– Да!
Арианн с сомнением поглядела на него:
– Вы сошли с ума, месье. Вы, кажется, до сих пор не представляете, с какой женщиной имеете дело.
– Прекрасно представляю, госпожа Шене, – хмуро произнес Реми. – Я только сказал, что желал бы привлечь Темную Королеву к суду. Это, может быть, невозможно… пока.
– Или когда-либо. Вы понимаете, что Екатерине может быть известно о том, что вы что-то подозреваете и что эти перчатки у вас? Кто в вас стрелял?
– Личная охрана королевы, – признался Реми.
– В таком случае вполне возможно, что, добравшись сюда, вы поставили под угрозу всех обитателей этого острова.
– Нет, мне удалось оторваться от погони. Будут предполагать, что я направлюсь на запад, обратно в Наварру, предупредить моего принца. – Рене, помолчав, поправился: – Теперь короля. Вот это мне следовало бы сделать, и я боюсь, что мой король решится на этот брак и на перемирие, если только я не представлю веских улик, свидетельствующих о том, что Екатерина сделала с его матерью.
– Я желаю вам всяческого успеха, месье, но не думаю, что могу вам помочь.
– Но мне говорили, что вы дочь одной из знаменитейших ве… – Реми осекся и быстро поправился: – Одной из самых знаменитых когда-либо живших знахарок.
Арианн устало потерла лоб. Да, она – дочь Евангелины Шене. Но чего Рене, и не только он, не мог понять, так это того, что она не обладала и десятой долей мастерства, силы и мужества своей матери.
– Извините… – начала, было, она, но Реми прервал ее.
– Пожалуйста, мадемуазель. – Умоляюще глядя на нее, он с трудом приподнялся на локте. – Если Екатерина поступила так с моей королевой, то я прихожу в ужас при мысли, что еще она может замыслить. Против моей страны, против моего молодого короля. Он – это все, что осталось от наваррской династии. Вы должны мне помочь спасти его.
Арианн отвернулась, чтобы не видеть его умоляющего взгляда. Почему она так холодна? Да потому, что не хочет быть втянутой в это дело. У нее хватает собственных бед. Все, что она желает, это заботиться о сестрах, уберечь их, спокойно жить на острове и заниматься своими травами. И совсем не хочет иметь дело с отравленными перчатками, Темной Королевой или отчаянными солдатами-гугенотами.
Однако она была Дочерью Земли, искательницей мудрости и знаний, охранительницей от суеверий и невежества, целительницей и утешительницей. Эти качества были ее неотъемлемой частью. Отвернуться от капитана Реми значило бы пренебречь всем, чему ее учили.
После долгой борьбы с совестью Арианн обернулась к Реми.
– Хорошо, – произнесла она. – Я ничего не обещаю, но, по крайней мере, возьму перчатки с собой и проверю их.
– Спасибо, мадемуазель. – Капитан был так благодарен, что Арианн едва удалось удержать молодого человека, готового встать на колени, чтобы выразить свою благодарность.
Она снова заставила его лечь, но теперь это не составило ей труда. Добившись своего, капитан, казалось, вконец обессилел и скоро погрузился в глубокий сон. Накрывая его одеялом, она с удивлением наблюдала, как постепенно разглаживались хмурые складки лица. «А почему бы и нет?» – подумала Арианн. Капитану удалось избавиться от чудовищной тяжести и целиком взвалить на ее плечи.
На грубых каменных стенах мерцал свет свечи. Суровость жилища аббатисы сглаживалась свидетельствами неординарной личности Мари Клэр: яркий плетеный коврик, гобелен с изображением святой Жанны на войне с англичанами и большая клетка с ее любимцем вороном с блестящими черными перьями и длинным клювом. Он приветствовал Арианн резким карканьем и, наклонив набок голову, стал с любопытством разглядывать ее карими глазами.
Грозная на вид птица помещалась подальше от полок, прогнувшихся под весом принадлежавших Мари Клэр книг.
Многие из них были традиционного содержания – Библия, ортодоксальные толкования Священного Писания, церковные каноны. Но многие к их числу не принадлежали: сочинения женщин-мистиков, труды Мартина Лютера, даже экземпляр Корана. Как однажды Мари Клэр сказала пришедшему в ужас монастырскому капеллану «Если чья-то вера не выдерживает испытания чтением немногочисленных запрещенных книг, тогда она не стоит и гроша».
Хотя Арианн восхищалась жаждой знаний Мари Клэр, она не считала, что, афишируя свои взгляды, аббатиса поступает мудро. Даже здесь, под надежной защитой острова, это было опасно.
По Арианн сомневалась, что может быть что-либо опаснее, нежели то, к чему она этим вечером привлекла внимание Мари Клэр. И при плотно закрытых ставнях, скрывающих комнату от любопытных глаз, Арианн испытывала сильное беспокойство из-за выложенного на стол Мари Клэр содержимого кошелька Реми.
Перчатки казались такими безобидными – дорогой белый шелк, тончайшая работа, словом, предмет одежды, достойный королевы. Мари Клэр исследовала их, прокалывая гусиным пером кончик пальца.
– Довольно красивые, – заметила она. – Скажу тебе, наша дорогая Екатерина умеет преподносить смерть в такой чудесной упаковке.
У Арианн похолодело внутри.
– Так вы думаете, что перчатки отравлены? Что Екатерина использовала их для убийства наваррской королевы?
– Из того, что я знаю о Екатерине, полагаю, что это вполне возможно. Это был бы не первый раз, когда бы она прибегла к подобным методам, и, боюсь, не последний.
– Кому-то надо было бы давно положить этому конец.
– Твоя мама, милочка, пыталась, и ты знаешь, что из этого вышло.
К своему сожалению, Арианн знала. Не то чтобы она могла обвинить Темную Королеву в убийстве матери. Возможно, в некотором отношении это могло показаться более милосердным. На деле же месть Екатерины приняла куда более жестокие и сатанинские формы. Она нашла надежный способ разбить сердце Евангелины, навсегда разрушить мир и покой семьи Шене.
– Мама всегда неохотно рассказывала о том, чем навлекла на себя гнев Екатерины, – сообщила Арианн. – Все, что я знаю: она помешала Темной Королеве кого-то отравить.
– Не просто кого-то, – заметила Мари Клэр. Обернув перчатки носовым платком, она осторожно сунула их обратно в кошелек Реми. – Евангелина не дала Екатерине погубить Диану де Пуатье, умную очаровательную женщину, любовницу короля. В то время Екатерина была королевой только по названию, король ее игнорировал. Сердцем и ушами короля владела Диана и была поэтому самой могущественной женщиной во Франции.
Екатерина имела веские основания убрать соперницу. Ей, по существу, удалось воспользоваться ядом, и Диана умерла бы…
– Если бы не мама, – со сдержанной гордостью заметила Арианн.
– Да. Евангелина смогла обезвредить яд и спасти ей жизнь. По иронии судьбы ее вмешательство в равной мере спасло и Диану и Екатерину. В то время Екатерина не была такой искусной и хитрой, как нынче. Она бы первой попала под подозрение, и даже ее королевское положение не защитило бы ее от гнева короля. Так что вполне возможно, что твоя мать спасла Екатерине жизнь, – вздохнула аббатиса. – К сожалению, Екатерина думала иначе.
– И она настроилась уничтожить мою мать. – Арианн часто задавалась вопросом, почему Темная Королева не предпочла просто убить Евангелину. Возможно, по каким-то непонятным причинам Екатерине доставило удовольствие нанести удар иначе, в самое уязвимое для нее место – ее любви к мужу.
О романтической любви Евангелины и Луи Шене, Хозяйки острова Фэр и самого доблестного рыцаря Франции, ходили легенды. Мало кто из титулованных дворян женился по любви или, поступив так, сохранял супружескую верность. Но даже после многих лет совместной жизни и рождения трех дочерей шевалье Шене оставался верен своей Евангелине… пока Темная Королева не натравила на него эту тварь.
Маргерит де Мейтлан, одна из членов пользовавшегося дурной славой Летучего отряда Екатерины, сборища самых красивых придворных дам. «Дамы? – презрительно подумала Арианн. – Нет, ночные бабочки, куртизанки, искушенные во всех видах дьявольского ремесла соблазнения и обмана».
– Папе следовало быть сильнее, Мари Клэр. Если… если бы он действительно любил маму, то устоял бы перед этой распутной женщиной. Я думаю, тебе нечего на это возразить.
Мари Клэр только покачала головой и сочувственно потрепала Арианн по плечу.
– Деточка, ты не представляешь, какими ужасающе неотразимыми могут быть эти твари. Красивые и сладострастные. Я слыхала, что Темная Королева делает их еще более соблазнительными, изготавливая для них умопомрачительные лосьоны и духи.
– Мне, по крайней мере, нечего бояться Летучего отряда, – с горячностью заявила Арианн. – Я даже не собираюсь влюбляться, и у меня нет мужа, которого могла бы потерять.
– Да, ты только рискуешь потерять жизнь. И твои сестры.
При упоминании Мири и Габриэль Арианн побледнела.
– Значит, Мари, вы советуете мне не иметь ничего общего с этим делом? Считаете, что я поступаю слишком безрассудно?
Мари Клэр сухо усмехнулась:
– Я лишь хочу сказать, что, рассматривая разные возможности, нам следует действовать с крайней осторожностью и ясно представлять последствия. И за то, чтобы… – Мари улыбнулась и достала из шкафчика два тонких хрустальных бокала и покрытую пылью бутылку.
Подобно обитательницам многих других монастырей, сестрам монастыря Святой Анны давно пришлось бы закрыть ворота и разойтись из-за отсутствия средств. Но монастырю Святой Анны удалось остаться экономически независимым благодаря смородинной наливке, которую изготовляли на продажу на материке.
Арианн опасливо разглядывала врученный ей Мари Клэр бокал с жидкостью рубинового цвета. Вино – напиток крепкий. Она сомневалась, что оно поможет прояснить мысли, но из вежливости сделала небольшой глоток. Рубиновый напиток оказался очень сладким, слегка пощипывал язык. По телу растеклось тепло; озноб, который не отпускал ее, с тех пор как она услышала рассказ капитана Реми, утихал. Девушка откинулась на спинку стула, напряжение постепенно проходило. Мари Клэр уселась напротив.
– Прежде всего, уверен ли капитан, что ему удалось ускользнуть от преследователей?
– Совершенно уверен, – ответила Арианн. – Хотя, как только ему станет лучше, было бы разумно переправить его в более надежное место.
Мари Клэр согласно кивнула.
– А я займусь перчатками.
Задумчиво глядя на бокал, Мари Клэр потягивала вино.
– А если тебе удастся установить, что они отравлены, что тогда?
– Честно говоря, не знаю, – призналась Арианн. – В старые времена для решения подобных вопросов мы собирали совет. Избранные Дочери Земли дважды в год собирались на этом острове у круга каменных столбов, чтобы держать совет, править, наказывать.
– Увы, дорогая моя, теперь женщины просто слишком боятся, что, если они оставят свои дома и своих мужей, чтобы собраться на большой сбор, их обвинят в участии в шабаше ведьм и всех сожгут на костре.
Арианн печальным вздохом выразила согласие со словами Мари Клэр.
– И все же… – Мари Клэр кончиком пальца провела по ободку бокала. – Совет Земли, может быть, канул в вечность, но не все Дочери развеяны по четырем ветрам.
Встав со стула, аббатиса скользнула к своей кровати и опустилась на колени. Заинтригованная Арианн наблюдала, как она вытаскивает из-под кровати тяжелый железный ящик. Достав спрятанный в платье ключ, пожилая женщина отперла ящик и стала рыться в его содержимом, потом с трудом поднялась на ноги, держа тонкую рукописную книжку в кожаном переплете. Арианн вздрогнула от мысли, какой опасной должна быть книжка, раз ее прячут под замком. Встав со стула, она через плечо Мари Клэр взглянула на книжку, а та листала хрупкие пергаментные страницы.
Слова были выписаны старинными таинственными знаками, но письмо не выглядело древним. Вообще-то оно поразительно походило на изящный беглый почерк самой Мари Клэр.
– Что это? – спросила Арианн, стремясь разобрать некоторые слова, но аббатиса слишком быстро перелистывала страницы.
– Это перечень Дочерей Земли.
Арианн удивленно вытаращила глаза. Мари Клэр засмеялась.
– Ну, не всех Дочерей Земли. Только тех, о которых я знаю. Как тебе хорошо известно, слишком многие из нашего числа опустились до положения крестьянок, не могут ни читать, ни писать. Но дамы, занесенные в мою книжку, хорошо образованны и полны решимости держаться вместе, как в старые дни. Мы часто переписываемся, обмениваемся сведениями и… А-а, вот, пожалуйста.
Мари Клэр задержалась на одной странице достаточно долго, чтобы Арианн смогла прочесть заголовок.
Париж.
Арианн следила, как аббатиса пробегала пальцем по списку фамилий.
– Мари, что или, вернее сказать, кого вы ищете?
– Кого-нибудь, кто мог бы нам помочь, – тихо произнесла Мари Клэр. – Говорят, что сегодня у Екатерины есть глаза повсюду. Нам тоже могут понадобиться глаза и… Вот! – Она ткнула пальцем в одну фамилию. – Думаю, эта может стать нашей женщиной.
Арианн медленно разобрала:
– Луиза… Луиза Лаваль?
– Да, смелая и опытная женщина. Известная куртизанка, может по праву служить при дворе. Всегда предпочитала ходить в любовницах у богача, чем быть женой бедняка.
– Не понимаю. Как такая женщина может нам помочь?
– Давая нам знать о том, что в действительности происходит в Париже. Луиза могла бы нам помочь, втершись в доверие при дворе и, может быть, проникнув в ряды Летучего отряда Екатерины.
– Шпионить за Темной Королевой? Екатерину Медичи не так легко одурачить. Мама говорила, что не знала никого, кто бы лучше ее мог читать по глазам.
– Ты не знаешь Луизу. Я не встречала никого, кто бы лучше ее мог прятать свои мысли.
– Сразу видно, что вы не очень знакомы с графом де Ренаром, – в тон ей ответила Арианн.
Мари Клэр бросила на нее одобрительный взгляд.
– Слыхала, что сегодня он вернулся на остров. Он все еще гоняется за тобой, хочет жениться?
Несмотря на усталость и напряженное состояние, Арианн бегло улыбнулась. От Мари Клэр мало, что укрывалось из того, что происходило на острове Фэр, и она, конечно, была лучше осведомлена о делах, чем Арианн.
Выложив ей все о визите Ренара, Арианн показала висевшее на цепочке на шее кольцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60