Теперь они увидели другой куб, чуть поменьше, чем тот, в котором находился
певец. Когда Одноухий отошел от куба, Тирус зажмурился от яркого света, а
все остальные ахнули в изумлении.
Тирус напрягся и сквозь жгучие слезы рассмотрел содержимое куба. Это
было золото, изумруды и бриллианты - ошеломляющие по своей чистоте и
качеству.
- Корона Гетании! - закричала Джателла. - Украдена из замка в
Серса-Орнайле!
- Богине она не нужна, а я буду богат до конца жизни, - ответил
бандит. Когда Эрейзан чуть сдвинулся в сторону, убийца бросил взгляд на
него. - Стой спокойно... кто бы ты ни был! Я возьму корону! Никто не
остановит меня!
- Не бей по нему, - закричал Тирус.
Но Одноухий был слишком нетерпелив, чтобы ждать. Тяжелый удар
опустился на сверкающий куб. Сэр Микит был очень богат и меч его был
сделан из лучшей крантинской стали. Удар был очень силен: рукой бандита
двигала алчность. Если бы куб был сделан из стекла, как это казалось, он
бы треснул или разлетелся бы от удара.
Но это было не стекло. Бог Смерти вовсе не желал, чтобы его ограбили.
Комната вдруг наполнилась божественным светом, громоподобной голубизной.
Меч по самую рукоятку вошел в грудь Одноухого. Сраженный бандит корчился
на полу в смертельной агонии, рот его был широко раскрыт в беззвучном
крике. После этого взрыва божественного гнева свет погас также внезапно,
как и появился. Одноухий лежал, распростертый на спине, кинжал валялся
рядом, выпавший из разжавшейся руки.
Когда Тирус и остальные подошли к бандиту, его тело дернулось
несколько раз, но глаза уже были пусты и безжизненны. Обаж переступил
через труп и направился к упавшему мечу.
- Ничего не трогать! - прозвучал приказ Тируса. Помня ужасное
наказание, постигшее Одноухого, который не повиновался приказу Тируса,
Обаж быстро отскочил назад, как будто его обожгло неземное пламя, убившее
бандита.
- Я... я только хотел вернуть меч Микита его родственникам, - сказал
он.
- Бесценное сокровище, - произнес Эрейзан, с благоговейным трепетом
глядя на корону Гетании. На кубе не осталось ни царапины. Ничто не
говорило о том, что он подвергся удару меча. Знаменитая корона плавала в
голубом пламени, недоступная миру, спрятанная от него.
- Но... ты же касался куба, где находился певец, - сказала Джателла и
тревожно посмотрела на Тируса, думая о той опасности, которой он
подвергался.
- Да, я рисковал, но не понимал этого. Может, я избежал смерти
потому, что у меня не было враждебных намерений. Одноухий хотел украсть
корону и это стоило ему жизни.
Джателла поклонилась предмету культа Гетании, сложив святой
треугольник пальцами.
- Какой траур будет в Серса-Орнайле по этому бесценному сокровищу, -
прошептала она.
Тяжелое золото, искусно обработанное лучшими мастерами Серса-Орнайля.
Рельеф из цветущих деревьев и хлебных полей украшал корону. Процессия
священнослужителей двигалась по полям и лесам, прославляя Мать Земли.
Корона была украшена огромной черной жемчужиной и редкими камнями цвета
голубого льда, которые Тирус описывал торговцу драгоценностями в Куреде.
Камни были вделаны в прекрасно изготовленную золотую цепь, обвивавшую
корону. Каждый лист был изумрудом, а верх короны украшал громадный изумруд
чистейшей воды, великолепно ограненный, посаженный в золотые лепестки.
Корона была велика для обычной женщины, но ведь она принадлежала богине.
- Люди никогда больше не увидят ее, - сказала с грустью Джателла. -
Она больше не принадлежит Гетании. Сейчас мы во владениях бога снега и
льда Омаятла, но корона, увы, принадлежит Нидилу.
- Нам не стоит больше задерживаться здесь, - сказал Тирус. - Здесь
могут появиться разбойники, ищущие драгоценности, да и глаза Врадуира
быстро приходят в норму.
Подгонять их было не нужно. Они покинули комнату и пустились в путь
по лабиринту коридоров и холлов цитадели. Время от времени им приходилось
скрываться от творений бога Смерти. К счастью для Тируса, которому не
хотелось тревожить возвращающуюся силу, иллюзии Врадуира больше не
появлялись. Может, Врадуир все еще страдает от боли в глазах и не может
управлять своими рабами, а может он их послал на поиски врагов.
Они прошли много комнат и обнаружили другие жертвоприношения.
Каждая находка усиливала беспокойство Джателлы. Они видели куб,
содержащий знаменитые гобелены Арниоба, далекого южного острова. Это было
первое, что похитил Врадуир и капитан Дрие почти год назад. Как долго уже
творил зло на земле Врадуир! Он похитил гобелены тогда, когда еще дымился
пепел Камата и расплавленная лава еще не застыла.
В другой комнате хранилась серебряная цепь Аза-Дуна, того, кто пришел
из моря. Как и гобелены Арниоба, это было старинное, бесценное сокровище.
Во время похищений погибали люди. Солдаты, охранники с островов
Арниоба и Бендина, которые пытались защитить честь и гордость своего
народа. Колдовство и беспощадная воля капитана Дрие убивали всех, кто
стоял у них на пути. Похитители оставляли кровавый след и жуткие рассказы,
по которым Тирус и Эрейзан шли, как охотничьи собаки.
Тирус и остальные не удивились, когда обнаружили еще одно похищенное
сокровище. Жеребец, украденный из священного стойла Грос-Донака на
Тор-Мали, теперь принадлежал Нидилу. Обаж с восхищением смотрел на это
божественное животное, заключенное в кристаллический куб.
- Самые могущественные короли отдали бы многое за обладание им, - и
тут же, вспомнив печальную участь Одноухого, он добавил: - Но никто из
смертных больше не сможет ездить на нем. Он теперь принадлежит Нидилу.
Лошадь уже была принесена в жертву, как певец и остальные сокровища.
Ее глаза в голубом пламени сверкали, как у живой, слышался дробный стук
копыт и свист воздуха, вырывающегося из раздутых ноздрей. Красная шкура
блестела как солнечный закат и людям, с восхищением глядящим на это
великолепное создание казалось, что ее голова повернулась, а живые глаза в
упор смотрят на них.
- Врадуир украл его у бога Бурь и Штормов и у его свирепых сыновей, -
изумился Обаж. - Даже если он сделал это, чтобы принести жертву Нидилу, он
все равно очень смелый человек.
- Он боится Бога Зла, Дьявола, - ответил акробат. - Он уверен, что
если получит благословение Бога Смерти, то все остальные боги будут его
союзниками. Имея Нидила за спиной, он может не бояться ничего, даже
смерть.
- И он принесет еще немало жертв, прежде, чем пробьет назначенный
богами час, или мы остановим его, - сказала Джателла.
Тирус осторожно подтолкнул ее к выходу, но она резко отстранилась,
вся взволнованная.
- Илисса? Я... слышу ее!
Она стремительно побежала к двери, через которую они вошли. Остальные
поспешили за ней.
Джателла выскочила на лестничную площадку и повернула на лестницу,
которая наполовину была погружена во тьму. Ступеньки, ведущие вниз,
исчезали во мраке.
- Здесь, крик слышен отсюда! Тирус, это Илисса! Я уверена в этом!
Опасность становилась реальной. Тирус чувствовал постоянно
увеличивающееся давление. Врадуир приходил в себя. Но чувства и надежды
Джателлы захватили его и стали его собственными. Ненависть, которая влекла
его к Врадуиру, была гораздо слабее его чувств и привязанностей к
Джателле. Ее желание победило все опасения Тируса.
Эрейзан присоединился к Джателле.
- Тирус, я тоже слышу ее. Я всегда считают, что ни у кого нет такого
острого слуха, как у меня. Но сердце королевы гораздо чувствительнее, чем
мои уши. Я уверен, что это принцесса.
Эрейзан даже присвистнул от удовольствия, когда Тирус согласился.
- Времени становится совсем мало. Быстрей!
Джателла бесстрашно бросилась вниз по ступеням, во мрак. Тирус и
Эрейзан с трудом подхватили ее, удержав от падения. Они оглянулись на
Обажа. Придворный стоял на верхней ступени, полный нерешительности. В
неверном свете факелов его фигура казалась серой и колыхающейся. Тирус и
Эрейзан позвали его за собой, но тот стоял на месте, пока Джателла не
крикнула:
- Ты же ее жених! Ты клялся идти за ней в огонь и лед! Неужели
темнота тебя может остановить? Идем!
Он шумно вздохнул и пошел за ними. Однако, Обаж вовсе не выказывал
желания идти вперед. Эрейзан выхватил у него факел и взял эту опасную
миссию на себя. Со звериной грацией акробат бежал вниз по ступеням. Тирус
и Джателла бежали за ним так быстро, как только могли. Обаж не стремился
быстро попасть вниз, но ему и не хотелось оставаться одному. Он так близко
прижимался к Тирусу и молодой королеве, что чуть не сталкивал их вниз.
Эхо гулких шагов звучало в темноте и жестокий холод Нидила царил
везде. Факел давал мало тепла. Их дыхание мгновенно превращалось в пар,
который развевался над их головами, как туманное знамя. Они старались не
касаться каменных стен голой кожей, выглядывавшей из рваных перчаток, так
как опасались, что руки сразу примерзнут к ледяным камням.
Эрейзан приостановился на площадке, наклонив голову и внимательно
прислушиваясь. Три новых лестницы ответвлялись здесь, причем, две из них
вели вниз.
- Куда же еще нам спуститься? - спросил Обаж, хлопая руками о себя,
чтобы согреть их и прыгал. - Я ничего не слышу.
- Тихо, - приказала Джателла.
В наступившей тишине они все расслышали слабый звук. Тирус не мог
разобрать ни слова, а Джателла кинулась вперед и закричала:
- Малышка! Я иду к тебе, Илисса!
Она бежала, как безумная, между тремя лестницами, введенная в
смятение многочисленными отраженными звуками.
Эрейзан легонько взял ее за руку.
- Сюда, королева.
Когда они спустились еще глубже, факел стал гаснуть. Тирус создал
яркий волшебный свет, который заменил погасший факел. Яркий свет
разделился на четыре менее ярких огня, каждый из которых освещал путь
одному из путников. Джателла и Эрейзан испытующе посмотрели на Тируса,
понимая, что вся эта демонстрация значит. Без разговоров и споров они
двинулись по лестнице, которую указал Эрейзан, спотыкаясь и скользя на
камнях.
Вдруг стало очень душно, воздуха едва хватало, чтобы поддерживать
жизнь. Тирус задыхался, хватал воздух широко раскрытым ртом, но не забывал
поддерживать Джателлу, когда та в спешке спотыкалась. Лестница вела вниз
спиралью, причем, она была направлена в одну сторону, а затем спираль
начала закручиваться в противоположную. Здесь уже не было лестничных
площадок и мест, где можно было остановиться и передохнуть. Магические
факелы горели над ними, освещая путь в подземные глубины ледяной страны
Бога Смерти. Теперь они были далеко от поверхности, далеко от убежища в
центре цитадели, где скрывался Врадуир.
То давление, которое Тирус ощутил ранее, возросло еще больше. Он
погрузился в себя и к факелам добавил защитный экран. Это усилие причинило
боль, но боль была переносимой. С течением времени Врадуир наберет
достаточно силы, чтобы обнаружить экран и возможно пробить его.
Внезапно лестница кончилась и они оказались перед тяжелой дубовой
дверью, обитой массивными металлическими полосами. За ней был свет, тепло,
воздух - рай под землей.
- Джа... Джателла! О, Джателла! Ты пришла!
Илисса была за решеткой двери, в отчаянии припав к металлическим
прутьям. Джателла бросилась к ней и обняла рыдающую сестру, насколько ей
позволяла решетка.
- Илисса? - Обаж не верил своим глазам, как будто, несмотря на все
свои похвальбы относительно ее освобождения, на самом деле он не ожидал ее
отыскать.
Эрейзан немедленно подбежал к решетке и стал обследовать ее, ища
слабые места. Он взял волшебный меч, который бросила Джателла, чтобы руки
ее были свободны и могли обнять Илиссу, и подошел к двери.
- Она закрыта заклинаниями, - сказал Тирус. - Джателла, Эрейзан,
отойдите. Я должен разрушить эти заклинания контрзаклинаниями. Когда это
произойдет, скорее всего дверь откроется сама.
Для сестер это было очень трудно - снова разлучиться после того, как
они вновь соединились. Но Тирус пообещал разрушить решетку. Королева
ободряюще улыбнулась сестре и отпустила ее руки после нежного пожатия.
- Скоро, моя малышка. Еще немного. Тирус сейчас тебя освободит.
- Может и не прямо сейчас, но так скоро, как смогу, - честно ответил
Тирус. - Это очень сильно заколдованный запор. - Он прижал руки к вискам,
направив все силы на дверь.
Здесь было очень много заклинаний, невидимых никому, но Тирус их
видел. Он определил каждое. Присутствие Врадуира чувствовалось на каждой
железной полосе. И все заклинания были известны Тирусу. Все эти комбинации
Тирус помнил с детства. Другой колдун счел бы задачу отыскания ключа
невозможной. Действительно, расшифровка потребовала бы очень много времени
от любого. Но память Тируса сработала безошибочно и мозг, четко уловив
момент совпадения, разрушил все заклинания.
- Магия, - прошептал Обаж. - Все время магия. Мне надо было разрубить
этот замок своим мечом.
- Магия служит добру, она разрушает зло, - сказала Джателла, глядя на
дверь.
Тяжелые полосы треснули и дверь повисла на петлях, которых до этого
не было. Она сопротивлялась Тирусу. Руками, которые были не руками, Тирус
потянул ее. Он почувствовал сильное сопротивление - колдовство Врадуира.
Опять Тирус стал делать контрзаклинания, преодолевая барьер. Медленно он
поддавался. Все остальные отошли еще дальше, боясь, что дверь рухнет на
них.
Эрейзан оглянулся и его лицо стало напряженным, как будто он что-то
услышал на лестнице. Но все, что его встревожило, было позабыто, когда
колдовство Тируса сработало полностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49