пример. А Славка, подражая, усваивал жизненные принципы, а не только учился по горам ходить.
В альпинистских кругах Барибал ещё славился как выдающийся стратег и тактик. Он скрупулезно рассчитывал и выстраивал график восхождения, стараясь учесть каждую мелочь. Пустяков для него не существовало. Например, он взвешивал все снаряжение с точностью до грамма, потом вычислял трудозатраты по подъему этого груза на гору. После этого определял потребное количество калорий и составлял для каждого члена команды индивидуальный рацион питания.
Конечно, столь педантичные расчеты совершенно не требовались, можно было все это прикинуть достаточно приблизительно, но Барибал будучи кандидатом физико-математических наук не терпел приблизительных цифр. К сожалению, в последние годы ему крайне редко удавалось выбираться в горы. Прошли времена, когда зарплата доцента позволяла ездить всем семейством на юг, а потом ещё заворачивать на Памир. Врочем, в те времена имелись ещё спортобщества, альпклубы и графа "спортивная работа" в смете профсоюзного комитета.
Кроме преподавания на вечернем отделении, Барибал вел курсы программистов и имел ещё какие-то преподавательские часы на платных факультетах, но весь заработок уходил в семью. Ему, конечно, тоже хотелось в Гималаи, но позволить себе такую роскошь он не мог. Возвращаясь из экспедиций, парни устраивали для него специальный отчет, затягивающийся порой на два-три дня. Барибал ползал по карте, рассматривал под лупой фотографии, дотошно выясняя мельчайшие детали рельефа и все подробности восхождения. Он словно сам проходил маршрут, навешивал веревочные перила и тащил тяжелый рюкзак в промежуточный лагерь.
Вникая в каждый пустяк, он начинал с подготовительного периода, со списка снаряжения. Потом тщательно разбирался, что пригодилось, насколько снаряжение оказалось полезным и надежным, а что тащили зря. Поскольку ежегодно в горы отправлялось по несколько команд, и все они потом перед ним "отчитывались", Боря Балин вскоре стал большим специалистом по гималайским восьмитысячникам. Теперь к нему стали приходить задолго до восхождения, чтобы проконсультироваться.
Барибал суммировал чужие ошибки и удачи, помнил на память основные маршруты восхождений и даже имена шерпов - высотных носильщиков, которых стоило бы пригласить в экспедицию. И вот наконец-то случилось то, что непременно должно было произойти - Барибала пригласили возглавить команду, идущую на Чо-Ойю. Банк-спонсор выделил изрядную сумму в валюте и не хотел, чтобы денежки пропали зря. Так сбылась мечта Барибала побывать на Крыше Мира. Экспедиция прошла успешно, четверо восходителей добрались до вершины, а банк получил великолепные фотоснимки и слайды, украсившие его рекламные плакаты и буклеты.
Надо сказать, что к рассудительному Боре приходили и за житейскими советами. Он умел вникать в проблемы, особенно в семейные, и порекомендовать, как себя вести, чтобы жизнь наладилась. А если требовалась помощь, то поднимал всю альпинистскую общественность, пускал в ход все свои связи и обеспечивал бездомных крышей над головой, трудоустраивал безработных, а заболевших устраивал в хорошую лечебницу. Так что Славка знал, к кому идет. Время для визита выбрал, на его взгляд, самое подходящее - девять часов утра, рассчитывая, что Барибал дома окажется один и никуда ещё не успеет убежать.
Так и оказалось. Жена уже ушла на работе, а дети в школу, так что беседовать можно было не таясь от домашних. Да и Славке не пришлось смотреть им в глаза. Как-никак, а это из-за него Барибала отделали. Боря, с темным от навечно въевшегося загара лицом, встретил Славку спокойно, словно виделся с ним не позднее вчерашнего дня, мотнул головой, приглашая пройти, и сразу отправился ставить чайник. Уселись на кухне, как это исстари заведено в российских малогабаритках.
- Извини, что так получилось, - Славка чувствовал себя виноватым.
- Если я правильно понял, это все ещё не закончилась та история с поломанными ребрами? - Барибал смотрел сочувственно, по привычке щуря глаза, вокруг которых сразу собрались пучочки мелких морщинок.
- Я почти месяц из дому не выходил, - Славка машинально потрогал массивный подстаканник, редкостный в последнее время, сейчас все из фаянсовых бокалов чай пьют. - Думал, уже заглохло все, прекратилось. Расскажи подробней. Если можешь, конечно.
- А чего тут мочь? - Барибал всыпал несколько ложек чая в заварочник. - Часов в десять вечера, когда из института возвращался, напали сзади. Двое руки завернули, нагнули так, что головы поднять не мог. Никого не видел поэтому. А третий допрашивал. Ты им нужен оказался. Я попробовал объяснить, что понятия не имею, ну, и отстегнули по почкам. Я чуть не вырубился, даже крикнуть не мог, только шипел. Сказали, чтоб нашел тебя, иначе начнут таким же манером всю семью по порядку обрабатывать. В конце недели позвонят.
- На кафедру, что ли? - спросил Славка.
- Домой. Я же телефон поставил по коммерческой цене. - Барибал разлил чай. Он привез из Непала целый ящик, чтоб до следующей экспедиции хватило. - Сахар-то клади. Да, в милицию посоветовали не обращаться, мол, охрану к каждому не приставят, а у них лапы длинные.
- Ладно, когда позвонят, скажешь им, что я приходил. - Славка с наслаждением вдохнул душистый горячий парок, клубящийся над стаканом. - Не бойся, - сразу осадил хозяина, вознамерившегося возражать, - моя проблема, я сам и выкручиваться должен. Разворошил муравейник, вот они и забегали. Скажешь еще, что прячусь в городе и должен в ближайшие дни снова появиться. Тогда, мол, и выспросишь о моей берлоге. Договорились? А сейчас дай-ка телефон, одной девочке надо срочно звякнуть.
Славка порылся в карманах и нашел смятую бумажку, на которой был записан рабочий телефон следователя Водянкиной. Так уж получилось, что Славка спас милицейской дамочке жизнь, и она сама предложила обращаться к ней в случае надобности. Похоже, такой случай настал. Стоило связаться с Водянкиной, чтоб обсказать возникшую ситуацию и, может, попросить какого-то содействия. В одном кабинете с нею, насколько помнил Славка, сидел ещё один следователь, но трубку взяла именно она. Узнала его голос и очень удивилась.
- Слушай, Пермяков, ты же собирался уезжать из города. Позвонил, чтоб попрощаться?
- Да это просто счастье, что не уехал до сих пор, Виолетта Сергеевна. Тут вот какое дело: на моих приятелей-альпинистов кто-то наехал, требуют, чтобы меня отыскали и им выдали. Грозят расправой. Не верят, что мужики не знают ничего обо мне.
- Пусть приходят, пишут заявления. Приметы сообщить могут?
- В том и беда, - Славка вздохнул, - что никого в лицо не видели и ничего серьезного предъявить не могут. На всех сзади набрасывались. Я, конечно, догадываюсь, откуда это шевеление идет...
- Тут и догадываться нечего, - Виолетта тоже вздохнула, - и так все ясно. Но боюсь, что все гораздо хуже, чем ты представляешь себе. Ладно, ты лучше скажи, как твое здоровье?
- Да чего мне сделается? Заросло как на собаке. Парням-то что теперь делать?
- Пусть время тянут, вступают в переговоры. Надо как-то заставить этих деятелей засветиться, запомнить их в лицо. Если бы просто деньги вымогали, тогда бы легче было. А тут и статью в кодексе подходящую не сразу подберешь. И неплохо бы нам с тобой встретиться, поговорить на эту тему. Славка почувствовал в голосе Виолетты тревогу. - Похоже, за дело взялись профессионалы. Давай завтра возле Оперного часиков в семь?
- Давай, - согласился Славка.
- Тогда до завтра. Пока.
Следователь Яшухин, напарник Виолетты по кабинету, чей стол располагался напротив, поднял голову от бумаг и с задумчивой отрешенностью посмотрел на улыбающуюся девушку. Она сразу смутилась, склонилась над раскрытым делом, а Яшухин продолжал заторможенно смотреть, что-то обдумывая. Тут снова зазвонил телефон. Теперь трубку снял Яшухин, такой у них был уговор - отвечать на звонки по очереди. Снова спрашивали Водянкину.
- Ляпунов говорит! - Кандидат в депутаты даже не поздоровался. Похоже, он был не на шутку взволнован. - Вы помните, показывали мне паучка, пластмассового такого? Так вот, минуту назад я такого точно забрал у своего младшего. - Ляпунов сыпал словами торопливо, не давая возможности задавать вопросы. - Говорит, что какой-то дядя подарил, когда он из школы вчера возвращался. Аналогичный паук, только на резиночке висит. Знаете, такой: вверх-вниз, вверх-вниз. За этим что-то стоит, как вы думаете?
- Сколько лет ребенку? - Виолетта наконец получила возможность спрашивать и поспешила эту возможность поскорее реализовать. - Он запомнил этого человека?
- Ребенок в третьем классе, а школа буквально напротив дома, из окон видать. Тут идти всего минуту, полторы от силы. Я уже спрашивал про внешность, но он только кожаную куртку запомнил и ботинки красивые с застежками. Думаете, это какой-то знак? Хотят запугать накануне выборов? Вы ведь неспроста мне тогда показывали этого паучка. Он как-то связан со смертью Сузикова?
- Ну что вы, Николай Иванович, - поторопилась его успокоить Виолетта, - никакой прямой связи нет. Паучок просто валялся на земле рядом с телом. Он там мог уже целый год валяться. Такие пауки в каждом киоске продаются, стоят сущие копейки, и прохожий вполне мог подарить игрушку вашему сыну. Не забивайте голову, спокойно занимайтесь своими делами.
Она ещё некоторое время убеждала кандидата забыть о неприятном моменте, пока тот не согласился с её доводами. Но сама она прекрасно понимала, что посторонний дяденька подарил ребенку паука не просто так, а со значением.
* * *
Так оно и было. Ляпунова планомерно выбивали из игры. Искусство предвыборной схватки состоит не только в борьбе за избирателя, в агитации и пропаганде. Важно обезвредить других кандидатов, скомпрометировать, задавить психологически. Естественно, на всякую малоизвестную мелкоту не стоит тратить время и средства, нужно работать только против реальных претендентов на депутатский мандат, а у остальных конкурентов только отбирать голоса.
Торговля компроматом всегда была делом выгодным. Поэтому Горелов собирал досье на всех политиков области, начиная с мелькнувшего на выборах астролога, делавшего себе таким способом рекламу, и вплоть до губернатора. Естественно, в круг его интересов входили мэры городов с заместителями, прочие крупные управленцы, партийные верха, общественные деятели, известные журналисты, крупные бизнесмены и директора солидных предприятий.
"Бюро социальных технологий" выписывало всю местную прессу. Тщательно подобранные за несколько лет подшивки газет содержали массу полезной информации. Всегда можно было вытащить статью трехгодовалой давности и раздуть костер скандала из давно угасших искр. Опрометчиво сказанное, а, главное, напечатанное, слово могло вернуться и ударить не в бровь, а в самый глаз. Многие известные лица горько пожалели, что когда-то входили в наблюдательные советы шумно прогоревших фирм, собиравших народные деньги и ваучеры, поскольку аферисты любили публично выставлять щит из громких фамилий.
Негативные сведения добывались и другими способами. На каждом предприятии есть недовольные. Они с удовольствием наговорят на диктофон все, что видели и слышали. А если это кто-то из конторских служащих, то и документиков подбросят. У бизнесменов тоже постоянные трения с партнерами, банками, налоговиками. А есть ещё одна болевая точка - дети. Взрослые дети нередко попадают в скандальные ситуации, пачкая папашину репутацию. Можно и в биографии политика покопаться, там зачастую полно белых и черных пятен, вплоть до неснятых судимостей.
В каждом досье, кроме негатива, содержался и позитив. Ведь почти у каждого человека есть в запасе хорошие дела. Может, потребуется его похвалить? За это ведь при случае тоже можно денежку испросить.
Досье на Ляпунова содержало сплошной позитив. Известный детский хирург, главврач детской больницы, он стал особенно популярен, когда не на шутку схлестнулся с руководством горздрава, за счет детской хирургии купившем три черных лимузина марки "вольво". Причем покупка машин для начальства подавалась под соусом реформы здравоохранения, на деле приведшей к тому, что в больницах нечем стало кормить больных, а из бесплатных медицинских услуг сохранилось только вскрытие покойников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46