— Это я к тому, что вооруженный я дерусь еще лучше, чем безоружный.
— А арбалетные болты ты глотать будешь, как маг? — Ехидно спросил Кубат.
Северьян не ответил, пришпорив коня, мигом оказался возле Данилы, который безуспешно пытался командовать охраной.
— Ну как, получается?
— Не очень, — обреченно молвил Данила, — точнее сказать, очень не.
— Ничего, бой всех рассудит.
— Бой? Нам опять придется драться?
— Еще не знаю, — ответил Северьян, — но у меня нехорошие предчувствия.
Повозки еще не успели замкнуть круг, когда на горизонте поднялась туча пыли. Кубат заметил первым, крикнул остальным, чтобы перестраивались в боевой порядок. Северьян оказался рядом в самый подходящий момент. Начальник стражи тотчас послал его куда подальше, не забыв поблагодарить за предусмотрительность. Откуда ни возьмись, на ослепительно белом жеребце вылетела хозяйка колонны. Девушка была взволнована неожиданной остановкой, ведь до темноты было еще далеко. Прелестница оказалась запыхавшейся, неуложенные волосы развевались под порывами ветра, поверх черного платья надета легкая кольчуга, на поясе болтался длинный кинжал. Северьян хмыкнул, представив, как она будет биться с разбойниками, размахивая ножом, и чуть не рассмеялся. Но, встретившись глазами с хозяйкой, решил оставить это занятие.
— Ты молодец, что заметил приближение всадников, — серьезно сказала она. — Кубат хороший воин, но уж больно самоуверенный. Ему надо научиться быть предусмотрительным.
— Предусмотрительным? — Усмехнулся Северьян. — Предусмотрительнее надо было стать тебе, госпожа, набирая в конвой этих полудурков. — Покосился он на неумело замыкающих круг атлетов. — Им бы только бицепсы бабам показывать, а не лезть в бой, где могут и по красивому личику палицей врезать, и мечом приголубить.
Хозяйка зыркнула на него парой обжигающих углей-глаз, и развернув коня, ускакала к повозкам. Данила, кивнул в знак почтения хозяйке, и сразу к Северьяну.
— Надо бы узнать, кто к нам едет. Не хочешь со мной прокатиться?
— Можно и прокатиться, — кивнул убийца.
Тени на горизонте уже оформились, можно было различить скачущих всадников, но сосчитать все еще не удавалось. Северьян прикинул на глаз, человек пятнадцать, не меньше. И не похожи что-то на простых искателей славы. Слишком быстро скачут, слишком целеустремленно. Ни дать, ни взять, прямиком к повозкам.
Данила пустил коня шагом, навстречу приближающимся. Его догнал Северьян, пошел рядом. Их одернул громкий бас Кубата.
— Куда это собрались? — Рявкнул он.
— На разведку.
— Какую, к Ящеру, разведку. Вы мне здесь нужны. Вон, покажите этим олухам, как оборону держать, что и где положить.
Начальник стражи перевел взгляд на молодого светловолосого парня, который неумело пытался натянуть пружину арбалета.
— Эй, Сельга, иди, узнай, чего надо этим… — указал рукой на горизонт.
Сельга вскочил в седло, весь такой мужественный, руки как жерди, бицепсы будто отлиты из бронзы. Конь под ним дико заржал, и понес седока навстречу всадникам.
— Зря ты его пустил, — молвил Северьян. — Убьют его. Чую.
— Уж лучше его, чем вас. Что мне, одному тогда со всей ватагой рубиться?
Северьян довольно хмыкнул. Кубат знал цену своему горе-войску и надеялся лишь на троих: новичков и себя самого.
— Смотри-ка, — крикнул Данила, — никак возвращается наш гонец.
В седле по прежнему сидел Сельга, но уж слишком неестественно откинулся назад. Слишком. Когда конь подскакал поближе, все, кто видел его приближение, дружно ахнули. Атлет был истыкан стрелами, как еж. Казалось, они торчали у него отовсюду. Одна, особо удачная, пробила правый глаз. Из глазницы сочилась густая черная кровь.
— К бою! — Заорал Кубат. — К бою, дерьмоеды полосатые! Иначе сам вас Ящеру скормлю!
Северьян все рассчитал верно. Хотя как хотелось хоть раз быть неправым, особенно сейчас, когда лес уже рядом и, наверняка до моря считанные версты остались. Но, судьба рассудила иначе, кто ее знает, чем она руководствуется, преподнося одному на серебряном блюде тихую и безмятежную жизнь, а другому на деревянном подносе вручает гору опасностей и подвохов.
Подскочил Данила, вздохнул, заряжая арбалет. Ему тоже досталось с лихвой, и отчего-то на этом его невезения не заканчивались. Северьян не понимал, за какие грехи расплачивается русич. Или, быть может, это расплата за будущие проступки? Кто знает…
— И снова мы вместе, — хрипло усмехнулся Данила. — Ну, скажи, друг калика, или как там тебя, что делать будем? Мы же наемники, может, повернем отсюда, пока не поздно? Разбойникам нужны товары, а не мы. Еще есть шанс уйти.
— Нет, — молвил Северьян. — Я не уйду. Тут уж знаешь, честь профессионала. Коли нанялся, изволь отработать, а не убегать, поджав хвост при первой же опасности.
— Ты считаешь, что я трус? — Нахмурился Данила. — Считаешь, дорожу своей жизнью?
— Нет, — тихо ответил убийца. — Твоя жизнь тебе не дорога. Именно поэтому ты и не желаешь ценить жизни ближних.
— Ага, — злобно рявкнул тот, — втюрился в красотку-хозяйку? По тебе и видно. Все госпожа, да госпожа…
— Остынь. Не время сейчас ссориться, у нас другие враги есть. Настоящие.
Стук копыт раздавался отчетливо, и теперь его мог слышать каждый. Северьян ошибся. Захватчиков было куда больше пятнадцати, и все они были обряжены в крепкие кованые латы, способные выдержать попадание арбалетного болта, со шлемами на головах, в руках тоже арбалеты, но не обыкновенные. Эти были какой-то новой конструкции, удлиненные, с большими тупыми зубцами спереди.
— Может все-таки узнать, что им нужно? — Вяло поинтересовался Данила.
— Ага, поди узнай. Один уже узнал. Тебе, я думаю, тоже объяснят. Доступно.
Северьян был уже на взводе. Он спрыгнул с коня, подбежал к притаившимся за наваленными мешками охранникам.
— Ну, что тут у нас?
— Их много и боюсь, наши арбалеты бессильны. — В голосе охранника не было ни малейшей неприязни. Да и остальные вели себя, в общем-то, дружелюбно. Просто все поняли, враг там, по ту сторону мешков.
— Думаешь, не пробьют?
— У них броня, стрелу выдерживает, царапин не остается, арбалетные болты посильнее, но даже с коня не скинут.
— Ящер их раздери! — Выругался убийца. — А прицельно бить что, не можете?
Охранник прищурился.
— Не можем! У арбалетов прицельный бой идет не более двадцати шагов. А если мы подпустим ублюдков так близко, от нас мокрого места не останется.
— Беда, — согласился Северьян. — Ладно, я сейчас кое-что сделаю, прикроете.
Охранники кивнули. Сейчас им больше всего хотелось, чтобы ими командовал кто-то сильный и уверенный в своем умении.
— Кого здесь на геройство потянуло? — Раздался позади знакомый бас.
Северьян обернулся.
— Воевода, мне нужны латы. Или хотя бы короб на грудь и шлемак, от стрел прикрыться.
— Что ты хочешь сделать? — Подозрительно спросил Кубат, польщенный тем, что его назвали воеводой.
— Надо приостановить нападающих, посеять панику. Тогда ребята смогут добить оставшихся без труда.
Кубат хмыкнул, недовольно поморщился.
— Ладно, твое дело. Раз решил, значит решил. Не мне тебя отговаривать. Латы возьми у хозяйки в повозке.
— Я сделаю все возможное, Кубат, — кивнул Северьян.
— Ладно уж, — смягчился начальник. — Ты только под стрелы не подставляйся.
Хозяйка сидела у себя в повозке. Растерянная, немного напуганная, она как никак раньше походила сейчас на обыкновенную женщину. Северьян ворвался к ней, как бык в коровий загон. Она поначалу растерялась, но тут же расслабилась, в глазах ее вспыхнул нездоровый блеск.
— Я так ждала, ждала, когда ты придешь! Иди, возьми меня, сильный воин! — Восторженно зашептали ее уста.
— Ты того, госпожа, не распаляйся. — Ответил Северьян. — Мне сейчас латы надо взять. Тебя-то я вместо щита не выставлю.
Женщина совсем растерялась. А убийца, как ни в чем не бывало, вытащил из-под разноцветных тряпок части коробчатых доспехов, мимоходом сунул котомку, поклонился и вышел прочь. Не хватало еще во время боя потерять Чернокамень. Да и нечего заниматься всякими непотребствами, когда вокруг бой начинается. Чревато это осложнениями, на голову и другие части тела.
Всадники уже начали атаку. Они напали, охватив повозки кольцом, рассредоточившись по всему диаметру. Расстояние от них до повозок было шагов сто, когда над ухом привычно взвизгнуло. Северьян, гремя неудобными доспехами, упал на живот. Над ним на уровне живота в повозку впился длинный арбалетный болт. Северьян дернулся. Да у этих охотников за головами дальнобойность в три раза выше, куда уж там атлетам-охранникам.
Медлить было нельзя. Северьян вскочил в седло, мимоходом заметив перекошенную рожу Данилы. Тот, укрывшись за мешками, никак не мог взять в толк, что собирается делать его друг.
Лошади недовольно ржали, слыша гомон и топот, некоторые пробовали убежать, но были привязаны к повозкам и не могли сдвинуться с места. А стрелы нападавших все падали и падали, то и дело находя свои цели. Скривился от боли один из стражников. Арбалетный болт пробил ему бедро. Заржала и упала, истекая кровью, лошадь хозяйки. В ее белый бок впились сразу три болта. На белой шерсти кровь выглядела особенно ярко, красная, трепещущая, огненная. Данила дернулся, уворачиваясь. Еще один штырь проткнул мешок. Еще бы чуть-чуть и в голову. Охранники начали паниковать, палить из недальнобойных арбалетов. Их болты даже не долетали до врагов, втыкаясь в землю. Кубат орал на охранников, требовал выдержки, но сам получил болт прямо в бок. Но не упал. Пошатываясь, запрыгнул в седло своего тяжеловоза, и, стукнув коня в бока, понесся вслед за Северьяном.
— Кубат! — Крикнул Данила. — Куда ты?
Начальник обернулся.
— Отжил я свое, стрела в кишках сидит! — Крикнул он. — Хоть напоследок другу твоему помогу!
Данила кивнул и Кубат умчался навстречу разбойникам. Что поделаешь, начальник стражи был еще из той, старой закалки, сильный, выносливый, и коня себе подстать подобрал. Даже раненый, не пытался спасти собственную шкуру, не испытывая обреченности, он в то же время не боялся смерти. И сейчас, как настоящий воин решил умереть в бою. Да не просто умереть, а хотя бы ценой собственной жизни попытаться приостановить нападавших.
От повозки отделилась черная тень. Данила даже слышал хриплое дыхание. Тень упала рядом с ним, и воин узнал хозяйку.
— Я не могу там… одна, — пролепетала она. — Мне страшно.
— Не бойся, — утешил ее Данила. — Калика — сильный. Он их всех в бараний рог скрутит…
Северьян несся через поля, слыша, как свистят над головой стрелы. В руке он крепко зажал арбалет. Палить из него не прицельно бесполезно, только зря, считай, вырвался. А двое разбойников, заметив Северьяна, кинулись ему наперерез, вскидывая арбалеты. Запах конского пота пропитал воздух насквозь. Северьян уже слышал, как сухо клацают пружины, выпуская в его сторону смертоносные железки. Русич пригнул голову, надеясь, что болты пролетят мимо. Зря надеялся. Конь под ним, всхрапнув, завалился на передние лапы. Изо рта его хлынула кровь. Северьян чудом не сломал себе шею, перекувырнувшись, даже не выронил арбалет. А всадники неслись на него, надеясь растоптать, размозжить, вмять в сухую землю. Убийца не паниковал, не пытался бежать. Дождался нужного мига, и присев, спустил крючок. Всадник дернулся, откинулся навзничь. Стрела нашла щель в его шлеме. Северьян оказался метким стрелком.
Убийца еле успел отскочить в сторону, уворачиваясь от копыт обезумевшей лошади, как сзади просвистело лезвие меча. Перекатившись на бок, он отбросил бесполезный арбалет. Второй всадник, выстрелив, не стал тратить время на перезарядку. Выхватил из ножен двуручный меч и бросился на Северьяна. Русич выхватил клинок, выставил блок. Скрежетнула сталь, Северьян отлетел от удара на добрых десять шагов. А на него уже несся всадник, и конь его, черный и злобный, занес копыта. Еще мгновение, и убийца прыгнул вперед, прямо под копыта. Клинок взвился, как живой, лезвие пробило круп, да так и осталось в мощной туше. Конь заржал, кровь, горячая и густая хлынула из раны. Всадник дико закричал, когда мерин рухнул навзничь. Неподъемная туша придавила ему ногу. Северьян поднялся, отряхнулся. Повезло, ничего не скажешь. Врагу так не повезет. Разбойник лежал и тихо стонал, но, увидев приближение русича, замахал руками, закричал:
— Нет! Не убивай!
Северьян хмыкнул.
— Ну почему вы все так боитесь смерти.
Двуручный меч был невероятно, непривычно тяжелым. Северьян поднял его, занес над извивающимся телом и воткнул, что было силы. Раздался тихий хруст, будто ветка треснула под ногами. То крошились под натиском чудовищного клинка ребра. Потом лезвие вошло во что-то мягкое. Разбойник конвульсивно дернулся, и затих. На губах пузырилась кровавая пена, клинок пробил сердце.
Быть безоружным на поле брани — сродни самоубийству. Северьян затравленно оглянулся. На него неслись еще трое. И эти, видя неудачи своих соратников, не собирались драться с чужеземцем на мечах. Арбалеты их были взведены и направлены в сторону Северьяна. Убийца так и не успел взять меч. Слишком уж рискованно было подставляться.
— Не убивайте меня! — Заорал дурным голосом Северьян.
Всадники засмеялись, опустили арбалеты.
— Ты свинья! — Крикнул один. — Ты убил наших друзей, а потому умрешь.
Сейчас надо было немного потянуть время. Северьян плюхнулся на колени, громко причитая и продолжая ныть. Руки юркнули в голенище сапог, нащупывая кинжалы. Когда убийца распрямился, нелепо, как показалось со стороны, взмахнув руками, двое разбойников уже отправились в мир иной. Третий еще не понял в чем дело, а когда понял, спустил крючок. Но Северьяна на прежнем месте уже не было. Он, петляя, бежал к одиноко стоящему коню. Коню без седока.
Меч юркнул в руку как живой. Еще мгновением ранее клинок валялся среди травы, а сейчас он уже был в руке убийцы. Холодная сталь приятно тяготила руку. Северьян больше не скрывался, бросился с криком на вооруженного арбалетом всадника. Тот лихорадочно, трясущимися руками вставлял новый болт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55