Абсолютно все. Мы условились встретиться 15 июля утром, и он ушел...
- А вы позвонили своей секретарше, - перебил его Корантэн, - и продиктовали письмо о его увольнении.
Вы уже тогда решили ликвидировать Маринье, и вам нужно было обеспечить себе прикрытие.
Капелло удивленно посмотрел на него.
- Вовсе нет. В тот момент я даже еще не решил, уступить ему или нет. Что до письма, то я его продиктовал лишь 15 июля, то есть на другой день после смерти Маринье.
- Кое-кто об этом еще пожалеет, - пробормотал Корантэн. - Зачем вы сказали мадемуазель Фюрэ, чтобы она нам солгала?
Капелло осклабился.
- Но так ведь было гораздо логичнее: письмо об увольнении получено накануне смерти. Вот он - повод для нервного потрясения. Но вы и так вышли на меня. Зачем же мне теперь рассказывать вам байки. Так ведь? В любом случае, я влип.
- Вся беда в том, что у вашей секретарши не было адреса Маринье. Она его раскопала только 16 июля.
- Вот этого я как раз и не знал. Теперь я понимаю, как вам удалось все это раскрутить.
Корантэн улыбнулся.
- Иногда случай бывает благосклонен и к нашему брату. Продолжайте!
Вошел полицейский. Иван Ле Коат внимательно выслушал, что тот прошептал ему на ухо, и довольно усмехнулся.
- Прошу извинить, - обратился он к Корантэну. - У нас хорошая новость: удалось разыскать мать Дельфины. Мои ребята взяли ее на вокзале, она пыталась уехать. Ее доставили сюда.
- Спасибо, - ответил Корантэн. - Сейчас все встанет на свои места.
Он вновь обратился к Капелло:
- Итак, мы вас слушаем.
Глядя на сбитые костяшки своих пальцев, старик собирался с мыслями.
- Сначала я хотел лишь проучить этого Маринье. Все произошло случайно. Я играю в рулетку. В тот вечер, то бишь 13 июля, приехав в казино, я заметил Маринье. В залы для игры в рулетку и в будь попадают через общий вход.
- Знаю, - кивнул Корантэн.
- Я прошел за ним в зал, где играют в буль. Там я увидел, что он играет осторожно, с умом. Он выиграют две тысячи франков, если мне не изменяет память. Вот тогда я и подумал, что подловить его - пара пустяков.
Он искоса взглянул на Корантэна.
- Рассказывать вам о Шейле, мне кажется, нет надобности. Я заметил, чем они занимаются, в одном заведении, оно называется "Лорд". Однажды вечером я пошел туда, чтобы встретиться с ними и...
- Что было дальше, мне известно. Можете опустить этот эпизод. Что произошло назавтра? Итак, Шейла, Эрик и этот их чертов голландец согласились поработать на вас. Они выследили Маринье, укололи ему наркотик, ограбили и сбросили в канаву. Почему же его обнаружили на рассвете повешенным в сарае, рядом с мертвой и изнасилованной девчонкой?
Эме Бришо проверил, успевает ли полицейский-стенографист все вносить в протокол. В принципе, ему самому следовало бы печатать протокол на машинке (три экземпляра на обычной и три на папиросной бумаге, один из которых обязательно желтого цвета - для архивов Отдела по борьбе с наркотиками). Но он предпочел свалить эту работу на местного полицейского, а сам лишь делал пометки, чтобы потом доработать протокол, который ему все равно придется печатать для своего начальства.
Луис Капелло помолчал.
- Несколько дней назад я положил глаз на эту девчонку, Веронику. Она действовала на меня крайне возбуждающе, но в то же время и раздражала. Сразу было видно, что в деньгах она не нуждается, а чем еще я мог ее соблазнить? Мне ведь не девятнадцать.., к сожалению.
Он медленно пригладил свои крашеные волосы, и Корантэна поразили сдержанность и спокойствие человека, который так бесновался прошедшей ночью. Неужели ему не знакомо чувство вины, чувство раскаяния?! Монстр...
- Клянусь вам, что в тот вечер меня сопровождал злой рок. 14 июля, когда кругом начинались гулянья, фейерверки, на бульваре Дарлю, у моря, я увидел Веронику.
Она была так нарядна, что я сразу понял: собралась куда- то на танцы. Только на ногах у нее были гольфы и теннисные туфли. Совсем как у ребенка. Она стояла на краешке тротуара и, по всей видимости, ждала, что за ней приедут друзья: наверно, назначила им тут встречу. Я был на машине и остановился рядом. Открыл правую дверцу и наклонился к ней, словно собирался что-то спросить. Она подошла ближе. Кругом бурлила толпа, была ужасная толчея, и никто не заметил, как я втащил ее в машину.
В комнате воцарилась гнетущая тишина, затем снова затрещала пишущая машинка.
- Сначала я отвез ее на пляж, отхлестав по щекам так, что она потеряла сознание, - ровным голосом продолжал Капелло. - У "мерседеса" единый привод запирания дверей, выскочить она не могла. Я врубил радио на всю мощь и, когда она пришла в себя, хотел ею овладеть. Но она отбивалась с неожиданной силой, и я снова ее оглушил.
Он посмотрел на свои руки.
- У меня старая невралгия. После дорожного происшествия, в которое я попал еще двадцать лет назад, меня часто мучают боли. На всю жизнь остался ущемленным лицевой нерв. Приступы боли случаются в самые неожиданные моменты, и у меня всегда при себе наготове шприц. Даже в перчаточном ящике машины. Мне разрешено пользоваться морфием.
Каждые две недели врач выписывает очередной рецепт.
- Как это? - спросил изумленный Корантэн. - У вас что, есть лечащий врач, который регулярно выдает вам талоны на яд?
- Совершенно верно. Доктор Понселе. Он выдает мне пронумерованные рецепты из своей рецептурной книжки. Талоны на яд, как вы изволили выразиться. Так что с этой стороны у меня все в порядке. Я вам даже признаюсь, что мне удалось накопить некоторое количество ампул с морфием, так как я колюсь, только когда боли становятся невыносимыми.
Полицейский поставил перед ним стакан воды. Капелло с жадностью выпил - у него пересохло во рту.
- Я направился за город по дороге на Геранд. Вероника лежала без сознания рядом. Я остановился на боковой дорожке и, когда она снова пришла в себя, сделал ей укол морфия. Чтобы она была покладистее и ласковее.
Он тяжело помотал головой.
- Клянусь,, я не хотел ее убивать. Я был не в своем уме. Доза в шприце два кубика, она рассчитана на мой вес. Я не собирался нажимать на поршень шприца до конца, но Вероника дернулась, и весь морфий попал ей в вену. Вскоре она умерла от передозировки.
- А потом? - едва сдерживаясь, спросил Корантэн: спокойный, размеренный голос убийцы приводил его в ярость. - Вы все обдумали и начали действовать?
- Точно, я все обдумал. Я знал, где должны были сбросить Маринье. Была полночь. Я подъехал поближе к намеченному месту. Вскоре туда же подкатили Шейла с Эриком. Они вышвырнули Маринье из машины и оставили ее метрах в двухстах, как и было договорено. Я дождался, пока они уехали, и принялся за работу. Я отлично знаю местность. Там есть ферма, совсем недалеко. Сараи и ангар для тракторов удалены от жилых построек. - Он слабо улыбнулся. - Я даже знаком с владельцами фермы.
Они никогда не держали собак. Это тоже было мне на руку. Я затащил Маринье в "мерседес", отвез к ангару и выгрузил там вместе с Вероникой. Потом снял с Маринье галстук и нацепил его Веронике на шею. Но я вам клянусь, его смерти я тоже не хотел. Достаточно, если бы его обвинили в смерти девчонки. А то, что произошло дальше, - только его вина. Полностью. Он же нажрался наркотиков. "Секс-лакт" - это жуткая штука, она выворачивает мозги наизнанку...
- Знаю, - перебил его Корантэн, вспомнив, как ужасно выглядел сам Капелло минувшей ночью.
- Прежде чем уехать, я взвалил Маринье на Веронику и по всему ее телу наставил его отпечатки пальцев. Он пошевелился и обнял ее. Что вы хотите? Ведь он же был в беспамятстве. - Безумие снова вернулось к нему, он скорчился от приступа смеха. - У него хрен стоял как у оленя. Потрясающее зрелище. Я посмеялся и уехал оттуда.
- Только сначала подвесили на балку веревку. - Корантэн достал из пачки мятую сигарету. - Чтобы навести его на мысль о самоубийстве, не так ли?
Старый безумец кивнул.
Корантэн щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся. Во что бы то ни стало нужно хоть немного отвлечься. Уж слишком отвратительно все, о чем с таким олимпийским спокойствием рассказывает Луис Капелло.
- На сегодня хватит, - сказал он. - Мы снова допросим вас, когда понадобится.
Погруженный в раздумье, Капелло не шелохнулся.
Эме Бришо взял со стола фотоаппарат "Кодак", найденный Иваном Ле Коатом при обыске у Луиса Капелло часом раньше.
- С помощью этого аппарата вы сфотографировали Маринье?
- Вы и его нашли? Молодцы...
Ле Коат сделал знак, и двое полицейских увели хозяина "СЕКАМИ".
Оставшись в кругу коллег, Корантэн обратился к Ле Коату:
- Как нам поступить с секретаршей Симоной Фюрэ? Разберетесь с ней сами? Меня она больше не интересует.
Ле Коат грузно пошевелился в своем кресле.
- Но, дорогой друг, она ведь сообщница? Так или нет?
- Сообщница, - aздохнул Корантэн. - Но она всего лишь запуганная старая дева, которая дрожала за свое место. Увы, закон есть закон, поступайте как знаете.
На улице Корантэн подставил лицо ветру, и ему сразу полегчало. Упругий ветер нес запах моря и, казалось, смывал с его души всю мерзость, в которой он так долго барахтался.
- Пошли, - позвал он Бришо, - нужно позвонить Баба. А потом мне предстоит еще кое к кому зайти.
В комиссариате Ле Коат составлял отчет для своего начальника, который, как обычно, не преминет приписать себе все заслуги в раскрытии этого запутанного дела...
Глава девятнадцатая
Ни в чем не уступающее средиземноморскому, солнце нещадно пекло над пляжем Ла-Боли, по которому прогуливался легкий западный ветерок, весело наполнявший паруса яхт. Зазывая покупателей, по пляжу расхаживали продавцы вафель; детишки самозабвенно рылись в песке. Влюбленные парочки, взявшись за руки, потихоньку забредали в теплую воду, чтобы пофлиртовать, отплыв подальше от берега. Ла-Боль являла собой именно то, чего от нее ожидали: обитель спокойной и счастливой отпускной жизни. Место, где приятно остановиться на две-три недели, чтобы забыть о серой повседневности. Там-сям были отдыхающие, погруженные в чтение газет. Многие только сейчас узнавали о чудовищном преступлении, совершенном, можно сказать, у всех на глазах. Слава Богу, что полиция уже его раскрыла.
Корантэн отложил кипу газет без горечи, хотя, как всегда, ни в одной из них не было и полслова об участии в расследовании специально присланной из Парижа группы. Зато чуть не с каждой счастливо улыбался Иван Ле Коат, с удовольствием демонстрируя вещественные доказательства: "Кодак", пакетики "секс-лакта", шприц, с помощью которого была убита Вероника.
Незадолго до этого Корантэн, как и собирался, посетил всех, кого наметил. Месье и мадам Довилье, мадам Маринье, а также Шейлу, которая сквозь слезы спросила у него, на сколько ее могут упечь. "Минимум два года строгого режима", - жестко ответил он.
Жерар - последний, кого он хотел увидеть, был на пляже. Борис отдал ему калькулятор.
- Спасибо, старик. Только благодаря этой штучке я смог докопаться до истины.
Он рассказал Жерару, как погибла Вероника, как был арестован и изобличен "черный человек", преследовавший подростков.
Жерар молча выслушал, затем нажал несколько клавиш на своем калькуляторе и протянул его Корантэну. Тот прочел: 13.5.18.3.9.
- Переворачивать нужно?
Жерар отрицательно покачал головой.
- Нет, бесполезно, это слово из пяти букв. Вовсе не то, которое обычно приходит на ум.
Корантэн сосредоточился.
- Ага! Я все понял: 13 - это тринадцатая буква алфавита, то есть М, 5 пятая, значит, Е.., и так далее. МЕРСИ. - Он изучающе посмотрел на подростка. - Ведь она умерла. За что же меня благодарить?
Жерар притворился, что его страшно интересует неуверенное лавирование яхты, ведомой неопытной рукой новичка.
- Спасибо за всех остальных. Тех, кого этот Капелло мог бы тоже погубить, если бы не вы.
***
Aженни прощалась с Эме Бришо.
- Ты меня бросаешь, вероломный ты человек! - говорила она с неподражаемым английским акцентом.
Бришо закончил укладывать чемодан.
- Ничего не поделаешь. - Вид у него был глупый и несчастный. Она красноречиво вздохнула.
- Да, конечно. Ведь ты женат.
Бришо подскочил, словно его ужалил тарантул.
- А какая она из себя, твоя жена? - Дженни пригладила ему усы. - У нее красивая грудь?
У Эме Бришо даже уши покраснели.
- Замолчи! - aзвился он. - Не говори так о Жаннетт!
Дженни обиженно отошла.
- А что тут такого? - воскликнула она по-английски. - Она ведь женщина? А что для женщины может быть важнее красивой груди? - Она задрала майку. - У нее такие же большие груди, как у меня?
Бришо закатил глаза и принялся читать про себя "Отче наш".
***
A номере напротив Борис Корантэн прощался с Клодин и Жинетт. Его, правда, несколько смутило, как они предложили это сделать. Уж, кажется, что могло смутить такого закаленного в любовных баталиях бойца, как Борис, однако и он растерялся, когда подружки предложили ему переспать с ними обеими одновременно. Всего-то...
По тому, с каким жаром Клодин и Жинетт обсуждали "технические" подробности осуществления своей идеи, Борис понял, что любовного опыта и сноровки им не занимать.
Лежа на кровати, Клодин подняла и раздвинула ноги, положив пятки на спинки двух широко расставленных стульев. Жинетт, стала над нею на колени, приподняв зад, и прильнула своими губами к ее губам.
- Чего же ты ждешь? - приказала Клодин.
Борису ничего не оставалось, как подчиниться. Он прошел к ним между стульями и долго ублажал по очереди каждую. Клодин и Жинетт все это время страстно целовались и ласкали друг друга. Похоже, у подружек были близкие отношения не только по работе...
Когда напряжение достигло предела, послышался голос Клодин:
- Назови число. Один или два?
- Зачем? - с недоумением спросил Борис: меньше всего он думал сейчас о числах.
- Потом объясню. Сначала скажи.
- Ну, пусть будет два.
Клодин отбросила со лба прилипшие кудряшки.
- Два у меня. Сеанс завершается со мной. Уяснил?
Ее изобретательность сразила Бориса. Оставалось лишь приложить все усилия, чтобы и Жинетт не осталась обиженной.
Обессиленный, задыхающийся, он рухнул на свободную постель. Кружилась голова, мышцы ног сводила судорога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19