— Именно вы тот полицейский, который приказал ему остановиться?
— Да.
— Какие события предшествовали вашему требованию остановиться?
Чавес тупо огляделся, словно надеясь, что кто-то придет ему на помощь.
— Другими словами, что произошло в тот вечер, полицейский Чавес?
Чавес хотел зачитать фрагмент своего отчета, но Лурдес остановила его:
— Пожалуйста, своими словами, по памяти, полицейский.
Си-Джей поднялась с места.
— Возражение обвинения. Свидетелю дозволяется просматривать документы, которые могут освежить его память.
Судья Часкел склонился вперед и скептически оглядел Чавеса:
— Пока он не заявлял суду, что ему требуется освежить память, мисс Таунсенд. Кроме того, полицейский, я подозреваю, что это был самый важный день вашей недолгой службы в правоохранительных органах и вы должны помнить каждую минуту того вечера. Почему бы вначале нам не попробовать все вспомнить без отчетов?
Си-Джей медленно выдохнула, пытаясь не встречаться взглядом с полицейским, в глазах которого читалось отчаяние.
— Я патрулировал район. Я был на Вашингтон-авеню, когда увидел этот «ягуар», он с превышением скорости проехал мимо меня в южном направлении, к дороге на насыпи. К шоссе Макартура. Поэтому я отправился за ним. Я какое-то время ехал за ним по шоссе, просто наблюдая. А затем он неправильно перестроился в другой ряд — не подал сигнала, — и я также увидел, что у него не работает одна задняя фара. Поэтому я его и остановил. Я подошел к машине, как раз напротив здания «Гералд», и попросил предъявить водительское удостоверение. Он предъявил. Он нервничал, знаете, потел, как-то дергался. Я взял водительское удостоверение и пошел назад к своей машине, а по пути остановился у его бампера, чтобы взглянуть на разбитую фару. И именно тогда я увидел то, что выглядело как... м-м-м кровь. Прямо на бампере. Я вернул ему удостоверение, а когда возвращал, то подумал, что уловил в автомобиле запах марихуаны. И я спросил Бантлинга, могу ли я осмотреть его багажник. Он сказал, чтобы я проваливал. Поэтому я связался с «К-9» и попросил подкрепления. Приехал Бочамп из отдела Майами-Бич со своей собакой по кличке Силач, и Силач просто спятил у багажника. Простите, он своим поведением показывал, что в багажнике что-то не то. Поэтому мы его и открыли и нашли мертвую девушку.
— Вы дежурили один или с кем-то?
— В тог вечер я был один.
— На какой скорости ехал мистер Бантлинг, когда вы впервые заметили его?
— М-м-м... примерно сорок миль в час в зоне, где максимально допускается двадцать пять.
— Вы определили скорость при помощи радара?
— Нет.
— О-о. Значит, вы поехали за ним и заметили на своем спидометре, что он едет на скорости сорок миль в час?
— Нет. — Чавес явно ощущал неловкость.
— Где вы находились, полицейский Чавес, когда впервые обратили внимание на превышение скорости? На бандита в новом «ягуаре», превышающего скорость на пятнадцать миль свыше допустимой, несущегося по Вашингтон-авеню?
— Я стоял на Шестой улице. На углу Шестой и Вашингтона.
— По ходу или против движения?
— Против. Я стоял на улице.
— Вы находились вне патрульной машины? Если я вас правильно поняла, полицейский, вы не пользовались радаром, вы не следовали за моим подзащитным в патрульной машине, вы даже не находились в патрульной машине, а стояли на углу улицы, когда увидели, как мимо вас пронесся автомобиль?
— Да.
— И вы без помощи приборов, на глазок, всего через девять месяцев после окончания полицейской академии, смогли определить, что этот черный автомобиль идет на скорости, примерно на пятнадцать миль превышающей допустимую?
— Да. Да, смог. Он выезжал и снова вставал в поток движения. Он создавал аварийную ситуацию на дороге.
«Это прямо из учебника», — подумала Си-Джей.
— А почему вы в тот момент не сидели в патрульной машине?
— Я пытался разнять двух ребят, которые подрались, потому что один другого как-то обозвал.
— И вы забыли про эту драку, в результате которой могли пострадать люди, уселись в патрульную машину, которая смотрела в противоположную от Вашингтон-авеню сторону, и что сделали?
— Я, э-э-э, последовал за вашим подзащитным к дороге на насыпи.
— А как вы оказались на Вашингтон-авеню, чтобы следовать за моим клиентом на дорогу на насыпи?
— Я поехал по Шестой улице к Коллинз, а потом назад по Пятой, и с Вашингтона на дорогу на насыпи.
— Значит, вы вначале поехали по Шестой в противоположном направлении и, как я предполагаю, потеряли из виду моего подзащитного, превышающего скорость?
Чавес кивнул.
— Пожалуйста, говорите в микрофон, полицейский Чавес, потому что секретарь суда не может записать в протокол ваш кивок.
— Да. Все правильно. Я потерял его из виду. Но я снова его увидел. Сразу же. Тот же автомобиль, с тем же номером, на дороге на насыпи.
При этих вопросах Чавес не только испытывал дискомфорт, но он еще и начинал ненавидеть Лурдес Рубио. Его ответы звучали напряженно, резко.
— Он опять шел с превышением скорости?
— М-м-м, да. Да, шел. Если я правильно помню, то он шел на скорости миль шестьдесят — шестьдесят пять в зоне, где допустимы пятьдесят.
— Но вы не сразу же остановили его?
— Нет.
— Примерно сколько миль вы проехали по дороге на насыпи перед тем, как решили, что мистер Бантлинг представляет угрозу безопасности гражданам Майами и его требуется остановить?
— Примерно две. Я остановил его напротив здания «Гералд».
— И он сразу же остановился?
— Да.
— Он не пытался сбежать?
— Нет.
— И вы утверждаете, что он нервничал-, потел, дергался, когда вы к нему приблизились?
— Да.
— Примерно так, как вы сейчас, полицейский Чавес?
В зале суда послышались смешки.
— Возражение обвинения, — снова встала Си-Джей.
— Возражение принято. Продолжайте, мисс Рубио, — сказал судья Часкел.
— А затем вы остановились у бампера, чтобы осмотреть разбитую заднюю фару, которую внезапно заметили?
— Да. Я заметил разбитую фару, когда догнал его на дороге на насыпи.
— И тогда увидели кровь у него на бампере?
— Ну, это выглядело похоже на кровь. Это была темная субстанция. Позднее выяснилось, что это кровь. Кровь той девушки.
— Сколько было времени, полицейский?
— Примерно двадцать двадцать пять.
— У вас с собой был фонарик?
— Не с собой. В машине.
— И в двадцать двадцать пять на оживленной трассе, когда мимо вас проносились машины, вы заметили на бампере автомобиля мистера Бантлинга темную субстанцию, которую сразу приняли за кровь?
— Да. Освещения было достаточно от фонарей на дороге и зданий у нее. Я все смог рассмотреть. Субстанция оказалась темной и густой. Совсем как кровь.
— И после этого вы подошли к мистеру Бантлингу, чтобы вернуть водительское удостоверение?
— Да.
— Вы достали оружие?
— Нет.
— Вы заметили пятна крови. Вы утверждаете, что мой подзащитный нервничал. Вы подозревали: что-то не так, и тем не менее не достали оружие?
— Нет. Тогда нет. Я достал, когда нашел в багажнике мертвую девушку.
— Вы уже напоминали суду, что в багажнике оказалась мертвая девушка, и этот вопрос не оспаривается.
Чавес попробовал говорить более вежливо:
— Я снова приблизился к мистеру Бантлингу, сидевшему в своей машине, и именно тогда уловил запах марихуаны у него в салоне.
— В тот вечер автомобиль тщательно обыскали, не так ли, полицейский Чавес?
— Да.
— И в автомобиле не нашли марихуаны, так?
— Очевидно, он курил ее, мадам. Я не знаю, но он вполне мог тараканов жевать, перед тем как я вернул ему водительское удостоверение. — Чавес был раздражен. Она делала из него идиота.
Лурдес Рубио несколько мгновений внимательно смотрела на первогодка. Затем развернулась и, глядя на Си-Джей, задала следующий вопрос:
— А что вы на самом деле ожидали найти в багажнике, полицейский Чавес?
— Наркотики, оружие — я не был уверен. Однако Силач сразу же понял: там что-то не так. Он чуть не сломал багажник лапами.
— А разве вы с самого начала не предполагали найти там наркотики, полицейский Чавес?
Си-Джей почувствовала, что у нее начинают дрожать руки.
— Нет. Я остановил его из-за превышения скорости. Нарушения правил дорожного движения. Позднее появились дополнительные факторы, которые заставили меня считать, что у него в багажнике находится контрабанда. И поведение собаки это подтвердило.
— Давайте будем честны, полицейский. Разве вы с той самой секунды, когда увидели этот «ягуар» на Вашингтон-авеню, не думали, что в нем находятся наркотики?
— Возражение обвинения, — сказала Си-Джей. — Вопрос уже был задан, и на него получен ответ.
— Возражение отклоняется. Свидетель может отвечать, — постановил судья Часкел.
Чавес вспомнил, что рассказывал рыженькой в баре, но теперь было слишком поздно давать задний ход. Он загнан в угол. Вся его карьера полицейского зависела от правильного ответа.
— Нет. Я остановил его за превышение скорости.
— А что заставило вас бросить дерущихся, прыгнуть в машину и нестись за превышающим скорость автомобилем? Ваша интуиция подсказала вам, что что-то может находиться в его багажнике? Или вам кто-то подсказал, что может находиться в багажнике?
«Она знает про подсказку».
Си-Джей вскочила.
— Возражение обвинения! Вопрос был задан, и на него получен ответ.
— Возражение отклоняется. Давайте разберемся с этим, мисс Рубио.
— Он ехал с превышением скорости. В этом все дело. Ничего больше не было. — Чавес не отступит от своих слов. Если только у Рубио нет доказательств... — И так получилось, что, когда я в самом деле заглянул к нему в багажник, мадам, у вашего клиента там лежал труп.
— Чертов лгун, — внезапно громко со своего места объявил Бантлинг.
Лурдес Рубио оставила Чавеса и повернулась к своему подзащитному.
— Мистер Бантлинг, пожалуйста, не прерывайте допрос свидетеля. И я не потерплю таких выражений в суде, — сурово сказал судья Часкел. Он слышал про срыв Бантлинга во время первого слушания и не собирался допустить повторения.
Бантлинг встал, кандалы зазвенели.
— Простите, судья, но он лжет. Они все лгут. Вы просто посмотрите на него.
— Этого достаточно, мистер Бантлинг. Сядьте.
— Я хочу выступить, ваша честь. — Бантлинг посмотрел на Си-Джей, и на его лице появилась хитрая улыбка. — Этому суду нужно кое-что знать.
Си-Джей почувствовала, как зал опять начинает плыть перед глазами, и крепко сжала ручку. Она отвернулась от Бантлинга и посмотрела прямо на судью. Вот-вот все рухнет. Что она будет чувствовать, стоя перед всеми этими людьми и выслушивая обвинения в свой адрес? Она задержала дыхание, ожидая следующих слов Бантлинга.
— Все, что нужно знать суду, скажет ваш адвокат. А теперь, пожалуйста, сядьте, или я прикажу удалить вас из зала. Мисс Рубио, у вас еще что-то есть?
Лурдес Рубио наблюдала за тем, как ее клиента усаживали на место двое крепких конвоиров. Все это время Бантлинг смотрел на Си-Джей с презрением и ненавистью. Он наслаждался игрой в кошки-мышки, ему доставляло удовольствие давить на нее. На его лице было написано: «Я знаю кое-что, что ты не хочешь никому открывать». Нет, Лурдес не позволит ему играть в эту игру. Не сегодня. Не с Си-Джей.
— У меня больше нет вопросов, ваша честь, — резко сказала Лурдес и опустилась на стул.
Глава 61
Си-Джей долго сидела за столом обвинения после окончания слушания, зал суда опустел. На мгновение она встретилась взглядом с Лурдес, когда адвокат убирала бумаги в портфель за столом, стоявшим недалеко от ее собственного, но им не о чем было говорить. Лурдес поспешила прочь, как только конвоиры увели ее недовольного клиента в камеру.
Чавес — идиот. Он не умеет врать. Шут, фигляр. И Лурдес его практически разоблачила. Но затем внезапно отступила назад. Почему? Рубио также знала про подсказку. Но откуда? И еще изнасилование. Рубио ни разу не упомянула о заявлениях Бантлинга, хотя он толкал ее к этому, выложив факты. Это просто стратегия ведения дела или что-то большее?
Си-Джей беспокоилась. До дела Бантлинга Лурдес ей нравилась. За годы работы они два раза сталкивались при ведении дел об убийствах, и Си-Джей считала Лурдес честным и прямым человеком. Она не использовала грязные уловки и не была беспринципной, как большинство защитников. Теперь же Си-Джей знала, что Лурдес компрометирует себя. А из-за этого испытывала неловкость. После беседы в тюрьме округа она стала относиться к Лурдес с опаской и раздумывала, не собирается ли та воспользоваться возможностью отстранить ее от дела, использовав информацию об изнасиловании. Может, после того, как присяжные примут присягу и встанет вопрос о невозможности дважды понести уголовную ответственность за одно и то же преступление? Неужели Бантлинг выйдет на свободу? Си-Джей мысленно вернулась к тому дню в тюрьме, когда улыбающийся, торжествующий Билл Бантлинг сидел рядом со своей когда-то очень порядочной защитницей, а она стреляла смертоносными пулями через стол в его жертву. Лурдес знала, что ее подзащитный — сумасшедший. Он сам ей это сказал, продемонстрировал доказательства в полицейских отчетах. И Лурдес все равно позволила использовать себя в качестве проводника его идей. Она устроила все так, что Си-Джей пришлось взглянуть в глаза своему насильнику в запертой камере, — просто чтобы добиться на нее нужного воздействия. Просто чтобы задержание признали недействительным. С этими последними мыслями чувство вины Си-Джей исчезло.
Когда Бантлинга увели из зала, а толпа репортеров обрушилась на полицейских и агентов ФБР, Си-Джей почувствовала, что может дышать, по крайней мере пока. Через некоторое время Доминик сел рядом с ней в пустом зале.
— Хорошая работа, — тихо сказал он.
— Я мало что сделала, — ответила Си-Джей.
— Ты выиграла — заявление не прошло, а этого достаточно. И все получилось без помощи этого много о себе возомнившего придурка из Майами-Бич. Кто-то должен его хорошенько подготовить перед появлением перед присяжными.
— Он плохо поддается тренировке. Я пыталась. Как и его сержант.
— Может, заставим Мэнни с ним поработать? Он умеет найти нужный подход, — Доминик замолчал на мгновение, пытаясь заглянуть ей в глаза, но она все еще смотрела в бумаги на столе, — Я знаю, что ты беспокоишься, но дело хорошо подготовлено, хотя Чавес и пытается все испортить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54