А я намеренно многого тебе не говорил. Ты постоянно жила в моей тени.Она гордо подняла голову.– Как ты можешь так говорить? Я каждый день играю на сцене, и каждый день встречаюсь со зрителями.– Вот именно. Ты встречаешься со зрителями. Но ты не живешь среди этих людей. Я всегда стою рядом с тобой, пока они восхищаются тобой и поздравляют тебя. Джордж ведет твои дела, Ада одевает тебя. Мы все ограждаем тебя от всяческих неприятностей.– Ты говоришь обо мне как о слабоумном ребенке, – пожаловалась она. – По-твоему, я почиваю на постели из лепестков роз. Я много работаю…Он нежно коснулся ее плеча.– Я знаю. Но ты актриса. Актеры и актрисы не живут как все прочие люди. Они живут в вымышленном мире, в мире героических поступков и счастливых финалов, радостных встреч и триумфальных побед. В мире длинных фраз и искусственных речей.– В мире многочасовых репетиций и тяжелой работы, грубой публики и скверных театральных менеджеров, – сердито прервала она его.– Это верно, но в конце концов все благополучно завершается. Пропавшие дети находятся и возвращаются к своим любящим родителям. Бывшие любовники встречаются через двадцать лет. В жизни все не так. Родители, дети, любовники продолжают жить каждый своей жизнью. Они становятся другими. Давай, расскажи мне. Чего ты ждала от своей сестры?Миранда медлила. Она обиженно поджала губы, но сейчас они начали дрожать.– Я предполагала, что она может не поверить мне. Я думала, что мне трудно будет убедить ее в том, кто я такая.– Но это не вызвало никаких затруднений, верно?– Да. Она узнала меня.– Надо быть полоумной, чтобы не узнать тебя. Я уверен, что она видела твои портреты. Ты почти не изменилась. А твоя мать наверняка устроила дома алтарь в память о своей дорогой умершей дочери. И что она сделала после того, как узнала тебя?Его слова болью отозвались в ее сердце, усилив ее отчаяние.– Она повела себя так, будто она н-ненавидит меня. Ты бы видел ее. Она обвиняла меня в ужасных поступках. Говорила, что я покинула ее и маму.– Разве нет? Разве твой побег не означал, что ты их покинула? Ты ни разу не поинтересовалась, что с ними стало. Твоя мать, вероятно, пережила страшные дни, не зная, жива ты или умерла. И всегда надеялась. Плакала в твой день рождения, плакала в канун Рождества. Плакала…Миранда сжала кулаки.– Перестань!– А счастливый конец? – серьезно спросил Шрив. – Он все-таки был?– Нет. Она сказала, что больше никогда не хочет меня видеть. Моя родная сестра. Когда она была малышкой, я так любила ее. Она обнимала и целовала меня. – Миранда боролась со слезами. – Я не буду плакать. Правда.Шрив посмотрел на ее склоненную голову.– Забудь об этом как можно скорее. Мы должны подумать, что нам теперь делать.– Почему мы?– Потому что у нас может возникнуть большая проблема. Как нам теперь спрятать этот котел с гнилой рыбой?Миранда быстро справилась со слезами и сделала несколько глубоких вдохов – свое привычное упражнение, которому научил ее Шрив, чтобы избавиться от страха перед сценой. Она промакнула глаза влажным от слез платком.– Я не хочу ничего прятать.– Как же!Она повернулась к нему, гордо вскинув голову. (Беатриче из «Много шума из ничего»).– Я говорю серьезно.Он посмотрел на нее, его презрение отразилось в усмешке, появившейся у него на губах.– Миранда, ты же хочешь, чтобы она держала в секрете твой непрошенный визит к ней.– Как ты можешь такое говорить? Я надеялась, что мы станем друзьями. – Она наклонилась вперед и протянула руки, как умоляющая Изабелла.Он процитировал ей строки из Шекспира:– «Но нет соблазна опаснее того, что нас ведет на путь греха, пленив нас чистотою…» У. Шекспир «Мера за меру».

Миранда спрятала руки за спину и бросила на него сердитый взгляд.– Что ты хочешь этим сказать? Если бы ты видел все собственными глазами! Моя маленькая сестренка живет в этой ужасной школе, носит отвратительную форму и уродливые ботинки.– Директриса бьет ее кнутом?– Нет.– Твоя сестра выглядит изможденной? У нее на лице синяки?– Нет.– Она умоляла забрать ее оттуда?– Нет.Он очень театрально пожал плечами.– Твои собственные слова обвиняют тебя.– Черт возьми, это не пьеса!– Нет, не пьеса. Но ты не можешь перестать играть. Это жизнь твоей сестры. Она заслуживает жить так, как считает нужным. Она ведь не собирается бежать?Миранда неохотно покачала головой.– Вот и забудь о ней. И моли Бога, чтобы она не захотела написать письмо Уэстфоллу. Или еще хуже – твоей матери.– Я просто пыталась ей помочь. Он выставил ее из дома. Так же, как когда-то меня. И моя мать позволила это сделать, как и прежде.Шрив повысил голос, чтобы заставить ее прислушаться к его словам.– Он послал ее в одну из самых престижных школ в Чикаго. Вероятно, там учатся многие ее подруги. Она получит прекрасное светское образование. Когда она закончит школу, то сможет поехать в Вашингтон и быть принятой в высшем обществе.– Он разлучил ее с матерью. Они уехали и оставили ее.– Она уже достаточно взрослая, чтобы разлучиться с матерью. Ей столько же, сколько было тебе, когда ты сбежала. Я уверен, она сама решила остаться. – Он пристально посмотрел на Миранду. – Она что-нибудь сказала тебе об этом?Миранда наклонила голову.– Она просто притворялась.– Ты же этого не знаешь. – Он развел руками. – Самое главное – заставить всех забыть о твоем визите. Твоя мать считает тебя умершей. Но если ей станет известно, что ты жива, она захочет увидеть тебя. Твоя профессия приведет ее в смущение. А когда она узнает о наших отношениях…Миранда почти забыла, как она чувствовала себя, когда краснела, но теперь ей пришлось об этом вспомнить.– Я не подумала, что Рейчел может кому-то рассказать обо мне. Я думала, она будет сердита на него так же, как была я.– Ты ошиблась в первом случае. И вероятно, ошибаешься во втором. Будем надеяться, что она не захочет причинить боль своей матери. Нам совершенно не нужно, чтобы твой отчим появился здесь. Он может создать нам массу неприятностей.Миранда вскочила на ноги и погрозила ему пальцем.– Теперь я понимаю, почему ты так противился моей встрече с сестрой. Мне следовало сразу это понять. Ты беспокоишься о делах.Шрив и глазом не моргнул.– Кто-то должен беспокоиться о делах. Наша карьера может пострадать.– Не говори глупостей. Мы теперь знамениты. Ты – Шрив Катервуд, «Романтическая звезда трех континентов». Я – «Таинственная и очаровательная Миранда». Я взрослая женщина. Он не может явиться с детективом и упрятать меня в исправительный дом. Он ничего не может сделать.Шрив только махнул рукой и отвернулся. Устало опустившись в кресло, он положил ноги на маленькую скамеечку.– Он может причинить нам неприятности. Он по-прежнему пользуется влиянием здесь, в Чикаго, а теперь еще и в Вашингтоне. Я полагаю, что он полностью восстановился по службе в армии.– Он даже не считает нужным ходить в театр, – презрительно сказала Миранда. – Рейчел рассказала мне об этом.– Ничего удивительного, учитывая то, где он нашел тебя.– Он же считает, что я умерла.– Он перестанет так думать, как только твоя сестра расскажет ему о вашей встрече. А может быть, он никогда и не верил, что ты умерла. Может быть, он просто хотел сломать тебя и напугать до полусмерти, чтобы ты впредь не пыталась увидеться с матерью. Скорее всего уже через несколько часов он узнал, что ты убежала.– Я говорю тебе…– Нет. – Он поднял руку. – Нет. Позволь мне кое-что сказать тебе, Миранда. Выслушай меня. Ни один театральный агент не захочет неприятностей. Слово здесь, слово там, и наше турне может внезапно прерваться. Ангажементы будут отменены. Более того, дурная слава начнет распространяться, и мы останемся без работы.– Но у нас контракт.– Он ничего не будет стоить, если кто-то захочет повредить нам.Она смотрела в его невозмутимое лицо и мысленно ругала его всеми известными ей словами.Шрив поднял одну бровь.– Живая леди Макбет! Если бы ты могла с таким же жаром играть на сцене!Гнев, печаль, разочарование, отчаяние слились в одном громком крике. Она бросилась на него, растопырив пальцы как когти. Он схватил ее за руки, скрутил их у нее за спиной и прижал ее к себе так, что грудь Миранды оказалась прижатой к его груди. Их лица были в дюйме друг от друга. Он улыбался.– Не смей, – пригрозила она. – Не смей целовать меня.– Почему же? Все идет так, как мы репетировали. Прекрасное укрощение. Жаль попусту тратить такую сцену.– Это не сцена, – прошипела она. Он потерся носом о ее нос.– Идеальное расстояние.– Прекрати. – Она начала извиваться в его руках, стараясь высвободиться.Шрив вздохнул.– Я отпущу тебя, если ты пообещаешь не царапать мне лицо. Грим поверх царапин ложится очень плохо. И с ним столько хлопот.Она надула губы.Он крепче сжал ее руки, подняв голову так, чтобы его лицо оказалось выше.– И не плюйся! У тебя это никогда не получалось. К тому же ты находишься так близко от меня, что попадешь и в себя тоже.– Чтоб черти утащили тебя в ад!Его красивые губы скривились в язвительной усмешке.– Очень хорошо. Прекрасная интонация. Очаровательное крещендо. Начато достаточно низким тоном, чтобы не сорваться на крик в конце.Миранда перестала вырываться и замерла.Медленно, осторожно он отпустил ее руки.Миранда неловко поднялась, зацепившись ногой за подол своей юбки, и с трудом выпрямилась. От гнева и унижения она была бледна как снег. Никогда еще в своей жизни она не испытывала к нему такой ненависти, как в этот момент. Почти четырнадцать лет он руководил ее жизнью. Он контролировал в ее жизни все: от сна до пробуждения, от появления на публике до самых интимных моментов.Он научил ее дышать, двигаться. Он поработал над ее необразованной речью и произношением.Он взял девочку Миранду и сделал ее своим творением, актрисой – «Таинственной и очаровательной Мирандой». Девочка, которая играла на холме с Братом Белого Волка, ушла в прошлое. Ни жеста, ни интонации, ни вздоха не осталось от той Миранды – только то, чему Шрив научил ее. Даже ради спасения своей души она не могла перестать играть. Все чувства, которые он разбудил в ее теле, существовали, чтобы доставлять ему удовольствие.А теперь он смеялся ней как над последней дурочкой.Внезапно она увидела себя такой, какой, должно быть, видел ее он. Она была его вещью, без собственных чувств, без собственной воли.Его насмешка была для нее как удар ножом в живот. Он терзал и колол ее до тех пор, пока ей не стало казаться, что она умирает. Собрав всю силу воли, на какую она только была способна, Миранда придала лицу спокойное выражение.– Мне надо пойти и приготовиться к вечернему спектаклю.– Миранда, – услышала она его голос, когда уже взялась за ручку двери. – Не принимай все так близко к сердцу. Забудь об этом.Не подав виду, что услышала его слова, она открыла дверь.– Миранда! Больше не беспокой свою сестру и мать. Ты решила жить своей собственной жизнью. Не пытайся…Дверь с грохотом захлопнулась за ней.
– Миссис Уилкокс, я передумала. Если еще не поздно, я хотела бы пойти сегодня в театр.Директриса улыбнулась Рейчел. С большей фамильярностью, чем было в ее правилах, она положила руку на плечо девушки.– Дорогая моя, я искренне верю, что ты сделала разумный выбор. Твой первоначальный отказ пойти в театр из-за того, что твой отец не одобряет этого, делает тебе честь. Честно сказать, я не знаю ни одной девушки, которая добровольно отказалась бы от такой возможности.– Да, мэм.– Но я считаю, что в этом вопросе ты можешь положиться на меня. Твой отец, как многие благонравные люди, понимает, что театр часто является средоточием низких нравов. Поэтому выбор пьесы должен быть очень тщательным. Многие считают, что развлечение и образование не стоят того времени, которое затрачивается на них. Я уверена, что твой отец именно так и думает. – Она с надеждой посмотрела в лицо Рейчел.– Думаю, вы правы.– Места еще свободны. А подруга твоей матери, Миранда, заботилась лишь о твоих интересах. Такая замечательная возможность для тебя посмотреть «Макбета»!– Да.– В любом случае, чтобы поступить абсолютно правильно и снять с тебя всякую вину, я написала письмо твоему отцу, объяснив ему, что именно я настояла на том, чтобы ты пошла на этот спектакль. Для повышения твоего культурного уровня.Рейчел похолодела.– Вы написали моему отцу? О, миссис Уилкокс, не думаю, что это была хорошая идея.– Глупости, моя дорогая. Ты сможешь пойти в театр со спокойной совестью. Бессмертные строки Шекспира потекут к тебе…– Вы уже отправили письмо? – От волнения она даже повысила голос.– Оно ушло сегодня с утренней почтой. – Директриса обняла свою подопечную за плечи. – А теперь оставь всякие опасения. Даже если твой отец будет недоволен, он не обвинит в этом тебя. А сейчас ступай к себе и переоденься.– Вы послали письмо обоим моим родителям или только моему отцу?– Обоим, конечно. В конце концов Миранда сказала, что она старая подруга твоей матери.У Рейчел сердце ушло в пятки. Она представила себе, что почувствует ее мать, когда прочитает это письмо.Миссис Уилкокс поправила золотистый локон, выбившийся из косы Рейчел.– Беги и скажи Доринде, чтобы вместо формы она надела свое лучшее платье. – Она позволила себе широко улыбнуться. – Сегодня мы все будем в своих лучших нарядах.
Генри Келлер с удивлением обнаружил, что Бенджамин Уэстфолл был клиентом сыскного агентства Пинкертона. Паркер Бледсоу, детектив, которому было поручено дело, обнаружил сбежавшую падчерицу полковника, Миранду Драммонд.Прочитав имя «Миранда», Келлер опешил. Была ли актриса, та несравненная Миранда, и разыскиваемая Миранда Драммонд одним и тем же лицом? Если так, то сейчас она наводила справки о жизни своей сестры Рейчел?Беглый просмотр старого отчета подтвердил его догадку. На фотографии в деле была явно изображена Миранда в очень юном возрасте. К тому же ее нашли в труппе странствующих актеров, которая называлась «Сыновья Мельпомены». Детектив привел своего клиента в театр, где тот разговаривал со своей падчерицей. Руководитель труппы, Шрив Катервуд, отрицал, что ему было известно о несовершеннолетии девушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45