Но ей от него ничего не нужно, кроме любви, а любви он ей предложить не может.
Его голос зазвучал мягче:
– Жюли, ты боишься, что я буду плохим мужем? Признаю, последние несколько недель со мной было нелегко, но поверь, все это из-за дурацкого положения, в котором мы оказались.
– Я понимаю. Не в этом дело.
Прошло несколько минут. Наконец Эрик сказал:
– Кажется, я догадался, в чем дело. Ты любишь меня и хочешь, чтобы и я любил тебя. – Он говорил безо всякого выражения. – Что ж, я тебе уже говорил, как отношусь к любви.
Действительно, говорил; и еще ясно объяснил, как он относится к ней. Пусть не словами, но его действия – забота о ней, его поддержка, его нежность – выдали его чувства.
Теперь Жюли почти не сомневалась, что Эрик любит ее, но признаваться в этом ни себе, ни ей не собирается.
Жюли встала.
– Да, я знаю, как ты к этому относишься, а ты теперь знаешь, как к этому отношусь я.
Мне очень жаль, Эрик, но я не могу выйти за тебя, – повторила она тихо. И ушла.
На следующий день Жюли улетела с острова Андерс. Она придумала для короля какое-то правдоподобное объяснение и попрощалась с ним и с Уитом во дворце. Эрик сам заказал ей билет на самолет и после завтрака отвез ее в аэропорт.
Ему не хотелось разговаривать, и он был доволен, что она тоже молчит. Отказ Жюли ранил его гораздо сильнее, чем он мог себе представить.
– Здесь я с тобой расстанусь, – сказал он, затормозив у дальнего входа. Ему совершенно не хотелось развлекать публику прилюдным прощанием на взлетной полосе.
– Конечно.
Эрик достал с заднего сиденья ее сумку и передал ей.
– Спасибо, что не устроила сегодня сцену во дворце, – произнес он ровным голосом.
– Ты можешь сам сообщить новость отцу, когда сочтешь нужным.
– Перспектива не из приятных.
Они стояли лицом к лицу. Почти против воли Эрик поднял руку и дотронулся до ее щеки.
– Все еще не могу поверить, что ты уезжаешь.
– Так надо, – прошептала Жюли. – Прощай, Эрик.
Она пошла прочь и скрылась за дверями аэровокзала.
Выругавшись, Эрик снова забрался в машину. Но не уехал, а смотрел, как ее самолет оторвался от земли, а потом еще подождал – на случай, если она передумала. Но среди небольшой группы людей, вышедших из дверей аэровокзала, Жюли не было.
Эрик вывел машину на дорогу и снова выругался. Почему ей удалось остаться благородной и великодушной до конца? Почему она не могла закатить скандал или сделать какую-нибудь мелкую пакость, чтобы ему не было так жаль потерять ее? Например, послать его к черту, чтобы дать ему повод разозлиться на нее и выпустить пар? И почему, в конце концов, она просто не приняла его предложение?
Нет, это невозможно. Такая женщина, как Жюли, ни за что не согласилась бы выйти замуж на его условиях. Он с самого начала был прав – не нужно было с нею связываться.
Теперь перед ним стоит проклятая дилемма, и все из-за неожиданного решения отца оставить трон. Эрик снова оказался на исходной позиции, но на этот раз времени осталось совсем не так много, как он думал.
Сосредоточившись, Эрик выбросил из головы все посторонние соображения, мешающие рассуждать разумно. Он – прирожденный специалист по решению проблем. Надо что-то придумать.
Без Жюли.
Звук открывающейся двери гулко отдался по пустому замку.
Жюли ногой захлопнула за собой тяжелую дверь и бросила сумку на пол. Эти звуки тоже долго плутали эхом по отдаленным каменным закоулкам. Так никогда не бывало прежде. Целый год она жила здесь одна, но никогда ей не было одиноко. – Но теперь все не так, как раньше, и это вполне логично. Сначала она проклинала неожиданное заявление короля, но потом поняла: лучше, чтобы между нею и Эриком все быстрее пришло к естественному концу.
К концу. В этом слове – тупик. Как ни любила она Эрика, когда дошло до дела, она поняла, что не сможет довольствоваться половиной.
Как легко было бы… выйти за него замуж и взять то, что он готов был ей дать. А ведь он предлагал немало. Дружбу, нежность, силу и ум – хватило бы до конца жизни. Он уважал ее, ему было с ней хорошо; он ее желал. Кроме него, она никого никогда не любила и не полюбит; больше того, она чувствовала, что он тоже любит ее.
Но какая разница, что Эрик к ней чувствует, если он держит свои чувства под замком?
Проблема в том, что он ей не верит.
А раз так легко отпустил ее, похоже, не поверит никогда.
Она подняла сумку и тяжело зашагала вверх по лестнице в свою башню.
У Эрика скопилось достаточно дел, чтобы отвлечься от воспоминаний о Жюли. Но следующие несколько дней он то и дело ловил себя на том, что думает о ней и уже больше ни на чем не может сосредоточиться.
Из окна своего кабинета он смотрел поверх рваных волн на запад, в сторону штата Мэн.
Лучше всего забыть Жюли и заняться поиском кандидатки. Прошла уже неделя с тех пор, как его отец объявил о предстоящем уходе на покой.
Пока Эрик не видел никаких перспектив. Единственная женщина, которая его интересовала, была совершенно недоступна.
Жюли кое-как проживала день за днем, мечтая, чтобы скорее наступил сентябрь, когда работа в школе будет по крайней мере занимать большую часть ее времени. Она избегала Дрю и Анну, сомневаясь, что наберется духу раскрыть им печальную правду.
С острова Андерс не поступало никаких известий, да их и не приходилось ждать. Каждый день она боялась прочесть в газете о разрыве помолвки принца Эрика и мысленно готовилась к неизбежному сообщению о его свадьбе с другой.
Глядя через океан в сторону его родного острова, она понимала, что Эрик прав. Время и расстояние разрушили хрупкую связь между ними, во всяком случае, он этой связи не ощущал…
Стук в дверь отвлек Эрика от очередной вереницы безнадежных мыслей.
В кабинет вошел его отец. Эрик заметил, что он с каждым днем выглядел все лучше.
Хоть какое-то утешение!..
Король сел в кресло напротив Эрика.
– Это тебе, – сказал он, кладя на стол какой-то сверток.
– Что это?
– Видеозапись, сделанная на балу. Я, кажется, так и не поблагодарил тебя за то, что ты устроил для меня трансляцию.
– Я ничего особенного не сделал, – сказал Эрик. – Организационными вопросами в основном занималась Жюли.
Король поудобнее устроился в кресле.
– Как поживает Жюли? – спросил он.
Эрик решил, что пора наконец поговорить с отцом начистоту.
– Не знаю, – сказал он, отвечая королю таким же прямым взглядом. – Мы с ней не общались с тех пор, как она вернулась в Андерс-Пойнт.
– Понимаю.
– Я должен вам кое-что рассказать, – произнес Эрик.
Отец молча ждал.
– Это связано с моей помолвкой… и с Жюли. – Эрик остановился, с трудом подбирая слова.
Видя, что он колеблется, король заговорил сам:
– Не могу выразить, как много значила ваша помолвка для моего выздоровления.
– Сир, – сказал Эрик, – по правде говоря, на самом деле мы с Жюли не были помолвлены.
Его поразило, что король совсем не удивился. Только призадумался на минуту. Наконец сказал:
– Для меня было очень важно, что двое людей пошли на такие крайние меры, чтобы помочь мне.
Так отец с самого начала знал!
– Я заботился только о вашем здоровье, – подтвердил Эрик.
Король с вызовом смотрел на него льдисто-голубыми глазами.
– Но потом все усложнилось, – сказал он.
– Да, – признался Эрик.
– А теперь Жюли уехала. Ты разбил ее сердце?
– Надеюсь, что нет. – Эрик облокотился о письменный стол. – Она отказала мне, когда я попросил ее выйти за меня замуж, в день праздника по случаю помолвки. Но почему-то я все равно чувствую себя подлецом.
– Ты просил ее стать твоей женой? По-настоящему?
– Да.
– И она тебе отказала?
– Да.
– Почему?
Эрику не хотелось об этом думать. Он пожал плечами.
Король погрузился в размышления.
– На этот вопрос нет готовых ответов, сынок. Она любит тебя, это ясно. А любовь такой женщины – драгоценный дар. – Он отвернулся к окну. – Мне повезло, у меня такая любовь была – твоя мать. Когда я потерял ее, от меня словно оторвали половину меня самого.
Ты даже не представляешь, что я пережил. – Он снова взглянул на Эрика. – А может быть, и представляешь.
Эрик представлял. Потеряв мать, он, кроме собственного горя, разделил боль своего любимого отца. И сейчас он чувствовал такую же боль. Может быть, он боялся любить Жюли, потому что не хотел ее потерять, боялся и… потерял…
– Болезнь помогла мне увидеть вещи в правильной перспективе, – продолжал король Ивар. – Когда умерла твоя мать, мне казалось, что солнце погасло в небе. Я знал, что ее никто не заменит, и даже не пытался хоть отчасти возместить тебе и твоему брату ту любовь и нежность, которые ушли от вас вместе с ней.
Может быть, я боялся слишком сблизиться с вами, потому что боялся потерять и вас тоже.
В своем горе я забыл самое важное в жизни.
Эрик затаил дыхание, ловя каждое его слово.
Отец наклонился вперед, голос его зазвучал глуше:
– Король должен выполнять свой долг. Я хочу, чтобы престолу были обеспечены наследники, я хочу, чтобы следующей королевой стала достойная женщина, но важнее для меня, чтобы твой брак был счастливым. И брак твоего брата тоже. Мне открылась великая тайна, сынок. По сравнению с той радостью, какую принесла в мою жизнь твоя мать, боль потери – сущий пустяк. Если бы у меня была такая возможность, я рискнул бы еще раз не задумываясь. Потому что я понял: нет ничего важнее любви.
Сказав это, он ушел и оставил Эрика наедине с его мыслями.
Нет ничего важнее любви. Так думала его мама. Теперь он знал, что так думал и его отец.
А Жюли? Жюли страстно верила в любовь и, по счастью, именно ему она подарила весь жар своей души. Чувство, которому он отчаянно сопротивлялся, переменило жизнь Эрика.
Хочет он того или нет, он наконец понял, что любит Жюли.
Принц встал из-за стола и заходил по комнате. Почему он так долго закрывал глаза на правду? Это же объясняет все. Неудивительно, что ему было так тоскливо расставаться с нею.
Неудивительно, что он и думать не мог о поисках другой невесты. Неудивительно, что ее присутствие так обогащало его жизнь.
Теперь он ясно видел, что был обречен с самого начала. Его судьба – любить Жюли.
Она поняла это, когда ей было всего шестнадцать, да и он это понимал. Потому и старался убежать от нее.
В любви не бывает никаких гарантий. Неизбежно существует риск потери, но то, что он переживает сейчас, во много раз хуже – боль оттого, что он оттолкнул ее, и беспросветная тоска.
А как он ее мучил! Она отдала ему свое сердце, а он в ответ не оставил ей иного выбора, кроме разлуки. После всего этого как можно надеяться, что она даст ему еще один шанс?
Взгляд Эрика упал на видеокассету, которую отец оставил у него на столе. Он понял, что должен просмотреть ее, хотя очень тяжело заново пережить все события той ночи. И вот он снова увидел Жюли, ее чудесную улыбку, которая преследовала его в воспоминаниях, увидел, как она стоит рядом с ним в свете прожекторов, пока он объявляет об их помолвке, как они разговаривают друг с другом перед поцелуем. Дойдя до этого места, Эрик отмотал ленту назад и просмотрел фрагмент еще раз. Звука, конечно, не было, но он помнил, о чем они тогда говорили. Она согласилась сыграть роль его невесты, а он спросил, что она хочет взамен. И она сказала ему. За миг до того, как их губы встретились в том незабываемом поцелуе, она прошептала:
– Верь!
Эрик выключил магнитофон. Он принял решение. Остается только верить, что еще не поздно.
* * *
После возвращения с острова Андерс Жюли часто маялась бессонницей, но прошлой ночью получилось иначе. Она, как обычно, дождалась рассвета и смотрела, как солнце встает над океаном, но потом вдруг погрузилась в глубокий-глубокий сон до позднего утра.
Еще не до конца проснувшись, щурясь от яркого солнечного света, льющегося в окна, Жюли нетвердыми шагами спустилась босиком по каменной лестнице и прошлепала через спальню, пустовавшую с самого отъезда Эрика.
В ванной она остановилась как вкопанная.
Быть не может! Она протерла глаза, поморгала, но у ванной по-прежнему был такой вид, будто ею кто-то пользовался после того, как Жюли умывалась здесь накануне вечером. На вешалке висело влажное полотенце, которого раньше здесь не было.
Теперь Жюли окончательно проснулась, но на всякий случай поплескала холодной водой себе в лицо, забрызгав майку и шорты. Постороннему сюда не войти. Она никого не ждет.
Кто же в замке?
Снова войдя в спальню, она получила ответ на свой вопрос. В углу стояли нераспакованные чемоданы Эрика. Должно быть, он приехал рано утром, потому что кровать была нетронута, но Эрик, несомненно, находится здесь.
И не он один. Какой-то посторонний звук заставил Жюли подскочить к окну. Она увидела, что к входу на кухню, пятясь, подъезжает грузовик. На лужайке суетилось несколько рабочих, а по подъездной аллее к замку приближался еще один грузовик.
Жюли бегом слетела вниз по лестнице, через холл, обходя людей, вносивших в дверь ящики и коробки. Когда она остановилась в дверях бального зала, у нее перехватило дыхание.
Посреди зала стоял Эрик и отдавал указания Он был совершенно спокоен и полностью владел ситуацией. Сердце у Жюли упало. Все это могло означать только одно.
Она уныло повернулась, чтобы уйти, но не успела сделать и двух шагов, как ее окликнули:
– Жюли!
Эрик шел к ней, и она, собрав все свое мужество, направилась ему навстречу. Они встретились на середине бального зала.
– Привет, Эрик, – сдавленным голосом произнесла Жюли.
– А я все думал, когда же ты наконец проснешься!
А она все думала, когда же он наконец объявит ей, что женится на другой. Вздернув подбородок, она выжидательно уставилась на него.
К своему удивлению, в глубине его темно-карих глаз она увидела нежность.
– В прошлый раз я сделал тебе предложение, на которое ты ответила отказом. – Эрик умолк, чтобы проглотить комок в горле. Время для Жюли остановилось; она ждала, что он скажет дальше. – Но теперь я могу предложить кое-что получше. – Он притянул Жюли к себе, наклонил голову, чтобы поцеловать ее.
За миг до того, как их губы встретились, она услышала его шепот; – Я верю.
Слишком потрясенная, чтобы ответить на поцелуй, Жюли отпрянула, а Эрик, улыбаясь, мягко взял ее за плечи и повернул лицом к залу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18