Картина быта простых людей напомнила Майку его первую поездку на Тайвань в середине восьмидесятых. Тогда все так ели. Теперь лимузин вез их мимо закусочных «Макдоналдс» и «Пицца-хат», мимо толп людей в костюмах, привыкших к новому стилю жизни с кондиционерами. А тогда на каждом светофоре их окружали орды мотоциклов – на каждом по двое, по трое, а то и целые семейства с детьми, собаками и покупками; все жужжат, как пчелиный рой, и с ревом срываются с места, едва загорается зеленый свет. Теперь даже автомобили местного производства трудно отличить от японских и немецких. Тогда в каждом отеле были свои проститутки, и там принимали в основном японских, американских и европейских бизнесменов. Теперь же, войдя в вестибюль «Шервуда», они увидели сплошь китайские лица, тут же справляли местную свадьбу, которая могла бы украсить страницы журнала «Современная невеста».
Отсутствие инфраструктуры и чистоты, как в Сингапуре, тайваньцы с лихвой компенсировали предпринимательством. Транснациональные корпорации, некогда в избытке обеспечивавшие страну игрушками, одеждой, велосипедами и телевизорами, перестали быть опорой тайваньской экономики. Из небольших семейных предприятий тайваньцы создали корпорации – ими управляют сыновья, получившие образование в Америке, у них есть свои банки и биржи, а также собственные оригинальные идеи.
* * *
В Сан-Хосе, где было на девять часов позже, но на один день раньше – или просто на пятнадцать часов раньше? – Трейси беспокойно расхаживала по кабинету Говарда.
– Вот гад! И это в благодарность за все, что я делаю! Значит, если будет принято решение о слиянии с нашими друзьями из Техаса, я окажусь не нужна, да?
– Слияния не будет, Трейси, – сказал Говард. Он сидел откинувшись в своем крутящемся кресле, положив ноги на стол. – На что оно им? Или нам? Все эти переговоры – обычный блеф, чтобы поддерживать высокий курс наших акций. Ты же знаешь правила игры...
– Курс акций никогда не соответствует фактическому положению дел, Говард. Это означает, что он в любой момент наймет какого-нибудь твердолобого экономиста, который скажет, что мы не обеспечиваем ожидаемых темпов роста, заложенных в цену, и я вылечу из окна верхнего этажа под радостное улюлюканье Тодда.
– Не очень удачная метафора, – заметил Говард, но Трейси либо не поняла, что он имеет в виду самоубийство Лестера, либо решила не придавать этому значения.
Она уселась на тумбочку, поболтала ногами и вдруг просияла.
– Есть идея! Давай подговорим «Севко» сделать нам предложение об объединении...
–Трейси, ради Бога...
– Нет-нет, послушай, Говард. Мы для них лакомый кусок. И, думаю, если мы поможем им, Джек Хоулльер назначит тебя президентом. Он ненавидит Тодда.
– С чего ты решила, что тебе удастся склонить к этому «Севко»?
Трейси подошла к столу Говарда и села перед ним, положив грудь на дубовую столешницу.
– Я знаю Джека Хоулльера, – с расстановкой произнесла она.
Говард вскинул брови.
– Хорошо знаешь?
Трейси посмотрела на него долгим взглядом и ответила:
– Спала с ним...
В сущности, судьба «Това системз» была ей безразлична. Для ее планов важно было только одно: продержаться в компании на нынешней должности до Суперкубка. И помочь ей в этом мог только Говард, имевший влияние на Тодда. Но если есть хотя бы малейшая вероятность того, что Тодд их продаст, считала Трейси, нельзя допустить, чтобы они оказались во власти кучки техасцев, которые первым делом разгонят высшее руководство калифорнийской компании, – тех, кого им так нравится высмеивать в разговорах с аналитиками.
* * *
Ровно в шесть часов вечера Майк вышел из лифта для VIP и увидел в центре вестибюля трех мужчин в деловых костюмах. Одного из них – Дени Лима – он знал. Дени заметил Майка и помахал рукой.
– Майк, мы слышали, что ты вернулся, – сказал Дени, пожимая ему руку.
– А ты уж думал, что избавился от меня навсегда! – шутливо отвечал Майк.
Второго мужчину, помоложе, он встречал впервые, но внешность третьего – тот был гораздо старше своих спутников – показалась ему знакомой. Майк вспомнил его – он никак не ожидал увидеть здесь представителя столь высокого ранга. Майк улыбнулся и протянул руку.
– Господин Чен, большая честь для меня.
Чен рассмеялся, обменялся с Майком крепким рукопожатием и взял его под локоть.
– Когда мне сообщили, что Майк Маккарти вернулся в «Това системз» и закупает для компании микросхемы памяти, я сказал себе: «Не может быть, это не он». Искренне рад тебя видеть!
Ричард Чен считался одним из самых богатых людей на Тайване. Он возглавлял индустрию клонированных компьютеров. Она выросла из кустарного сборочного производства универсальных компьютеров на барахолках Калифорнии, которое со временем развилось в самостоятельную отрасль, завоевавшую для Тайваня ведущее место на рынке изготовителей портативных компьютеров. Любой компонент, используемый в переносном, блокнотном или карманном компьютерах, теперь можно было достать здесь, в Тайбэе. Этот маленький остров стал центром снабжения всех звеньев компьютерной цепи – от дисплеев с плоским экраном до микросхем, разъемов и переключателей.
Майк бросил беспокойный взгляд на лифты.
– Я здесь с одним из старших инженеров, – объяснил он. Его собеседники вежливо кивнули. – Он впервые на Тайване, – добавил Майк.
Мужчина помоложе достал визитную карточку, Майк извлек из кармана свою – новенькую, недавно отпечатанную.
– Патрик Цай, – представился молодой тайванец, обмениваясь с Майком визитками.
«Директор по расширению сбыта», – прочитал Майк на его карточке. Это могло означать что угодно. Тайваньцы присваивали себе громкие должности так же вольно, как и европейские имена. На самом деле отношения внутри компании определяли личные связи, возраст и беседы в тесном кругу за обедом или ужином, а не иерархическая структура, позаимствованная у американцев.
– Давно вернулся в «Това системз»? – спросил Ричард Чен.
– Только что.
– И Гари Фортино твой босс?
– Да.
– А он подчиняется Говарду?
– Точно. Где же Карлос?..
– Может, никак не придет в себя после долгого перелета? Давай позвоним ему в номер? – предложил Ричард.
– Наверное. – Майк подозревал, что бедняга Карлос никак не протрезвеет после перепоя. Неужели нельзя было отказаться от шампанского во время полета?
Только Майк собрался оставить своих собеседников, чтобы позвонить, как двери одного из лифтов раздвинулись и появился Карлос – в мешковатых брюках, рубашке с короткими рукавами и мятом галстуке. Майк махнул ему, и светоч инженерной мысли ленивым шагом подошел к ним.
– Привет. Извини. Отличная идея пришла в голову, пока сидел в туалете. Пришлось записать...
Тайваньцев он, казалось, не замечал, пока Майк не представил их. Все трое протянули Карлосу свои визитные карточки. Инженер взял визитки, но сам, забыв про азиатский обычай, свою не предложил. Тайваньцы не обиделись: они поняли, что имеют дело с деревенщиной.
–Пойдемте, – сказал Майк. – Карлос за ужином объяснит, что ему нужно.
Тайваньцы думали, что Майк приедет один, поэтому пришлось впятером втиснуться в «мерседес» Ричарда. Они поехали в находившийся неподалеку ресторан – одно из самых знаменитых в городе заведений, где готовили блюда из морепродуктов. Название ресторана и меню были написаны только иероглифами. Две официантки в длинных китайских платьях провели их в отдельную комнату.
– Бог мой, какие красотки! Здесь все женщины такие? – спросил Карлос у Майка.
– В основном, – коротко ответил он, заметив, как Дени и Ричард быстро переглянулись.
Некоторые азиатки были столь прекрасны, что, казалось, будто это и не девушки, а фарфоровые статуэтки, но Майк не хотел поощрять Карлоса к подобным разговорам.
– Вам нравится китайская кухня? – осведомился Патрик у Карлоса.
– Да, я ем все.
Ричард взглянул на Майка. Тот пожал плечами. Тогда Ричард отдал несколько коротких распоряжений, и им начали приносить «все»: морские ушки в раковинах, суп из акульих плавников, гребешки, морского окуня, приготовленного на пару, лангустов, моллюсков и превосходное французское «шабли». Официанты с подносами приходили и уходили, меняя чайники и блюда, пока даже Карлос не замотал головой. Ричард некоторое время прислушивался к беседе инженера, Дени и Патрика, а потом повернулся к Майку и спросил:
– Почему ты приехал сюда, а не обратился к другим?
Майк ждал этого вопроса.
– Вообще-то, мы планировали вступить с вами в переговоры еще до того, как возникла эта проблема, – отвечал он. – Мы знаем, что Тайвань в скором будущем станет крупным производителем микросхем памяти. У вас есть зависимый рынок, вы всегда можете продать свои изделия, даже в тяжелые времена. И нам известно, что вы осуществляете крупномасштабные инвестиции на этом направлении. – Проще говоря, это означало: «Дайте Карлосу чипы, которые ему нужны, и мы купим у вас тонну микросхем динамической оперативной памяти».
Ричард улыбнулся.
– Корейцы сегодня по-прежнему самые сильные, но скоро мы их перегоним. Японцы не делятся своей новой продукцией, а американцы слишком недальновидны, думают только на два квартала вперед. Ты поступил верно, что приехал к нам с предложением о сотрудничестве.
Карлос энергично кивнул Дени и повернулся к Майку.
– Они уступят нам кое-какие чипы, которые обеспечат половину быстродействия нашего микропроцессора. Нас это устроит. Так что заключай сделку.
Остальные рассмеялись. Дени попросил счет и расплатился. Трое тайваньцев, теперь заметно расслабившиеся, вышли вместе с гостями на улицу и сели в машину.
00110
В отличие от Гонконга в Тайбэе не было сутолоки на улицах, на горизонте не вздымались горы, но ночной город, как и в прежние времена, произвел на Майка впечатление. Дорожное движение интенсивное, люди ходят по магазинам или едят у стен бетонных жилых зданий, на которых крепятся вертикальные вывески, исчерканные китайскими иероглифами. Тротуары лучше не стали – такие же растрескавшиеся, в выбоинах. На столбах и карнизах лежит налет грязи – продукт жизнедеятельности города. Очевидно, влиятельные родственные кланы не считали нужным заниматься ремонтом и содержать объекты городского хозяйства – все свое внимание они уделяли бурным политическим процессам.
Пятеро мужчин оставили автомобиль на попечение швейцара и вошли в мраморный вестибюль высотного здания, отделанный стеклом и хромом. Хозяева повели своих гостей к лифтам, столь же вычурным, как в казино Лас-Вегаса, откуда их, возможно, и выписали. На верхнем этаже посетителей встретила поклоном и улыбкой женщина в короткой юбке и чулках в сеточку. Они прошли за ней по коридору в комнату, где вдоль стен стояли диваны, в центре – стол с несколькими микрофонами, а в дальнем конце – большой телевизор.
– Кто будет петь? – спросил Карлос.
– Тебе споет твоя девушка, – ответил Дени.
Майк осмотрелся и увидел, что Патрик разговаривает у двери с какой-то дамой, – должно быть, хозяйкой заведения. Она удалилась, и пятеро мужчин сели: Майк с Карлосом на один диван, Патрик с Дени – на другой, Ричард – отдельно от всех в кресло.
Принесли бутылку «Чивас ригал», ведерко со льдом, блюдо с фруктами и свернутые горячие полотенца. В комнату одна за другой вошли пять приветливо улыбающихся девушек. Самая изысканная, в дорогом вечернем белом платье, серебряных туфлях на платформе и с огненно-рыжими кудряшками на голове – ну просто красотка из научно-фантастического фильма 50-х годов! – подплыла к Ричарду, опустилась перед ним на колени и, развернув горячее полотенце, заботливо вытерла ему лицо.
– Черт! – пробормотал Карлос.
– Нравится она тебе? – спросил Дени, показывая на девушку, лицо которой, казалось, было слеплено со скульптуры из индонезийского храма.
– Да, еще бы!.. – ответил Карлос.
Девушка растянула в улыбке кукольные губки, села возле него.
Девушка, которая досталась Майку, позже призналась ему – по-английски она почти не говорила, – что она вьетнамка. У нее тоже были точеные черты, лицо без единого изъяна обрамляли густые шелковистые черные волосы. Облегающие платья подчеркивали изящество миниатюрных фигурок девушек. И грудки у всех пяти были маленькие, не совсем во вкусе мужчин с Запада, предпочитавших более полногрудых женщин, однако они очаровывали как своей грациозностью, так и доступностью прикосновениям мужских рук. Красавицы приготовили гостям виски со льдом, мужчины чокнулись несколько раз, потом Патрик и его партнерша запели под караоке песню Джона Денвера «Сельские дороги», а Карлос в своей непосредственной манере исполнил, как мог, «Отель „Калифорния“».
Пока остальные пели, Ричард дернул Майка за рукав.
– Жаль Лестера, – сказал он, качая головой. Потом наклонился поближе и спросил: – Это правда, что он употреблял наркотики?
– Не знаю, – ответил Майк. – Как бы то ни было, заключение сделок с поставщиками микросхем памяти – работа адова, хуже не бывает.
– Ну нет, – возразил Ричард. – Производство чипов куда более коварный бизнес. Убытки, убытки, убытки, потом бац! – цены взметнулись, а у тебя не хватает объемов.
– Да, все равно что с индейками, – отозвался Майк, подмигивая вьетнамке.
– Как это? – спросил Ричард.
Майк предполагал, что его сравнение, возможно, потребует объяснения.
– А так. В один год фермеры привозят в город индеек на продажу ко Дню благодарения, но их на всех не хватает. Люди соглашаются на любую цену, лишь бы купить индейку к празднику. Фермеры распродают все подчистую, но знают, что могли бы продать больше. Поэтому на следующий год они везут в город больше индеек, но теперь оказывается, что они перестарались. Никому не хочется оставаться с непроданными индейками, фермеры снижают цены и в результате выручают за товар меньше, чем в минувшем году. На следующий год они уже разводят меньше птицы – и опять проигрывают.
– Они уперли индеек у индейцев! – выкрикнул Карлос.
Его девушка опустилась перед ним на колени и вновь наполнила его бокал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45