https://wodolei.ru/catalog/dushevie_ugly/80x90cm/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Казалось, в разговоре не было никакой нужды.Летти и ее подруги часто проводили день в парке, бросая на парней лукавые взгляды и притворяясь, что не замечают их реакции, качая головами на каждую нахальную реплику и тут же язвительно отвечая на нее. Но быть в парке со своим парнем – это совсем другое.Однажды она позволила Биллу Бинзу пригласить ее в парк, но с ним было совсем не интересно. А сегодня, рядом с Дэвидом, с мужчиной, она чувствовала себя странно хорошо. Он заботился о ней и защищал, вежливо поддерживая за локоть. Она пока стеснялась взять его под руку. Может, в следующий раз, если он снова пригласит ее. Она страстно молилась, чтобы это случилось.Она также молила Бога, чтобы Люси и Джек остались с ними. Мысль, что она может оказаться с Дэвидом наедине, приводила ее в ужасное волнение. Господи, о чем она будет с ним говорить? К счастью, Люси, казалось, не собиралась покидать их, они все вместе подошли к огороженной площадке с оленями.– Ах, они божественны! – вздохнула Летти. Несколько оленей подошли так близко, что можно было коснуться их черных ноздрей. Она почувствовала, что рука Дэвида крепче сжала ее локоть, готовая помочь ей в случае опасности.Но эти элегантные существа были безобидны, и как интересно наблюдать за ними!– Жаль, что мы ничего не купили, чтобы угостить их, – сказала она, тщательно следя за своими словами.Самка оленя коснулась губами ее пальца в перчатке, слегка дернула за нее и разочарованно пошла прочь.– Ой, она уходит!Сняв перчатку, Летти просунула ее через ячейку сетки, помахивая ею и пытаясь заманить животное обратно. Оно понюхало перчатку, аккуратно коснулось ткани языком, мягко взяло зубами и слегка потянуло.– Ой, как смешно! – засмеялась Летти и услышала, что Дэвид тоже смеется. Она подергала за перчатку, но почувствовала, что животное крепко ее держит. Она постаралась выдернуть ее, и ее смех сменился тревожным возгласом:– Дэвид! Она забрала у меня перчатку. Она не отдает! О, помоги!Люси тоже тихо вскрикнула.Рука Дэвида, теплая и сильная, легла на ее руку, но оказалось, что изящное животное необычайно сильно. Перчатка порвалась, в руках у Летти осталась ее верхняя часть, и она в замешательстве смотрела на остальную, свисавшую изо рта животного и медленно исчезающую за его зубами. Самка оленя с удовольствием сжевала свой приз, и он навсегда исчез в ее горле.В испуге, что животное вот-вот свалится замертво, Летти полностью потеряла контроль над своим произношением:– О Боже! Что нам делать? Нам придется платить, если она умрет!Люси начала смеяться. Летти повернулась к ней.– Ну давай, смейся. Это были мои лучшие перчатки. Папа купил их мне на день рождения. Он будет ужасно рассержен.Люси подавила смех, решив, что в такой ситуации это действительно неуместно.– Он никогда не сердится на тебя, потому что ты его любимица.Забыв про перчатки, Летти удивленно посмотрела на нее.– Я не его любимица! Он думает обо мне не больше, чем о тебе или Винни.Лицо Люси напряглось.– Он всегда думает о тебе больше, чем обо мне и Винни. С тех пор, как он потерял сыновей, ты была его любимицей.Летти вздрогнула. Ее младшие братья умерли пять лет назад один за другим. Восьмилетний Артур от менингита, а через два месяца Джимми, которому только исполнилось одиннадцать, от аппендицита. Отец так никогда и не оправился от этого горя.– И я знаю, почему, – продолжала Люси, не очень понимая, зачем это говорит. – Ты трясешься над тем же старым хламом, что и он.– Я не трясусь. Просто мне и папе нравятся одни и те же вещи.– Старая рухлядь, которую он называет «искусством»? – Люси неестественно засмеялась. – Она не стоит и ломаного гроша.– Ты не понимаешь, – оборвала ее Летти. – Однажды он найдет что-нибудь действительно стоящее, получит много денег, купит магазин получше и займется настоящим искусством – этого ему всегда и хотелось…Люси цинично рассмеялась. – Этого тебе всегда хотелось. Кровь бросилась Летти в голову.– Что ты, собственно, имеешь в виду?Джек схватил Люси за руку, округлые черты его лица напряглись.Дэвид, в свою очередь, взял за руку Летти.– Я куплю тебе новые перчатки, – сказал он твердо, и она мгновенно успокоилась. И пока она, стараясь удержать готовые политься слезы и не показать этого, отряхивала дрожащей рукой край бежевой юбки, его тон стал мягче. – Мы поедем и купим их, Летиция.– Не нужно, – сказала она, обиженно глядя на Люси, которая с гордо поднятой головой пошла вперед. Джек плелся за ней и пытался ее урезонить.– Но мне хочется, – сказал Дэвид. Он взял ее руку так осторожно, что она не успела и опомниться, как уже держала его под руку. – Вот так, если не возражаешь.– Не возражаю, – выдавила она из себя. Оттого, что ее рука лежала на его руке, по всему ее телу разлилось приятное тепло, и ее гнев стал понемногу проходить.– У него свой собственный дом, вот так, – сказала Летти вечером сестре, стараясь говорить правильно, как настоящая леди, иногда, правда, перебарщивая, но довольная достигнутыми успехами. – И мы там будем жить.– Ему сначала надо сделать тебе предложение, – ответила Люси, все еще немного дуясь на нее. – А что, если не сделает?Но Летти была уверена. Он никогда бы не предложил купить ей перчатки, если бы его намерения не были серьезны. Ее глаза широко раскрылись. Она вдруг представила то, что раньше не приходило ей в голову, и испугалась. А если она ему надоест, или он встретит какую-нибудь другую девушку? Или какой-нибудь страшный непредвиденный случай положит конец счастью, которое ей выпало?Летти виделась с Дэвидом каждое воскресенье, он приезжал вместе с Джеком. Но сегодня она сама отказалась от компании Люси и Джека.Выходные стали для нее праздником. Ей было немного жаль Билли Бинза, когда тот заходил, а она говорила ему, что занята. Но ведь девушка и должна выбрать лучшего! Дэвид водил ее в музеи и на выставки. Ей очень понравилось в художественной галерее.Прекрасные картины, изящные скульптуры – это как раз то, чем хотел заниматься отец.Иногда они ходили в Гайд-Парк, иногда в Серпентайн. Когда он снимал пиджак и закатывал рукава рубашки, то выглядел очень мужественно, его движения были уверенны. Он был скорее жилист, чем мускулист. Она вспомнила крепкую фигуру Билли Бинза и решила, что ей больше нравятся жилистые мужчины.Потом они ходили в театр. Дэвид с позволения отца иногда брал ее в Вест-Энд в субботу вечером. Отец запрещал ей оставаться в Весте после захода солнца, но в таком сопровождении – совсем другое дело. Раньше она всегда стояла в очереди, чтобы попасть на галерку, и богатые зрители поглядывали на них из окон карет. Теперь же она под руку с Дэвидом шла на заказанные им места.Не так давно она приезжала в Вест с Этель Бок смотреть на гонки карет вокруг площади Пиккадили. Но с Дэвидом все по-другому. В перешитом из свадебного платье, в шляпе и перчатках, которые ей купил Дэвид, она с гордостью смотрела, как он делает указания извозчику. Иногда ей хотелось ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что это не сон.– Представь, – говорила она матери, – я ездила в такси. Я никогда об этом и не мечтала.– Ну и хорошо, – отвечала мать, а отец задумчиво улыбался.– Похоже, ты выйдешь замуж вслед за Люциллой. И тогда все мои дочери разъедутся.– Он еще не делал мне предложения, – смеялась счастливая Летти, ничего не замечая вокруг.– Сделает. И когда сделает, ты уедешь, как и твои сестры.Что-то в его тоне тронуло ее, она ласково засмеялась.– Если сделает, я буду настаивать, чтобы мы остались здесь. В Бетнал Грин тоже есть симпатичные места.Она увидела, как его губы под усами плотно сжались. Она понимала, как одиноко станет ему, когда у каждой из них будет своя жизнь. Она почти ощущала пустоту, которая подступала к нему. Оглушенная внезапным порывом любви, она вскочила и обняла его. Он сидел у залитого солнцем окна, окутанный своей маленькой зимой.– Я обещаю, папа, – сказала она проникновенно, – я никогда отсюда не уеду.Она так и думала. Но жизнь молодой девушки слишком прекрасна, чтобы держать в голове грустные мысли. Дэвид был неподражаем. И все, что он делал, было замечательно: водил ли он ее в лучшую чайную Вест-Энда или после спектакля в ресторан, куда ходили только богатые. Она чувствовала себя превосходно и вместе с тем ощущала все свои недостатки, с которыми отчаянно старалась бороться.Погода была изумительная, и они с Дэвидом поехали поездом на Юг. Она никогда раньше не видела моря. Был прилив, чистая вода сверкала в солнечных лучах. Воздух пах свежестью, солью и еще чем-то непонятным.– Это морские водоросли, – пояснил Дэвид. Все, что она могла сказать, это что для ее носа, привыкшего к едкому запаху копоти и дыма, этот запах был великолепен. И она себя прекрасно чувствовала, медленно прогуливаясь под руку с Дэвидом по бульвару вдоль моря. Он – в соломенном канотье и спортивном пиджаке, она – в легкой юбке и светло-коричневой кофте, которую сама себе купила. Летти разглядывала хорошо одетую публику, купальщиков, купальни. Они ели итальянское мороженое, завтракали, потом пили чай со сливками в ресторане на берегу.Люси ревновала и изводила Джека просьбами свозить ее к морю. Винни завидовала еще больше, но, так как была беременна, и по утрам ее тошнило, притворялась, что ей это совершенно не интересно.– Не вижу ничего хорошего в том, чтобы сидеть и смотреть на воду, – говорила она.Удивляясь, как быстро наступила осень, Летти осознала, что они с Дэвидом уже пять месяцев ездят на прогулки, но больше ничего не происходит. То, о чем раньше ей казалось неудобно спрашивать, теперь стало очень уместно.– Когда ты познакомишь меня со своими родителями, Дэвид?Они возвращались из Национальной галереи искусств на Трафальгар Сквер. Была середина ноября, и Летти жалась к нему в холодном такси, которое они взяли на стоянке: Дэвид предпочитал такси извозчикам.Вероятно, она спросила это не вовремя. Он весь день был не в своей тарелке, и она вспомнила, что именно в ноябре несколько лет назад он потерял жену и ребенка. Он никогда не упоминал о них, словно ему было слишком больно об этом говорить. Она была рада, что он этого не делал. Ей было неприятно думать, что она заполняет пустоту, возникшую от этой утраты. Любит ли он ее так же сильно, как когда-то жену? Этот вопрос нелегко было задать. Она сомневалась, что вообще когда-нибудь спросит его об этом.– Когда ты повезешь меня познакомиться с ними, Дэвид? – упорствовала она.Он глубоко вздохнул, выходя из задумчивости.Она заговорила об этом неделю назад, и он, ответив «да», сказал, что ему надо кое-что приготовить. Ей показалось, что ему надо подготовить родителей к знакомству с такой девушкой, как она.– Ты стыдишься меня, Дэвид?Она сама удивилась, с какой прямотой задала этот вопрос. Дэвид выглядел ужасно смущенным.– Как ты могла такое подумать, Летиция? – Он всегда называл ее полным именем, что очень нравилось отцу. – Ты же знаешь – я люблю тебя.«Ты знаешь – я люблю тебя». И никогда отчаянного: «Я люблю тебя! Я люблю тебя! Ты нужна мне!» Вежливый поцелуй на прощанье, легкое пожатие руки – вот и все. Но не дрожь пылкой страсти, не жаркие объятия.Она бы, конечно, оттолкнула его ради приличия, но ведь он не давал ей повода. За все эти месяцы они не стали физически ближе, чем при первой встрече. О да, он возил ее в такие места, что многие девушки из их квартала отдали бы все на свете, чтобы кто-нибудь поухаживал за ними так же, как он за нею. Но что-то, что должно было появиться между ними, так и не появилось. Почему ей кажется, что он сторонится ее? Она считала, что знает – почему. Все из-за того места, где они живут, из-за этой крысиной норы. Она чувствовала это по его брезгливому взгляду, когда он приезжал за ней по воскресеньям, пробираясь сквозь бедлам Клаб Роу мимо сплевывающих на мостовую прохожих и скверно бранящихся уличных торговцев, хватающих за руку каждого, кто проходит близко от их прилавка.Пока она не встретила Дэвида, она не замечала, как выглядит их квартал. Теперь она стала все сильнее ощущать, как убоги улицы, как воняют мочой переулки, где проститутки ловят свою добычу, где мужчины со шрамами от бритвы на лице встречаются, чтобы обсудить «дело», где бьют и убивают почти каждую ночь, хотя это далеко не всегда попадает в сводки полиции.Несмотря на то, что власти снесли несколько домов, служивших притонами ворам и проституткам, что были построены новые дома, где бедные семьи старались поддерживать порядок, перемены были лишь внешние. Грязь и проституция притаились под новым фасадом.Даже сейчас, когда стало гораздо чище, порядочные родители не позволяли девушкам выходить вечером из дома даже вместе с подругами и кавалерами, требовали, чтобы они были дома не позже девяти.Грязь лондонского смога въелась так глубоко, что отмыть ее было невозможно, кирпичи новых домов за год становились черными. Даже лица казались серыми от грязи. Дети рано переставали расти. Кокни были маленькими и неуклюжими. Мать и отец составляли исключение, оба были выше среднего роста, и это они передали дочерям.Грязь была не единственной бедой их квартала. Мамина кухня всегда пахла флитом и мылом «санлайт». Им поливали стены, все углы и щели от клопов, которые переходили из одной квартиры в другую, хотя торговец хлебом Соломон, живший по соседству, держал свою лавку в чистоте, и мистер Джекман, другой их сосед, энергичный маленький человек, владелец магазина продуктов для домашних животных, был не менее чистоплотен. Но ничто не могло остановить этих настырных насекомых.Летом становилось еще хуже – клопы размножались в щелях между кирпичами. Это было частью жизни трущоб, и мать клялась, что они появились, когда вокруг Арнольд Сквер открылись притоны.В лабиринте переулков люди не замечали их, предоставляя каждому избавляться от клопов в одиночку. «Порок и вши, – часто говорила мать, – от этого нельзя избавиться при помощи флита».Летти помнила, как в возрасте семи или восьми лет отправилась в одно такое сомнительное место. Какие-то женщины с растрепанными волосами и слишком алыми губами стали ворчать, чтобы она уносила отсюда ноги, но одна с вожделением посмотрела на нее и поманила пальцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43


А-П

П-Я