С наслаждением необычайным он швырял на ветер тысячи рублей, ощущая себя если не богом, то небожителем, благодетелем и подателем всяческих благ.
- Ребя, деньги летят! Лови деньги!
Крик, сразу подхваченный и умноженный десятком детских глоток, донесся с катка. Там началось сущее столпотворение. Восторженно вопя, детвора закувыркалась, заползала по льду, хватая деньги. Интересно, что на тротуаре несколько темных фигур ещё раньше приступили к поспешному сбору нечаянной благодати, но благоразумные взрослые держали рты закрытыми, только разве носами сопели.
Через минуту на улице остановилась первая машина, а со стороны трамвайной остановки подбежал народ. Из окрестных дворов повалила ребятня, громко вопя, раздражая присутствующих взрослых своими идиотскими призывами. На проезжей части быстро образовалась образцовая автомобильная пробка. Водители и пассажиры, даже дверцы не захлопнув, ловили порхающие бумажки, распихивали по карманам, толкали за пазухи или просто комкали в руках.
Славка стремительно разбрасывал деньги на все четыре стороны, пока не опустошил второй пакет. По железной крыше ветер гонял шуршащие охапки, ворошил, как осенние листья, и сдувал вниз. На заднем дворе, рыча и стеная, тоже гребли купюры. Кто-то из бандитов, выскочив на улицу, пытался остановить неистовую гонку за деньгами, но народный порыв сметает все заплоты и препоны. Напрасно он кричал, что это его деньги. Люди ничего не слышали, кроме сладкого шелеста, и ничего не видели, кроме милых сердцу и глазу бумажек.
Славка снова сполз к краю крыши и глянул вниз. Фары джипов были опять включены, и в их свете копошились несколько человек, не задетые золотой лихорадкой. Приглядевшись, Славка понял, что они связывают толстые деревянные рейки и бруски, превращая их в некое подобие длинного шеста. Похоже, ребята очень торопились, стараясь успеть до того момента, как во дворик ворвутся народные массы, зараженные стяжательским психозом. Впрочем, ижаковские бандиты вряд ли пропустили бы хоть одного человека. Сейчас они сами ползали по земле между двором и дорогой, заметая след денежного облака.
Между тем, ребята, занятые деревянными брусками, закончили работу. Это оказались профессионалы Старкова. Подхватив импровизированный шест, "старфорсы" заняли атакующую позицию - один держал под мышкой передний конец, четверо - противоположный. Места для разбега у них имелось всего на несколько шагов, но это их не смутило. Взяв резкий старт, команда бросилась на штурм здания. Передний боец прыгнул на стену и побежал по ней вверх, опираясь на шест. Остальные упирались снизу, толкали его выше, продолжая движение.
Шест оказался коротковат, но "старфорс", словно акробат, выполняющий стойку на руках, оттолкнулся ногами от стенки, принимая вертикальное положение вверх ногами, и зацепился ботинками за нижнюю перекладину пожарной лестницы. Пару секунд он раскачивался в позе летучей мыши, потом сложился пополам и ухватился руками. Еще через мгновение боец принял нормальное положение и сбросил вниз конец веревки.
Все произошло так быстро, что Славка и ахнуть не успел. Беспомощно зашарил глазами, отыскивая, что бы такое сбросить на голову врагу. По ржавому железу кровли пробежало круглое розовое пятнышко и прыгнуло ему на кисть руки. Это луч лазерного целеуказателя отыскал мишень. Славка испуганно отдернул скованные руки, и тут же цокнула пуля, оставив в металлическом листе аккуратную дырку.
Не дожидаясь следующей, Славка нырнул в чердачное окно. Пожалуй, зря он возбудил Старкова ехидной фразой о дурных миллиардах. Тот моментально приступил к операции захвата и, похоже, дал команду вести огонь на поражение, но не до смерти, только ранить. Языка надо брать живьем, чтобы потом разговорить, вытянуть всю подноготную.
Что чувствует мышь в унитазе, когда спускают воду? Славка испытал нечто подобное. Приближалось неотвратимое. Он ещё мог какое-то время побарахтаться, побегать по чердаку, но двое-трое крепких ребят, специально натасканных и обученных, шутя его повяжут, тем более, что руки у него уже скованы. Максимум, на что он ещё был способен, - это успеть съездить по роже первому, кто сунется в окно. А хоть бы и примусом!
Он схватил примус, внутри которого булькало горючее, и в голову сразу пришла идея. Бросив примус, быстро свернул пробку с баллончика с бензином и опрокинул, раскручивая, в котелок. Любой алкаш знает, что, если раскрутить бутылку как следует, образуется воронка, и содержимое выливается почти моментально. Резко запахло бензином, хотя на морозе он испаряется гораздо слабей, чем в теплое время года.
Осторожно подняв обеими руками налитый почти до краев котелок, Славка аккуратно понес его к синеющему в темноте окну, стараясь не расплескать. Спичечный коробок он держал в зубах. Насколько помнил, на пути не торчало никаких балок и стропилин, так что он мог идти не пригибаясь и не опасаясь запнуться. Он как раз подошел к окну, когда на крыше загремело железо под тяжелыми башмаками "старфорсов".
Не раздумывая, Славка выплеснул содержимое котелка наружу. Торопливо схватил спичечный коробок и чиркнул спичкой. Это была особая спичка, штормовая. Горючий состав толстым слоем, гораздо толще, чем молочный шоколад на пресловутом "Сникерсе", покрывает её почти по всей длине. Ураганный ветер не способен её задуть. Она горит под дождем, в снегу и даже под водой. Такие спички входят в аварийный запас космонавтов, спецназовцев и альпинистов. По крайней мере, в этом списке Славка оказался со "старфорсами" на равных. И он выбросил в окно спичку, полыхающую ярким, сильным пламенем. Фукнул взметнувшийся огонь и на чердаке сразу стало светло и немножечко даже тепло. Отчаянный вопль огласил округу.
Что чувствует мышь в печи, когда ту растапливают? Она мечется во все стороны и норовит выпрыгнуть в любую щель, даже в трубу. Самого решительного бойца, первым штурмовавшего чердак, Славка окатил бензином с ног до головы. Превратившись в факел, тот, истошно вопя, заметался по крыше, а потом полыхающим метеором сорвался вниз, прочертив в вечерней тьме широкую огненную дугу. Ударившись о землю, факел не погас, а стал большим костром.
Другие "старфорсы", цеплявшиеся за пожарную лестницу, начали организованно отступать. Тем более, что неподалеку засверкала синяя мигалка, запиликала милицейская сирена, а усиленный мегафоном голос потребовал от граждан освободить проезжую часть и прекратить нарушать безобразия.
Услышав сирену патрульной машины, Славка приободрился. Он все ещё стоял у окна с пустым котелком в руке, готовый биться насмерть. Но тут пламя, гулявшее по железной крыше, ворвалось внутрь. Ярко-оранжевые языки лизнули сухую раму, сразу занявшуюся ровным огнем, взметнулись кверху, устремляясь вдоль стропил. Вот теперь Славке действительно сделалось жарко. Схватив обеими руками воротник пуховки, он принялся сбивать курткой пламя, гнать его обратно за окно.
Синтетическая ткань почти сразу вспыхнула, затрещал горящий пух, распространяя удушливую вонь. Пришлось бросить куртку и теперь тушить уже её. Схватив спальный мешок, Славка накинул его сверху и принялся топтать. Кругом носились проснувшиеся голуби, совершенно обезумевшие, хлопали крыльями, а по скатам кровли метались такие же безумные тени. Верх чердака заполнился дымом, пламя в нем захлебывалось и выплескивалось за окно, раскаляя железо с наружной стороны.
И тут послышался надрывный вой пожарных машин. Конечно же, огонь на крыше увидели люди и на улице, и в соседних домах, увидел его и милицейский экипаж патрульной машины. Было кому сообщить по 01. А ближайшее пожарное депо всего в двух минутах езды.
Славка понял, что сейчас развернут лестницы, протянут на крышу шланги, начнут тушить. Под шумок можно будет смыться. Главное, оторваться от преследователей. В то же время, нежелательно попасть в руки милиционеров. Начнут выяснять личность, обвинять в поджоге...
Не так давно Славка уже оказывался в схожей горячей ситуации, но тогда пламя было подальше. В тот раз его, закопченного, приняли за жертву огня и увезли на "скорой". Стоило этот прием использовать ещё раз, тем более, что опыт имеется.
Схватив самого себя за шиворот, Славка стянул через голову свитер вместе с рубашкой и принялся кромсать их ножом. Работать скованными руками было нелегко, но он исхитрился и довольно быстро превратил заднюю сторону одежды в лохмотья. Натянул жалкие остатки обратно. Откинув спальный мешок, обнаружил под ним полусгоревшую, дымящую куртку. Упал на неё полуголой спиной и начал возиться, стараясь испачкаться как можно сильней. Было больно - это с незаживших ещё химических ожогов сдирались пластырные заплаты. Но кислотные отметины оказались как нельзя кстати, придавая облику убедительность и завершенность. Славка и лицо натер, и в волосы золы натрусил. Сразу стал похож на пострадавшего погорельца.
Жаль было бросать снаряжение и запас продуктов, но ничего не поделаешь. Он ещё успел выкопать в керамзитовой чердачной засыпке ямку, свалить туда "железо": крючья и карабины, - и снова завалить. Оставался ещё один пакет с деньгами. Его оставить на чердаке Славка не рискнул: кто знает этих пожарных, ещё раскопают. Затолкал большой полиэтиленовый сверток под одежду на живот, руками прижал, обмотанными обгорелыми остатками пуховки. Это он специально их так обмотал, чтобы спрятать наручники, а то вместо больницы прямым ходом в отделение милиции отвезут, разбираться.
Тут в окно ворвалась тугая струя воды, врезалась в керамзит, так что грязь брызнула во все стороны. Славка еле успел отбежать в дальний угол. Серый пар повис пеленой, а свет пожара начал меркнуть. Зашипели угли, загремели топоры и ломы по железу, раздирая крышу, открывая доступ новым водяным потокам. Огонь столько ущерба не причинил, сколько отважные огнеборцы своими решительными действиями. Впрочем, если бы они не были столь решительными, вот тогда ущерб, возможно, пришлось бы считать на многие миллионы, а то и миллиарды.
Славку выносили на руках. Правда, особо не церемонились. Удивились, конечно, что на чердаке человек обнаружился, а потом подхватили под микитки да и поволокли. По лестнице чуть не вниз головой спускали. А Славка стонал и вполне натурально причитал:
- Больно мне, больно! Ой, сгорел, сгорел!
- Помолчи! - разозлился пожарный в тяжелой робе, державший его под мышки и спускавшийся вперед спиной. - Нажрутся, а потом вытаскивай их из огня, паразитов.
Но Славка не замолчал, он играл роль до конца. Следовало всех убедить, что дела его плохи. Очень помог другой пожарный, постарше, укоривший первого:
- Да ты посмотри, аж пузыри все полопались на спине, гной так и течет. Считай, процентов тридцать поверхности обгорело, не меньше. Шок у него, вот и балабонит, а через час в реанимации отходить будет.
Как положено в таких случаях, милиция и пожарные отогнали зевак, чтобы не мешали. Славка опасался, что снайпер, пугнувший его на крыше, может пристрелить сейчас, но обошлось. Тут и "скорая" подоспела. Его опустили на носилки лицом вниз и втащили в машину.
- Срочно в ожоговый! - распорядился озабоченный женский голос.
Хлопнула дверца, и машина тронулась. Славка сразу прекратил причитать и поднял голову, заозирался. Над ним склонилась озабоченная женщина в белом халате.
- Ничего, успокойтесь, - сказала она ласково, - сейчас укольчик поставлю, сразу легче станет.
- Да вы не волнуйтесь, мне не больно, - в свою очередь успокоил её Славка, усаживаясь на носилках. - И в ожоговый не надо, лучше в десятую больницу. У меня там знакомые.
- Ну-ка, ложитесь немедленно, - возмутилась женщина, - на вас живого места нет. У вас шок, поэтому и боль перестали чувствовать.
- Нельзя чувствовать то, чего нет, - философски изрек Славка. - Во всяком случае, мне уже гораздо легче. Я, пожалуй, пойду. - И он обеими руками заколотил в переборку, отделяющую водительскую кабину. - Эй, шеф, останови тачку.
Им овладело дурное веселье, безудержная радость переполняла и била через край - он выбрался живым из, казалось, безвыходной ситуации. Было от чего впасть в детство. Другие слезами разряжаются, истерикой, а у Славки спад душевного напряжения проявился таким нетривиальным способом.
Водитель отодвинул стекло в верхней части перегородки и недовольно спросил:
- Что за дела? Такси, что ли, нашел, командуешь?
- А почему бы и нет? - обрадовался Славка. - Я ведь и заплатить могу.
Он выпростал из обгорелых обрывков пуховки два черных пальца, между которыми оказались зажаты несколько пятидесяток.
- Ты нас не позорь, - обиделся водитель. - Сует, как лакею в бардаке. Тоже мне, новый русский отыскался. На той неделе привязался один такой: "Отвези с бабой до "Динамо", видишь ли, "мерседес" сломался". У нас вызов к ребенку, а он уперся, чуть за руль не лезет. Еле высвистнул отсюда. Да я тебя хоть в морг отвезу, только рубли свои поганые убери. Слышь, Сергеевна, - крикнул, обращаясь к врачу, - давай закинем этого жлоба в десятую, только пусть отвяжется.
- Сразу и жлоб, - теперь обиделся Славка. - Там, между прочим, вся земля деньгами была усыпана. Видели, небось? Все хватали, кроме вас. И что, я с вами из этого нахватанного поделиться не могу?
- Стыдно, молодой человек, - строго сказала врачиха, хорошенькая женщина средних лет, - мы не подбирухи какие-то, и нечего нас этим укорять. Если нам два месяца зарплату задерживают, это ещё не повод деньги совать, да ещё неизвестно откуда взявшиеся. Отвезем вас в десятую больницу, а дальше как хотите.
И она обиженно поджала губы, уставившись в окно. Вот теперь Славка впал в шок и лишился дара речи по-настоящему. Два месяца без зарплаты, а хялявными рублями брезгуют. Дураки или святые? Нет, никакой дурак деньгами не погнушается, а уж о их происхождении и вовсе не задумается.
Круто развернувшись, "скорая" сменила курс. Славка лежал спокойно. Надо же, если бы деньги не показал, так бы и увезли в ожоговый центр, бесполезно было бы упрашивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46