- Я не хочу этого слышать, Алан! Я не хочу слышать эти бредни!
Алан понимал, что Джинни начисто исключила для себя возможность того, что его слова могут оказаться правдой.
- Хорошо, тогда разреши задать тебе один гипотетический вопрос...
- Меня не интересуют твои гипо...
- Но выслушай же меня. Давай просто предположим, что я могу исцелять людей.
- Я даже слышать этого не хочу!
- Джинни!..
- Тебе нужно обратиться к врачу, Алан!
- Давай предположим, что это так. Как я должен действовать в этом случае? Все отрицать?
- Конечно.
- Даже если это правда?
- Разумеется!
- И продолжать делать это втайне от окружающих?
- Нет! - Глаза ее округлились до предела. - Ты не можешь втайне практиковать подобные вещи! Ты должен забыть об этой таинственной силе и вернуться к обычной медицинской практике. Ты не замечаешь, что становишься чем-то вроде прокаженного?
- Нет.
- Ну, конечно, ты вообще ничего не замечаешь. В последнее время ты живешь как лунатик. Но я-то замечаю все! Так что прекратим эти разговоры! Поведай всем, что все эти слухи - сущая чушь. Пожалуйста!
"А может быть, она права?" - подумал Алан. Он надеялся, что все утихнет само собой, но ведь нет - не утихает. Теперь он понял - с тех пор, как он стал применять Дат-тай-вао и исцелять все больше и больше неизлечимых больных, эта шумиха никогда уже не утихнет. Положение будет обостряться с каждым днем.
- Может быть, ты и права. Может быть, я должен прекратить это раз и навсегда.
Джинни улыбнулась. Это была первая ее искренняя улыбка за последние две недели.
- Отлично! И когда же?
- Скоро. Очень скоро.
- Доктор Балмер!
Он услышал, как Конни бежит по коридору. Ворвавшись в его кабинет, она сунула ему под нос журнал.
- Посмотрите!
Это был свежий номер журнала "Пипл". Конни раскрыла его на развороте, где красовалась статья под заголовком "Чудеса в Монро". Ее сопровождали фотографии и истории болезней нескольких его пациентов. В конце статьи была помещена крупнозернистая, снятая с неблизкого расстояния фотография - он выходит из задней двери здания, где находился его кабинет.
Надпись под фотографией гласила: "Таинственный доктор Балмер отказался давать комментарии".
- Замечательно! - Алан почувствовал резкую внезапную слабость. Эта статья венец всему. Хуже не придумаешь.
Два дня спустя Конни доставила ему заказное письмо. Обратный адрес на конверте - муниципальная больница Монро. В письме говорилось о том, что его "приглашают" явиться на заседание Попечительского совета для того, чтобы получить объяснения и услышать комментарии, "касающиеся многочисленных слухов и сенсационных разговоров", которые "бросают тень на репутацию больницы". Его ожидали в пятницу - через три дня.
"Ну вот и настал мой час", - подумал Алан. Все это время где-то в дальнем уголке его сознания таилась мысль, что все равно рано или поздно ему придется столкнуться с этим медицинским учреждением. И не столько с отдельными его врачами, сколько с людьми чиновничьего слоя, далекими от болезней и травм и никогда не имевшими дело с больными.
- Отмените все консультации на оставшиеся дни недели. И узнайте находится ли сейчас в своей конторе мистер де Марко. Скажите ему, что я хочу немедленно переговорить с ним.
Минуту спустя Конни сообщила ему:
- Мистер де Марко сейчас находится в суде и не вернется раньше второй половины дня. Он сам позвонит вам. А в данный момент вас спрашивает миссис Тоад - она говорит, что хочет побеседовать с вами.
Глава 22
Сильвия
- Я поняла, что у вас возникли трудности.
- Ну, это неудивительно.
Алан улыбнулся слабой, но искренней улыбкой. Он выглядел еще более усталым и измученным, чем в то утро, когда Сильвия последний раз видела его за этим же столом после встречи на кладбище. Узнав, что Попечительский совет решился вызвать Алана на ковер, она была потрясена и тут же поспешила предложить свою помощь.
- Я только что узнала, что вы должны будете выступить перед Попечительским советом.
- Плохие новости распространяются быстрее, чем хорошие.
- Не так быстро, как вы думаете. Просто я являюсь одним из крупнейших вкладчиков в фонд строительства больницы, и до меня информация доходит быстрее, чем до кого бы то ни было. Итак, я сделала несколько звонков и... - Сильвии не хотелось этого говорить, но пришлось. Алан должен быть готов ко всему.
- И?..
- Дела обстоят неважно.
Он пожал плечами.
- Не относитесь к этому наплевательски, Алан. Четверо членов совета, с которыми я беседовала, буквально потрясены передовицей из "Экспресса" и достаточно серьезно относятся к возможным ее последствиям. Они считают, что вы представляете реальную угрозу для программы развития больницы.
- С кем вы беседовали?
- Ну, разумеется, прежде всего со своим свекром. Он продал больнице все свои страховые полисы, и поэтому развитие больницы значит для него слишком много. Двое других просили меня не называть их имен, могу только сказать вам, что один из них возглавляет банк, в котором я храню свои сбережения, а другой - маклер, к которому я обращаюсь время от времени по вопросам недвижимости.
Сильвия замолчала, ожидая, что Алан, так или иначе, даст ей знать, угадал ли он, кого она имеет в виду. Но, по-видимому, он так и не понял ее намеков.
- Простите... - пробормотал он растерянно, покачав головой, - я не...
Как это он умудрился забыть имена членов совета? Возможно ли столько лет состоять в штате больницы и не знать фамилии его членов?
- Ничего, не беспокойтесь, - поспешила сказать она, стараясь не обращать внимания на его растерянность. - Имена не так важны. Важно, что эти люди думают о вас, а они думают, что вы должны понести ответственность.
- Удачный у меня выдался денек, - мрачно сказал Алан с кривой улыбкой на губах. - А четвертый член совета - кто он?
- Разумеется, мой дядя - ваш бывший партнер.
- Представляю себе его волнующую речь в мою защиту.
- Как бы не так. Теперь вы понимаете, что у меня есть основания для беспокойства. И такова позиция четырех из десяти попечителей. Я не знаю мнения остальных, но думаю, что и они настроены примерно так же.
Алан откинулся на спинку стула и замолчал, размышляя о чем-то. Сильвия вглядывалась в его озабоченное лицо, пытаясь разделить с этим человеком его тревогу.
- Вы не заслужили такого отношения, - сказала она наконец. - Вы никому не причинили вреда. Вы...
- Может быть, мне просто подать в отставку? - спросил он, как будто не слыша ее слов. - Все равно я не использую своего времени в больнице.
- Я уверена, что они были бы довольны таким исходом. Это избавило бы их от массы хлопот.
- Буду с вами откровенен, Сильвия: мысль о том, что мне придется предстать перед Советом, пугает меня до смерти. Мне не хочется давать никаких объяснений ни им, ни кому бы то ни было.
- Но если вы не выступите, эти люди получат дополнительные козыри против вас.
- Я не хочу ни облегчать им задачу, ни давать им в руки козыри против себя, - твердо сказал Алан, распрямив спину. - Итак, у меня не остается иного выбора, кроме как предстать перед советом и дать требующиеся объяснения.
- Я тоже так думаю.
"Но нелегко вам придется", - подумала она, и сердце ее сжалось.
- Они не смогут заткнуть мне рот, - сказал Алан с неожиданной решимостью.
Он натянуто улыбнулся ей, и Сильвия улыбнулась ему в ответ. Она понимала, что Алан очень волнуется.
У него были на то причины.
Глава 23
Алан
Алан увидел Тони задолго до того, как подъехал к своему офису. Тот стоял на тротуаре и махал ему рукой.
- Что ты здесь делаешь? - спросил он, когда Тони сел в машину. - Мы же должны были встретиться в моей конторе.
- Там негде поставить машину, - сказал Тони и, усевшись, сразу же закурил сигарету. - Парковочная площадка до предела забита калеками.
- Инвалидами, - поправил Алан.
- Ты говоришь на новоязе, а я - на старом добром английском. Но как их ни называй, а они заполонили эту проклятую площадку. Я подумал, что, если ты появишься там, может возникнуть стихийная свалка, поэтому я и прошел пару кварталов тебе навстречу.
Он глубоко затянулся сигаретой, опустил стекло и выдохнул дым в окошко.
- Я поговорил с некоторыми из них. Большинство их приехало после прочтения этой статьи в "Пипле". Некоторые из них уже побывали в Лурде, Ватикане и Вифлееме в поисках излечения. А другие знают кого-то, кто уже был у тебя и исцелился от той или иной неизлечимой болезни.
Они как раз проезжали мимо его приемной. Алан изумился, увидев массу машин и людей, толпившихся на площадке, заполонивших улицу и выстроившихся на тротуаре. Он уже несколько дней не был здесь и не представлял себе истинного положения дел.
Чувство вины переполнило его душу: он уже много дней не пользовался своим даром и зря растрачивал время, вместо того чтобы исцелять людей.
- И вот они здесь - ждут тебя. Вначале я сомневался в тебе, Ал, но теперь должен признаться, что верю - ты действительно обладаешь какой-то необыкновенной силой.
Алан сделал вид, что обижен.
- Так, значит, ты все-таки сомневался во мне?
- Да, черт побери! Ты задал мне задачу. Я даже думал одно время, что у тебя крыша поехала.
Алан улыбнулся:
- Вначале я и сам так думал. Но потом понял, что если я и заблуждаюсь, то эти заблуждения разделяет со мной множество исцеленных людей.
Когда Алан обратился к Тони за помощью, он рассказал ему всю правду о Дат-тай-вао, считая, что обязан открыть все свои карты перед человеком, который будет выступать в качестве его советника на слушаниях в Совете. Он рассказал ему об эпизоде в приемном покое и о том, как обретение им дара исцеления связано с историей жизни бродяги, о котором Тони наводил справки.
Тони был настроен скептически, но не высказал этого напрямик. Алан был рад, что теперь-то Тони поверил в него.
- Не буду врать, Ал, мне и сейчас трудно все это переварить, даже после того, как я поговорил с пилигримами у твоего крыльца. Но мы ни в коем случае не должны говорить этим сукиным детям из Совета, что ты действительно обладаешь целительной силой.
При упоминании о Совете у Алана вспотели ладони и стало нехорошо в желудке. Через четверть часа он будет сидеть перед Советом подобно какому-нибудь малолетнему преступнику. Сама мысль об этом была глубоко противна ему.
- А почему бы не сказать обо всем этом прямо и открыто и не покончить раз и навсегда со всякого рода двусмысленностью? - спросил Алан.
- Ни в коем случае! - сломав свою сигарету, Тони швырнул ее на пол салона. - Ради Бога, даже и не думай об этом! Вокруг тебя сразу поднимется такой шум - я даже думать боюсь, к чему это приведет в конечном итоге!
- Но ведь рано или поздно все равно...
- Ал, старина, поверь мне. Я изучил медицинское законодательство вдоль и поперек, и там нет ни единого пунктика, который мог бы тебе чем-нибудь угрожать. Ты даже не обязан сегодня появляться на Совете - и я бы посоветовал тебе не идти никуда. Но ты решил пренебречь моими советами. Пусть так. Тебе бояться нечего - они не посмеют ничего сделать. Пусть они играют в свои игры сколько хотят. А ты сиди себе спокойно и расслабься. Если им не удастся обвинить тебя в каком-либо преступлении, или в нарушении морали, или в небрежении своими обязанностями практикующего врача, они не смогут и пальцем тебя тронуть. Они будут просто сотрясать воздух. И на здоровье!
- Раз ты так говоришь, Тони, то пусть так и будет. Я просто...
- Никаких просто. Ал. Ты ничего не должен этим ростовщикам, торговцам недвижимостью и продавцам подержанных автомобилей. Ты просто сиди, помалкивай, и выйдешь из этого дела чистеньким, а всю грязную работу сделаю за тебя я.
Алан понимал, что Тони работает не покладая рук, готовясь к схватке на Совете.
- Если эти индюки думают, что смогут повесить тебя на фонарном столбе из-за какого-то скандала в желтой прессе, то им придется разочароваться! Пусть попробуют! Пусть только попробуют!
Алан почувствовал, что его страхи и опасения рассеиваются в волнах воинственной уверенности Тони.
- Джентльмены, - произнес Тони, - я убежден, что вы понимаете, насколько неприятно доктору Балмеру то, что его вызвали на Попечительский совет, подобно тому как сорванца-школьника вызывают к директору за то, что он изрисовал стены школы.
Алан с удивлением слушал речь Тони, который говорил, расхаживая взад и вперед перед членами Совета. Его выступление было достаточно красноречиво, исполнено почтительности, но отнюдь не подобострастности. Он представил дело так, как будто Алан явился на эту аудиенцию исключительно по доброте сердечной.
За длинным круглым столом сидели человек десять - двенадцать попечителей. На углу стола приютился стеклянный электрокофейник с манящим красным глазком. Морские пейзажи Северного побережья кисти местных художников, развешанные на стенах, вносили разнообразие в приглушенный тон обоев. Хотя эти люди и сидели за одним столом, они явно делились на две группы: Алан и Тони - на своем конце стола; члены Совета - два врача и восемь местных бизнесменов, посвящавших свободное время "муниципальным вопросам", - группировались за своим концом. Алан хорошо знал обоих врачей: один из них, Лу, - его бывший партнер, другой - старый Бад Риардон, с первых дней существования больницы возглавлявший хирургическое отделение. Бад за последнее время сильно постарел. Алан заметил, что он вошел в зал прихрамывая.
Остальные попечители были мало знакомы Алану. Их не связывали деловые отношения, он не принимал участия в больничных интригах, и, хотя принадлежал к одному с ними клубу, проводил там не слишком много времени; с этими людьми его связывало шапочное знакомство.
Никто из них не смотрел ему прямо в лицо - они поглядывали на него украдкой и тут же отводили глаза, как бы показывая этим, что он здесь чужак, подчеркивая дистанцию, существующую между ними. Но Алан больше не боялся их! Тони прав: он ведь не совершал никаких преступлений - ни гражданских, ни уголовных, - не сделал ничего, что поставило бы его вне закона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45