Поспешно он восстановил экран и проверил,
нет ли признаков нападения Врадуира. Когда он обнаружил, что они в
безопасности, и что Врадуир еще не подозревает, кто они такие, он с
облегчением вздохнул.
Джателла была очень смущена.
- Я прошу прощения. Я... я вовсе не хотела подвергать всех опасности.
- Ничего страшного не произошло.
Тирус опять потянулся к ней, желая поцеловать еще раз. Но она держала
свои чувства в узде, не давая им овладеть собой снова.
- Мы не должны... Будем благоразумными, - сказала Джателла.
Голос Тируса был хриплым.
- Да. Если бы против нас была магия послабее, я мог бы разделить
разум и сердце. Против Врадуира это невозможно, связано с большим риском.
Джателла кивнула и прикусила губу.
- Я понимаю. Не сейчас. Мы не должны поддаваться слабости...
умиротворяться. Пока наш враг не побежден и Илисса не освобождена.
Когда она говорила, Эрейзан заворочался во сне и пробормотал имя
Илиссы. В этом слове, произнесенном в глубоком сне было очень много
чувства, чувства, которое Тирус и Джателла знали очень хорошо. Плащ
соскользнул с Эрейзана, когда он ворочаются и Джателла пошита к нему,
чтобы снова накрыть его. Тирус снял свой маленький колпак, скрывающий их с
Джателлой, и снова оказался вместе с остальными. Джателла встала на колени
перед Эрейзаном и надежно укрыла его плащом, проявив нежность к
влюбленному в ее сестру акробату, которую она не могла проявить к сестре.
Она оглянулась на Тируса и ее взгляд сказал ему все, что было у нее
на сердце и в голове. Понятая Тирусом, она легла у костра рядом с
Эрейзаном, укрылась своим меховым плащом и вскоре уснула, охраняемая
Тирусом и его магией.
Тирус еле оторвал глаза от спящей Джателлы. Он не должен себе
позволять даже самых мельчайших человеческих удовольствий. Он смотрел в
небо, но не видел черных облаков. Он ходил по тонкой паутине, отыскивая
резервы своего могущества, которых он еще не черпал. Теперь он уже дошел
до своих пределов. Завтра должно рушиться все - его жизнь и жизни тех,
кого он любил.
Джателла... нет! Никаких чувств! Никакой слабости! Она и Эрейзан -
это его конечности в этой борьбе. Тирус должен оставаться мозгом, он
должен забыть обо всем, кроме своего искусства. Он знает свой долг. Все
могут спать. Он не имеет права. Тирус снова стал колдуном, собранным,
спокойным.
Завтра, после долгих поисков и скитаний, он вновь встретится с
Врадуиром. И он встретится с новым союзником Врадуира - богом, которого
смертные боятся больше всего. Завтра Тирус из Камата, принц-колдун, должен
победить. Выбора нет. Врадуир вознесся очень высоко, погубил очень многих
и он должен умереть, в противном случае должен умереть Тирус.

13. РАЗБИТОЕ СТЕКЛО
Несмотря на все клятвы, данные ими по выходе из Ледяного Леса, утром
люди были объяты ленью. Никто не хотел покидать тепло волшебного костра.
Растаявший снег образовал лужи вокруг мест, где они спали, превратив
пространство под колпаком в топкое болото. И все же люди поднимались из
болота медленно, кряхтя и растирая спины. Джателла ругала их за лень и
делала больше всех, седлая лошадей и собирая вещи в тюки. Иногда она
посылала Тирусу улыбку, говорящую о том, что их связывает общая тайна,
которой они поделились вчера ночью друг с другом.
Наконец, разбойники и солдаты заметили два обглоданных скелета зверей
Бога Смерти. Они были очень удивлены тем, что кто-то смог убить их. Тирус
и Джателла безразлично пожали плечами, а Эрейзан вообще отказался даже
смотреть на их замороженные останки. Зловония никакого не было, так как
все то, что оставили хищники не съеденным, превратилось в лед. И все же
путешественники поторопились отправиться в путь и оставить между собой и
местом, где разыгралась ночная трагедия, как можно больше пространства.
Затем, к их изумлению, Тирус повел их прямо по направлению к груде
замороженных камней, где ждало их другое, живое создание. Раздались
нерешительные протесты, но они были слишком слабы, чтобы открыто выступить
против колдуна. Медленно они приближались к ужасному зверю, похожему на
дракона. Когда они подошли совсем близко, Тирус сделал какой-то жест и
загадочно улыбнулся. Тотчас же дракон начал таять - нет, не таять, а
дрожать, они увидели, что ужасное существо, только что стоявшее перед
ними, было не что иное, как иллюзия, сотворенная из камней.
- Я... я думал, что это опять какое чудовище, - сказал пораженный сэр
Микит.
- Нет, это был часовой, оставленный на посту нашим врагом, - объяснил
Тирус. - Ночью я спрятал нас от него, а сейчас уничтожил магию Врадуира.
Оно ему ничего не сообщит. И нам тоже не сможет угрожать больше.
Послышались возгласы, восхваляющие могущество Тируса, а затем
взрослые люди с азартом начали играть в снежки, как дети, используя только
что растаявшее чудовище в качестве материалов для своих снарядов.
- Ха! Наш колдун сильнее твоего, четырехголовое чудовище, - кричали
они. - Сиди здесь и мерзни под ветром!
Воодушевленные этой маленькой победой, они двинулись дальше, забыв
все свои жалобы.
Несмотря на то, что по времени был день, вокруг была сплошная
серость, спускавшаяся с неба, покрытого черными облаками. Воздух был еще
холоднее, чем раньше. Температура намного понизилась с тех пор, как они
проникли во владения Бога Смерти. Пока они двигались вдоль следующего
хребта, их подстерегали в укрытиях за камнями различные чудовища. Но этот
путь наверх был гораздо проще, чем предыдущие. Никто из людей не падал, да
и лошади добрались до вершины без особых неприятностей. Но хотя и менее
опасный, но этот подъем был более утомительным. Тирус хотел поторопить их,
но не стал, понимая их состояние. Он уничтожил других стражей,
выставленных Врадуиром, спрятал отрад от ужасных творений Бога Смерти.
Колдовство срабатывало легко, на это тратилась малая часть энергии,
большая часть которой устремлялась за хребты, к злейшему врагу, который
был теперь совсем рядом. Больше не было необходимости экономить силы, и он
не экономил. Все было им собрано, все силы. Это должно было сработать, а
если нет, то день следующий уже для него не наступит.
Помня потери предыдущего дня, путешественники были осторожны. На
равнинах и в тех местах, где они предполагали появление чудовищ, они
завязывали глаза лошадям и вели их под уздцы. Животные могли чувствовать
опасность, но они ее не видели, поэтому их можно было вести, не опасаясь,
что лошади вырвутся из-под колпака.
И только Тирус знал, что их ожидает другая, гораздо более жуткая, чем
была раньше, опасность. Она не пряталась за камнями и не выжидала случая,
чтобы напасть на лошадей или всадников неожиданно. Она всегда была здесь,
рядом, хмурилась при исчезновении выставленных часовых и удивлялась, кто
же эти путешественники, почему они прошли и не погибли.
Врадуир снова и снова ощупывал колпак Тируса. Его удивление и гнев
все время возрастали. Тирус же ехидно улыбался, отражая каждый удар магии
Врадуира своим колдовством. Враждебные прикосновения Врадуира
производились парой рук, выросших до гигантских размеров. Эти руки
постоянно обшаривали внешнюю поверхность экрана, чувствуя внутри него
жизнь, но были неспособны добраться до нее. Тирус почти забавлялся,
наблюдая возрастающее недоумение Врадуира. Но он не забывал об опасности.
Он понимал, что внимание Врадуира все больше и больше отвлекается от
других вещей - наблюдение за армией и сделки с богами и злым колдовством -
оно все больше и больше притягивается к Тирусу и к тем, кого он защищает.
- Однажды ты меня застал врасплох, очень давно, в Камате, -
пробормотал Тирус. - Это больше не повторится. Никогда. У меня был
блестящий учитель, и я многое постиг с тех пор, как ты обрек меня на
смерть.
- О чем ты говоришь, колдун? - спросил Роф. Тон у него был дружеский
и доверительный.
- О магии, - ответил Тирус.
Улыбка Тируса исчезла. С ним можно было бы поболтать, он был неплохим
собеседником, умным, много знающим, но только до тех пор, пока речь не
заходила о колдовстве. Любое упоминание об этом искусстве полностью его
подавляло, гасило его энтузиазм и делало его очень осторожным.
Тирус спросил себя, а что бы подумал Роф, если бы узнал, что в игру
вмешалась другая сила, гораздо более грозная, чем черная магия? Кроме сил
Врадуира он теперь отчетливо ощущал что-то ужасное, что он впервые
почувствовал, когда сошел на берег в куредской гавани. Он и Эрейзан знали
источник этого. Они видели в волшебном стекле Врадуира его ужасного
союзника. Присутствие Нидила ощущалось везде: вечные облака, снег и лед,
все серое, зловещее, угрожающее, не знающее пощады.
Когда они поднимались на последний перевал, на них обрушилась новая
волна чудовищ и иллюзий. Возможно это был последний и самый опасный
барьер. Тирус, однако, действовал с полной уверенностью в себе: он
уничтожал творения Врадуира, а создания Бога Смерти держал под покрывалом.
Помощь Эрейзана прошлой ночью помогла ему сохранить запас сил, и теперь он
уже чувствовал, что приближается к тому пределу, дальше которого он не мог
зайти. Этот предел должен был быть достигнуть во время открытого
столкновения, когда их охота будет закончена.
Тирус приложил свою энергию, чтобы успокоить стихию и облегчить им
спуск. Он был особенно труден для лошадей. Отряд остановился в
относительно закрытом от врага месте, чтобы закрепить разболтавшиеся
грузы. Трех лошадей пришлось прикончить, чтобы избавить от страданий.
Разбойники, как обычно, чуть-чуть отдохнув, начинали жаловаться и хныкать.
Роф переносил тяготы лучше своих людей, но он должен бы быть их рупором,
если желал оставаться их лидером. Он покачал головой, глядя на убитых
лошадей, так как теперь им приходилось ехать по двое. Он пробормотал:
- Я не уверен, что какая-нибудь награда сможет нас удовлетворить
после таких мучений.
Джателла сверкнула в его сторону глазами.
- Ни слова больше! Я уже предупреждала, никаких разговоров о плате,
пока Илисса не будет на свободе.
Раздраженный Роф нашел другую мишень, на которую он мог излить свою
злость. Он обратился к Эрейзану:
- Ты не хочешь поесть мертвую лошадь? Правда, нет огня, чтобы ее
сварить или изжарить, но ведь для тебя это не имеет особого значения.
Тирус помогал упаковывать груз, большая часть его мозга обдумывала
возможность новой атаки Врадуира. Он расслышал слова Рофа, но не ответил
ему тотчас же. И тут же он почувствовал ярость Эрейзана и повернулся
вовремя, чтобы увидеть его прыжок через огромное пространство на Рофа. Роф
был сбит и покатился по льду и снегу.
Нападение застало Рофа врасплох. Он и Эрейзан покатились в яростной
схватке. Хотя Эрейзан и был охвачен гневом, но он управлял своим
превращением. Поэтому он оставался человеком. Задыхаясь, Роф попытался
достать нож. Эрейзан крепко держал его за горло. Они отчаянно били друг
друга руками и ногами.
Тирус бросился в самую гущу схватки. Он оттащил Эрейзана от бандита,
освободив его горло от железной хватки акробата. Люди Рофа были готовы
вмешаться, но Тирус повелительным жестом остановил их, а затем и Роф
присоединился к его предупреждению, опасаясь колдовства Тируса. Эрейзан
все еще бился в руках Тируса, пытаясь броситься на обидчика, но Тирус
оттащил его и прижал к скале.
- Остановись! Этим ты только помогаешь Врадуиру! - кричал он.
Эрейзан бился, стараясь вырваться.
- Он все время задевает меня, старается разозлить...
- Слова! Ветер! Врадуир наш враг! Забудь о Рофе! Он кидает тебе
крючок, чтобы позабавиться, а ты хватаешь его, как глупая рыбешка.
Роф наклонился и искал в снегу свой нож, который он выронил. Тирус
сказал ему зловещим тоном:
- Помни, вы - союзники.
Нарочито небрежно Роф достал свой нож и сунул его в ножны. Его улыбка
была зловещей.
- Конечно, колдун. Делай свою магию. Я не принесу вреда никому. Этот
парень просто очень горяч.
Люди собирались вокруг них, расспрашивая, что произошло. Тирус, как
будто вокруг и не было никого, кроме Рофа, сказал, пристально глядя на
него:
- Союзник, ты слышишь меня? Если мы выживем, то все. Ссоры только на
руку врагу. Помни: тот, кто оскорбляет моего друга, будет моей жертвой.
Роф поспешно сказал:
- Никаких оскорблений. Я только...
Эрейзан опять рванулся из рук Тируса в ярости и Тирус прокричал:
- Мы знает, что ты хотел сказать. Больше ни слова, если тебе дорога
твоя шкура.
Джателла смотрела на все это молча, а когда случайно встречалась
глазами с Тирусом, то в них вспыхивали теплота и понимание. Ссора уже
начала затихать, когда Обаж спросил:
- В чем тут у вас дело?
Тирус обратился к Эрейзану, не обращая внимания на дворянина:
- Он придержит свой язык, а ты придержи свой гнев. Согласен?
Акробат неохотно кивнул. Тирус отпустил его и направь подальше от
Рофа.
- Я спросил, что здесь произошло? - настаивал Обаж. - Если мы
союзники, то я имею право знать.
Эрейзан вздрогнул, его кулаки сжались.
- Хочешь я покажу тебе, что здесь произошло?
Тирус вздохнул и встал между Эрейзаном и Обажем.
- Это личное дело, сэр Обаж. Какой бы ни была ссора между Рофом и
Эрейзаном, она закончилась. Пусть они остынут оба. Нам пора двигаться.
Он махнул другу и его друг повиновался, как и все остальные, хотя и
ворча про себя.
Когда взволнованных и испуганных лошадей приготовили для похода,
Джателла подошла к Тирусу и спросила:
- Почему ты не остановил их своей магией?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49