Нейлсон облачился в зеленый хирургический костюм, волосы прикрывал одноразовый зеленый колпак. Доминик видел, что он говорит возбужденно и размахивает перед Мэнни руками. Судя по состоянию его одежды, было очевидно: доктор только что вернулся в мир живых из подвала. К счастью, он не забыл снять резиновые перчатки перед тем, как подняться наверх и подать руку детективу Мэнни Альваресу, который к этому времени уже побледнел, и ему требовались или сигарета, или пакет вроде тех, что дают в самолетах.
Доминик зашел в здание и попытался начать спасательную операцию. Он протянул руку и широко улыбнулся:
— Добрый день, доктор Нейлсон. Надеюсь, я не заставил вас долго ждать. Мне просто требовалось позвонить.
Доктор Нейлсон пошел навстречу Доминику, оставив Мэнни, который теперь смог отойти от дивана, где явно чувствовал себя пленником. Доктор крепко пожал протянутую Домиником руку.
— Нет, совсем нет. Я просто расспрашивал детектива Альвареса, как идет расследование. Рад видеть вас обоих — у меня есть кое-что очень интересное внизу, и я хочу показать это вам!
Джо Нейлсон с огромным энтузиазмом относился к своей работе, и это было одной из причин, почему Мэнни Альварес ощущал рядом с ним дискомфорт. Доктор был высоким, очень худым мужчиной с ввалившимися глазами. Более того, он не мог усидеть на месте. Его руки, ноги, глаза находились в постоянном движении, но также постоянно работал и его ум. Если кто-то или что-то вынуждали его какое-то время оставаться на одном месте, доктор начинал переминаться с ноги на ногу, беспрерывно моргать, а его нос при этом как-то странно подергивался. Создавалось впечатление, будто голова вот-вот взорвется.
— Отлично. Это касается Прадо или всех девушек?
— Ну, я только что заново осмотрел Прадо. Но я также достал папки на всех других и хочу еще раз взглянуть на каждую, раз теперь знаю, что искать. Приступим, детективы?
Брови доктора Нейлсона начали подниматься и опускаться, и он быстро заморгал. Всем своим видом Нейлсон словно показывал: они уже и так слишком долго разговаривают. Время выходит. Поезду пора отходить от станции. Прямо сейчас.
Мэнни выглядел ужасно — он буквально позеленел.
— Мэнни, с тобой все в порядке? Хочешь посидеть в холле? — спросил Доминик.
— Да нет, конечно, он не хочет ничего пропустить! — возбужденно вклинился Нейлсон. — Пойдемте, господа. У меня внизу, в лаборатории, сварен свежий кофе. Это поможет вам проснуться! — И доктор Нейлсон направился к лифту.
— Да, иду. Иду. Прямо за вами, черт побери, — сказал Мэнни обреченно.
Открылись двери лифта, и трое мужчин вошли в стальную кабину, достаточно длинную, чтобы в нее умещалась каталка.
— Доктор Нейлсон, помощник прокурора штата хотела с нами встретиться у вас в лаборатории. Я оставил ей сообщение... — начал Доминик, но врач его оборвал:
— Си-Джей Таунсенд? Да-да. Она звонила примерно полчаса назад. Ей не успеть. Она сказала, что подъедет отдельно, завтра или послезавтра, и просила начинать без нее. Она занята то ли в суде, то ли еще где-то.
Доктор Нейлсон нажал на клавишу "Б", и металлические двери закрылись с глухим звуком. Лифт пошел вниз, в подвал.
Глава 32
Тело Анны Прадо лежало на металлической каталке. Доминик помнил, судя по фотографии, предоставленной ее семьей, что у нее была кожа кремового цвета. Теперь она стала пепельно-серой, а веснушки на носу почти исчезли. Длинные светлые волосы спутались и были запачканы засохшей кровью. Тело до самой шеи прикрывала крахмальная белая простыня.
— Когда вы мне вчера позвонили и сказали про галоперидол, который нашли в доме подозреваемого, я провел дополнительные исследования. Результаты анализов пришли сегодня утром.
Доктор Нейлсон стоял рядом с телом, его рука касалась тонких пальцев, торчащих из-под простыни. Доминик заметил, что ногти на пальцах длинные и неухоженные, с них частично сошел розовый лак.
— Галоперидол считается очень сильным средством, снимающим или предотвращающим приступы психоза. Его прописывают пациентам, имеющим психические расстройства или страдающим шизофренией. Он более широко известен под названием галдол. Это сильный депрессант. Он расслабляет и успокаивает пациента, снимает слуховые галлюцинации или различные мании, даже помогает буйным пациентам успокоиться. В крайних случаях его можно вводить внутримышечно, чтобы добиться мгновенного результата. Если дать достаточно большую дозу, то он может вызвать кататонию, потерю сознания, кому, даже смерть. Пока вы меня понимаете, детективы?
Доктор Нейлсон несколько раз быстро моргнул.
— Тогда продолжаем. Если мы проводим стандартное токсикологическое исследование, которое делается при каждом вскрытии, галоперидол не обнаружить. Нужно специально его искать. У нас были основания полагать, что Николетта Торренс и Анна Прадо получили какой-то депрессант, но мы не знали, что им давали и где искать, кроме стандартного списка депрессантов, таких как валиум, дарвоцет или гидрокодон. Мы проверили, не могли ли это быть рогипнол, кетамин и гаммагид-роксибутриновая кислота, которую все знают как жидкую форму экстази, но ничего не нашли. Мы не нашли наркотика у них в организме.
Нейлсон посмотрел на Доминика.
— Но после вашего вчерашнего звонка, агент Фальконетти, я начал думать, что мы вполне можем обнаружить галоперидол. Это очень сильный депрессант. Мне стало крайне любопытно. Я провел еще несколько токсикологических исследований, и — вот!
Он постучал пальцем по коричневой дощечке с зажимом, к которой был прикреплен желтый листок бумаги из лаборатории.
— Он присутствует! Галоперидол! Затем я изучил содержимое желудка мисс Прадо, проверяя, не пропустил ли чего-нибудь. Нет. Ничего. Но это не имеет особого значения, поскольку галоперидол остается в организме примерно шесть часов. Если смерть наступила в течение шести часов после применения препарата, мы найдем его остатки в тканях и крови, даже если произошло полное переваривание пищи. Затем я стал мысленно прокручивать кое-какие теории. Просто послушайте меня какое-то время, детективы, и поймете: то, что я расскажу, соответствует фактам вашего расследования. В рецепте на галоперидол, прикрепленном к бутылочке, которую вы нашли, указывалось: по двадцать миллиграммов два раза в день. Это очень большая доза даже для крупного мужчины, у которого выработалось привыкание к препарату. Для непривычного к нему человека, к тому же с малым весом, достаточно одной таблетки в двадцать миллиграммов, чтобы полностью выйти из строя. Если ваш подозреваемый дал одну таблетку жертве, например в напитке, то через пятнадцать минут после попадания в желудок у девушки проявились симптомы, типичные для человека в состоянии алкогольного опьянения, — неловкость движений, заплетающийся язык, покачивание при ходьбе, замедленные реакции. Мыслить четко человек уже не сможет. Им легко управлять. Но как я говорил вам раньше, галоперидол также можно использовать и в виде инъекций. Тогда действие значительно усиливается. И проще использовать препарат таким образом. Одного укола хватает на период от двух до четырех недель. Поэтому я и стал снова исследовать тело, чтобы получить ответ.
Теперь Нейлсон сделал многозначительную паузу. Доминик с Мэнни слушали его очень внимательно, затаив дыхание. Он снял белую простыню, которая скрывала тело Анны Прадо, так фокусник сбрасывает платок со шляпы во время представления. Мэнни даже ожидал, что доктор прокричит «абракадабра!». Однако полицейские не увидели белого кролика. На холодной стальной каталке неподвижно лежало обнаженное изуродованное тело. Доктор Нейлсон, словно продавец подержанных машин, пытающийся продемонстрировать предлагаемую деталь, перевернул тело Анны на бок и показал детективам ее ягодицы.
Было очевидно, что девушку убили, когда она лежала на спине, поскольку кровь собралась под кожей обеих ягодиц, а также под локтевыми и коленными суставами. После того как сердце перестало перегонять кровь по телу и девушка умерла, кровь собралась в некоторых участках тела.
— А теперь посмотрите сюда! — предложил Нейлсон Мэнни и Доминику, протягивая им лупу.
Небольшой участок кожи был удален. Рядом с ним имелся след укола, невидимый невооруженным глазом.
— Таких следов было два. Я их пропустил вначале, поскольку в той части тела собралась кровь. Кроме того, изначально я не искал того, что нашел. Как видите, я срезал кусочек кожи, чтобы обследовать повреждения кровеносных сосудов в этой области. В эти два места определенно делались уколы. Я считаю, что кололи галоперидол.
Мэнни не был полностью убежден. Теперь он смотрел на доктора Смерть как сыщик.
— Подождите секундочку, док. Всех этих женщин пытали перед смертью. А не могли ли эти следы остаться после того, как псих просто втыкал в них иголки ради собственного развлечения? Почему вы так уверены, что это следы инъекций?
Доктор Нейлсон выглядел почти оскорбленным реакцией Мэнни на свою гипотезу, но быстро пришел в себя. Он усмехнулся, словно говоря: «Я знаю кое-что, чего не знаете вы», — и продолжил, игнорируя вопрос Мэнни.
— После того как я это обнаружил, детективы, я нашел кое-что еще более интересное.
Он перевернул Анну Прадо на спину и отвел в сторону правую руку мертвой девушки. Ее руки были в синяках, темных пятен оказалось больше на запястьях, где оставили отметины веревка или ремень, которыми ее связывали. Доктор Нейлсон показал на небольшое пурпурное пятно на сгибе локтя:
— Вот еще один след. Но тут препарат вводился не внутримышечно, а внутривенно. Вот в этой вене делался прокол. И ваш подозреваемый проделывал подобное неоднократно — я нашел еще две вздутые вены на другой руке и одну на лодыжке.
— Какого черта?! — Теперь Доминик запутался. — Значит, вы считаете, что он ввел ей галдол внутримышечно, а потом еще и внутривенно? Зачем делать и то и другое? Это не имеет смысла!
Он подумал о душителях из Хиллсайда, двух убийцах — двоюродных братьях из Калифорнии, которые вводили различные чистящие жидкости похищенным женщинам и смотрели, что с ними потом произойдет.
Тем временем доктор Нейлсон раздражался все больше и больше. Он в нетерпении постукивал ногой по полу, считая, что на пустые разговоры нет времени. Наконец он продолжил объяснения:
— Нет, смысла делать и то и другое не было. Поэтому я взял еще несколько анализов и обнаружил кое-что новенькое, что я и не подумал бы искать раньше. Но это определенно объясняет внутривенное введение препарата!
— Что? Что, черт побери? — Голос Мэнни звучал раздраженно и сварливо. Он считал, что сейчас не время и не место для нагнетания напряжения или излишнего энтузиазма.
Теперь доктор Нейлсон сфокусировал внимание на Доминике.
— Я провел новое токсикологическое исследование и нашел у нее в организме еще один наркотик, — быстро сообщил он. — Хлорид мивакурия.
— Хлорид мивакурия? Что это? — спросил Доминик.
— Препарат известен под названием мивакрон, и его можно ввести только внутривенно. Он расслабляет скелетные мышцы, и это все. Изначально его разрабатывали как анестезирующее средство для операций. Однако затем, после пробного использования на пациентах в Африке, быстро установили, что хотя он и эффективен для расслабления мышц, но, к сожалению, не обладает анестезирующим или обезболивающим эффектом. Вообще-то проблема заключается в том, что это выяснилось только после операции, после того как прекратилось его действие и пациенты снова смогли говорить. По крайней мере те, кто пережил хирургическое вмешательство. Пациенты сообщили, что во время операции чувствовали боль. Все время.
— Но не могли ничего сказать... — Доминик замолчал, когда осознал всю важность информации.
— Правильно. Были парализованы их языки и мышцы лица, и люди не могли говорить.
Нейлсон подождал несколько секунд, чтобы полицейские полностью переварили услышанное. Судя по выражениям лиц, они все поняли.
— Должен сказать, вам удалось поймать очень находчивого и изобретательного садиста! — добавил Нейлсон довольно веселым тоном.
— А какое количество препарата вы в ней нашли?
— Я не могу определить количество. Что касается галоперидола, то ей вводили вполне приемлемые дозы. Думаю, ваш подозреваемый давал его, чтобы полностью подчинить себе жертву. Что касается хлорида мивакурия — как я предполагаю, он вколол достаточно, чтобы полностью ее парализовать. Но не забывайте: мивакрон не действует на сознание. Это препарат короткого действия, его эффект скоро прекращается, поэтому его и надо вводить внутривенно, а после смерти он быстро исчезает из организма, поэтому, вероятно, она умерла, пока в ее тело все еще была воткнута игла капельницы. Это объясняет, почему синяк свежий. Все произошло прямо перед смертью.
— Значит, этот псих — а он на самом деле псих, как я понимаю, раз сидел на галоперидоле... — заговорил Доминик и не смог продолжать из-за охватившей его ярости. У него в сознании начала формироваться невероятно жуткая картина. Будто сама смерть этой молодой женщины недостаточно трагична! Так и это еще не все! Доминик овладел собой и спросил: — А вообще зачем ему прописывали галдол, доктор Нейлсон? Бантлинг — шизофреник, страдает маниакально-депрессивным психозом или психопат?
— Я не психиатр, агент Фальконетти. И не могу с ходу предложить вам диагноз. Галоперидол выписывают при различных психических состояниях.
— О, дерьмо! Теперь его еще объявят невиновным из-за психического расстройства! — воскликнул Мэнни.
Если человека признают невменяемым, то он не несет наказания, в особенности обвиняемый с доказанной историей душевной болезни, в частности параноидной шизофренией, маниакально-депрессивным психозом или подтвержденными документально случаями психических срывов. Если доказать, что обвиняемый был настолько не в себе, что не понимал природу или последствий своих действий и не отличал плохое от хорошего, то судья или суд присяжных признают его невменяемым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54