Пол Андерсон: «Сломанный меч»

Пол Андерсон
Сломанный меч



Пол АндерсонСломанный меч Глава 1 Жил человек по имени Орм Сильный, сын Кетила Асмудсона, землевладельца с юга Ютландии. Их род поселился там с незапамятных времен и содержал огромные поместья. Жену Кетила звали Асгерд, она была дочерью Рагнар Хэарибрикс. Так что Орм вышел из хорошей семьи, но, будучи пятым сыном у своего отца, не мог претендовать на большое наследство.Орм с детства любил море и как только достаточно подрос, почти каждое свое лето проводил в плаваниях с викингами. Он был еще молод, когда умер Кетил и фермой стал управлять старший из братьев — Асмунд. Но однажды, когда Орму минуло двадцать зим, он подошел к брату и сказал:— Вот уже несколько лет ты владеешь здесь, в Гиммерландии, тем, что принадлежит всем нам. Остальные тоже хотят своей доли. Но если мы разделим земли на пять частей, да еще выделим приданое для наших сестер, мы станем обычными, мелкими землевладельцами и никто не вспомнит о нас после нашей смерти.— Ты прав, — ответил Асмунд. — Нам лучше держаться вместе.— Да, но я не хочу быть пятым человеком у одного руля, — сказал Орм, — и поэтому я тебе предлагаю вот что: дай мне три корабля с оснасткой, запасом провизии и оружием, необходимым для тех, кто отправится со мной. Я сам найду себе землю и не буду требовать своей доли. Асмунд был очень доволен, и еще больше он обрадовался, когда два брата сказали, что отправятся с Ормом.До наступления весны он купил корабли, оснастил их и нашел много бедных и молодых людей, которые были бы рады отправиться на запад. Как только погода прояснилась, хотя море все еще было сурово, Орм вывел свои корабли из Лимфьорда, и после этого Асмунд его больше никогда не видел.Команды быстро гребли на север, пока не оставили у себя за спиной вересковые поля и дремучие леса под высокими небесами Гиммерландии. После того как они обогнули Ско, подул хороший ветер, и они подняли паруса. Корабли повернулись кормой к своей стране, и, как полагалось, на них подняли драконьи головы. В снастях свистел ветер, обшивка кораблей покрылась пеной, и чайки кричали вокруг нок-реи. Орм, чувствуя себя счастливым, сложил стих:Белогривые конники моря — валы, слышу плеск ваш, храпенье и ржанье. Убегая на запад от здешней весны, тяжесть ноши для вас наказанье.Благодаря тому, что он отплыл так рано, ему удалось достичь берегов Англии раньше других викингов и захватить богатую добычу. К концу лета его корабли достигли Ирландии. Там он обосновался и более никогда уже не покидал западных островов, летом он занимался грабежом, зимой — продавал часть добычи для покупки новых кораблей.Но пришло время, и пришло к Орму желание обзавестись собственным домом. Он со своим небольшим флотом присоединился к огромному флоту Гаторма, которого англичане называли Гатрумом. Следуя за этим лордом как на суше, так и на море, он во многом выиграл, но также и во многом проиграл, когда король Альфред одержал победу у Этандуна. Орм и несколько его людей были среди тех, кому удалось прорваться и спастись. Потом он услышал о том, что Гаторму и другим окруженным датчанам были сохранены жизни при условии, что их окрестят. Орм понял, что его ждет, пусть и небольшой, период мира между датчанами и людьми Альфреда. Тогда он уже не сможет столь свободно получать от Англии то, что он до сих пор от нее имел.В поисках дома он попал в места, названные позднее страной датского Закона.Он нашел зеленое, красивое поместье, начинавшееся с небольшой бухты, в которой он мог бы держать свои корабли. Англичанин, живший там, был человеком богатым и достаточно сильным и не хотел продавать поместье. Но Орм пришел к нему ночью, окружил дом своими людьми и поджег его. Хозяин, его братья и большинство его слуг погибли. Говорили, что мать англичанина, которая была ведьмой, спаслась потому, что поджигатели выпустили всех женщин, детей и рабов, выбежавших из дома, и наложила на Орма проклятие, заключавшееся в том, что его старший сын будет воспитан вдали от людей, в то время как Орм взрастит волка, который однажды разорвет его.Родственникам англичанина, оставшимся среди большого количества датчан, уже заселивших окрестности, ничего не оставалось другого, кроме как принять от Орма вергельд и плату за землю, тем самым сделав его законным владельцем фермы. Он построил большой новый дом и другие строения, и с его деньгами, последователями и славой, которую он имел, вскоре стал считаться вождем.Прожив на новом месте год, он почувствовал, что было бы неплохо завести жену. Взяв с собой много воинов, он поскакал к английскому графу Ателстейну и попросил руки его дочери — Эльфриды, которая считалась самой красивой девушкой королевства.Ателстейн долго гмыкал и бормотал, но Эльфрида сказала Орму прямо в лицо:— Я не могу и никогда не стану женой собаки — язычника. А если ты попробуешь взять меня силой, ты получишь мало удовольствия от этого, в этом я клянусь.Стройная и хрупкая, с меднокаштановыми волосами и ясными серыми глазами, Эльфрида была полной противоположностью огромному, грузному Орму, кожа которого покраснела от ветра и солнца, а копна волос стала практически белой от солнца и морской воды. Но он чувствовал, что чем-то она сильнее его, и поэтому, подумав немного, он сказал:— Теперь, когда я на земле, где народ почитает Христа, думаю, было бы разумно для меня примириться с ним, точно так же, как с его людьми. Многие датчане уже сделали это. Я буду окрещен, если ты выйдешь за меня замуж, Эльфрида.— Это ничего не даст, — закричала она.— Но подумай, — лукаво сказал Орм, — если ты не выйдешь замуж за меня, я останусь некрещеным, и тогда, если верить священникам, душа моя пропадет. А ты жестоко ответишь перед своим Господом за потерянную человеческую душу, — и он прошептал Эльфриде: — И еще, я сожгу этот дом и сброшу тебя с морских утесов.— Да, дочь, мы не имеем права терять человеческую душу, — быстро сказал Ателстейн.Эльфрида не очень долго сопротивлялась, так как Орм был по — своему не таким уж страшным и плохим человеком; к тому же этот союз шел явно на пользу дому Ателстейна. Итак, Орм был окрещен и вскоре женился на Эльфриде и привез ее в свой дом. И жизнь их была довольно спокойной, хоть и не всегда мирной.В их округе не было церкви; все были сожжены викингами. По желанию Эльфриды, Орм приблизил к семье священника, поселив его в своем доме, а для искупления своих грехов задумал построить для него церковь. Но, будучи человеком осторожным и не желая оскорбить никакую из Сил, он продолжал приносить жертвы Тору зимой и Фрейру весной, прося у них мира и хороших урожаев, как когда-то в море просил удачи у Одина и Эзира.Из-за этого они ругались со священником всю зиму, и весной, незадолго до того, как у Эльфриды родился ребенок, Орм вышел из себя и выгнал священника из дому, велев ему убираться куда-нибудь. Эльфрида долго упрекала его за это, пока наконец он не завопил, что больше не в силах выносить бабьей болтовни и что он вынужден от нее бежать. И он отплыл со своими кораблями раньше, чем хотел, и провел все лето, грабя берега Шотландии и Ирландии.После его отъезда Эльфрида родила. Ребенок был большим красивым мальчиком, которого Эльфрида, по желанию Орма, назвала Вальгардом, старинным именем их рода. Но теперь в доме не было священника, который мог бы окрестить ребенка, а ближайшая церковь стояла на расстоянии двух—трех дней пути, и Эльфрида тут же послала туда слугу.Она была счастлива и горда за своего сына и напевала ему, как когда — то ей пела ее мать:Баю-баю, птенчик мой, самый лучший под луной! Гонит стадо пастушок. Солнце село за горой. Глазки ясные закрой.Баю-баю, малый мой Я тебя качаю! Ходит месяц золотой, Звездочки зажглись, Спи любимый мой сынокБаю-баю, мой малыш. Будь благословен: ведь с тобою сам Бог, чтобы спать спокойно мог мой любимый сынок. Глава 2 Граф эльфов Имрик выехал ночью посмотреть, что происходит в землях людей. Была холодная весенняя ночь с почти полной луной. Иней серебрился на траве, и звезды были все еще сильные и яркие, как зимой. Ночную тишину нарушал лишь редкий вздох ветра в ветвях, набухающих почками, и весь мир состоял из скользящих те ней и холодного белого света. Подковы на копытах лошади Имрика были с серебром и там, где они ступали, звучал высокий чистый перезвон.Имрик проскакал в лес. Ночь окутала деревья тьмой, но он заметил красноватый огонек. Когда он подъехал ближе, то увидел, что это был свет, пробивающийся сквозь щели плетеной лачуги, стоявшей под огромным корявым дубом, с ветвей которого, вспомнил Имрик, друиды когда-то срезали омелу. Предчувствуя встречу с ведьмой, Имрик слез с коня и постучал в дверь.Дверь открыла женщина, казавшаяся такой же старой и сгорбленной, как дерево, под которым она жила. Она открыла дверь и смотрела не него; мерцающий лунный свет отражался от его шлема, кольчуги и его серой лошади, поедающей мерзлую траву за его спиной.— Добрый вечер, мать, — сказал Имрик.— Никому из вас, эльфов, не позволяла я еще называть себя матерью, вас, рождающих больших детей для людей, — проворчала колдунья. Но она пропустила его внутрь и поспешила налить ему в рог пива. Вероятно, фермеры, проживающие поблизости, приносили ей еду и питье взамен на те небольшие волшебства, которые она для них могла делать. Чтобы сесть на единственную скамью в лачуге, Имрику пришлось согнуться и сбросить с нее кучу костей и другого хлама.Он смотрел на нее своими странными быстрыми глазами, которые, как и у всех эльфов, были небесно-голубого цвета, без белков или синих зрачков. В глазах Имрика отражались лунные блики и тени древних знаний, потому что он уже долго жил на земле. Но он всегда был молодым, у него был широкий лоб, большие скулы, узкий подбородок и прямой тонкий нос правителей эльфов. Его серебряно-золотые, тоньше паутины, волосы падали волной из-под его шлема на широкие, покрытые красной мантией плечи.— Что-то давненько эльфы не появлялись среди людей, — сказала ведьма.— Да, мы слишком были заняты нашей войной с троллями, — ответил Имрик голосом, похожим на далекий шум ветра в лесу. — Но сейчас у нас перемирие, и мне интересно узнать, что произошло за последние сто лет.— Многое, но мало хорошего, — сказала ведьма, — датчане пришли с моря, убивают, грабят, жгут, захватывая Восточную Англию, а больше я ничего не знаю.— В этом нет ничего плохого. — Имрик поглаживал свои усы. — До них англы и саксы делали то же самое, еще раньше — пикты и скотты, а до них — римляне, до римлян — бритты и галлы, еще раньше, но это очень длинная история, которая не прекратится и после датчан. И я, наблюдая за ней практически с момента образования земли, не вижу в ней никакого вреда, поскольку так легче убивать время. Я с радостью посмотрел бы на этих пришельцев.— Тогда тебе не нужно далеко ехать, — сказала ведьма, — Орм Сильный живет на побережье, это на расстоянии ночи пути на плохой лошади, а может, и того меньше.— Ничтожное расстояние для моего коня. Я поеду.— Стой, подожди, эльф! — какое-то время колдунья сидела, бормоча, ее глаза смотрели на свет, исходящий от крохотного огня в очаге, два красных огонька вспыхнули среди дыма и теней. Неожиданно она захохотала. И, ликуя, закричала: — Да, езжай, езжай, эльф, к дому Орма у моря. Он сейчас в отъезде, но его жена с радостью примет тебя. Она недавно родила сына, который все еще не окрещен.При этих словах длинные, заостренные уши Имрика приподнялись.— Правду ли ты говоришь, ведьма? — спросил он низким и ровным голосом.— Клянусь Сатаной. Я умею узнавать, что происходит в этом проклятом логове. — Старуха раскачивалась во все стороны, сидя в своих лохмотьях перед гаснущими углями. Тени толкались друг за другом по стене, огромные и бесформенные. — Езжай и посмотри сам.— Я не рискну взять ребенка датского вождя. Он может быть под покровительством Эзира.— Нет. Орм — христианин. Но, изменив старым богам, он не верит в нового. Так что его сын не принадлежит ни одному из богов.— Опасно мне лгать — сказал Имрик.— Мне нечего терять, — ответила ведьма. — Орм сжег моих сыновей в нашем доме, и моя кровь умрет вместе со мной. Я не боюсь ни богов, ни чертей, ни эльфов, ни троллей. А то, что я говорю — правда.— Что ж, поеду и посмотрю, — сказал Имрик и поднялся. Кольца его кольчуги звякнули друг о друга. Он накинул на себя огромную красную мантию, вышел и вскочил на белого коня.Подобно порыву ветра или свету луны, он промчался из лесу по полям. Спящая под луной земля, тенистые деревья, громадные холмы, белые от инея луга широко раскинулись перед ним. Под необъятным, покрытым звездами, небом сгущалась темнота. Разные существа двигались в темноте, но это были не люди — он видел отблески глаз дикой кошки, слышал волчий вой и возню маленьких ног под корнями дуба. Они чувствовали, что проезжает граф эльфов и скрывались подальше, во мрак.Вскоре Имрик достиг двора Орма. Конюшни, сараи и другие строения из грубо срубленного леса образовали стену, окружающую с трех сторон мощенный булыжником двор. На четвертой же его стороне стоял дом, острые концы крыши которого, вырезанные в виде драконов, смотрели в звездное небо. Но Имрик напротив него нашел небольшой домик. Собаки, учуяв его, ощетинились и зарычали. Но прежде чем они могли залаять, он направил на них свой ужасный взгляд, похожий на взгляд слепого, и сделал им знак. Собаки уползли, жалобно скуля.Он проскакал к дому, подобно легкому ночному ветру. Только ему одному известным способом он открыл окно снаружи и заглянул внутрь. Лунный свет падал на постель, освещал Эльфриду, окрашивая ее разметавшиеся волосы в серебряный облачный цвет. Но взгляд Имрика сосредоточился только на младенце, прижавшемся к ней.Лицо эльфа было неподвижно, как маска, но внутри он рассмеялся. Он закрыл окно и поскакал назад на север. Эльфрида пошевелилась и проснулась, почувствовав спящего рядом малыша. В ее глазах еще стоял туман тревожных снов. Глава З В те времена народ Фэри все еще населял эту землю, но уже тогда что-то странное нависло над его владениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29