Летти подняла телефонную трубку.– Летиция Бинз слушает.– Летиция?Летти задохнулась от волнения. Только один человек кроме отца называл ее полным именем.– Дэвид? – После стольких лет она с трудом произнесла его имя, но постаралась говорить деловым тоном. – Вам не понравилась покупка?– Летиция, – голос казался очень напряженным, – я не знаю, что и сказать. Мне показалось – меня ударили молотом, когда я увидел тебя.«Мне тоже», – молчаливо согласилась она, но вслух произнесла:– Все годы, Дэвид, я думала, что ты убит. Твоя мать так сказала, и я поверила…Летти замолчала. После короткой паузы он ответил:– Она тоже верила в это. Я был взят в плен, и очень долго обо мне ничего не сообщали. – Со слабой попыткой пошутить он добавил: – Боюсь, что турки не слишком хорошо работали в этом направлении.Затем, после более продолжительного молчания, его голос, совершенно безжизненный, продолжил:– Моя мать сказала мне, что ты вышла замуж.– Да, – начала Летти, но вдруг поняла, что концы не сходятся с концами.– Не может быть! – вскричала она. – Я еще не была замужем, когда разговаривала с твоей матерью в шестнадцатом году. А после этого мы не виделись.– Но она сообщила с твоих слов, – недоумевал Дэвид.– Я никогда подобного не делала, – горячо возразила Летти в совершенном пренебрежении к правилам грамматики. Когда-то ошибки в ее речи очень веселили Дэвида. Но не сейчас. – Она врала тебе!– Наверное, она что-то перепутала.– Она никогда ничего не путала, – негодовала Летти. – И знала, что делает. Просто твоя мать всегда была против меня, против нашего брака. Что же, ее мечты сбылись. Но это подло – говорить…– Летиция, – оборвал он резко, – моя мама умерла два года назад.– О, – Летти была готова прикусить язык. – О, Дэвид, извини, мне очень жаль, я не знала.– Ты и не должна была знать. – Голос стал более спокойным. – Я звоню, потому что увидеть тебя было для меня большим потрясением… Ты, наверное, тоже испытала шок, думая, что я… Вот я и решил позвонить и извиниться.Она ответила так же сдержанно:– Не стоит. Но очень мило с твоей стороны позвонить мне. Рада, что ты счастлив и хорошо устроен… – «Мило»… «Рада»… Глупые слова! Сразу выдают ее происхождение.– Летиция. – Сдержанность и спокойствие исчезли начисто. – Увидеть тебя после всех этих лет… Летиция… Я должен поговорить с тобой. Мы могли бы где-нибудь встретиться?Она услышала свой ответ будто со стороны.– Не думаю, что это удачная мысль, Дэвид. Мы… оба семейные люди… – Но она хотела увидеть Дэвида, хотела так отчаянно, что помимо своей воли спросила, где он хочет встретиться, и согласилась, когда он назвал ресторан недалеко от Оксфорд-стрит, пообедать с ним.Украшенный и расцвеченный рождественской мишурой ресторан был забит до отказа. Половина населения Лондона лишилась работы и голодала, другая – каждый день ела в таких ресторанах.Дэвид нашел место в дальнем углу. Летти, абсолютно не испытывая аппетита, заказала кофе и булочку, к которым не притронулась. Дэвид пил только кофе. Вокруг раздавался непрерывный гул голосов.– Ну что? – спросила Летти, когда ей наскучило размешивать кофе. – Ради чего ты пригласил меня?Дэвид уже был в ресторане, когда она вошла. В приличном сером костюме, лицо беспокойное. Его огромные карие глаза посветлели, когда она наконец появилась. Он привстал и взял ее за руку, но Летти быстро высвободилась, и они уселись друг против друга.Дэвид наклонился вперед, поставив локти на стол.– Летиция, дорогая… Она застыла.– Послушай, Дэвид, я тебе не «дорогая».– Извини, – быстро поправился он, глядя в чашку. – Я только подумал…– Что можешь подобрать меня там, где оставил? – закончила она, ненавидя себя за эту фразу, но тем не менее продолжая бросать ему в лицо обвинения:– Ты решил, что все, что говорила твоя мать, – чистая правда. Но, уверяю тебя, она ничего не перепутала. Она просто вылила поток лжи. Да, я знаю, твоя мать мертва. И мне очень жаль. Но я должна объясниться. Я любила тебя, я любила тебя все эти годы, даже думая, что ты убит. И я…Она остановилась и глубоко вздохнула. Придется договорить до конца.– У меня был ребенок. Твой ребенок. Его зовут Кристофер и ему сейчас девять лет.– Боже мой! – Лицо сидящего напротив мужчины стало белым. – Она никогда не говорила мне об этом.– Она не знала. – Хотя Летти и ненавидела мать Дэвида, надо быть справедливой. – Я не сказала твоим родителям, потому что боялась, что они заберут ребенка. И я тогда потеряю то единственное, что осталось после тебя.Она тихо рассказывала, как Винни забрала Криса и воспитывала его, упрямо не отвечая на вопросы Дэвида о том, на кого похож его сын, знает ли он об отце, захочет ли встретиться с ним. Он должен увидеться с сыном!Летти заметила боль, появившуюся в глазах Дэвида, когда она рассказала, как потребовала сына назад и вышла замуж за Билли. Как, будучи замужем, ей удалось вернуть сына.– Билли – замечательный человек. Я так многим обязана ему. Он мне очень нравится.– Нравится? – хриплым голосом переспросил Дэвид. – Но ты его не любишь?– Не знаю, что ты называешь любовью, Дэвид, – бросила она ровно. – Может быть, настоящая любовь – это уважение, с которым я отношусь к Билли. Я знаю только – он очень хороший муж и отец для Кристофера, хотя и инвалид. Билли никогда не жалуется и делает все, чтобы облегчить мне жизнь. Для меня честь – ухаживать за ним.– Ты смотришь одновременно и за мужем, и за отцом?– Нет, папа снова женился. На Аде Холл, которая раньше помогала убираться в квартире. Они сейчас живут в Стратфорде. Наверное, это была еще одна причина, по которой я вышла за Билли. Я чувствовала себя такой одинокой после отъезда отца.Дэвид нахмурился, с жалостью и удивлением глядя на Летти.– Это так он отблагодарил тебя за все жертвы, принесенные ради него? Уехал и оставил одну! А в свое время не давал нам возможности пожениться.– Со мной все было хорошо, – быстро сказала Летти. Ей не нужна его жалость. – Когда я вышла за Билли, мы сложили сбережения и купили тот магазин, где мы с тобой встретились. Дела идут замечательно, и…– И я в твоей жизни уже ничего не значу, – закончил он, обращаясь скорее сам к себе.Больше всего Летти хотелось крикнуть: «Нет, ты значишь очень много!», но она сдержалась.– Возможно, это к лучшему, – продолжила она, испытывая отчаянное желание дотронуться до Дэвида, вновь почувствовать его кожу. – Билли – замечательный человек, и я очень уважаю мужа.Дэвид смотрел куда-то в сторону.– Завидую тебе. Хотел бы сказать то же самое о моей жене.Это прозвучало так горько, что у Летти на глаза навернулись слезы. Она протянула руку и коснулась его плеча.– О Дэвид, я не знала, – сказала она, почувствовав, как он вздрогнул.– Мы терпим друг друга. У нас нет детей. Мадж боялась их заводить, и я пошел навстречу. А сейчас она презирает меня. Никогда не говорит, но я вижу. Считает меня слабаком. Возможно, так оно и есть. Мне кажется, я сильно сдал после войны. Годы плена… Затем вернулся и узнал, что ты… думал, что ты вышла замуж, забыла меня. Я чувствовал, что меня предали. Был зол, обижен. Боже, как же меня это ранило. А тут подвернулась она. Мой отец и ее вместе владеют большим магазином на севере Лондона – «Бейрон и Ламптон». Может быть, слышала?Не дожидаясь, пока она отрицательно покачает головой, он продолжил:– Они сообща решили, что отличная мысль – поженить нас с Мадж, чтобы их бизнес стал семейным делом. Мы поженились в тридцатом году.Он замолчал. Летти подумала, что она может себе представить, почему остролицая женщина считает Дэвида слабаком. В тот день, много лет назад, когда Люси познакомила их, она узнала, что Дэвид уже был женат, и первый его брак тоже был скорее на благо семьи. Летти вспомнила, как, повинуясь отцу, она сама отказывала ему снова и снова, а Дэвид принимал отказы молча, не выказывая ни гнева, ни раздражения. Только однажды Дэвид разозлился по-настоящему, но вместо того, чтобы потребовать от нее немедленно выйти за него замуж, обиделся и в знак протеста ушел на фронт.Она внезапно осознала, что Дэвид никогда не отличался сильной волей. Он, конечно, не был слабым, просто легко поддавался влиянию других. Ужасно, что именно эта женщина воспользовалась его недостатком. И, жалея Дэвида, Летти все отчетливее вспоминала их любовь.Она коснулась руки Дэвида, ощущая, что ее переживания созвучны его мыслям. Увидела, как он поднял голову, какое выражение было на его лице, и поняла, что любовь не умерла. Их чувство сейчас снова ожило, и ни один из них не в состоянии противиться ему…Несколько мгновений с ужасающей грустью Летти думала о Билли. Ей хотелось убежать отсюда, пойти к нему. Она никогда не сможет бросить мужа, но (и это она хорошо понимала, держа за руку Дэвида) будет обманывать его, не в силах бороться со своей любовью к другому мужчине. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ «Дай мне немного времени, – сказала она тогда, – послезавтра Рождество. Я не могу ничего делать, ни о чем думать, пока оно не пройдет. Я буду нужна мужу, возможно, все ближайшие недели – он так плохо себя чувствует зимой».Январь почти прошел, а Дэвид все не звонил. Летти с трудом держала себя в руках и почти не спала. Она подумывала найти в справочнике телефон Дэвида, а однажды чуть было не позвонила в фирму «Бейрон и Ламптон».И когда, наконец, раздался долгожданный звонок, ее сердце забилось так сильно, что Летти даже почувствовала дурноту и вынуждена была несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться.– Я решил, что не имеет смысла звонить слишком скоро. – Голос нервный и резкий, хотя Дэвид и пытался говорить беззаботно. – Как ты думаешь, мы могли бы вместе пообедать – в том же месте, что и тогда?Ее ответ был произнесен с такой же поспешностью.– Хорошо, я согласна.– В субботу? Ближайшая суббота подойдет? Или, может быть, поужинаем вместе?– Нет, – ответила Летти, немедленно встревожившись. – Лучше просто ленч.Провести вечер вместе значило напрашиваться на неприятности. Именно это и пугало – сумятица, вызванная встречей с Дэвидом. Она только-только наладила свою жизнь: спокойное существование, посвященное заботе о Билли и Крисе, а вокруг – будто стена, изолирующая их от внешнего мира. Дверь магазина захлопывалась вечерами, оставляя их одних. Нет, она совсем не хотела, чтобы что-то извне проникало в ее размеренный и спокойный мирок. И все же…– Пусть будет ленч. – Дэвид не казался слишком разочарованным. – Скажем, час тридцать в том же самом ресторане.Ее согласие было только первым шагом к свободе. Может ли она, должна ли сделать следующий? Не обнаружит ли спустя некоторое время, что осталась снаружи и одна?Когда она спешила наверх, появился Кристофер.– Ты гуляла, мам? Ты так раскраснелась.Его собственное лицо было такое же румяное после пути, проделанного от автобусной остановки при сильном январском ветре. Шапка набекрень, носки спущены, волосы растрепаны – типичный школьник. Уже десять лет, и он прекрасно себя чувствовал в этой жизни, едва ли вспоминая время, прожитое с Винни.– У меня был хлопотный день, – заметила Летти.– Как Билли? – Мысли Криса перескакивали с одного на другое, что очень напоминало ей тетю Люси.– Не слишком хорош. – Она обрадовалась, когда разговор перешел на Билли. Это заставило почувствовать себя более спокойно, умерило сумасшедшее биение сердца. – Завтра придет врач, хотя вряд ли мы сможем что-то сделать, пока не станет теплее и суше.– Ему, наверное, надоело проводить все время взаперти, – заметил Крис, бросая портфель на кушетку и снимая пальто и шарф. На его голубом пиджачке появились темно-синие подтеки. Летти нагнулась поближе, радуясь возможности отвлечься.– Ох, посмотри сюда, Кристофер.Он опустил голову, пристально вглядываясь вниз.– Это чернила.– Я знаю, что это чернила. Давай снимай, и я попробую отстирать их. Ну почему ты такой неаккуратный?– Это не я, – оправдывался Кристофер. – Антони Ловет махнул своей ручкой, а на пере осталась капля чернил. Он это специально сделал.– Все вы одинаковые – совсем не думаете, сколько стоит школьная форма. Бедная семья могла бы прожить неделю на деньги, которые я уплатила за такой пиджак.Она остановилась, чувствуя себя немного виноватой, когда Крис, надувшись, опустил голову. Летти быстро изменила тон.– Мы просто не можем позволить себе купить новую форму, так что придется отчищать эту.Намыливая полу пиджака, Летти старалась не думать о субботе. Она еще ни разу не говорила с Крисом о его отце. Придется сказать, конечно, но только не сейчас. Сказать Крису – означало признаться и Билли, который находился сейчас не в том состоянии, чтобы легко перенести новые потрясения. Несколько месяцев погоды не сделают. В конце концов, уговаривала она себя, встречи с Дэвидом один раз в месяц ничего не меняют. Разве большой грех – сходить на ленч вдвоем с другом?И ведь Дэвид ведет себя как истинный джентльмен, рассказывает о своей жене, а она – о жизни с Билли и о Кристофере. Все вполне невинно.Февраль незаметно перешел в март. Билли поправлялся очень медленно – каждая зима все больше и больше отнимала у него сил. Он стал таким худым и изможденным, что Летти с трудом узнавала в нем того молодого человека, каким он был в тысяча девятьсот четырнадцатом году, и даже могла бы пройти мимо, если бы встретилась с ним впервые с тех пор. Однако она была его женой и знала каждую черточку его лица. Это было ее обязанностью – брить, мыть, одевать, помогать выполнять и более интимные функции – настолько слабым стал Билли зимой.Доктор Каваролли меланхолически заметил, что поражены все легкие. Она почти что видела, как врач в уме просчитывает, сколько еще осталось жить Билли. Но Летти отказывалась верить в мрачный прогноз. У Билли впереди было много лет. Не могло не быть. Жизнь без него казалась ей немыслимой.– Тебе уже гораздо лучше, – сказала она однажды, когда Билли самостоятельно добрался до стоящего у окна кресла.– До… следующего раза, – ухмыльнулся он. – Видит Господь, мне не слишком нравится быть инвалидом. Сам бы все сделал, если мог – не хочется отвлекать тебя от работы.Март сменился апрелем, затем наступили май, июнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43