- Здравствуйте, господа бандиты! - радостно заорал Алик, вытягиваясь по стойке смирно.
И тут же получил сильный тычок в спину, отчего в прямом смысле прикусил язык, поскольку собирался ещё что-то добавить.
Дима развернулся к молодчикам, но лысый остановил всех:
- Все тихо! Сядьте! Ну-ка, сявки, быстро на место!
- Да это он сам, Череп... - забубнил тот, который толкнул Алика, но тут же замолчал и отошел к двери.
- Садитесь! - Череп резко махнул на нас рукой.
Он подождал, пока мы усядемся и быстро выложил то, что считал нужным. Суть сводилась к следующему.
Нам давали взаймы десять тысяч долларов на месяц, считая со дня возвращения в Москву. Без процентов. А мы за это должны были привезти им товара ещё на сто тысяч долларов, которые они нам доверяют. Мне было гарантировано бесплатное место на рынке и защита от залетных и милиции.
На вопрос, как мы доставим в Москву такую массу товара, Череп ответил, что, когда мы будем готовы к отправке, мы просто позвоним, и нам скажут, что делать дальше. Основная задача, как я понял, была найти оптовых продавцов, потенциальных серьезных поставщиков, на будущее.
Нам вручили билеты, деньги и дали адрес в ближайшем к Лабинску городе Курганинске, где я должен был передать письмо некоему Хлюсту. Деньги нас заставили пересчитать. Когда я заикнулся о расписке, Череп только усмехнулся.
- Не требуется. Надо будет - мы вернем себе свое, - он улыбнулся до ушей и добавил. - У нас не крадут.
Глава 2
Мы все сделали, как надо, правда, возня с закупкой товара заняла намного больше времени, чем мы предполагали. Сумма была огромной, товар действительно дешевым, словом, мы набегались и наломались. Помог Хлюст, который организовал хранение и дал машину.
Пока мы собрали товар, пока упаковали, прошло много времени. Мы позвонили по указанному телефону, и нам назвали номер поезда и вагона, в котором нам следовало ехать. Садились мы на поезд в Курганинске. Хлюст привел с собой пяток ребят, здоровенных, явно с темным прошлым. Грузовую машину с тюками шапок и шкурок загнали прямо на перрон. Подбежал было мент, но с ним отошел в сторонку Хлюст, и все уладилось, никто нас больше не тревожил. Погрузились мы в два купе почти пустого спального вагона, задержав поезд всего минут на пять-шесть.
Поезд шел через Украину, но таможенники и пограничники к нам в вагон даже не заглянули. Они обошли его, словно это был вагон-призрак. Дальше было неинтересно. Мы приехали в Москву, на перроне нас встретили Череп и квадратный во главе десятка братков, один здоровее другого. Они быстренько сгрузили тюки - опять же в машину, которая ожидала прямо на платформе.
- Ваш собственный товар помечен? - спросил Череп, подойдя к нам.
Я кивнул.
- Вечером его к вам привезут. Приготовь опись, что и почем куплено в наших тюках.
Манхэттен хотел было возразить что-то, но Дима удержал его за рукав. Вечером мы сидели у меня, Алик составил опись по всем правилам, он помнил все. Я только теперь понял, что напрасно беспокоился, когда он отказывался вести какие бы то ни было записи.
Алик говорил:
- Любая буква, написанная своей рукой - это шаг по дороге в тюрьму. Это - вещественное доказательство. Я и так ничего не забуду. "Все на страницах мозга моего".
Тогда я сомневался, но сейчас убедился, что он действительно помнит все до рубля. Каждую шкурку, каждую шапку.
Под вечер пришел один из кодлы, буркнул, чтобы не запирали двери, и ещё пара бугаев перетаскала наши тюки в квартиру.
Вместо прощания тип буркнул:
- Велели передать, что место твое свободно. Можешь выходить хоть завтра. Но ещё сказали, что добавили день к вашему сроку: так что можете отдохнуть. Срок - тридцать два дня. Усек? Дальше включаем счетчик.
И ушел.
- А прогоним через один рынок? - засомневался Манхэттен.
- А, чего там, - махнул рукой беспечный Дима. - Товар дешевый, да нам и надо в первую очередь долг вернуть, не будем загибать цены поначалу. А свое потом успеем взять.
У меня тоже были сомнения, не такие, правда, как у Манхэттена, но были...
И не напрасно. До конца срока оставалась всего неделя, а продано было всего ничего. Не помогли даже бросовые цены. Засиделись мы в меховой столице. Шапки да шкурки - вещь сезонная, и даже дешевизна не соблазняла сейчас не слишком богатых столичных покупателей.
Я хотел отнести собранную половину долга и попробовать поговорить об отсрочке, но меня даже не подпустили к Кресту. И деньги взять отказались. Сказали, частями не берем. Все и вовремя.
Тут мы поняли, что дело пахнет керосином, попытались ещё сбросить цены почти до закупочных, но я как стоял, так и стоял - без покупателей и без выручки.
Мы собрали экстренное совещание и пришли к решению попробовать торговать в метро и электричках. Закончилось это печально. У горе-торговца Манхэттена почти среди бела дня группа подростков отобрала сумку с шапками и выручку, сильно при этом помяв его. На рассеченную бровь пришлось накладывать швы.
В метро торговать отправились вдвоем. Манхэттен, уже имевший подобный опыт, следил за операми, и все-таки проглядел их. Димку замели с десятком шапок в сумке. Остальные пять приволок домой Манхэттен. Дима в эту ночь так и не появился дома. Его жена звонила мне, я как мог её успокаивал, но сам волновался не меньше.
А со мной тысяча лет уже ничего не происходит. Я стою, как вертикально поднятый шлагбаум, и ко мне даже рыночные собаки не подбегают, знают, что мой товар несъедобен. А в воздухе пахнет весной, и уже снится мне степь, озаренная ночными кострами. Да вот только доберусь ли я до неё в этом году?
Глава 3
И тут я с опозданием заметил, что какая-то волна пробежала по рядам рынка, мелкие торгаши побросали шмотки в сумки и рванули к выходу, оставляя свои насиженные места. Я подумал, может, очередная милицейская проверка? Но в последнее время я достаточно обнаглел, милиции бояться перестал и мышей не ловил совсем, преисполнившись презрения к ментам за их продажность и шкурничество. Это меня и подвело. Маски на лицах и нашивки руоповцев я заметил слишком поздно. Около меня уже выросли двое.
- Выкладывай обратно, - ткнул один из них стволом автомата в сумку, куда я поспешно побросал часть товара.
Я принялся послушно выкладывать шапки и шкурки. А ко мне спешили ещё трое. Двое в штатском и женщина в милицейской форме.
- Капитан милиции Павлова, - представилась она. - Эксперты, - она кивнула на штатских, которые явно чувствовали себя неуверенно и неуютно. Их она даже не посчитала нужным представить.
- Будьте любезны, предъявите, пожалуйста, лицензию, разрешение на торговлю, накладные и другие документы.
Еще бы я не предъявил! Порывшись в сумке, достал все, что она просила, вернее, все, что у меня было в наличии. Она мельком глянула на разрешение, потом на накладную с размытой печатью, бровки её радостно взметнулись вверх, она усмехнулась и как-то повеселела.
- Где покупали товар? - спросила она меня, передавая документы экспертам, которые жадно уставились в бумажки.
Я молчал, усиленно соображая, какую линию защиты выбрать. Я действительно обнаглел за последнее время, мне казалось, что безнаказанность - это надолго. И вот...
- Да ты про че, хозяйка? - не нашел ничего лучшего я. - Иде товар берут не знаш? Купил вот в Лужниках, с машины продавали. А че?! Я деньги уплотил! Мне и бумажку дали!
- Я уже видела эту бумажку. Об этом мы поговорим после.
От этого примечания у меня стало нехорошо в животе.
- Да че там потом-та? зачем? Давай чичас говори. Ты че, хозяйка? Когда потом-та?
- Вы бы язык не ломали зря и не валяли дурочку. Откуда была машина?
- Какая машина?
- Ну что же, так дело не пойдет. Товар у вас без штампов, без клейма, мы его арестовываем, - она обернулась к экспертам. - Что там с накладными?
- Весьма сомнительные, - уклончиво ответил эксперт, даже слегка виновато, как бы извиняясь передо мной.
Толку мне было от его извинений! Нужны они мне, как корове седло. Я чувствовал, что влип и довольно основательно. Но все же предпринял ещё одну попытку. Вздохнул, поскреб в затылке и спросил:
- А стол-то можно забрать?
- Это в каком смысле? - впервые проявила ко мне живой интерес капитанша.
- Ну, товар вы забираете. Пока разберетесь, так? А стол-то я могу забрать? И куда за товаром прийти, узнать как дела?
- А-а, вот вы о чем! - едва не рассмеялась капитанша, ещё более повеселев, что меня сильно обеспокоило. - Зря волнуетесь. С товаром мы вас разлучать не будем. Вместе и поедете.
Ее веселость меня пугала. Это говорило о том, что она почуяла что-то серьезное. А поскольку операцию по зачистке рынка производил РУОП, мне это ничего хорошего не сулило. Эти ребята о мелочь не пачкаются. Их караси не интересуют. Но товар на моем столике никак не тянул на крупную партию. Так, неудачник-перекупщик, розничный торговец. Я зыркнул по сторонам, и тут же возле меня встал вплотную один из автоматчиков.
Капитан и эксперты удалялись от меня, потеряв ко мне интерес, что-то на ходу докладывая по рации.
- Ну, чего смотришь? - ткнул меня верзила. - Бери шмотки и пошли.
- Тебе надо, ты и бери. Я что тебе, носильщик, что ли, - обиделся я.
- Вот дает! - оглянулся автоматчик на своего напарника.
- Да чего ты с ним церемонишься! - обозлился тот, хватая меня за шиворот.
Вот этого я не люблю. Так его не учили. Я все сделал на автомате. Захватил рукав, перенес вес тела на другую ногу и бросил его через бедро. Сильно бросил. Жестко. Не страхуя. Ничего, мужик он здоровый. А то размахался тут руками. И тут я заметил, что автоматчик, стоявший напротив меня, как-то странно хватается за оружие, будто не решаясь сдернуть его с плеча. Я не сразу понял, что держу в руках автомат лежащего на земле парня.
- Не балуй! - хрипло велел я второму.
Тот послушно закивал головой. Я махнул рукой, чтобы он положил автомат на снег, что он и сделал, а я откинул оружие ногой подальше.
- Отойди в сторону, - велел я, показав стволом вправо. Он послушался.
Я собрался было рвануть, для чего мне и надо-то было всего пробежать пять шагов да махнуть через невысокий бетонный забор. А там я знал каждый переулочек и черный ход. Сколько лет я торговал здесь зимой. Чего только не бывало в этой веселой и жестокой рыночной жизни.
И я пошел, и ушел бы, не думая, что за этим последует. Но меня остановил голос:
- Далеко собрался, голубчик?
Я обернулся, хватаясь за автомат. Прямо на меня шла капитанша. Ее пытался было остановить один из экспертов, второй вообще убежал, но и тот, что останавливал, увидев, что я обернулся в их сторону, присел на корточки и закрыл руками лицо.
Я нерешительно затоптался на месте, теряя драгоценные секунды, а капитанша шла прямо на меня, даже не прикасаясь к кобуре пистолета на боку.
- Ты что, с ума сошел? - гневно выкрикнула она, сведя на переносице бровки. - Не вздумай стрелять! Они же мальчишки совсем!
Тут до меня дошло. Ей показалось, что я готов выстрелить в руоповца в маске, который стоял у меня на пути. Я покачал головой и понял, что проиграл и не успею добежать до забора, потому что откуда-то уже бежали между торговыми рядами ребята в масках, с автоматами в руках.
- Положи автомат! - приказала капитанша. - Положи, ничего тебе не будет.
"Ага, конечно!" - подумал я.
Но автомат положил. Эта не отпустит. Не стрелять же в самом деле.
Я стоял, заложив руки за голову, и откровенно любовался возмущенной капитаншей, которая вот так запросто безоружная поперла на ствол автомата. А ко мне уже решительно и недвусмысленно направлялись руоповцы, не скрывавшие своих намерений. Один из них прихрамывал и бил кулаком по автомату, вытряхивая из него снег.
- Эй, эй, мужики, поспокойнее, поспокойнее! - попятился я, стараясь прижаться спиной к забору.
- Отставить! - раздалось у них за спиной.
Капитанша подошла ко мне почти вплотную, остановилась и заглянула снизу вверх мне в глаза, словно пытаясь что-то разглядеть за ними.
- Это что же за продавцы такие нервные пошли, а? - спросила она своим красивым грудным голосом. - Сначала под дурачка "косят", потом за автоматы хватаются. Где же тебя, уважаемый, на продавца учили? Ты поделись, может, мы своих ребят не там обучаем?
И она оглянулась на смущенных руоповцев. Я промолчал. Что теперь было говорить? Положение свое я усложнил до предела. Меня запихнули в уже битком набитый автобус с закрашенными окнами.
Нас завезли в закрытый двор какого-то отделения милиции и стали выводить из автобуса. Нашу группу из восьми человек распределили у разных дверей в длинном коридоре.
Я дождался своей очереди, меня долго и нудно допрашивали, напирая на то, чтобы я сказал, откуда товар. Меня уговаривали, стучали кулаками по столу, грозили сгноить в тюрьме и обещали тут же отпустить, если я во всем признаюсь. Они даже готовы были сами подсказать мне, в чем именно я должен признаться. Я смотрел в потолок и молчал.
Как видно, такая односторонняя беседа им наскучила, и меня отправили в СИЗО, где в битком набитой камере я встретился с Димой. Издержки перенаселения свели нас вместе. Мы с трудом протиснулись в уголок. В воздухе парило, дышать стало тяжело, сесть некуда, спали по очереди. Нары были заняты какими-то блатными.
Дима рассказал, что его допрашивали весьма интенсивно, и это было странно. Товара у него было всего ничего. Ну, торговал в неположенном месте. Самое большое, что должно было за этим последовать - штраф. А его держат вторые сутки.
Да и со мной неясно. Ну, нашли товар с липовой накладной. Ну, конфисковали, должны отпустить, передав дело в суд. За этим стояло что-то другое. Что-то тут было не так. Но что именно - нам оставалось только догадываться. Мы решили дождаться следующего допроса, может, прояснится что-нибудь. Но через несколько часов к нам в камеру с новой группой задержанных втолкнули Алика. Мы с Димой глазам своим не поверили.
Оказалось, все произошло до дикости нелепо. Манхэттен пришел на рынок, чтобы узнать у меня, нет ли новостей от Димы. На рынке ему сказали, что была облава, но про меня он ничего не узнал и не придумал ничего лучшего, чем попереться ко мне домой, даже не позвонив предварительно, дурья башка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26