Женская война, портившая нервы всем обитателям замка, от графа до поваренка, ушла в прошлое, следом за покойной Клэрой. О Светлом Адане сожалели, о ней – не вспоминали. Даже дети легко забыли мать и ластились к Рэйне, у которой всегда находилось для них время и доброе слово.И только Арно и Эльвин не могли предаться всеобщему благодушию, пока не отдадут Старнису последний долг. Спустя несколько дней после возвращения графа они сидели в его кабинете. За окном мерзко подвывала ночная вьюга. Эльвин только что закончил рассказывать, Арно мрачно смотрел в камин:– Значит, корень ареники.– У меня ничего больше с собой не было, – граф словно оправдывался.– Ты молодец, малыш, все сделал правильно, – Арно не называл так племянника уже двадцать лет, с того самого дня, как маленький Эльвин впервые взял барьер, удержавшись в седле. – Осталось только найти мерзавца.И они искали, собирали слухи, платили прознатчикам, выслушивали доносы – все без толку. И уже на исходе зимы, перед самым днем королевского траура, Арно напал на след.
***
В детстве маленький Кало отличался неуемным любопытством. Матушка только руками разводила, выслушивая очередную порцию вопросов: почему у лошади четыре ноги, а у человека две, почему вода на улице в луже замерзает, а в доме – нет, почему небо синее. Почему солнце желтое, почему, почему, почему… Наказание, а не ребенок! И только когда мальчика удалось пристроить в школу при храме Аммерта, бедная женщина смогла вздохнуть свободно – остальные семеро детей все вместе не доставляли ей столько хлопот, сколько этот один.Попав в школу, Кало убедился, что аппетит приходит во время еды. Стоило найти в книгах или у наставников ответ на один вопрос, как тут же возникало еще десять, и порой учителя так же разводили руками, как в свое время матушка. Всеведущ один Творец, а не в меру любознательным школярам следует больше времени уделять полезным занятиям, например, совершенствовать манеру письма. Кало послушно отправлялся выполнять урок, но от дурной привычки спрашивать так и не отучился, зато приобрел безупречный почерк.Шли годы, домой Кало уже не вернулся, стал жрецом, хотя бог и не отметил его своим знаком. Впрочем, для служения Аммерту этого и не требовалось. Он надеялся, что пройдя полное посвящение, получит, наконец, ответы на все свои вопросы. Надежда обернулась разочарованием. Сумма знаний в мире – конечна. Люди не в состоянии узнать больше, чем в свое время Аммерт открыл им. Жрецы сохраняют знания, восстанавливают утраченное, обучают молодежь, но не открывают нового. Все, что необходимо, давно уже известно, прочее – соблазн от Ареда.Ученикам тщательно разъясняли разницу между богоугодным знанием и богопротивным познанием. Первое – добровольный дар Аммерта смертным, второе – греховная гордыня, попытка силой выйти за пределы, отпущенные людям. Даже Аред, которому было дано так много, не устоял перед искушением узнать больше, что уж говорить о слабых людях? Судьба падшего бога должна была стать для слуг Аммерта предостережением, но для Кало обернулась непреодолимым соблазном.Молодых жрецов поощряли задавать только те вопросы, ответы на которые известны, чтобы уберечь от греховного пути. Кало оказался в ловушке: он жаждал новых знаний, но не умел добывать их своими силами, его этому не учили. Убедившись, что учителя не станут ему помогать в стремлении к запретному, он обратился к Ареду, в надежде, что тот удовлетворит его жажду познания.Падший не отвечал на молитвы жреца, и отчаявшись, он принес первую жертву. В ночь после обряда Кало увидел во сне состав пурпурного красителя, над которым бился уже полгода. С тех пор он покупал у Проклятого знания, оплачивая их чужой кровью, не смея даже самому себе признаться, что средство давно уже подменило цель.Беспомощность жертвы на алтаре, страх, чужое страдание кружили голову сильнее дурмана, а более всего пьянила власть – над болью, над смертью, над тайной. И хотя Кало верил, что своим служением приближает возвращение Ареда, в глубине души он предпочел бы, чтобы все оставалось как есть. Ведь если Темный вернется, к его услугам будут тысячи тысяч рабов, заметит ли он среди них старого жреца?Сбежав из Инваноса, Кало понимал, что нужно затаиться – его будут искать все: Дарио, псы Хейнара, а то и господин Чанг, этот каждой бутылке пробка. По весне он собирался перебраться в Кавдн, а пока что спрятался под самым носом у сыщиков. Но на душе у почтенного мастера было беспокойно – Аред никак не ответил на последнюю жертву, Кало спал без сновидений. Неужели жрец Эарнира оказался слишком жирным куском даже для Темного?…С неба падали звезды: огненно-красные, бардовые, слепяще-алые, искры рассыпались по ночному небу каплями крови. Аред шел, и земля прогибалась под его ногами, за его спиной вметались ввысь фонтаны лавы. Он возвращается в мощи своей, явственно осознал Кало, даже во сне почувствовав, как холодный пот проступает на лбу. Жрец увидел себя со стороны – вот он стоит, крошечный, слабый, без одежды, на пути у бога, не в силах отойти в сторону, сдвинуться с места. Огромная нога нависает над ним, все ближе, ближе… и в последний спасительный миг Кало проснулся.Он стоял на коленях, сцепив дрожащие пальцы в замок и торопливо молился, каялся, что возомнил о себе слишком много, обещал новые алтари и новые жертвы в великом множестве, умолял о прощении, понимая, что Аред видит его насквозь, словно жрец был отлит из стекла. Он возомнил себя равным богу, решил, что может покупать у Ареда знания, и бог раздавит своего горе-служителя как букашку, если тот не успеет заслужить его милость.
***
Тесть лорда Дарио, вождь Грахор, прозванный Железным Жеребцом за неутомимость в бою (правда, злые языки говаривали, что прозвищем он обязан болтливому языку своей младшей жены) выглядел как раз подходяще, чтобы пугать маленьких детей. Огромный варвар в безрукавке мехом наружу, с голыми руками в любой мороз, длинные волосы, плохо знакомые с гребнем, вислые усы, широченная борода. Любой неслух враз шелковым станет, как такого увидит. Мало кому было известно, что косматый дикарь говорил на шести языках, умел читать и писать на трех из них, и при случае не жалел трех коней за книгу.Арно знал об этом, хотя и выбрал чернокосую Ральгу в жены вовсе не за ученость ее отца. Грахор хотел мира с Инваносом. Его народ не так давно перестал кочевать, отбив у окрестных племен достаточно земли, чтобы осесть, и вождю не с руки было воевать на две стороны. Хватало забот с соседями, пытавшимися вернуть свои угодья. Арно тоже устал от постоянных стычек на границах, да и пятнадцать сотен конных варваров располагали к мирному договору.Глэдис пришла в ужас, увидев новую родственницу, но бойкая Ральга не дала себя в обиду. Что же до чистоты крови, то молодому графу было все равно, на ком женится его дядя, а лорда Дарио и подавно не волновали подобные мелочи. А Старнис тогда еще, помнится, пожалел в шутку, что не может последовать его примеру – уже женат.Через год родился сын, и старый Грахор зачастил в гости – Ральга была его любимицей. Но по зимнему бездорожью через горные перевалы только затем, чтобы повидать внука, даже самый любящий дед не поедет, и поэтому Арно с некоторой тревогой наблюдал, как его тесть стискивает в железных объятьях выбежавшую навстречу дочь. Что-то случилось…Грахор удобно устроился у огня, одним глотком осушил бокал и плеснул еще из кувшина:– Не ждал меня до весны, сын, – «старый» Грахор был на два года младше своего зятя, но обычай это не отменяло.– Не ждал, отец, – согласился Арно.– Мне бы с вашим жрецом поговорить сперва, а потом уже с тобой. Даже до нас слухи дошли, что он у вас святой человек.Лорд Дарио вздохнул – зимой новости расходились медленно, голубями варвары не пользовались, а перевалы закрыты. Сплетнями обменивались по весне, как сойдет снег, на большом сходе. Там и торжище устраивали, и поединки, и свадьбы сговаривали. Грахор еще не знал…– Нет его больше. Убили Светлого Адана. И Клэру вместе с ним, уж не знаю, как ее угораздило. Принесли в жертву Темному.Грахор надолго замолчал, потом осторожно поставил опустевший бокал на стол. Ландийское стекло казалось особенно хрупким рядом с его огромной лапищей:– Темному, значит? И кто у вас таким промышляет?– Если б знать! Я уже два месяца мерзавца ищу, и все попусту. А жреца пока что нового не выписал, не до того было. Если совет жреца нужен, в город придется ехать, там найдут.– Абы какой мне не нужен, такого добра и у нас хватает. Я лучше с тобой поговорю, сын. Может, что умное скажешь, – Грахор говорил задумчиво, склонив голову набок, словно приглядывался к чему-то. – Ты сам знаешь – я человек щедрый: ни железа, ни коней, ни шкур, ни овец, ни вина на доброе дело не пожалею.– Будь у меня столько добра, я бы тоже не жалел, – хмыкнул Арно. Это вступление он выслушивал каждый раз, когда Грахор начинал говорить о делах. Обычно после этого хитрый варвар обдирал собеседника как липку. Но при чем тут Эарнир?– И шаману я никогда ничего не жалел. У нас ведь не принято каждому из Семерых по жрецу держать, сам знаешь. Один шаман, семь алтарей.Арно внимательно слушал. Он прекрасно знал, что алтари – алтарями, а шаман потому и не жрец, что шаманит. За то варваров в империи и считали еретиками, что кроме Семерых они поклонялись и родовым божкам, и горным духам, и предкам. Самые дикари, по слухам, и человеческими жертвами не брезговали. Но в их краях таких племен не водилось.– Так вот, приходит ко мне шаман. И говорит, что мало семи алтарей, восьмой нужен. Виденье ему было, что Темный скоро цепи порвет и вернется. И всем, кто против него – плохо будет. А мы алтарь поставим, нас и не тронут. Ничего мол делать не надо, ни жертв, ни молитв. Просто алтарь, чтобы отличаться от прочих, когда время настанет. Вот я и решил с умными людьми посоветоваться. Шаман у меня сильный, если ему видение было, значит, и впрямь Темный возвращается. А тут ты говоришь, у вас жертвы приносят. Да не первого встречного, а жреца и графиню.Арно нахмурился:– И когда у вас этот разговор был?– Луну назад.– Вскоре после того, так… До чего же вовремя вашему шаману виденья приходят! Тела еще остыть не успели, а он уже знает, что Темный возвращается, – мужчины переглянулись.Самого колдуна Арно не подозревал – шаман не мог уйти от алтарей дальше полета стрелы, считалось, что боги разгневаются за небрежение. Но и в совпадения не верил:– А гостей у вас с тех пор не было?– Какие гости, когда перевалы закрыты? Без нужды никто не поедет. Я бы и сам до весны подождал, да уж больно шаман прицепился: ставь да ставь! Словно Темный ему самолично на ухо нашептал, что завтра проверит, на месте ли алтарь. Думаешь, испугал его кто?– Да уж не Аред. – Арно сильно сомневался, что Проклятый, если и впрямь вырвется из солнечного плена, первым делом потребует алтарь у варваров. Будто больше заняться нечем! – Надо проверить осторожно, чтоб не спугнуть, кто вашему шаману сны на ушко нашептывает.Грахор вздохнул:– Если б только нашему. Соседи уже поставили. Им последние годы не везло все время – то мор, то вождь с лошади упал, то угодья уполовинили (Грахор не стал уточнять, кто был виновником последнего несчастья) – решили, что хуже уже не будет, а помочь может.Арно ухмыльнулся – вот и нашлось дело для людей Чанга. А то они как-то странно убийцу ищут – в графском замке, не отходя от лорда Дарио ни на шаг:– Пусть двое из твоих молодцев останутся у меня, я взамен своих дам. Они все разведают.Лорд знал, что обмен воинами никого не удивит – так всегда делали, подтверждая прочность союза. Мол, у меня от тебя секретов нет, пусть твои люди сражаются в моем войске, а мои – в твоем. Арно и сам в юности, во время очередного короткого перемирия, провел два месяца среди варваров.
***
Сначала граф решил, что ослышался:– Арно, этого не может быть. Мастер Кало мой учитель, и потом, он ведь жрец Аммерта!– Вот потому, что он твой учитель, я и не отдал его дознавателям. Он во всем признался в обмен на быструю смерть. Этого хватит, чтобы оправдать Вэрда.Эльвин неловко повернулся, и опрокинул локтем чернильницу, по поверхности стола растеклась блестящая черная клякса:– Мне тяжело в это поверить. Но если он сам признался… я не понимаю, Арно, я больше ничего не понимаю. Он был хорошим учителем, я много узнал от него! Если он служил Темному, почему он не попытался подтолкнуть меня на свою сторону? Ведь это было бы так просто – я верил каждому его слову, когда был ребенком!– А мне откуда знать? Может, побоялся, может, решил, что не справится, – лорд Дарио явно стремился поскорее закончить неприятный разговор.Эльвин нахмурился, прислушиваясь:– Ты больше ничего не хочешь мне рассказать?– Тебе что, нужны подробности? Я хочу побыстрее отправить бумаги в столицу, заставить псов-дознавателей объявить на площади, что Вэрд ни в чем не виноват, и забыть об этом кошмаре раз и навсегда. И ты забудь. Мертвых не вернешь, а живым эта скотина больше ничего не сделает. Пусть теперь своему хозяину в посмертии прислуживает.– Ты должен был дать мне поговорить с ним.– Вот уж точно незачем. Извини, Эльвин. Я устал с дороги, хочу отдохнуть.Арно и в самом деле устал, но перед тем, как лечь спать, да даже перед тем, как смыть с себя дорожную грязь, ему нужно было закончить с одним весьма неприятным делом.…Чанг умел подбирать людей: прошла неделя с тех пор, как маленький отряд Грахора вернулся домой, и голубь принес весть. Арно собрался в дорогу. Он успел проскочить перед февральскими снегопадами, когда рыхлый снег заваливает перевалы, и даже контрабандисты сидят по домам, словно добропорядочные крестьяне.Пленника держали в пещере, подальше от стойбища, забив в колодки. Взяли врасплох, шаман, побеседовав с вождем наедине, рассказал все, что знал, и охотно согласился помочь. О восьмом алтаре речь уже не шла, зато упоминались слуги Хейнара. Шаман назначил жрецу Темного встречу в укромном месте, обсудить какой алтарь угоден его господину, и с этой встречи мастер Кало уже не вернулся в свой уютный шатер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57