Тебе будут поклоняться людские племена.
Приносить тебе жертвы. Приводить самых прекрасных девушек -
девственниц или, напротив, утонченных развратниц, как ты
пожелаешь. Золото будет течь к тебе рекой. Окруженный
всеобщим поклонением, непогрешимый, неуязвимый, вечный,
станешь ты править отданным твоему водительству народом,
пока не исчахнут усталые звезды и Всеотец не низринет сей
несовершенный мир в горнило Первозданного Пламени, где
сгинут и боги, и смертные, и начнется новый жизненный
цикл... И это - вместо жалкой участи смертного! Подумай -
еще один-два десятка лет, и тело твое откажется служить
тебе. Болезни подточат несокрушимое здоровье, мускулы
утратят былую силу. Ты превратишься в дряхлого,
беззубого, трясущегося старика, не помнящего даже свое
собственное имя. Мальчишки будут швырять в тебя камнями и
кричать - "плешивец, плешивец!".. хотя нет, постой, это
совсем из другой истории... Одним словом, ты понял меня? Или
те старики, которых ты встречал, не служат самым ярким
доказательством моих слов?
- Стариков я, конечно, встречал, - невозмутимо ответил
Конан. - Но у моего народа есть присловие - тот не мужчина,
кто доживает до старости и умирает в собственной постели. Я
не успею состариться, не бойся. Я паду в честном бою, и мой
дух отправится в небесные чертоги Крома! - Конан осекся,
сообразив, что проговорился, но было уже поздно.
- А, так ты из Киммерии! - обрадовался волшебник. -
Очень хорошо, очень! Ты-то мне и нужен! И у меня уже
есть для тебя отличное место... - Он сделал паузу, словно
чтец, отыскивающий нужный свиток. - Ага, вот оно. Ну да,
так и есть - прекрасное место, воинственное и
многочисленное племя... Женщины его страстны и красивы,
мужчины - храбры и кровожадны. Ты именно тот бог, что им
нужен!
- И что же ты требуешь взамен этого великолепия? -
поинтересовался Конан. - Власть, бессмертие, богатство,
женщины... Кстати, как насчет их? Тело я сохраню или как?
Без этого я не согласен!
- Сохранишь, сохранишь! - радостно воскликнул
волшебник. - Ну конечно же, сохранишь! Иначе вся затея
была бы лишена смысла! А суть именно в том, чтобы тебя
могли лицезреть восторженные верующие! Не каждый день,
конечно же... по праздникам... но могли бы!
- А женщина мне нужна каждый день! - заупрямился Конан,
изо всех сил пытаясь сыграть как можно лучше - волшебник
должен был уверовать в согласие киммерийца и выболтать
побольше - глядишь, и из его слов Конану удастся понять,
как с ним бороться... Шанс ничтожный, но иного у северянина
просто не было.
- Ну, ты слишком многого хочешь! - Чародей принялся
торговаться, словно мелкий разносчик на рынке. - Виданное
ли это дело - женщина каждый день! Хватит и одной ночи в
месяц...
- Тебе, может, и хватит, - отпарировал Конан. - Но не
мне. Каждые два дня - это мое последнее слово!
- Но тогда утратится вся твоя божественность! -
возмутился чародей. - Получится, я зря старался?!
- Ну, это меня не волнует, - Конан откинулся на спинку
кресла.
После долгого препирательства они в конце концов
сошлись на каждой четвертой ночи.
- Только учти - твоих любовниц тебе придется или есть
живьем, или поджаривать на медленном огне и пожирать уже
потом, - злорадно предупредил волшебник. - Иначе тебя не
будут бояться, а если тебя не бояться - то какой же ты бог?
- Пожира-ать? - удивился Конан. - Вот еще! Я же не
дикарь. Нет, так дело не пойдет.
Чародей, похоже, начал терять терпение. Голос его
внезапно загремел, словно самый исполинский водопад.
Задрожали стены, с потолка посыпалась какая-то крошка,
качнулся даже пол под ногами варвара.
- Ты окончательно забылся, червь! - грянуло под сводами
покоя. - Ты что, не понимаешь, что полностью в моей власти?
Я смогу превратить тебя в кого захочу! В змею, которую
отправлю в вольер с голодными мангустами! В вола, навечно
прикованного к мельничьему колесу! Наконец, я могу тебя
просто убить!
- Если бы все это было так, как ты говоришь, ты бы не
торговался со мной так долго, - заметил киммериец, не теряя
присутствия духа. - Значит, я тебе нужен. А коли нужен - то
ты будешь выполнять мои условия, а не наоборот. А грозить
мне - пустое дело. Разве ты этого еще не понял?
Вместо ответа раздался дикий рев и грохот. Каменные
блоки стен разлетались в пыль под чьими-то исполинскими
ударами; за несколько мгновений в противоположной стене
появился широкий пролом. Там во тьме смутно мерцали алые
огни, тянуло сухим жаром. И еще - оттуда неслись стоны,
вопли и горестные проклятия тысяч и тысяч голосов. А потом
всех их заглушило рычание Зверя. Миг спустя он появился и
сам - туловище тигра, голова слона, лапы дракона, хвост
скорпиона, пасть акулы... Глаза-блюдца, бивни оточены,
словно копья, когти на лапах крошат каменные плиты пола...
Чудовище было готово к броску.
Конан вскочил на ноги. Кажется, эта тварь не из металла
- что ж, наконец-то пришло время поговорить на знакомом
ему, Конану, языке!
Меч с шипением вырывался из ножен. В следующий миг
бивни пронзили пустоту на том месте, где секунду назад
стоял киммериец. Растопыренные лапы загребли воздух - и
тоже напрасно. Конан не стоял на одном месте, он танцевал,
он парил над полом, и его клинок со всей отпущенной варвару
силой вонзился в уязвимое место чудовища - под мышку, по
самый эфес погрузившись в свисавшие мягкие складки кожи.
Остальное туловище твари было надежно защищено чешуйчатой
броней; тигриные полосы поверх нее казались бредом
сумасшедшего живописца.
Раздалось хлюпанье и мокрый шлепок. Северянин вырвал
меч из раны и в тот же миг вонзил его снова, проворачивая
вокруг своей оси. Тварь взвыла дурным голосом, завертелась
на месте, слепо шаря вокруг себя чудовищными лапами и
впустую щелкая когтями. Однако Конану было не впервой
встречаться с подобными монстрами. Не раз и не два
самонадеянные чародеи выпускали против него таких вот
великанов, обильно уснащенных клыками, когтями, хоботами и
прочим смертоубийственным инструментом; однако всякий раз
выяснялось, что тяжелые, неповоротливые чудовища
проигрывают легкому и подвижному северянину.
Из рваной раны хлынула темная вонючая кровь. Капли ее
обжигали, словно в жилах чудовища струила крутой кипяток.
От рева раненой твари можно было оглохнуть.
Киммериец ловко уклонился от машущего жала, ткнул
острием клинка в его основание (новый взрыв воя и рева)
и оказался с другой стороны чудовища. Поднырнув под
чудовищную лапу, он опять повторил раз удавшийся прием. Меч
вспорол складки кожи в подмышечной яме и, похоже, дошел до
одной их жил - кровь хлынула, точно из пробитой бочки.
Теперь оставалось только ждать, когда тварь ослабеет от
потери крови. Горло, еще одно уязвимое место, у этой твари
закрывали толстые роговые чешуи - ее создатель оказался
хитрее прочих. Главным было не подвернуться под лапу
монстра; его хваленое жало на хвосте бессильно повисло.
Обрывая драгоценные гобелены, кроша яшмовые и
малахитовые скульптуры, чудовище вертелось на одном
месте, пытаясь зацепить Конана когтями или же пронзить
бивнями. Слоновий хобот яростно сжимался и вновь
раскручивался. По отвислым губам стекала слюна. Бока твари
обильно покрывала кровь. Еще некоторое время - и киммерийцу
останется только добить чудовище.
Однако у так и не появившегося хозяина этой твари был
предусмотрен, оказывается, и этот исход. Слабо
взбрыкиваясь, тварь внезапно устремилась обратно к пролому,
ненавидяще глядя на киммерийца алыми, как закат, глазами.
Ей на смену из темноты двинулись ужа знакомые варвару
бронзовые чудовища. Конан скрипнул зубами - для его меча
эти бестии были неуязвимы - и, собрав все силы, ринулся на
прорыв. Жесткая бронза ободрала бок, но киммериец сумел
ужом проскользнуть между сходящихся металлических тел,
устремляясь к единственному открытому для него пути бегства
- пролому в стене, к той самой темноте, где зловеще
вспыхивали алые зарницы. Только там у него еще оставались
шансы. Только там - в полной неизвестности.
Провал встретил киммерийца разверзшейся навстречу ему
исполинской бездной без дна и краев. Казалось, здесь
открывается проход к тайным иномировым царствам подземных
богов. Казалось, комната, в которой очнулся киммериец,
располагалась на исполинском столбе, чье основание терялось
где-то внизу, во мраке темных преисподних.
За спиной тяжело топал развернувшийся строй бронзовых
тварей. Конан обернулся и глубоко вздохнул. Синие глаза
киммерийца по-прежнему горели яростным боевым огнем, однако
он понимал, что на сей раз столкнулся с силой, намного
превосходящей мощь его мускулов. Этот волшебник не ошибался.
Сам он так и не дерзнул появиться перед северянином,
действовал чужими руками. И добился полного успеха. За
спиной - неуязвимые бронзовые воины, перед лицом -
беспредельность провала. Выбирай, киммериец! Шаг вперед или
шаг назад? Плен или смерть? Смерть или плен? Решай быстро!
И Конан решил.
Впервые в жизни он столкнулся со столь страшным
противником. С противником, который не допускал ошибок.
И теперь ему, Конану, чтобы избежать позора, что хуже
смерти, осталось только одно - сделать шаг вперед, в
бездонную пропасть.
Северянин шагнул. На миг все его существо взорвалось
истошным воплем, воплем не желавшего умирать тела - нет!
повернись! сдайся! согласись! Чудовищным усилием воли
варвар загнал вглубь этот жалкий и постыдный крик. Нет, он
не опозориться в эти последние мгновения. Кром, отец
Киммерии, смотрит на своих сыновей, и нельзя опозориться в
последнюю секунду...
Под ногами варвара разверзлась пустота. Стало внезапно
легко-легко, только очень свистел, оглушая, ветер в ушах.
Багровая тьма распахивала падающему свои мягкие объятия,
готовая принять и растворить в себе еще живое человеческое
тело.
Огни, огни, огни... огни, мрак и бездна. Любимые
игрушки тех, кто гордо именовал себя черными магами, мня
себя властителями человеческих племен и целых империй. И
вот теперь одному из таких игроков для чего-то потребовался
Конан...
Он все падал. Мгновения утекали одно за другим, а
последнего страшного удара все не было. Напротив, ветер
внезапно перестал выть, мягкая невидимая ладонь подхватила
Конана, замедляя его стремительное падение. Потом появилась
твердь. Совершенно черная, гладкая - как будто
отполированный камень. Только это был отнюдь не камень, и
Конан отлично знал это. Знал, потому что чувствовал своим
чутьем варвара, пусть и странствовавшего немало лет по
цивилизованным хайборийским краям, но так и не утратившего
то редкостное, присуще лишь его народу чутье на совершенно
чуждые нашему миру магические силы. Они испокон веку
окружали предков Конана, и племя киммерийцев мало-помалу
научилось и чувствовать их, и бороться с ними. Иначе
сородичи Конана никогда не смогли бы выжить.
Конан, целый и невредимый, стоял посреди мрачного
подземного царства. Над головой переливались сполохи алого
пламени. Все вокруг казалось совершенно одинаковым, все
пути походили друг на друга как новенькие монеты, только
что вышедшие из рук чеканщика. Куда идти? Киммериец поднял
глаза, отыскивая тот столп, с вершины которого он и попал
сюда - не нашел, все вокруг окутывал мрак.
- Ну вот ты и пришел ко мне, - раздался знакомый голос.
Мага по-прежнему не было видно. Звучал лишь холодный
голос, полный злобного торжества. - Теперь нам осталось
лишь довершить дело.
Конан не ответил. Взглядом он искал врага - и не
находил. Вокруг по-прежнему был один лишь мрак, озаряемый
беспорядочными алыми вспышками. Ни дорог, ни путей, ничего;
не с кем сражаться, некого рубить, остается лишь слушать
этот гнусный усмешливый голос, слушать до тех пор, пока не
появится нечто вроде той твари с бивнями, которую можно
будет пронзить мечом!
- Я испытал тебя - и ты отлично прошел испытание, -
высокопарно продолжал тем временем волшебник. - Ты будешь
отличным богом! У меня, как я уже сказал, есть для тебя
отличное местечко. Плата уже получена. Так что ничто не
мешает тебе пройти трансформацию и отправиться в путь! Тебе
даже не придется шевелить ногами. Мои слуги доставят тебя
на место, так что ты даже ничего не почувствуешь!
Конан мрачно усмехнулся. Он уже догадывался, зачем
волшебнику потребовалась его скромная персона. Стать
Богом-из-Чаши, быть проданным какому-то дикому племени,
чтобы ему поклонялись - а он, Конан, в свою очередь,
превратиться в куклу засевшего в этом замке чародея, чтобы
выполнять все его приказы.
И все-таки волшебник не мог осуществить свой замысел
немедленно. Иначе он давно бы уже привел его в исполнение.
Что-то мешало ему, какая-то мелочь, которая, тем не менее,
до сих пор хранила киммерийца, вынуждая его врага в долгие
и бессмысленные разговоры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10