– Если честно, – сказала она, – раньше я работала только в Америке, а приехала оттуда лишь на этой неделе.
– Понимаю, – сказала мисс Гловер, и голос ее прозвучал совершенно равнодушно. – Есть ли у меня причина нанимать именно вас, а не повысить в должности кого-нибудь из девушек, что работают здесь уже пять-шесть лет? Или, к примеру, девушку из Лондона, чей опыт я легко могу проверить?
– Мне говорили, что я хорошая швея – одна из лучших, – сказала Джульетт. – Я умею резать ткань, делать выкройки и образцы, а в Америке я делала платья от начала до конца. У меня было довольно много клиентов. Я даже планировала открыть магазин.
– А почему не открыли? – спросила мисс Гловер.
Джульетт внезапно поняла, что мисс Гловер напоминает ей леди Уайтхолл – те же острые голубые глаза и благородные черты патрицианки, только мисс Гловер была моложе.
– Нам с женихом пришлось приехать сюда, – Джульетт произнесла эту фразу, сама себе удивляясь, что не продумала ответы заранее. – А, как вы знаете, чтобы начать дело, нужно довольно много денег.
Мисс Гловер внимательно на нее посмотрела.
– А как я могу быть уверена, что вы не планируете увести от меня моих лучших клиентов?
Джульетт улыбнулась – ей хотелось, чтобы ее улыбка была задорной, но искренней.
– Надеюсь, что на это моего умения хватило бы. Однако мы с моим женихом планируем где-нибудь через год вернуться в Америку.
Совершенно очевидно, что мисс Гловер обдумывала возможность нанять Джульетт.
– Вы понимаете, что вам придется продемонстрировать ваше искусство, прежде чем я найму вас? У меня здесь есть девушки, которые несколько лет проработали бесплатно, и им не понравится, что вы не ходили в ученицах.
Джульетт понимала, что такое требование вполне разумно. Сейчас ей очень нужны были деньги. Подруга ее матери нашла для них новые комнаты, за которые нужно было платить. Хотя перспектива блестящего будущего в магазине мисс Гловер была привлекательной, она не могла себе позволить работать бесплатно.
– Я понимаю, что вам нужно видеть качество моей работы, мисс Гловер. Давайте договоримся так. Думаю, за один день моей работы вы сможете определить, подхожу ли я вам, и, если да, вы мне оплатите этот день.
Мисс Гловер засмеялась:
– Вы шутите! Испытание есть испытание.
– Но если вам понравится моя работа, за нее нужно заплатить.
– Сдается мне, что ваша жизнь в Америке сильно повлияла на ваши суждения, Джульетт. Но раз уж вы так уверены в своей работе, я считаю это добрым знаком. Если я найму вас, я заплачу вам за испытательный срок. Но такой срок должен составить три дня.
– Три дня?
Мисс Гловер выглядела сейчас еще более властной, чем тогда, когда она смотрела на Джульетт поверх лорнета.
– Джульетт, вы можете принять предложение либо отказаться от него. При сложившихся обстоятельствах я гораздо более щедра по отношению к вам, нежели обычно. Но что-то говорит мне, что девушка, пришедшая сюда и начавшая предъявлять требования, стоит того, чтобы ей дали шанс.
– Спасибо, мисс Гловер. – Джульетт ответила еще до того, как успела обдумать предложение. Три дня без оплаты – это было нереально, она и один-то могла себе с трудом позволить.
– Вы не будете во мне разочарованы, мисс Гловер. Обещаю вам.
Мисс Гловер внимательно на нее посмотрела:
– Я надеюсь, что вы правы. Нам обеим будет от этого только лучше, Джульетт. Как, вы сказали, ваша фамилия?
– Мэйвуд, – ответила Джульетт.
Она нашла себе новую работу благодаря лжи. Единственное, в чем она не солгала, – она действительно была хорошей швеей. Но меньше всего на свете она хотела, чтобы мисс Гловер связала ее имя с Уайтхоллами, потому что из прочтенной ею газетной статьи она поняла, что об убийстве ее деда говорит весь город.
– Очень хорошо, Джульетт Мэйвуд, – сказала мисс Гловер. – Добро пожаловать в «Мисс Гловерз Дизайнз». Надеюсь, что вы рассказали о себе правду и наше сотрудничество будет долгим и плодотворным.
«Да, – сказала про себя Джульетт. – Я сказала правду. Просто добавила в нее немного ничего не значащей лжи».
Джульетт вернулась домой поздно. Она ожидала увидеть коробки и сумки уже выставленными на улицу и женщин, готовых их унести.
Однако – удивительное дело – она не увидела около дома никого, кроме молодой женщины, везущей коляску, и двух детей, играющих с мячом и веревкой. Ей не терпелось рассказать всем о своей новой работе, и, конечно, больше всего ей хотелось рассказать об этом Гарриет, но сейчас она вдруг задумалась: неужели она пришла настолько поздно, что они успели переехать в дом, который нашла Полли? И скажет ли ей хозяин, куда они переехали?
Она открыла дверь, и первое, что бросилось ей в глаза, была все та же гора коробок и сумок, и она услышала плач, больше похожий на вой. Она тут же поняла, что произошло что-то страшное.
Она бросила свою сумку и, забыв о своих добрых новостях, вбежала в переднюю.
На кровати, вытянувшись, лежала Гарриет. Ее руки были сложены на груди, а на закрытых глазах лежали монеты.
Полли, самая близкая подруга Гарриет во всем мире, сидела у изголовья и рыдала. Плечи ее вздрагивали.
– Что случилось? – подбегая к кровати, вскрикнула Джульетт. Она упала на колени и прижалась щекой к щеке Гарриет. Ее кожа была мягкой и нежной, как и во все те годы, когда Джульетт считала ее своей матерью. Разница была лишь в том, что сейчас эта кожа была холодной и безжизненной…
– Казалось, ей стало гораздо лучше, – говорила Полли, качая головой. – Как такое могло случиться? Я пришла сказать ей, что пора выносить коробки и сумки. Она встала, потом вдруг схватилась за грудь, упала и… – Полли вновь начала рыдать.
Джульетт обняла ее. Она смотрела на Гарриет и жалела, что ей не удастся уже никогда ни словом обмолвиться с ней, просто сказать, что, несмотря на то, что Гарриет не была ей матерью по крови, она все равно была лучшей матерью.
– Ее похоронит приход, – рыдала Полли. – Все, что у нас было, мы отдали сегодня новому владельцу. Если только ты что-нибудь придумаешь, Джульетт…
– У меня несколько дней денег не будет, – сказала Джульетт. – Но мы не можем позволить, чтобы ее хоронил приход. Тебе ли не знать, что Гарриет всегда считала это величайшим позором. Кто сейчас смотрит за порядком?
– Я, – сказала Полли. Она объяснила, что три другие женщины собирались начать переноску коробок с утра. – Хозяин был добр и сказал, что мы можем остаться, пока о наших делах не позаботятся. И конечно, мы должны будем заплатить за эти дни, когда у нас будут деньги. В целом он сущий дьявол во плоти, но когда он услышал, что случилось, – у каждого есть свои слабые стороны, – мне кажется, он испугался, – сказала она, бросив взгляд на Гарриет.
– Я пойду к Саре, – сказала Джульетт. – Она одолжит нам денег, а если нет, я знаю, что Каролин и другие слуги помогут. Даже если мне придется устроить сцену перед лордом и леди Уайтхолл, я сделаю то, что должна сделать.
Часом позже Джульетт была у черного хода дома на Эппинг-стрит. Она до сих пор еще не верила, что Гарриет больше нет. Отчасти она была даже рада тому, что ей пришлось ехать на омнибусе и идти долго пешком, потому что это помогало ей не думать о смерти Гарриет. Она знала, что если бы осталась присматривать за вещами, то выплакала бы все глаза, жалея, что не может в последний раз сказать Гарриет о том, как она ее любит.
Она набралась решимости и постучала в знакомую красивую резную дверь. Наверное, здесь удивятся позднему гостю.
Дверь открылась, и рука миссис Уинстон взметнулась к ней.
– Джульетт! – произнесла она полушепотом и обняла ее. Джульетт почувствовала, что это объятие было искренним. – Входи, входи же, пока этот ледяной ветер не застудил тебя до смерти! Мистер Блейк, смотрите, кого принес нам ветер! – позвала она, когда втянула Джульетт внутрь. – Я так волновалась, когда читала про тебя в газетах, а еще волновалась, что полиция очень тобой интересуется.
– Так была не одна статья? – спросила Джульетт после того, как Рейчел, бросив свою работу, подбежала к ней и обняла.
– Три, в разных газетах. Там всегда, конечно же, упоминаются «и другие подозреваемые», но, похоже, им нравится помещать твой портрет. Подозреваю, что газету, где напечатано милое лицо, покупают лучше, чем газету, в которой есть портрет обрюзгшего прожженного игрока.
– Ты не должна скрываться от полиции, – сказала Рейчел, чуть не плача. – Джульетт! Мы знаем, что ты невиновна, но люди так любят разговоры.
– Я не скрываюсь, – сказал Джульетт. – Мне нужно было найти жилье, а теперь оно есть, но только… – Она остановилась внезапно, охваченная печалью о Гарриет. – Моя Гарриет умерла сегодня утром.
Миссис Уинстон выглядела потрясенной.
– О нет! – воскликнула она. – Что случилось?
– Сердце, судя по всему, – ответила Джульетт. Мистер Блейк смотрел на нее сочувственно, и это дало волю ее слезам, но она вытерла глаза и стала говорить: – Она вылечилась от кашля и лихорадки, но случилось что-то еще – она схватилась за грудь, упала – и все. И вот я пришла, потому что у меня нет денег, чтобы похоронить ее, а для нее самой хуже быть не могло, чтобы приход…
– Иди сюда, дорогая, – сказала миссис Уинстон, заключая Джульетт в объятия. – Знаешь, никто не поймет тебя лучше, чем слуги. Мы одолжим тебе деньги, а ты отдашь, когда сможешь.
– Спасибо, миссис Уинстон, – сказал Джульетт. – И вам всем спасибо. Правда, я не знаю, что делала бы без таких друзей. Но я еще думала попросить Сару помочь, если она может. Мы хотим устроить похороны завтра, в церкви на Баррет-стрит. Вы не знаете, Сара наверху?
Миссис Уинстон обменялась значительными взглядами с мистером Блейком.
– Не хочу сплетничать, Джульетт, – сказала она и выразительно посмотрела на Рейчел, которая совершенно перестала работать: – Продолжай работу, Рейчел. То же касается всех остальных. Нам платят не за то, что мы сидим и языки чешем, ведь так?
– Конечно, миссис Уинетон, – сказала Рейчел, вновь возвращаясь к полировке серебра.
Несколько мгновений спустя миссис Уинстон наклонилась к самому уху Джульетт.
– Первое, что мы услышали, – это то, как Сара спросила свою маму, может ли Каролин быть ее горничной. – Миссис Уинстон посмотрела вокруг, чтобы убедиться, что никто не слушает. – Ну, тут леди Уайтхолл решила уступить, хоть ей и не хотелось снимать Каролин с ее обычной работы. Но на этом все не кончилось. Сара стала обвинять мать в том, что ты теперь пропадешь, требовала взять тебя обратно, но леди Оливию так просто не проймешь. В общем, – вздохнула миссис Уинстон, – все закончилось тем, что Сара упаковала сумку и ушла из дома. Ну, леди Оливия, конечно, рвет и мечет, а лорд Уайтхолл воспринял это поспокойнее.
– А Каролин не знает, где она?
– Если и знает, то не говорит, но на самом-то деле от меня редко кому удавалось что-нибудь скрыть.
Джульетт улыбнулась. Она-то знала, что на Эппинг-Плейс были секреты, прошедшие мимо миссис Уинстон.
Ей показалось, она знает, что на этот раз придумала Сара: наверное, она все-таки сбежала с Эндрю, расстроенная тем, что лишилась такой служанки и подруги.
– Если вы увидите Сару, расскажите ей, что случилось с Гарриет.
– Она очень хотела знать, где ты теперь, так что расскажем обязательно. Как мне не нравится читать все эти газетные заметки о тебе! Клевета на клевете…
Джульетт взяла карандаш и бумагу, написала новый адрес, который ей сказала Полли, и протянула миссис Уинстон.
– Я не уверена, правильно ли тут написано, но я работаю в ателье мисс Гловер на Риджент-стрит, и я думаю, что там меня всегда можно будет найти.
Миссис Уинстон посмотрела на нее с материнской нежностью и усмехнулась:
– Послушай меня, деточка, потому что раньше ты никогда никого не слушала. Ты нашла хорошую работу, но ты в два счета останешься без нее, если не переменишься. Иногда думай, прежде чем что-то сказать, хорошенько думай. И тот же самый совет подойдет в отношении хозяина квартиры. Если можешь помолчать – помолчи, не лезь на рожон. Понимаешь, о чем я?
– А если хозяин вздует цены? А если мне недодадут за мою работу?
– Вот об этом-то и речь. Знаешь, Джульетт, если бы ты умела держать рот на замке, ты уже была бы королевой Англии.
– Ну вот, вы опять надо мной смеетесь!
– А ты опять возражаешь! – со смехом сказала миссис Уинстон.
– Что же мне с собой делать… Но у меня будет к вам серьезная просьба. Если Томас Джеймсон придет, чтобы узнать, где я, прошу, не говорите ему.
– А как же полиция?
– Он сказал, что мы были вместе, и это была правда. А еще он сказал, что женится на мне. А вот это уже ложь. Он спас меня, но больше не собирается ничего для меня делать. – Голос Джульетт задрожал. До сих пор она не могла прийти в себя после смерти Гарриет, а уж думать о Томасе было совсем невыносимо! – Пожалуйста, миссис Уинстон, мне очень важно сделать так, чтобы он больше не имел власти над моим сердцем.
Миссис Уинстон поняла все, даже то, чего Джульетт не сказала ей.
– Хорошо, милая. Я обещаю.
Глава 19
Мисс Гловер пристально рассматривала шов, причем, казалось, целый день. Она детально изучала его сверху вниз и снизу вверх. При этом брови ее так резко поползли вверх, что Джульетт заволновалась, вернется ли ее лицу когда-нибудь нормальное выражение.
Она протянула работу обратно Джульетт, которая размышляла, показалось ли ей, что на этом строгом и вытянутом лице промелькнула тень легкой улыбки.
– Можете продолжать, – сказала она и удалилась.
Элис Ноултон, румяная девушка, которая скорее могла бы быть сельской жительницей, чем служащей мрачного лондонского магазина одежды, улыбнулась:
– Теперь мне все ясно, хотя мне всего лишь девятнадцать лет.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Джульетт.
– Это был очень серьезный комплимент со стороны мисс Гловер. А она никогда не похвалит, пока ты не проработаешь здесь уйму времени. Например, я провела тут в подмастерьях четыре года, и то, что я проделала очень хорошую работу, она сподобилась сообщить мне лишь недавно. Никак не раньше.
Она наклонилась вперед, чтобы получше разглядеть шитье Джульетт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27