время, место и причину ареста. Далее, как и надлежит, он составил протокол задержания и дал по очереди Шейле, "Депардье" и голландцу его подписать. Затем сверился с висевшими на стене часами и проставил время начала допроса. Когда все формальности были исполнены, он повернулся к Корантэну.
- Начнете допрос сами? - любезно предложил Ле Коат.
Глава одиннадцатая
Aверь 203-го номера, как раз перед их комнатой, была открыта настежь. Эме Бришо прошел мимо, не повернув даже головы. Он так зевал, что едва не вывихнул челюсть. Было семь часов утра. Всю ночь они проторчали в комиссариате. Теперь он валился с ног от усталости и единственное, о чем сейчас думал, - поскорее завалиться в постель. Зарыться в свежие простыни, накрыться пушистым одеялом. И не забыть закрыть ставни и задернуть поплотнее шторы.
Хотя Борис Корантэн тоже чувствовал себя не лучше, чем Эме, он все-таки заглянул в распахнутую дверь. Из чистого любопытства. Он остановился в коридоре, дав время Бришо зайти в номер. Прямо напротив него, в конце узкого коридорчика перед ванной комнатой, девушка в белых шерстяных гольфах с красной и синей полосками, в белых теннисных туфлях и коротеньких шортах, с ракеткой в руках отрабатывала теннисные удары перед зеркалом своего шкафа.
Борис осторожно отступил назад, стараясь казаться как можно менее заметным: до пояса девушка была обнажена. Небольшие, но упругие, налитые груди подпрыгивали в такт каждому взмаху ракетки.
"Ни фига себе, - подумал он и почувствовал, что ему совершенно не хочется спать. - Рай, оказывается, находится совсем рядом, в соседней комнате..." Увлеченная своим отражением в зеркале, девушка и не думала смотреть по сторонам. Должно быть, дверь была плохо закрыта, и ее распахнуло сквозняком, который, наверное, послал сам Господь Бог, чтобы вознаградить Корантэна за ночные неприятности и вернуть ему вкус к жизни. Скорее всего, девушка совсем недавно поселилась в гостинице: ведь еще накануне комната казалась необитаемой.
- Клодин, - произнесла девушка, - сколько ты еще будешь пришивать эту чертову пуговицу? Мы же опоздаем на урок к половине восьмого.
У нее был звонкий и чистый голос, но и тот, который ответил, тоже был молод и задорен.
- Скажи лучше спасибо, что я согласилась помочь тебе.
"Как хорошо, что у человека есть глаза", - подумал счастливый Корантэн.
Девушка засекла его, когда завершала великолепный удар слева. Она застыла как вкопанная, скрестив ноги, запыхавшаяся, с высоко вздымающейся грудью и округлившимися от изумления глазами. У нее были белокурые, коротко постриженные волосы, розовые губки и ослепительно белые, безупречно ровные зубы.
Он заморгал, как будто его покрасневшие от бессонницы глаза ослепило солнце, и мягко улыбнулся.
- Какая жалость...
Она резко закрыла руками грудь, отшвырнув ракетку, которая покатилась по ковру.
- О нем вы жалеете? - в звенящем голосе был вызов.
Борис оперся плечом о дверной косяк, положив правую руку на бедро, где у него висел пистолет. Не хватало еще неловко дернуться и выронить его на пол. Это всегда производит плохое впечатление.
- ..
Что красивым девушкам не разрешают играть в теннис с обнаженным бюстом.
Девушка осмотрела его с головы до ног, должно быть, осталась довольна тем, что увидела, и в глазах у нее загорелся лукавый огонек.
- Иди-ка взгляни, Клодин, - позвала она. - В коридоре стоит плохо выбритый мужчина и пялится на меня.
Корантэн машинально дотронулся до щеки. Что правда, то правда: он за ночь покрылся колючей щетиной.
В конце коридорчика появилось создание, как две капли воды похожее на первую девушку. Те же гольфы, те же туфли и шорты. Такая же молодая, только длинноволосая и не блондинка, а шатенка. Несмотря на то, что она была в рубашке, Корантэн опытным взглядом заметил, что у нее такая же молодая упругая грудь, как и у ее подружки.
Клодин схватилась обеими руками за голову.
- Боже мой! - воскликнула она. - "Черный человек"! Ты что, с ума сошла?
У Корантэна от удивления отвисла челюсть.
- "Черный человек"? - удивленно переспросил он. - Это еще что такое?
Клодин схватила подружку за руку.
- Жинетт, я боюсь!
- Клодин повсюду мерещится "черный человек",- - объяснила Жинетт. - Она вообще ужасная трусиха. Согласна. Вы, конечно, брюнет... - она плотнее прижала руки к груди, - но вид у вас вовсе не злой.
Он чуть не сел на пол. Удивительное дело! Они не были знакомы. Он увидел ее с обнаженной грудью, и вот она уже заигрывает с ним. Нет, положительно, все барьеры рушатся в период отпусков. Полное забвение всяких запретов! Полная вседозволенность. Перед ним явно были две секретарши лет двадцати двух двадцати пяти. Две подружки, которым пришлось целый год отказывать себе во всем, чтобы поехать на две, максимум на три недели в Ла-Боль. И похоже, что они настроены были, Жинетт по крайней мере, использовать эту поездку на всю катушку.
Клодин протянула Жинетт рубашку, и та на мгновение исчезла из поля зрения Корантэна. Но очень скоро появилась вновь. Вид у нее теперь был вполне приличный.
- Меня зовут Борис и у меня номер 204, - объяснил он.
Клодин улыбнулась. Объяснение вполне успокоило ее: все-таки сосед.
Борис произнес несколько банальных фраз о том, как ему приятно с ними познакомиться, затем провел рукой по подбородку.
- Извините меня за мой вид, но я только возвращаюсь домой, - nмущенно добавил он.
- Ага! Понятно! - По тону Жинетт чувствовалось, что ее вполне устраивает такое объяснение.
Клодин тряхнула головой, рассыпав по плечам волосы.
- Тем хуже для вас. После веселья всегда наступает похмелье! - Она строго погрозила ему пальцем, как учительница в школе набедокурившему ученику, чем окончательно смутила Бориса.
- Скажите, пожалуйста, - он нахмурился, - "черный человек" - это что, пугало?
Клодин звонко рассмеялась.
- Мы приехали вчера в полдень. Солнышко светит, печет, ну мы, конечно, сразу рванули на пляж. Туда, вниз. "Пингвины", если вы знаете, о чем речь. Клуб любителей походить под парусом. Там яхты "470". Вокруг было полно подростков лет пятнадцати-шестнадцати. Они рассказали нам страшную историю. Одна их подружка умерла... Похоже, ее убили... Насколько я поняла, за ней часто следовал какой-то "черный человек". - Она хлопнула себя по лбу. Забыла, как ее звали. Ты не помнишь, Жинетт?
Жинетт поспешила ей на помощь.
- Вероника, - nказала она. - Я так поняла, что это действительно ужасная история.
Память Корантэна заработала с лихорадочной быстротой. "Пингвины". Клуб "Пингвины"... Эме Бришо говорил о нем после визита к Довилье...
- И это все? - спросил он, не в силах сдержать возбуждение. - А что же это такое - "черный человек"? Негр? Белый, но черноволосый и дочерна загоревший?
Смутившись, он замолчал; обе девушки с удивлением уставились на него.
- Эге! - воскликнула Жинетт. - Вы что, из полиции?
Он почесал затылок и с виноватым видом признался:
- Что-то в этом роде.
Жинетт рассмеялась.
- По крайней мере, хоть в гостинице мы будем под защитой.
Она наклонилась, чтобы поднять ракетку. Через разрез шортов стала видна аккуратная впадинка, с которой начиналась ее круглая попка. Корантэн напустил на себя целомудренный вид.
- Вы здесь новички, - сказал он. - А я все знаю. Не позавтракать ли нам вместе?
Жинетт снова оценивающе посмотрела на него.
- Что до меня, то я за, - весело согласилась она. - А ты, Клодин?
- Вы хотя бы побрейтесь. - Клодин взяла свою спортивную сумку. - И постарайтесь немного поспать.
Они, приплясывая, направились к лестнице.
- Девушки, - крикнул им вслед Корантэн, - а где мы будем завтракать?
Жинетт повернулась к нему, выставив вперед грудь.
- Рядом с "Пингвинами" есть закусочная. Подходите к часу. Вас устраивает это место?
Корантэн помахал им рукой и бросился в свой номер.
- Меме, - крикнул он, - я узнал что-то такое, что все меняет.
Он остановился на пороге.
Эме Бришо храпел, лежа в солнечных лучах. Прежде чем рухнуть, не раздеваясь, на постель, он успел только расшнуровать и снять туфли. Корантэн заботливо раздел его до майки и трусов и уложил под одеяло, подоткнув плотно со всех сторон, как это любил делать сам Бришо.
Затем закрыл ставни, задернул шторы. Проделав все это, он позвонил телефонистке отеля и попросил разбудить его в двенадцать часов дня. Затем лег и немедленно уснул.
Глава двенадцатая
Aорис Корантэн на секунду отвел взгляд в сторону. Клодин шла к морю на фон.
В развевающихся по ветру разноцветных флажков и яхт, вытянутых на песок неутомимыми спортсменами. На ней был красивый розовый купальник, который занятно будет рассмотреть поближе, когда его обладательница выйдет из воды.
Клодин скрылась в брызгах пены. Он вздохнул. Полчаса тому назад в закусочной Борис понял, что у него с ней может получиться. Это было нечто большее, чем простое предчувствие, - уверенность. Если девушка вдруг ни с того ни с сего говорит грудным голосом: "Впервые в жизни вижу, что полицейский может походить на олимпийского чемпиона, прокутив всю ночь напролет!" значит, эта девушка заранее на все готова. Пока они завтракали, Клодин сквозь полуприкрытые веки не переставала изучать внушительную мускулатуру Корантэна. Впрочем, то же самое делала и Жинетт, только немного сдержаннее. Он готов был поспорить, что из них двоих Клодин была большей любительницей порезвиться в постели. К тому же она чертовски хороша в этом купальнике.
Он перевел взгляд на Жерара, подростка, с которым ему удалось завязать разговор по довольно пустяковому поводу. Группе ребят никак не удавалось справиться с вантами одной из яхт. Корантэн любезно предложил им свою помощь. И его ловкость сотворила чудо. Сгрудившись вокруг него на песке, дюжина мальчишек и девчонок засыпали "старика" с мощными, как у преподавателя гимнастики, мышцами техническими вопросами. В отличие от большинства взрослых, он не напускал на себя снисходительный и насмешливый вид, держался с ребятами на равных.
Очень быстро Борис остановил свой выбор на Жераре. На его взгляд, он лучше других мог ему помочь в намеченном деле. Лет шестнадцати на вид, Жерар выглядел более зрелым и вдумчивым, чем его сверстники. С ним можно было говорить обо всем напрямую. Борис дождался момента, когда подростки перестали наседать на него, как на музейный экспонат, и начали разбредаться по сторонам. Кто-то отправился поплавать на яхте, кто-то разлегся на песке, чтобы позагорать на жарком солнышке.
Еще нежное, но уже мужающее лицо Жерара, который мечтательно глазел на пляжников и на лодки, ласкал ветерок.
"Пожалуй, его нелегко будет вызвать на откровенность..." - подумал Корантэн и решил говорить без обиняков.
- Теперь моя очередь попросить вас о помощи, - он обратился к Жерару как ко взрослому, и тот оценил это.
- Меня? - переспросил он. - Хотел бы я знать, чем это я мог бы вам помочь!
Его реакция на, слова Корантэна была вполне естественной. Что ж, хороший знак. И вообще, здесь, на пляже, где никто не выделялся костюмом, а на всех были одинаковые плавки и купальники, разговоры завязывались гораздо легче и проще.
- Речь идет о чем-то очень и очень важном, - сказал Корантэн.
Подросток нахмурил слипшиеся от морской соли брови.
- Ты очень быстро все раскусишь, - сказал Корантэн. - Я - полицейский и пытаюсь понять, отчего все-таки умерла Вероника Довилье. Вы ведь с ней были знакомы.
Казалось, что вся зелень моря отразилась в светлых глазах Жерара. Словно на них набежала волна. Он набрал пригоршню песка и начал просеивать его сквозь пальцы.
- Думаю, что не смогу вам ничем помочь, - пробормотал он, - хотя мне очень хотелось бы это сделать.
Корантэн понял, что настало время объясниться. Подросток замкнулся в себе. Случай, в общем-то, классический: ему достаточно было услышать слово "полицейский"...
- Нужно, чтобы о Веронике осталась светлая память, - продолжал Корантэн. Ты хороший парень, Жерар. Ты знаешь, что случилось. Она же была в вашей компании... А теперь ее родителям необходимо, чтобы восторжествовала правда. Вероника стала жертвой сумасшедшего. Если не принять меры, могут появиться новые жертвы. Дело очень важное. И нужно во что бы то ни стало узнать всю правду. - Он прикусил губу.
- Мы должны, мы обязаны защитить вас всех. Во что бы то ни стало. Иначе наша жизнь ни черта не стоит. Но без вашей помощи сделать это нам не удастся.
Жерар рассеянно смотрел вдаль, но чувствовалось, что он неравнодушен к теме разговора.
- Сами понимаете, месье, мы только об этом и говорим... От нас многое скрывают, ссылаясь на наш возраст, - сказал он и печально рассмеялся. - Но у нас тоже есть глаза и уши.
Жерар повернулся к Корантэну.
- Вот уж во что я не могу никак поверить, так это в историю с наркотиками. Вероника - и наркотики. Полная чушь! Зато человек, который повсюду следовал за ней...
Корантэн с трудом сдержался.
- Интересно, - спокойно произнес он, - а мне никто никогда об этом не говорил.
Жерар зачерпнул еще пригоршню песка.
- Это все началось дней восемь назад, - начал он. - Какой-то тип с черными волосами и очень пристальным, прямо-таки суровым взглядом. Он все время вертелся возле нас. Однажды после обеда мы отправились в город побаловаться мороженым и поглазеть на витрины. Так вот, он отправился с нами. Мы зашли в книжный магазин.
Вероника принялась листать книжку, я еще запомнил название, потому что стоял рядом с ней: "Большой Мольн" Алена Фурнье. Этот тип пристроился у нее за спиной. Он так терся о нее, что она даже отшатнулась. Он стал что-то ей нашептывать на ухо, я не расслышал, но скорее всего, какую-то мерзость. Вероника прогнала его прочь. Она покраснела как рак и ни за что на свете не соглашалась повторить мне, что он ей такого сказал.
Корантэн уже все понял.
Жерар был влюблен в Веронику первой любовью, нежной и романтической, и ее смерть потрясла его.
- А потом... Потом он снова стал к ней приставать? - поинтересовался Борис.
- Ода! - Ноздри Жерара раздувались от гнева. - Но теперь уже не подходя близко. Он все время маячил в стороне, не сводя с Вероники глаз. Когда мне это надоело, я сказал: "Пойду разобью ему морду".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19