Сантехника супер, приятный ценник
И потом, не слишком ли рано мы начинаем обсуждать личные вопросы? Мы ведь, собственно, только-только познакомились и заехали в ресторан просто потому, что проголодались. И мы вполне можем насладиться хорошей едой и легкой, приятной беседой, не затрагивая серьезные проблемы. Или, если хотите, мы можем придать нашей беседе деловой характер, хотя я лично предпочитаю вести деловые разговоры после еды. Не хочется портить себе аппетит и вызывать язву желудка. У нас еще будет возможность перейти к обсуждению серьезных тем. Я это предвижу. Как только ваша тетушка ляжет в больницу, а вам придется заниматься всем ее хозяйством. Вот тогда и воспользуетесь моими профессиональными услугами как юриста и как человека, имеющего здесь кое-какие полезные связи.
– Хорошо, Патрик. Вы меня почти убедили. Хотя, как вы понимаете, я повторюсь, некоторые вопросы были вызваны чисто женским любопытством. Ничего личного. Да и, безусловно, я должна знать хотя бы, за что на меня могут напасть местные дамы. Если страдаешь, то надо знать, за что страдаешь. И как от этого можно защититься. А еще лучше, как этого можно избежать. Заранее принять какие-то меры. Я не люблю ненужные скандалы. Да и вам они, пожалуй, ни к чему. Хочу просто прожить спокойно те несколько недель, которые понадобятся для завершения процесса лечения тетушки. Тем более что вы правы – проблем и без того предвидится очень много. Особенно в хозяйственной сфере. Для этого не надо быть великим провидцем. Дай бог с ними хоть как-то справиться. Какая уж тут личная жизнь. Это вы здесь на отдыхе, а не я. Я тут уже с тетушкой прошлась по пансионату. Прикинула, что мне без нее предстоит делать. И, честно признаюсь, просто в ужас пришла.
– И что же вас так напугало?
– Не объем и сложность физического и умственного труда, как ни странно, хотя и это тоже. Больше всего меня пугают будущие отношения с людьми. С постояльцами пансионата. Мне кажется, они уже заранее смотрят на меня как на глупую и неумелую девчонку, с которой и говорить серьезно не о чем. И это притом, что я, была вместе с тетушкой. Когда они вынужденно сдерживались в своих словах и эмоциях. Просто смотрели на меня как-то слишком выразительно, когда тетушка рассказывала им о том, что я вскоре должна ее временно заменить. С таким откровенным сожалением и недоверием на меня смотрели, что никаких слов не надо.
Хотелось после этого просто упаковать свой чемодан и отправиться восвояси, назад, в Дублин, к папе с мамой. У меня сложилось такое впечатление, что они уже тоже пакуют свои чемоданы. И как только тетушка ляжет в больницу, все постояльцы тут же разбегутся. А если даже и останутся, то после моего недолгого правления о пансионате пойдет такая дурная слава, что тетя после больницы не скоро найдет новых клиентов. И потом, мне кажется, что я слишком самолюбивая и агрессивная для такой работы. Я бы не смогла работать официанткой и постоянно выслушивать чьи-то нарекания. Я сразу же переругаюсь вдрызг, особенно, если почувствую, что клиент не прав.
– Скорее всего, это просто возрастное. Со временем пройдет. Станете более уживчивой и покладистой, когда жизнь обкатает. Да и вообще, с возрастом становишься более терпимым к чужим недостаткам. Начинаешь понимать, что все люди не идеальны. Молодости вообще свойственен максимализм в оценках и суждениях. Требуешь от людей больше, чем они могут дать. От того и постоянный конфликт внутри человека, от несовпадения ожиданий и реальности.
– Да. В ваших речах сразу чувствуется адвокат. Я понимаю, что в своей работе вы постоянно сталкиваетесь с изнанкой жизни, с ее теневыми сторонами, которые вам приходится раскрашивать перед общественностью в более приемлемые цвета. А потом, мужчинам проще. У них более философский взгляд на многие вещи. И более огрубленное восприятие.
– Не буду оспаривать это суждение. Я все же не профессиональный психолог и не женщина. Нет соответствующей теоретической подготовки. Но зато я хороший практик. Ведь человек постоянно сталкивается в своей жизни и с хорошим, и с плохим. А вот выбор окраски мира зависит от него самого. Можно быть оптимистом в оценках, и пессимистом. Каждый выделяет в первую очередь свое, исходя из собственных критериев, пропуская все происходящее через призму собственных ощущений и ценностных ориентиров. Отсюда и взгляд на жизнь – через черные или через розовые очки. Или вперемежку. А некоторые видят ее в сумеречной, серой зоне спектра. Как унылый скептик.
– А как вы думаете, я произвожу впечатление человека, поменявшего розовые столичные очки на местные черные?
– Да нет, по первому впечатлению. Во всяком случае, мне бы этого не хотелось. Неужели местная жизнь успела всего за несколько дней внушить вам абсолютный пессимизм? Неужели до сих пор не удалось увидеть никаких розовых просветов? Видимо, это моя вина. Придется взять над вами шефство и показать, что не все так плохо в этом мире, по крайней мере, в пределах западного побережья. Если вы, конечно, не возражаете против моей опеки.
– При условии, что мне не придется эту опеку делить с другими, – не удержалась от колкости Марианна.
– Неужели вы ревнуете? – притворно удивился Патрик. – Не слишком ли рано? Да и я, вроде бы, еще не давал для этого повода. Я же сказал, если что и было, то все давно в прошлом. Там и останется. Во всяком случае, я постараюсь, чтобы не было накладок, – шутливо заверил он.
И серьезно добавил:
– Я ведь однолюб и человек серьезный. Если уж увлекусь кем или чем, то надолго и по-настоящему. И никакого раздвоения и метаний между половинками.
– И как долго может продлиться это ваше «надолго»?
– А это зависит от другой стороны. Я человек целеустремленный. Полагаю, что способен сохранить свои чувства на всю оставшуюся жизнь.
– К женщине?
– Именно. Как сказано в Библии, «пока не разлучит смерть». Но это в теории, умозрительно, – тут же на всякий случай отыграл назад оппонент.
– Причем на основе взаимности. То есть, не к любой. Пока мне такого рода «единственная в мире» и «на всю жизнь», женщина, предназначенная судьбой только для меня, еще не попадалась. Но я не теряю надежду. – И он выразительно посмотрел на собеседницу, как бы посылая ей, вызов. По крайней мере, именно так Марианна восприняла его взгляд.
4
Марианна вышла из душа, на ходу обматывая голову полотенцем, и уселась на кровати. Сил совершенно не осталось ни на что. В голове полная пустота, руки и ноги как ватные, ломота в пояснице. Ну, прямо как семидесятилетняя старуха. Как будто ее заколдовала какая-то злая фея, превратив всего за четыре дня юную и цветущую красавицу в старую развалину. Даже в зеркало на себя смотреть не хочется. Страшно.
Она устало вытянулась на кровати, прямо поверх одеяла, надев только трусики. И то только лишь потому, что не могла вспомнить, закрыла ли она дверь, когда входила в комнату. Но встать и проверить было просто невмоготу. Ладно, и так сойдет. Кому она нужна в этой глуши. Не прискачет рыцарь на вороном коне с шелковой лестницей в руках, чтобы забросить ее к Марианне на балкон. И некому петь любовные серенады и баллады под ее окном от заката до восхода солнца. И даже разбойники не ворвутся, чтобы покуситься на ее честь и скудную наличность в ящике письменного стола. Совершенно одинокая, всеми забытая и покинутая. Даже плакать хочется от грусти и жалости к себе самой. И такая метаморфоза всего за несколько дней. Но зато каких!
Ровно четверо суток тому назад, в это же время, начались первые часы ее автономного плавания в бушующем море незнакомых ранее проблем и неприятных неожиданностей. Когда она вернулась из больницы в Слайго, проводив тетушку в местную городскую обитель современных Гиппократов. Мать предлагала устроить сестру в больницу в Дублине, но та отказалась. Заявила, что доверяет только знакомым врачам, у которых лечилась всю жизнь, а не столичным проходимцам, которые только деньги умеют выжимать из несчастных больных. У них много апломба и снобизма, а не практических знаний. Любой сельский лекарь – универсал по сравнению с ними, настоящая ходячая энциклопедия прикладного медицинского искусства.
И вот взошла она, Марианна, как утренняя заря, на этот застывший на берегу моря корабль пансионата, приняв на себя всю полноту власти и управления. Причем сразу и в качестве капитана корабля, и в качестве штурмана, попутно дополняя поредевшую команду матросов. Как оказалось, это был не путь к триумфу, усыпанный розами, а тернистый путь на эшафот, на крестовые муки. К тому же в комплексе с интересным психологическим эффектом. Жаль только, что наблюдать его приходится не со стороны.
Пока тетушка водила ее по пансионату с ознакомительной «экскурсией», добросовестно обо всем рассказывая и показывая, вроде все было ясно и понятно. И даже какое-то время казалось, что она с этим вполне сможет справиться. Конечно, она понимала, что это будет не просто. Знала, что придется и побегать, и попотеть, и даже поскрипеть мозгами, совмещая в одном лице обязанности строгой домоправительницы и работящей Золушки.
В принципе, с теми вопросами, по которым проводился инструктаж, действительно, можно было бы справиться самостоятельно. Даже с таким весьма непростым, нудноватым и скучным занятием, как ведение бухгалтерского учета. Во всяком случае, она надеялась, что за время отсутствия тетушки не запутает этот учет настолько, что нельзя будет потом разобраться и навести в нем порядок.
А вот на практике весьма острые и порой просто неразрешимые проблемы возникли в первый же день, даже в первые утренние часы. Причем основной удар ждал ее совсем с другой стороны, как она и предполагала. Самым трудным оказалось общение с клиентом. С Привередливым и Несносным Клиентом. С Постояльцем, на Которого Совершенно Не Действует ее Природное Девичье Обаяние и ее Милое и Разумное Щебетание. Общение с этими многочисленными и разнообразными клиентами, единой задачей которых в жизни, как представлялось, было вывести ее из себя и хорошенько покуражиться над ней, поглумиться над ее неопытностью, неловкостью, неумением и незнанием элементарных вещей в гостиничном бизнесе.
Про это коварная тетушка ее не информировала. Может быть, просто не хотела пугать и омрачать жизнь Марианны заранее. Да если бы и сказала, она бы ей не поверила. С ее профессиональными знаниями и университетским дипломом не суметь найти контакт с людьми? Нонсенс. К тому же знаменитый постулат «клиент всегда прав», с которым она была вполне согласна в прошлом, общаясь с обслуживающим персоналом в магазинах, кафе, на вокзалах и в тех же самых гостиницах, на практике, в новых изменившихся условиях, как-то сразу стал выглядеть очень сомнительным.
То есть, когда ты сама оказываешься с другой стороны прилавка, как бы по другую сторону баррикады. А главное, в положении весьма ущербном для самолюбия. Своеобразное испытание на самообладание и выдержку, на соблюдение библейских заповедей о смирении, об обуздании гордыни. Мыть ноги прокаженным и прочим сирым и убогим. Когда ударят по одной щеке, подставлять другую. Прощать обиды, ибо обидчики сами не ведают, что творят и т. д.
Интересно, до какой степени самоунижения и долготерпения может дойти человек? И ради чего? Во имя каких это идеалов и святынь? Не хотелось бы это проверять на себе. С какой это стати она должна покорно, ни свет, ни заря, выслушивать нарекания какого-то идиота по поводу того, почему его не разбудили в шесть утра, как он просил? Подумаешь, у него будильник сломался. А что, он не мог этот будильник вовремя сдать в ремонт? Или включить в работу свои биологические часы? У каждого нормального человека они существуют и исправно функционируют. Надо лишь умело ими пользоваться.
Мог бы просто вежливо обратиться за бесплатной консультацией. Она бы разъяснила. Вежливо. В популярной форме, простыми и доступными словами. Ничего сложного. Перед сном мысленно представляешь себе циферблат часов со стрелками и определяешь, в каком положении эти стрелки находятся в настоящее время и в каком будут утром, когда надо проснуться. Она сама так не раз делала, после чего просыпалась всегда точно в заказанное время, с небольшим отклонением до пяти минут в ту или другую сторону. И на ремонте будильника вредный мужичонка заодно бы сэкономил, не говоря уже о сбережении ее драгоценных нервов. Да и собственных нервов тоже.
В общем, не жизнь, а полный абсурд. Особенно когда таких коллизий за день более десятка набирается. Неужели она должна держать в голове такие мелочи и забивать мозги всякой глупостью и информационным мусором? Конечно, тетушка говорила о том, что на первых порах весьма полезным будет завести тетрадочку и записывать в нее основные данные по постояльцам. Их дурацкие запросы, причуды, фантазии и пожелания. По крайней мере, по постоянным клиентам со специфическими требованиями. Завести себе что-то вроде карманного справочника, и не лениться регулярно заглядывать в него, прежде чем вступить в общение с клиентом.
Но это легко сказать. А вот попробуй сделать на практике. Тетушка, по правде говоря, не поленилась, изыскала возможность и сделала для нее такие выписки. Но просмотреть их у Марианны совершенно не было времени. Да и особого желания не наблюдалось. Тем более, когда после разговора с некоторыми из постояльцев вообще все валилось из рук, лицо пылало, сердце кипело, и хотелось запустить в них чем-нибудь тяжелым. Или, по крайней мере, вслух высказать о них все, что ты думаешь, и указать им то место, где им бы следовало находиться. Конечно, это было бы не совсем в духе христианского милосердия, терпимости и всепрощения, но зато справедливо и по-женски правильно и разумно.
Любой психолог скажет, что обиды в себе лучше не таить и не накапливать. Ибо накопление отрицательного нервного потенциала крайне вредно для здоровья, особенно для сердечно-сосудистой системы, и весьма разрушающе действует на психику. Проще и правильнее было бы в нужный момент выплеснуть все эмоции наружу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
– Хорошо, Патрик. Вы меня почти убедили. Хотя, как вы понимаете, я повторюсь, некоторые вопросы были вызваны чисто женским любопытством. Ничего личного. Да и, безусловно, я должна знать хотя бы, за что на меня могут напасть местные дамы. Если страдаешь, то надо знать, за что страдаешь. И как от этого можно защититься. А еще лучше, как этого можно избежать. Заранее принять какие-то меры. Я не люблю ненужные скандалы. Да и вам они, пожалуй, ни к чему. Хочу просто прожить спокойно те несколько недель, которые понадобятся для завершения процесса лечения тетушки. Тем более что вы правы – проблем и без того предвидится очень много. Особенно в хозяйственной сфере. Для этого не надо быть великим провидцем. Дай бог с ними хоть как-то справиться. Какая уж тут личная жизнь. Это вы здесь на отдыхе, а не я. Я тут уже с тетушкой прошлась по пансионату. Прикинула, что мне без нее предстоит делать. И, честно признаюсь, просто в ужас пришла.
– И что же вас так напугало?
– Не объем и сложность физического и умственного труда, как ни странно, хотя и это тоже. Больше всего меня пугают будущие отношения с людьми. С постояльцами пансионата. Мне кажется, они уже заранее смотрят на меня как на глупую и неумелую девчонку, с которой и говорить серьезно не о чем. И это притом, что я, была вместе с тетушкой. Когда они вынужденно сдерживались в своих словах и эмоциях. Просто смотрели на меня как-то слишком выразительно, когда тетушка рассказывала им о том, что я вскоре должна ее временно заменить. С таким откровенным сожалением и недоверием на меня смотрели, что никаких слов не надо.
Хотелось после этого просто упаковать свой чемодан и отправиться восвояси, назад, в Дублин, к папе с мамой. У меня сложилось такое впечатление, что они уже тоже пакуют свои чемоданы. И как только тетушка ляжет в больницу, все постояльцы тут же разбегутся. А если даже и останутся, то после моего недолгого правления о пансионате пойдет такая дурная слава, что тетя после больницы не скоро найдет новых клиентов. И потом, мне кажется, что я слишком самолюбивая и агрессивная для такой работы. Я бы не смогла работать официанткой и постоянно выслушивать чьи-то нарекания. Я сразу же переругаюсь вдрызг, особенно, если почувствую, что клиент не прав.
– Скорее всего, это просто возрастное. Со временем пройдет. Станете более уживчивой и покладистой, когда жизнь обкатает. Да и вообще, с возрастом становишься более терпимым к чужим недостаткам. Начинаешь понимать, что все люди не идеальны. Молодости вообще свойственен максимализм в оценках и суждениях. Требуешь от людей больше, чем они могут дать. От того и постоянный конфликт внутри человека, от несовпадения ожиданий и реальности.
– Да. В ваших речах сразу чувствуется адвокат. Я понимаю, что в своей работе вы постоянно сталкиваетесь с изнанкой жизни, с ее теневыми сторонами, которые вам приходится раскрашивать перед общественностью в более приемлемые цвета. А потом, мужчинам проще. У них более философский взгляд на многие вещи. И более огрубленное восприятие.
– Не буду оспаривать это суждение. Я все же не профессиональный психолог и не женщина. Нет соответствующей теоретической подготовки. Но зато я хороший практик. Ведь человек постоянно сталкивается в своей жизни и с хорошим, и с плохим. А вот выбор окраски мира зависит от него самого. Можно быть оптимистом в оценках, и пессимистом. Каждый выделяет в первую очередь свое, исходя из собственных критериев, пропуская все происходящее через призму собственных ощущений и ценностных ориентиров. Отсюда и взгляд на жизнь – через черные или через розовые очки. Или вперемежку. А некоторые видят ее в сумеречной, серой зоне спектра. Как унылый скептик.
– А как вы думаете, я произвожу впечатление человека, поменявшего розовые столичные очки на местные черные?
– Да нет, по первому впечатлению. Во всяком случае, мне бы этого не хотелось. Неужели местная жизнь успела всего за несколько дней внушить вам абсолютный пессимизм? Неужели до сих пор не удалось увидеть никаких розовых просветов? Видимо, это моя вина. Придется взять над вами шефство и показать, что не все так плохо в этом мире, по крайней мере, в пределах западного побережья. Если вы, конечно, не возражаете против моей опеки.
– При условии, что мне не придется эту опеку делить с другими, – не удержалась от колкости Марианна.
– Неужели вы ревнуете? – притворно удивился Патрик. – Не слишком ли рано? Да и я, вроде бы, еще не давал для этого повода. Я же сказал, если что и было, то все давно в прошлом. Там и останется. Во всяком случае, я постараюсь, чтобы не было накладок, – шутливо заверил он.
И серьезно добавил:
– Я ведь однолюб и человек серьезный. Если уж увлекусь кем или чем, то надолго и по-настоящему. И никакого раздвоения и метаний между половинками.
– И как долго может продлиться это ваше «надолго»?
– А это зависит от другой стороны. Я человек целеустремленный. Полагаю, что способен сохранить свои чувства на всю оставшуюся жизнь.
– К женщине?
– Именно. Как сказано в Библии, «пока не разлучит смерть». Но это в теории, умозрительно, – тут же на всякий случай отыграл назад оппонент.
– Причем на основе взаимности. То есть, не к любой. Пока мне такого рода «единственная в мире» и «на всю жизнь», женщина, предназначенная судьбой только для меня, еще не попадалась. Но я не теряю надежду. – И он выразительно посмотрел на собеседницу, как бы посылая ей, вызов. По крайней мере, именно так Марианна восприняла его взгляд.
4
Марианна вышла из душа, на ходу обматывая голову полотенцем, и уселась на кровати. Сил совершенно не осталось ни на что. В голове полная пустота, руки и ноги как ватные, ломота в пояснице. Ну, прямо как семидесятилетняя старуха. Как будто ее заколдовала какая-то злая фея, превратив всего за четыре дня юную и цветущую красавицу в старую развалину. Даже в зеркало на себя смотреть не хочется. Страшно.
Она устало вытянулась на кровати, прямо поверх одеяла, надев только трусики. И то только лишь потому, что не могла вспомнить, закрыла ли она дверь, когда входила в комнату. Но встать и проверить было просто невмоготу. Ладно, и так сойдет. Кому она нужна в этой глуши. Не прискачет рыцарь на вороном коне с шелковой лестницей в руках, чтобы забросить ее к Марианне на балкон. И некому петь любовные серенады и баллады под ее окном от заката до восхода солнца. И даже разбойники не ворвутся, чтобы покуситься на ее честь и скудную наличность в ящике письменного стола. Совершенно одинокая, всеми забытая и покинутая. Даже плакать хочется от грусти и жалости к себе самой. И такая метаморфоза всего за несколько дней. Но зато каких!
Ровно четверо суток тому назад, в это же время, начались первые часы ее автономного плавания в бушующем море незнакомых ранее проблем и неприятных неожиданностей. Когда она вернулась из больницы в Слайго, проводив тетушку в местную городскую обитель современных Гиппократов. Мать предлагала устроить сестру в больницу в Дублине, но та отказалась. Заявила, что доверяет только знакомым врачам, у которых лечилась всю жизнь, а не столичным проходимцам, которые только деньги умеют выжимать из несчастных больных. У них много апломба и снобизма, а не практических знаний. Любой сельский лекарь – универсал по сравнению с ними, настоящая ходячая энциклопедия прикладного медицинского искусства.
И вот взошла она, Марианна, как утренняя заря, на этот застывший на берегу моря корабль пансионата, приняв на себя всю полноту власти и управления. Причем сразу и в качестве капитана корабля, и в качестве штурмана, попутно дополняя поредевшую команду матросов. Как оказалось, это был не путь к триумфу, усыпанный розами, а тернистый путь на эшафот, на крестовые муки. К тому же в комплексе с интересным психологическим эффектом. Жаль только, что наблюдать его приходится не со стороны.
Пока тетушка водила ее по пансионату с ознакомительной «экскурсией», добросовестно обо всем рассказывая и показывая, вроде все было ясно и понятно. И даже какое-то время казалось, что она с этим вполне сможет справиться. Конечно, она понимала, что это будет не просто. Знала, что придется и побегать, и попотеть, и даже поскрипеть мозгами, совмещая в одном лице обязанности строгой домоправительницы и работящей Золушки.
В принципе, с теми вопросами, по которым проводился инструктаж, действительно, можно было бы справиться самостоятельно. Даже с таким весьма непростым, нудноватым и скучным занятием, как ведение бухгалтерского учета. Во всяком случае, она надеялась, что за время отсутствия тетушки не запутает этот учет настолько, что нельзя будет потом разобраться и навести в нем порядок.
А вот на практике весьма острые и порой просто неразрешимые проблемы возникли в первый же день, даже в первые утренние часы. Причем основной удар ждал ее совсем с другой стороны, как она и предполагала. Самым трудным оказалось общение с клиентом. С Привередливым и Несносным Клиентом. С Постояльцем, на Которого Совершенно Не Действует ее Природное Девичье Обаяние и ее Милое и Разумное Щебетание. Общение с этими многочисленными и разнообразными клиентами, единой задачей которых в жизни, как представлялось, было вывести ее из себя и хорошенько покуражиться над ней, поглумиться над ее неопытностью, неловкостью, неумением и незнанием элементарных вещей в гостиничном бизнесе.
Про это коварная тетушка ее не информировала. Может быть, просто не хотела пугать и омрачать жизнь Марианны заранее. Да если бы и сказала, она бы ей не поверила. С ее профессиональными знаниями и университетским дипломом не суметь найти контакт с людьми? Нонсенс. К тому же знаменитый постулат «клиент всегда прав», с которым она была вполне согласна в прошлом, общаясь с обслуживающим персоналом в магазинах, кафе, на вокзалах и в тех же самых гостиницах, на практике, в новых изменившихся условиях, как-то сразу стал выглядеть очень сомнительным.
То есть, когда ты сама оказываешься с другой стороны прилавка, как бы по другую сторону баррикады. А главное, в положении весьма ущербном для самолюбия. Своеобразное испытание на самообладание и выдержку, на соблюдение библейских заповедей о смирении, об обуздании гордыни. Мыть ноги прокаженным и прочим сирым и убогим. Когда ударят по одной щеке, подставлять другую. Прощать обиды, ибо обидчики сами не ведают, что творят и т. д.
Интересно, до какой степени самоунижения и долготерпения может дойти человек? И ради чего? Во имя каких это идеалов и святынь? Не хотелось бы это проверять на себе. С какой это стати она должна покорно, ни свет, ни заря, выслушивать нарекания какого-то идиота по поводу того, почему его не разбудили в шесть утра, как он просил? Подумаешь, у него будильник сломался. А что, он не мог этот будильник вовремя сдать в ремонт? Или включить в работу свои биологические часы? У каждого нормального человека они существуют и исправно функционируют. Надо лишь умело ими пользоваться.
Мог бы просто вежливо обратиться за бесплатной консультацией. Она бы разъяснила. Вежливо. В популярной форме, простыми и доступными словами. Ничего сложного. Перед сном мысленно представляешь себе циферблат часов со стрелками и определяешь, в каком положении эти стрелки находятся в настоящее время и в каком будут утром, когда надо проснуться. Она сама так не раз делала, после чего просыпалась всегда точно в заказанное время, с небольшим отклонением до пяти минут в ту или другую сторону. И на ремонте будильника вредный мужичонка заодно бы сэкономил, не говоря уже о сбережении ее драгоценных нервов. Да и собственных нервов тоже.
В общем, не жизнь, а полный абсурд. Особенно когда таких коллизий за день более десятка набирается. Неужели она должна держать в голове такие мелочи и забивать мозги всякой глупостью и информационным мусором? Конечно, тетушка говорила о том, что на первых порах весьма полезным будет завести тетрадочку и записывать в нее основные данные по постояльцам. Их дурацкие запросы, причуды, фантазии и пожелания. По крайней мере, по постоянным клиентам со специфическими требованиями. Завести себе что-то вроде карманного справочника, и не лениться регулярно заглядывать в него, прежде чем вступить в общение с клиентом.
Но это легко сказать. А вот попробуй сделать на практике. Тетушка, по правде говоря, не поленилась, изыскала возможность и сделала для нее такие выписки. Но просмотреть их у Марианны совершенно не было времени. Да и особого желания не наблюдалось. Тем более, когда после разговора с некоторыми из постояльцев вообще все валилось из рук, лицо пылало, сердце кипело, и хотелось запустить в них чем-нибудь тяжелым. Или, по крайней мере, вслух высказать о них все, что ты думаешь, и указать им то место, где им бы следовало находиться. Конечно, это было бы не совсем в духе христианского милосердия, терпимости и всепрощения, но зато справедливо и по-женски правильно и разумно.
Любой психолог скажет, что обиды в себе лучше не таить и не накапливать. Ибо накопление отрицательного нервного потенциала крайне вредно для здоровья, особенно для сердечно-сосудистой системы, и весьма разрушающе действует на психику. Проще и правильнее было бы в нужный момент выплеснуть все эмоции наружу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20