И надо же было такому случиться! Мы его искали несколько дней, пока не увидели эту газету. Какой ужас, - он сделал вид, что промокнул рукавом выступившие на глазах слезы.
- Этот парень был очень известным актером в нашей стране, - с гордостью сообщил парень с газетой.
- Он раздевался перед публикой, - пояснил другой. - Мужской стриптиз.
- Мы хотим его навестить, - добавил первый.
- В нашей стране так принято - навещать, - уточнил второй.
Немного подивившись на странных посетителей, медсестра назвала номер палаты, где лежал их друг. Случай-то был не криминальный, поэтому никаких особых условий в связи с этим пациентом не предусматривалось.
Обыкновенный несчастный случай.
* * *
А тем же временем русского пациента вымыли в специально приспособленном для этого помещении и переложили на другую каталку, в чистые простыни.
Пожилая медсестра подсоединила капельницу.
- У вас хорошо получается, - зрачок под распухшими веками весело сверкнул.
- Что именно? - спросила медсестра.
- Входить. Будь то в вену, будь то в... - он не стал уточнять.
- И у тебя все получится, - вдруг улыбнулась медсестра. - Во время войны я видела парней с куда более серьезными ранениями.
Она сама удивилась этой, неожиданно откуда нахлынувшей симпатии в незнакомому пациенту.
- У что стало с этими парнями? - поинтересовался больной.
- Они научились играть в гольф, раскатывая на инвалидной коляске?
- Человек ко всему привыкает, - сказала она.
- Мне не подойдет коляска, - серьезно возразил больной.
- Я же сказала, у тебя все получится, - сказала пожилая медсестра и вдруг, не сознавая, что делает, наклонилась и поцеловала его в лоб.
Он казался ей ребенком. Ее никогда не рожденным ребенком.
Хорошо, что никто этого не видел.
* * *
Несмотря на то, что он напустил на себя серьезный вид, полицейскому чиновнику откровенно нравилась эта яркая блондинка. Такие снимаются в порнофильмах, подумал он, и представил ее голой.
Что-то шевельнулось в его организме.
- Все? - спросила блондинка, ставя размашистую подпись. - Вы сможете забрать пострадавшего через несколько дней, - сообщил полицейский, и представил ее же, голую, сидящую прямо на его столе. Если монитор отодвинуть на край, вполне...
По статистике, здоровые мужчины думают о сексе шесть раз в течение часа, когда не спят. Этот думал чаще.
- Зачем мне его забирать? - возмутилась блондинка. - Я ему не родственница.
"Нет, пусть лучше она обопрется руками на край стола и, нагнувшись, расставит пошире ноги", - полицейский чиновник достал платок и вытер вспотевшие ладони.
- Можно один вопрос? - спросила блондинка.
"Сейчас она спросит, свободен ли я вечером, - с надеждой подумал швейцарец. - Но вечером я обещал детям покататься вместе с ними на велосипедах..."
- Эти документы, - блондинка показала пальчиком на паспорт пострадавшего, использованный авиационный билет и тощий бумажник. - Они были у него в кармане?
- Да, - еле сдерживая вздох разочарования сказал полицейский.
- Странно... - по-русски удивилась блондинка.
- Не понимаю? - по-немецки переспросил полицейский.
- У меня сегодня свободный вечер, - сообщила блондинка на его родном языке.
- О! - сказал чиновник, и немного подумав, добавил:
- О?
* * *
...А тем же вечером, когда полицейский чиновник катался с детьми на велосипедах, в палату, где лежал намибиец, зашли два белых человека. Один из них держал на вытянутой руке букет желтых роз, а другой похлопывал себя по ляжке свернутой в трубочку газетой.
- Здесь, - сказал по-русски тот, что с газетой.
- Ты уверен? - переспросил другой.
- На сто процентов. С какой стати понадобилось бы этой дежурной вешать нам лапшу на уши? Она назвала эту палату.
- Он? Они подошли поближе.
Негр застонал под бинтами.
- Разве поймешь, когда он весь запакован? Но, по размеру, вроде подходит.
- Тогда нечего рассусоливать...
Сквозь дурманный сон африканец услышал какой-то клацающий звук, но не понял, откуда он идет, а в это время посетители уже достали из подплечной кобуры пистолеты с неуклюжими глушителями на стволах, и, как по команде, одновременно, произвели по десять выстрелов каждый в лежащего перед ними человека. По последней пуле они выпустили в замотанную бинтами голову.
Бросив на простыню, на которой кровавыми пятнами проступали следы от выстрелов, оружие, они собрались было уходить, когда один, тот, что поменьше ростом и криворотый, смахивающий на гоблина, хихикая, вернулся и положил сверху букетик цветов.
- От товарищей по оружию, - давясь смехом, пояснил он.
Белые так и не додумались выяснить, какого цвета кожа у человека под бинтами. На то они и белые.
Выстрелов не было слышно даже в коридоре, а труп медсестра итальянского происхождения обнаружила только утром.
* * *
Полиция, занимавшаяся расследованием этого убийства, так и не смогла допросить дежурную медсестру, потому что ее той же ночью застрелил из автоматической винтовки бой-френд, собиравшийся на военные сборы.
Спасаясь от жизненных неурядиц, Франсуа после дежурства в госпитале, накачался наркотиками, которые провез в страну неизвестный ему африканец. Франсуа, вообще-то, не был наркоманом. Так получилось. Ну и с девушкой, которой он снес половину черепа первым же выстрелом, тоже - так получилось.
Случай с Франсуа попал на первые полосы утренних газет. А про застреленного в госпитале намибийца - в самом конце. Он ведь не был гражданином этой страны, к тому же, этим наркодельцам - туда и дорога.
Оба случая попали в ленту новостей, их перепечатало до полусотни крупных газет по всему миру. И назавтра, если первого попавшегося спросить, кого убили, он бы, без сомнения назвал швейцарскую медсестру. А подумав, вспомнил бы про наркокурьера.
И не слова про собственного соседа.
Кстати, а что там, с соседом?
АЛЬПИЙСКАЯ ИДИЛЛИЯ
Пациента называли "Найк". Никто не знал его настоящего имени, и поэтому называли его Найком.
Именно такой фирмы были кроссовки, в которых он учился ходить.
Сначала он просто стоял, опираясь на специальные поручни. Секунд десять пятнадцать, пока не терял сознание от боли. Разорванные нервные корешки спинного мозга сигнализировали - у тебя нет ног, у тебя нет ничего, выше четвертого позвонка. То есть, мясо с костями и всякими там железами имеют место, но все равно вроде как убоина.
Найк приходил в себя, и снова пытался встать. Он так стискивал при этом челюсти, что оставшиеся зубы стесались примерно на треть.
* * *
Найк смотрел через толстое стекло окна палаты для на горы. Он любовался ими. И когда Альпы блистали под солнцем, и когда туман цеплялся за вершины, как тюлевая занавеска под сквозняком за ручку оконной рамы. Особенно ему нравился маленький замок, всего одна крепостная башня, высокая стена и двухэтажный дом. Все это умещалось на крохотном утесе у подножья огромной горы, заслонявшей небо. От персонала Найк слышал, что хозяева замка, поколения которых владели им с семнадцатого века, готовы уступить родовое гнездо всего за два миллиона швейцарских франков.
- Красиво, - резюмировал Найк, поставив фарфоровую чашечку с недопитым кофе на серебряный поднос.
- К вам пришел ваш юрист, - медсестра в белоснежном халате заглянула через полуоткрытую дверь.
У нее были золотистые волосы под сверкающим белизной головным убором, как у монашки, великолепные белые зубы, и молочная кожа, какая может только получиться, если взрастить такое чудо природы на молоке альпийских коров, пасущихся на стерильных лугах предгорий. Не сообразишь даже, что было белоснежнее и чище - она сама, или ее одеяние.
Найк кивнул и попросил принести еще кофе для юриста.
Когда они остались вдвоем с лысеющим швейцарцем лет тридцати, Найк спросил:
- Как погода? Надеюсь, вам удалось выкроить время, чтобы немного покататься на лыжах?
- Конечно, - во-первых, юрист привык, что все иностранцы уверены - смысл жизни местных жителей заключается в спуске с крутых заснеженных склонов. Сам он страдал плохим зрением настолько, что не видел дальше вытянутой руки, к тому же повредил мениск в детстве, катаясь на велосипеде. Во-вторых, о лыжах не могло быть и речи, потому что сезон уже закончился. Но клиент имел право на любой вопрос.
- Наши дела? - вопросительно спросил Найк.
Вернее это можно было перевести, как "наш бизнес".
- Осталось немногое, - юрист поправил очки, - подтвердить вашу личность. Как только это будет сделано, деньги, обнаруженные таможенной службой в багаже, переведут с депозитария на счет вашей фирмы.
- Подтвердить личность? - Найк благодушно развел руками. - Наверное, это несложно? Вы сами могли бы это сделать. Недаром вы меня разыскали в этой клинике, значит, вы знаете меня в лицо. Проблем не будет, разве что придется оформить мое опознание в присутствии какого-нибудь государственного чиновника?
- Сожалею, но необходимо подтверждение страны, выдавшей вам удостоверение личности.
- Зачем? Мои документы видели в мотеле, где я останавливался. У них до сих пор должны храниться мои вещи... Я надеюсь, - добавил он после паузы.
- Вещи пропали, - юрист выглядел растерянным.
- Не подумал бы, что такое возможно в Швейцарии. Я думал, положи бумажник на тротуаре, а потом вернись за ним через пару часов...
- Сожалею, - юрист снял очки и протер стекла, по толщине не уступавшие линзам телескопа. - Но портье утверждает, что постоялец, занимавший указанный вами номер, рассчитался и уехал на следующий день по приезду. Портье сам вызывал ему такси.
- Ложь.
Юрист надел очки и заморгал под ними доверчивыми голубыми глазами.
- Ложь, - повторил Найк.
- Портье дал показания полиции, - сказал юрист, как само собой разумеющееся. - Значит, это правда.
- Ну конечно же! - Найк хлопнул себя по лбу. - Они ведь сменяются. Когда я приехал, дежурил ночной портье. А когда некто, выдававший себя за меня, забирал вещи, дежурил уже другой. Надо сопоставить их описание внешности, и тогда...
- Сожалею...
- Чему на этот раз?
- Оба портье составили фоторобот. Независимо друг от друга. Взгляните, мне удалось достать копии с обоих, - юрист раскрыл папку и протянул Найку два плотных листа бумаги.
Найку было достаточно одного взгляда.
- На обоих изображен я, собственной персоной, - вяло произнес он.
- Сожалею...
- Наоборот, чего тут сожалеть, - забормотал Найк, путая слова нескольких языков. Потом взял себя в руки. - Вот мое лицо. А вот ваш фоторобот. Значит это я!
- Сожалею, - повторил как заклинание юрист, - но согласно информации, которой обладает полиция, человек с вашими документами выехал из страны. Однако багаж он не забрал...
- Какой багаж? - встрепенулся Найк.
- Мы же обсуждали этот вопрос при первой встрече.
- Ну, конечно... - Найк растеряно улыбнулся. - Травма головы, - он дотронулся до виска. - То помню, то не помню...
- Вы оставили в цюрихском аэропорте чемодан с ...миллиона долларов. И поручили мне получить этот багаж, перечислив впоследствии сумму на счет учрежденной фирмы...
- Да помню я это, помню, - чуть ли не крикнул Найк. - А почему вы их до сих пор не получили и не перечислили, едрена матрена, - заключил он по-русски.
- Необходимы документы, - юрист вздохнул от того, какой непонятливый клиент. - Документы, подтверждающие, владелец багажа и владелец фирмы - одно и то же лицо. И это лицо - вы.
- Но разве я не передал вам при нашей встрече все необходимые документы? удивленно спросил Найк.
- Вы отдали мне билет и карточку на багаж. - родным языком юриста был немецкий, и хотя по-английски он говорил бегло, все равно испытывал затруднение, когда необходимо было втолковать.
- Так в чем же дело!
- Теперь предстоит доказать, что вы и владелец билета - одно и то же лицо.
- Каким образом?
- Кто-то должен подтвердить вашу личность.
Разговор сделал очередной виток и замкнулся.
- Но вы, вы-то видели мои документы! Вы же гражданин этой страны, к тому же лицензированый юрист. Наверняка вам поверят!
- Не знаете нашу полицию. Они уже провели расследование и доказали, что владелец багажа выехал из страны. Ну, предположим, не владелец, а кто-то, воспользовавшийся вашим паспортом. Но все занесено в компьютер. Ни одна полиция в мире не любит сознаваться в собственных ошибках, а уж швейцарская - тем более.
- Что же мне делать?
- Вернуться в Россию. И там восстановить свою личность. Наверняка у вас есть медицинская страховка, где указан ДНК. С новым паспортом вы вернетесь в Цюрих...
- Медицинская страховка, где указан мой ДНК? - явно веселясь, переспросил Найк. - Дальше отпечатков пальцев мы пока не продвинулись, - пояснил он, но по-русски.
- Сожалею... - навязчиво повторил юрист, который, конечно, не понял слов, произнесенных на незнакомом ему языке.
- А если меня там убьют? - поинтересовался Найк с ни к чему не обязывающей улыбкой.
- Сожалею (I am sorry).
Если бы юрист говорил на родном немецком, он бы смог выразить сочувствие более искренне.
Найк взял с подноса чашечку кофе и допил ее до дна аккуратным мелким глотком, как будто коньяк. Потом так же аккуратно поставил на место.
- Мы можем составить документ, что я, именно моя личность, которую сейчас вы видите перед собой, есть тот самый владелец зарегистрированной в княжестве Лихтенштейн фирмы? - спросил он.
- Конечно. Это очень просто, так как я являюсь президентом компании...Но это только половина проблемы. Мы не можем доказать, что вы являетесь хозяином багажа с миллионами...
Найк сделал жест, который можно было бы понять, как - заткнись.
- Если будут документы, что владелец фирмы и хозяин багажа - одно и то же лицо...
- Нет проблем. Ваш счет пополнится этой суммой, - кивнул юрист. - Я бы предложил сразу перевести их в евро. Американская валюта сейчас не так надежна, как раньше.
- Тогда я хочу составить завещание, - Найк налил себе еще с пол чашки кофе и разбавил его сливками. - Со всякими там вашими ДНК. Договоримся, - он посмотрел на наручные часы с календарем. - Седьмого числа, у вас в офисе, Цюрих. Могу даже прихватить справку от своего лечащего врача, что уже нахожусь в здравом уме. Но и вы приготовьтесь, чтобы все было сделано быстро и в соответствии с законами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29