А ничем, кроме безумия, он не мог объяснить их действия: не верить же, в самом деле, что наместница позволила эльфам сжигать детей! Но герцог не мог приставить охранника к каждому эльфу, живущему в Астрине.А недовольство возрастало: в тех местах, где местные власти пытались защитить эльфов, разъяренная толпа раскидывала стражников и тащила несчастных на расправу. Гонец из Филеста именем короля потребовал от герцога прекратить беспредел. Эдвар с трудом подобрал вежливые слова для ответа и отправил гонца обратно в Филест, дав охрану.Возле дворца каждый день собиралась толпа: люди требовали справедливости. Под справедливостью они понимали отмену всех привилегий для эльфов, суд над убийцами и «пусть эти бессмертные отправляются обратно в свой лес, а то всех перебьем». Герцог обещал разобраться, пока что его слов хватало, чтобы люди, недовольно бурча, расходились по домам, но назавтра они приходили снова.Он понимал, что не сможет долго кормить толпу пустыми обещаниями. А сегодня еще пришло письмо от Корвина: молодой герцог Квэ-Эро удивлялся, почему его земли заполонили эльфийские беженцы из Астрина, и предупреждал, что его подданные и своих-то эльфов с трудом терпят (а как еще относиться к соседу, который не платит подати?), а уж с пришлыми и подавно не нанимались нянькаться.Второе письмо пришло вскоре после первого, скрепленное печатью главы берегового братства: Корвин пересказал историю Дэрека и ответ наместницы. Следователь из столицы прибыл несколько дней назад, и по его действиям герцог понял, что успеет состариться раньше, чем расследование подойдет к концу. Корвин предлагал морским лордам объединиться и отправить экспедицию своими силами. Эльфы не будут указывать людям, куда им плавать. Новые земли по праву принадлежат империи, и если наместница готова уступить их без боя, он, Корвин, так просто не отступит.Эдвар отложил письмо: он понимал чувства своего молодого соседа – дело не в землях, а в праве на свободу. Морские лорды испокон веку сами решали, куда направлять свои корабли, наместницы, за редкими исключениями, не вмешивались, их интересовал результат.Пока купцы могли без опаски снаряжать караваны, а воинственные соседи держались подальше от берегов империи, правители прибрежных провинций могли поступать по своему разумению. И вот теперь эльфы посягнули на это освященное веками право, а наместница готова и здесь уступить бессмертным. Видят боги, прав у эльфов и так более, чем достаточно. Кто бы им напомнил про обязанности!Он вздохнул: Корвин все равно поступит по-своему и заплатит за дерзость. Он не станет учиться на чужих ошибках… Ну что же, три корабля герцог Астрина для этой затеи выделит несмотря на мятеж. Быть может, в столице настолько займутся бунтом, что не заметят их вылазки.А беженцы… герцог зло улыбнулся: он не видел с чего бы его соседу защищать чужих эльфов. У них, в конце концов, есть свой король, которому они подати платят. Вот пусть и забирает своих подданных в густые эльфийские леса. Все равно на землях империи, если так пойдет и дальше, им вскоре места не будет.В сложившейся ситуации судьба эльфов меньше всего волновала герцога Астрина, он куда больше беспокоился о своих людях: сколько еще он сможет поддерживать видимость порядка, и как скоро его посчитают эльфийским прихвостнем и перестанут слушать? Когда это случится, ему придется обратиться за помощью в Сурем. Торопливый стук в дверь подтвердил худшие опасения:– Началось, мой лорд, началось! – В кабинет ворвался городской стражник в помятой кирасе. – Они взяли штурмом эльфийский квартал, проломили стену. Тараном из алмазной ели, из самого леса притащили. Стража отступила, боятся, что разбой перекинется на остальные части города.– Грабят? – Устало поинтересовался герцог.– Нет, жгут.– Отправьте туда пожарные команды, огонь не должен выйти за пределы квартала.– Ваше сиятельство, они их жгут, в домах.– Я знаю, – сухо ответил герцог и отпустил стражника.Что он мог сделать? Городская стража предпочла убраться куда подальше, они эльфов охранять не нанимались, а отправить туда свою гвардию – подставить под удар единственную реальную военную силу в провинции. Что он будет делать, если завтра бунтовщики повернут на дворец?Из городских кварталов несло гарью, служанки торопливо закрывали окна, конюхи успокаивали лошадей. У него нет другого выхода… без войска чернь не успокоить, теперь, когда они попробовали крови. Проклятье! Ах, как же соблазнительно закрыть ворота поплотнее и подождать, пока все закончится – со смертью последнего эльфа! Но герцог понимал, что вот тогда и начнутся настоящие неприятности.
***
Салин стоял на поседевшей от пепла брусчатке и смотрел в огонь: в городах эльфы стоили дома из дерева, украшая затейливой резьбой, чтобы их жилища выделялись среди добротных каменных домов прочих горожан. Сейчас этот обычай пришелся как нельзя кстати.Он чувствовал на своем лице жар, жадно вдыхал частички гари, слушал, как треск горящего дерева прорезают жуткие крики. Салин не испытывал радости, только удовлетворенную усталость после хорошо исполненной работы. Одним поганым гнездом меньше, но сколько еще осталось! Сколько пожаров впереди, пока он доберется до их проклятого леса, пока сам белокаменный Филест, запретный для смертных, не рухнет в карающем пламени! До тех пор ему не будет покоя.Кто-то тронул его за плечо:– Салин, в сторону отойдь, рухнет оно сейчас, вон, как трещит. Придавит неровен час, что мы тогда делать будем?Его люди: совсем молодые парни и усатые мужики, крестьяне и горожане, купцы и моряки – все они пошли за простым деревенским мальчишкой, молокососом, которому на общем сходе и слова-то еще не давали. Огонь, уничтоживший родную деревню Салина, словно поселился внутри юноши. Пламя смотрело из его глаз, его слова зажигали, его волосы припорошил сизый пепел. Никому в голову не приходило оспорить право Салина вести людей вперед.Сперва он собрал ближайших соседей, потом подтянулись дальние, к ним присоединялись вернувшиеся из плаванья моряки, ненавидящие эльфов купцы присылали своих приказчиков, порой приходили жрецы, благословить его поход, да так и оставались с восставшими. Он заражал людей своим гневом, своим горем, его месть становилась их местью, его цель – их целью. Салин послушно шагнул назад – он должен беречь себя, до тех пор, пока не исполнит зарок. А потом… будь что будет.К нему подошли несколько мужиков, волоча за собой извивающийся клубок, и швырнули этот клубок к его ногам:– Вот, гляди, эльфенка откопали. Думал, спрятался, гаденыш. А дом-то уже догорел почти. Куда его? Может, попросту… – парень кивнул на нож.– Нет. Никто из них не отделается попросту. Ни старый, ни малый. Они нас не жалели.Эльфийский мальчишка вывернулся так, что сумел поднять голову и прокричать:– Ты хуже зверя! Вы все хуже зверей! Что мы вам сделали? Что они вам сделали!Мальчик плакал от злого бессилия и страха, по щекам текли слезы, оставляя грязные разводы. Салин смотрел на него, нахмурившись: парень выглядел лет на шестнадцать, не старше его самого. Семья Салина погибла в огне, зажженном сородичами этого мальчишки, но разве теперь они не квиты? Разве не погибли родные этого мальчика той же смертью, что и односельчане Салина? Разве они оба не сироты?Но он быстро овладел собой, отогнав сомнения: нет между ними ничего общего. Он берет кровь за кровь, эльфы же взяли кровь за дерево. Салин не обманется видимостью: если он смог отомстить, то и этот сможет. Если только останется жив. И эльфы снова будут убивать людей. Этому не бывать. Он обернулся к притащившим мальчишку мужчинам:– Облейте его маслом и подожгите. Для них у нас есть только огонь.Когда затихли последние крики, он поднялся на ступеньки, ведущие к фонтану посреди площади и обратился к своему воинству:– Сегодня мы победили. Но это только начало. Если мы остановимся сейчас – они оправятся и сожрут нас. И никто не защитит нас, как не защитил мою деревню. Где был герцог, когда эльфы жгли нас? Где была наместница? Они предали нас, продали бессмертным! Мы верно служили, воевали, когда надо, растили хлеб, платили подати, почему они не спасли нас? – Толпа взревела, поддерживая его речь, – они говорят, что наместница позволила им жечь наши дома и убивать нас! Они говорят, что в этом справедливость!Кто-то выкрикнул:– Так то наместница, а герцог-то причем?– А герцог пусть решает, с кем он! С нами, или с ней! Мы окружим дворец, и на этот раз не уйдем, пока не услышим ответ!– Верно! Правильно! Пусть решает! Нечего эльфов защищать! Зря мы, что ли, подати платим? – Кричали люди.Толпа двинулась ко дворцу.
***
Министр Чанг был слишком взбешен, чтобы заботиться об этикете: он с силой толкнул дверь в кабинет наместницы, наградив дежурного стражника таким взглядом, что бедняга шарахнулся.Саломэ сидела за столом, разложив перед собой документы, но вместо того, чтобы изучать доклады, внимательно рассматривала свой веер, пытаясь понять, что же ей не нравится в новом рисунке. Похоже, художник переборщил с красным цветом – вечером, при свечах, он будет казаться черным. Нужно заказать ему такой же, только светлее – решила наместница, и в этот момент ее раздумья прервал звенящий от гнева голос Чанга:– Вы понимаете, что вы сделали?! – Министр почти кричал.– Что происходит? – Растеряно спросила наместница, отодвигаясь от нависшего над столом министра. Саломэ показалось, что разъяренный мужчина сейчас ударит ее, но Чанг заставил себя успокоиться, и отступив на шаг, ответил:– Ваша любовь к эльфам довела до бунта. – Он бросил на стол стопку бумаг. – В Астрине мятеж. Чернь убивает эльфов, купцы потирают руки, а герцог просит помощи.Саломэ в ужасе прижалась к спинке кресла:– Но…– Я не поверил сразу, что вы способны на подобную глупость! Нет, это хуже, чем глупость… это преступная глупость! Вы позволили эльфам судить порубщиков за пределами леса, – Чанг обвиняющее вскинул руку.– Но это их лес, а по законам империи порубщики остаются безнаказанными! Они ведь должны защищаться.– О, да! Должны. Пользуясь вашим любезным разрешением, исключительно в рамках самозащиты, эльфы сожгли деревню, в которой, по их мнению, укрывался порубщик, – министр сделал паузу, но прежде, чем наместница смогла вставить хоть слово, продолжил, – вместе с жителями. По законам Филеста укрыватель так же виновен, как и преступник, а ваша бумага даровала им право суда на землях империи, без ограничений!Саломэ сочувственно посмотрела на Чанга: ему и впрямь пора на отдых, как ей уже давно намекали доброжелатели – эльфы, сжигающие людей! Такое разве что в кошмарном сне привидится! Саломэ подняла верхнюю бумагу в стопке, пытаясь понять, как объяснить министру, что он, мягко говоря, заблуждается, при этом не обидев, но письмо герцога Астрина подтверждало слова Чанга. Она дочитала послание до конца, отложила в сторону и беспомощно посмотрела на министра государственного спокойствия:– Это какое-то страшное недоразумение. Посол говорил про порубщиков, а не про крестьян! Нужно разобраться, успокоить народ. И немедленно прекратить убийства! Герцог не должен был допускать до такого! – Герцог едва уцелел. Морские лорды не держат большие дружины. Когда толпа окружила дворец, герцог заверил чернь, что полностью их поддерживает, и попросит наместницу восстановить справедливость. Что он и сделал. Для восстановления справедливости я отправил в Астрин пять тысяч солдат. Надеюсь, этого хватит на первое время.– Что вы собираетесь делать?– Нет, это я должен задать этот вопрос, ваше величество. Что вы собираетесь делать? Восстановление справедливости в данном случае подразумевает войну с Филестом, если только король Ирэдил не накажет виновных и не выплатит виру. В чем я сомневаюсь.– Мы не можем воевать с эльфами! Король Элиан никогда бы не пошел против своих сородичей! Наши народы всегда жили в мире!– Вы плохо знаете историю, ваше величество. Не всегда. И в этом основная проблема. Я полностью с вами согласен, мы не можем воевать с Филестом. Но не потому, что король Элиан не одобрил бы, а потому, что проиграем.Саломэ судорожно перебирала бумаги, строчки из письма герцога огненными буквами стояли перед глазами: пожары, убийства, кровь. И все из-за ее нерешительности, из-за ее мягкотелой глупости! Она подняла голову:– Что я должна делать, говорите, – позже она попытается понять, что случилось, найдет в себе силы жить в мире, где эльфы жгут детей, заставит короля ответить на ее вопросы, или же… уйти навсегда. А сейчас она должна исполнить долг наместницы.Чанг медленно кивнул: взгляд Саломэ говорил яснее слов – ему уже приходилось раньше встречать такие взгляды. Так смотрят люди, чей мир в одночасье рассыпался прахом, люди, потерявшие все. Злость ушла, уступив место сочувствию: бедная глупая девочка, а ведь все только начинается.Ей придется отправлять бунтовщиков на виселицы и в изгнание, приковывать к веслам и заживо гноить в шахтах, зная, что они расплачиваются за ее ошибку. Жертвовать сотнями, чтобы спасти тысячи. И не останется блаженной уверенности, что король вернется и все исправит. Кровь с рук не смывается, уж это господин Чанг знал без сомнений.Часть ноши он возьмет на себя, но только часть – наместница молода и будет править империей еще долгие годы. Саломэ должна отвечать за свои поступки. Все министры смертны, в том числе и министр государственного спокойствия. Ее величество хотела учиться? Ну что ж, пусть учится в бою. Он подвинул кресло к столу наместницы и собрал разбросанные листы в аккуратную стопку:– Эльфийский посол требует аудиенции. Не просит, заметьте. Обещайте, что усмирите восставших, накажете виновных, запросит луну с неба – пообещайте луну. Дальше сообщите, что в сложившихся обстоятельствах вы считаете своим долгом возложить на имперские войска охрану Заповедного Леса, как самое малое, что вы можете сделать во искупление пролившейся крови.Саломэ молча слушала, с ее и без того бледного лица исчезли последние краски, словно кто-то выпил из молодой женщины всю кровь, оставив пустую оболочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57