Но перестройка - она на то и перестройка, чтобы все перестраивать. А постперестройка, чтобы... м-м-м, постперестраивать. Демократический мэр съездил в столицу и пришел в восторг: административные округи, префектуры - вот что нужно народу!
Вернулся городской голова домой и давай весь город перекраивать. Так Вася очутился в Октябрьском районе.
- А вот то и ну! - передразнил его майор. - Труп, рядом выпотрошенный бумажник...
- Ты что думаешь, я его ограбил?
- А кто тебе сказал, что его ограбили, а? - прищурился майор.
- Ты сам сказал, убили и взяли деньги, - проговорил Коновалов, понимая, что с трупом не все ладно. - Или я чего-то не понимаю? В любом случае при чем здесь я?
- А ты послушай дальше! - попросил майор, делая многозначительную паузу, и, постучав себя пальцем по лбу, продолжал: - У него вот тут дырочка, ма-а-алень-кая такая... Причем оставили её совсем недавно. Короче, ребятки натолкнулись на свежака. Документов, как ты понимаешь, нет, вещей тоже. Следов борьбы не видно. Все чисто.
Подобная находка не могла не наводить на размышления.
- Так... - пробормотал Коновалов, который немедленно сопоставил рассказанное Омаром с наличием неидентифицированного трупа в доме напротив своего.
- Да, так! - съязвил майор и продолжал подсчет. - Четыре покойника вон там на соседней улице, убиты шестью выстрелами, трое сгоревших в машине и ещё один, как ты говоришь, на крыше. Не многовато, а, Вась? Коновалов развел руками:
- А я-то здесь при чем?
Глаза Михеева налились злобой, и он продолжал:
- Хмельницкий вызвал меня из отпуска, я, дурак, вчера приехал с дачи, а он звонит мне и говорит: "Труп нашли во дворе у Коновалова", - сообщил Александр Иванович и добавил, очевидно полагая, что угодил приятелю не в нос, а в ухо: В твоем дворе. Понял?!
Начальство прервало отдых Михеева совсем по другой причине, но теперь уже во всем у майора был виноват только Коновалов, который идиотски, так во всяком случае казалось Александру Ивановичу, улыбался и ерничал, издеваясь над бывшим коллегой.
- Не надо так заводиться, Шура, - примирительным тоном предложил капитан. - Тот факт, что люди мрут как мухи, меня, как и тебя, не огорчать не может. Больше того, это для меня стало, ну, что ли, потрясением...
Михеев скрипнул зубами.
- Так тебе мало показалось, да? - заревел он и ринулся в атаку. - Мало, гад?! Ты опять издеваешься?! Сволочь! Ну, так ты свое получишь!
Битва двух гигантов закипела с новой силой.
Наблюдая за товарищеским матчем старинных приятелей, Любовь Сергеевна Синицкая думала о своем. Тот факт, что Василий Андреевич вылез из своей берлоги и вышел на тропу войны, не мог не обнадеживать. Если Вася зашевелился - будет весело. Как здорово, что она задержалась на работе! И вовремя подсуетилась, предложив свою "девятку" в качестве транспортного средства для коллег. И как классно все вышло с Васиной "пушкой"! Он сам небось удивляется, куда делся его "ПМ"? Никакого разрешения на ношение оружия у Васи, конечно же, и быть не может. А это означает, что, если бы не Люба, сидеть бы ему в кутузке как минимум ночь. А у него, судя по всему, в раскрутке дело, связанное с этим странноватым старичком в кругленьких очочках. Ох, и не простой, чувствуется, дедок, ох, и не простой. Как подыграл! Пусть теперь Коновалов попробует сбросить её с хвоста!
Удача покинула Михеева: Вася малость озверел из-за носа и рассеченной губы, а Коновалов в гневе страшен. Он так яростно контратаковал Михеева, что "ринг" переместился на несколько метров в сторону.
Миниатюрную Синичку чуть не смяли мужчины, не желавшие пропустить ни малейшей детали поединка, поэтому Люба не увидела, как майор Михеев оказался на асфальте.
Дерущимся казалось, что бой их длился уже давно, на самом же деле прошло не более пятнадцати минут, с тех пор как Александр Иванович нанес первый удар своему приятелю.
Оба жутко устали и дышали, как паровозы, лица обоих сплошь покрывали ссадины и кровоподтеки, а у капитана ещё все губы были в крови и под левым глазом набухал шикарный фингал.
- Вообще-то ты проиграл, старик, - прошептал, с трудом шевеля разбитыми губами, Вася. - Но если хочешь, вставай и пойдем дальше по твоему списку. Сдается мне, что ты не дошел и до половины.
- Щ-щ-щас, - со свистом не сказал, не прошептал, а скорее выдохнул майор.
- Ну-ну, - ответил его противник, - попробуй-ка сначала подняться!
- Отлично! Здорово! Просто прекрасно! Как жаль, что я опоздал, пропустил все самое интересное, чертовски не повезло мне сегодня! - Властно раздвинув зрителей, к центру импровизированного ринга, где полулежал работник милиции и где, покачиваясь, стоял его друг и бывший коллега, вышел, хлопая в ладоши в такт своим шагам, человек лет пятидесяти пятишестидесяти, среднего роста и крепкого телосложения, в хорошо сидящем темном костюме. - Сколько раундов уже было и какие ставки сделаны, ребята? - вопрошал он негромким, но властным голосом, обращаясь через плечо к сразу посерьезневшим оперативникам. - А кто это у нас тут лежит? Уж не старший ли оперуполномоченный Михеев? Ба! Глазам не верю!
Все молчали. По тону пришедшего было ясно, что он, полковник Хмельницкий, вовсе не настроен шутить. Никто не слышал, как он приехал, - настолько все были поглощены боем.
- Ну что, так и будем молчать? Может, ктонибудь соизволит объяснить мне, что за цирк здесь устроен? - поинтересовался Виктор Петрович. - Господин Михеев, если не ошибаюсь, вы здесь старший? Может быть, вы встанете и объясните мне наконец, что здесь творится?
- Щ-щ-щас, - пробормотал майор и потерял сознание. Двое коллег подошли к нему и опустились на корточки. К ним поспешил врач из "скорой помощи", прибывшей забрать Семена. Бригада не уехала, будучи не в силах отказать себе в удовольствии стать свидетелями необычайного поединка.
- Может, ты скажешь мне, Коновалов?
- Что-то я не слышал, чтобы мне кто-нибудь сказал "здравствуйте", господин полковник.
- Здравствуйте, господин Коновалов, - изображая подобострастие, поздоровался Хмельницкий со своим бывшим подчиненным и вдруг, резко сменив тон, заявил: - Ты мне тут ваньку-то не валяй, Коновалов. А то мигом определю, куда Макар телят не гонял.
- Слушаюсь, гражданин начальник, - как бывалый зек, отрапортовал Василий Андреевич.
- Помогите ему! Дайте понюхать нашатырю, - бросил полковник милиционерам. Врач сделал знак медсестре, и та, принеся из машины нашатырный спирт, поднесла его к носу майора.
Доктор похлопал пострадавшего ладонями по щекам. Михеев мотнул головой, приходя в себя, и замычал от боли.
- Ну, майор, скажешь наконец, что тут всетаки происходит? - спросил, все больше раздражаясь, Хмельницкий.
- Мы тут слегка поспорили, Виктор Петрович, ну и...
- Замечательно, Михеев! И о чем же, если не секрет, вы поспорили? Кстати, а что здесь делает этот тип? - спросил Хмельницкий в сторону Коновалова, который разжал наконец кулаки и принялся ощупывать вздувшееся лицо. Приложив ладонь к губам, он увидел кровь и полез в карман, якобы в поисках платка, хотя совершенно точно знал, что никакого платка у него там нет и быть не может.
Кто-то из оперативников протянул ему свой, прошептав:
- Бери, Андреич, он чистый. Не зли Хмельницкого, он отпляшется на Михееве.
Последнее Василий и сам прекрасно понимал. Но бывший начальник раздражал его сверх всякой меры. Капитан чувствовал, что, окажись полковник с ним на ринге вместо Михеева, сотрудники Центрального райотдела собирали бы уже начальнику на венок.
- Ты что, Михеев, оглох? - спросил полковник. - Не слышишь меня?
- Слышу, - нехотя отозвался майор, которому кто-то дал глотнуть лимонаду. Оперативнику полегчало. Потом бутылку передали капитану, который с жадностью допил все её содержимое.
- А я вот ни хрена не слышу! Что здесь делает этот придурок? - зарычал Хмельницкий.
Майору помогли подняться, и он начал путано и сбивчиво объяснять начальнику подробности происшествия. Чем дальше Коновалов слушал, тем большее зло на полковника разбирало его. Одно дело, вызвал бы к себе в кабинет, а то при всех... Не мальчишка ведь Михеев, сорок лет мужику.
Зная, что лучше всего не вмешиваться, капитан не смог все же сдержаться.
- Какого хрена, а? - начал он. Полковник в удивлении повернулся к нему. Васю это ничуть не смутило, он повторил: - Какого хрена?
- Что? - тихо проговорил Хмельницкий.
- Что слышал. Моего друга похитили, а милиция ни хрена не делает! - кривя разбитые губы, проговорил капитан. - По городу гоняет придурок с "пушкой", убивает направо и налево, а мне тут морочат голову!
- Твоего друга? - все так же негромко проговорил полковник. - Это кого же? Не о бандите ли и уголовнике Хафизове идет речь?
- Он куда меньший бандит, чем некоторые, - огрызнулся Коновалов.
- Как интересно, - покачал головой Виктор Петрович. - Мне только что сообщили одну приятную весть - твой приятель в психушке!
- Что?
- То! Надеюсь, что и ты там скоро окажешься!
- В какой он больнице!? - спросил Вася, игнорируя тон полковника.
- На Промышленной, пять.
- Благодарю, - проговорил Коновалов и ринулся сквозь толпу расступившихся милиционеров, но сообразив, что ехать ему не на чем, остановился, обвел бывших коллег взглядом и спросил: - Кто-нибудь подвезет?
- Тебя никто не отпускал! - рявкнул полковник, прежде чем кто-нибудь успел ответить, выказывая начальственный голос - Арестовать его! - крикнул он майору. - Немедленно под стражу!
- За что? - спросил тот.
- За то, что машину угнал! - закричал Хмельницкий.
- Какую машину? - захлопал глазами Василий Андреевич. - "Мерс", что ли? Начальник подтвердил, а капитан, изображая невинную гимназистку, заявил: - Да он мне сам ключи дал! - Последовала немая сцена, а Коновалов как ни в чем не бывало продолжал: - А вам сказал, что я её угнал? Какой мерзавец! Впрочем, чего же ждать от Блохина - он ещё та сука, правда? - Никто не ответил, да Вася ответа и не ожидал. - Карьерист, говнюк и мафиозник!
Милиционеры и вовсе притихли, потому что едва ли не каждый из них понимал: добавь ко всем этим определениям слово "старый" - получится портрет их собственного начальника.
- Я с ним разберусь! - пообещал Василий. - Вот только закончу тут кое-какое дельце и... уконтропуплю его на фик! Понятно? - Он вновь обвел всех взглядом и, встретившись глазами с Синичкой, спросил: - До Промышленной подбросишь?
Любочка радостно кивнула. Капитан двинулся к "девятке", а неизбывный Копайгора засеменил следом.
- Стой, Синицкая! - крикнул полковник, выходя из оцепенения. - Куда?
- У меня рабочий день кончился, - махнула рукой Люба, направляясь к своей машине. - Причем давно.
Внезапно майор встрепенулся.
- Постой, Вася, - окликнул он приятеля, делая шаг к Любиной машине. Поговорить надо.
- Минутку, - остановил его неизвестно откуда взявшийся великан пожарник, мы же вас там ждем! Что происходит?
- Извини, старик, вон мужик стоит, видишь? - сказал Михеев, указывая пальцем на Хмельницкого. - Вот он самый главный, усек?
Ну и давай!
- Ты куда, Михеев? - взвизгнул полковник.
- Я в отпуске, - бросил тот через плечо.
- Это тебе даром не пройдет, - пригрозил Хмельницкий. - Завтра к десяти рапорт на стол.
Виктор Петрович поперхнулся очередной угрозой как раз в тот момент, когда садившуюся в "девятку" компанию скрыла от него исполинская фигура пожарника.
- Извините, но это безобразие! Мы уже два часа ждем, когда к нам придут, заговорил пожарник ровным раскатистым басом. - Там в машине три трупа, а у нас есть ещё работа! Мы не можем здесь до утра торчать.
- Я сейчас приду, черт возьми! - раздраженно ответил Виктор Петрович. Для того чтобы видеть лицо пожарника, ему пришлось задрать голову, приняв не самую удобную позу для ведения бесед.
- Тот, который ушел, тоже так говорил, а мы его потом целый час ждали...
- Хорошо, черт возьми, я иду прямо сейчас!
- Тогда пошли, - великан повернулся и сделал шаг в сторону, давая возможность старшему пройти первым. Хмельницкий понял, что пожарник не отстанет, выругался и, бросив недобрый взгляд на удалявшиеся габаритные огни Любиной "девятки", с раздражением произнес:
- Пошли. Что там у вас?
* * *
Всю дорогу Иван Макарович, успевший снять допрос с раненого Семена, не умолкал, он рассказал своим спутникам о некоторых интересных деталях событий последних дней, о которых не сообщалось ни по радио, ни по телевидению.
Однако об ограблении, в результате которого пропали вешдоки, по крайней мере Михеев и Люба знали, о чем и поведали остальным.
Любины пассажиры недолго гадали на тему, кто навел. Их куда больше интересовало, кто прикончил Жулыбина и Тишкова. Выходило, что Ревякин с кем-то из людей Ганджиева. Получалось, что, раз трупа девушки нигде не оказалось, они и похитили её, так как она, возможно, видела, как произошло первое убийство.
Однако и тут не все вполне сходилось. Поражало описание трупа Тишкова, которое дал другу своего отца Семен, хотя у последнего со страху могла просто разыграться фантазия.
Как бы там ни было, все четверо понимали, что если девушка и не мертва, то скорее всего находится в большой опасности: Ганджиев не такой человек, чтобы оставить свидетеля в таком деле. Убить не убьет, но упрячет так, что концов не найдешь!
Самое главное - все понимали, что бессильны что-либо сделать. Все, кроме разве что Копайгоры, который просто не желал смириться с неизбежностью.
- Я пойду и поговорю с ним, как отец с отцом. У него ведь тоже есть дети и внуки, наверное, - сказал старик. Остальные молчали, а он продолжал: - Не может он убить ребенка, пусть он злодей, пусть торгует наркотиками...
Никто не сказал ни слова. А что сказать? То, что охрана не пустит Копайгору даже на порог?
Предположим, Михееву удастся получить ордер на обыск виллы Ганджиева, и что дальше? Бывший нефтяной директор узнает об этом раньше, чем милицейский "уазик" доставит майора в загородный дворец Сиявуша Мамедовича. Девушку спрячут где-нибудь в другом месте, вот и все.
Использовать силу? Вломиться на виллу с оружием? А если он уже отправил Жанну куда-нибудь в Турцию? Ведь не секрет, что и у нас появились торговцы живым товаром. Потом охрана, они ведь не с пластмассовыми пистолетиками да пластилиновыми автоматиками дежурят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43