https://wodolei.ru/catalog/ekrany-dlya-vann/
Если мог, он всегда обходил храм Божий стороной. Американец хорошо знал, кто ремонтировал машину священника.
Мануэль Зерафа медленно покачал головой.
– Кризи, – печально сказал он, – ничто не вернет тебе Надю и Джулию.
Американец подошел к столу и сел.
– Верно. Ответь мне, отец Мануэль, только на один вопрос. Я, конечно, знаю, что ты веруешь в Бога. А в справедливость ты веришь?
– Возмездие не есть справедливость.
Голос Кризи звучал печально.
– Знаю, так пишут в книгах.
Мужчины пристально смотрели через стол друг на друга, потом святой отец спросил:
– Ты собираешься использовать мальчика как средство возмездия?
– Только если это окажется совершенно необходимым.
– Но ему лишь семнадцать… Разве сам ты уже перестал быть безотказным оружием?
Покрытый шрамами человек лишь пожал плечами.
– Да, ты, конечно, прав, но это оружие моложе не становится. Конечно, мальчику еще только семнадцать, но если я захочу его использовать, на подготовку его уйдет не один месяц, может быть, больше года. Ты говоришь – возмездие… Даже справедливость должна иметь терпение! Чтобы точно определить цель, понадобится немало времени.
За последнюю фразу Кризи священник ухватился, как утопающий за соломинку.
– А ты уверен, что эта цель когда-нибудь действительно будет точно определена?
Американец, поняв, к чему клонит священник, сразу изменил стратегию.
– Полностью в этом быть уверенным никогда нельзя, – ответил он, качая головой. – Поэтому, усыновляя Майкла, я делаю прицел на будущее. И вовсе не исключаю, что определить цель удастся быстро.
– Он должен об этом знать, – категорично потребовал священник. – Я помогу тебе, только если мальчику будет все известно.
Мужчина кивнул.
– Я прекрасно понимаю, отец мой, что тебя беспокоит. Можешь передать ему наш разговор. Ты ведь знаешь, он – мальчонка сообразительный. К тому же Майкл уже почти мужчина. Пусть он сам принимает окончательное решение.
Священник покачал головой.
– Нет, Уомо, я скажу ему лишь о том, что ты хочешь его усыновить, и только при том условии, что ты сам ему объяснишь, зачем тебе это нужно. Пусть тогда он примет решение самостоятельно.
– Слову безбожника ты поверишь?
Святой отец поднялся со стула и пошел к выходу, бросив на ходу:
– Твоего слова, Уомо, мне вполне достаточно. С мальчиком я поговорю, и если он захочет, пришлю его к тебе.
У самого выхода Мануэль Зерафа остановился и взглянул на американца.
– Есть еще кое-что, Уомо, о чем тебе следует знать. Когда Майклу Саиду было семь лет, его хотела усыновить одна супружеская чета с Мальты. Люди они были очень приятные, своих детей иметь не могли. По нашим правилам в течение месяца после усыновления и ребенок, и приемные родители могут отказаться от взаимных обязательств. Через три дня эти милые люди привели Майкла обратно в приют, но объяснить почему они не хотели или не могли. Когда я спросил об этом Майкла, он только пожал плечами. В тринадцать лет его выбрала еще одна пара. Мужчина оказался богатым арабским дельцом, жили они в Риме. Жена его была итальянкой. Двоих детей они уже усыновили – мальчика из Вьетнама и девочку из Камбоджи. Прекрасные были люди. Майкл поговорил с ними минут пять, потом повернулся и вышел из комнаты.
– Спасибо, что рассказал мне об этом, – сказал американец.
* * *
Кризи работал в своем кабинете, расположенном в старой части дома. Эта единственная комната второго этажа с высоким сводчатым потолком примыкала прямо к скале. Параллельно одной из стен стоял длинный широкий стол. Он был завален пачками газетных и журнальных вырезок. У другой стены, рядом с высокой арочной дверью, громоздились несколько тяжелых стальных картотечных ящиков. Со своего места Кризи видел стену, окружавшую дом, и тропинку, ведущую к воротам.
Он просматривал журналы и газетные вырезки, полученные в то утро. Интересовавшие его материалы прибывали из Лондона, Нью-Йорка и Бонна. Кризи получал все появлявшиеся в прессе статьи и заметки, хоть как-то связанные с катастрофой над Локербай. За последние три месяца поток информации значительно уменьшился, но все же на ее изучение каждый день у него уходило два-три часа.
Сейчас он читал статью из журнала «Тайм», автор которой писал о связи трагедии над Локербай с деятельностью арабских террористических организаций в Германии и скандинавских странах. Время от времени Кризи делал какие-то выписки в блокнот. Он часто отрывался от статьи и смотрел на часы, а потом на дорогу.
Мальчика, поднимавшегося по склону холма к дому, Кризи заметил час спустя после отъезда священника. Он снова сосредоточился на статье. Дверь на участок была открыта.
Через пятнадцать минут он услышал, как она хлопнула. Кризи встал, обошел вокруг стола и выглянул из окна. Паренек стоял около бассейна.
– Я спущусь через десять минут, – крикнул он Майклу. – Если хочешь, возьми себе банку пива из холодильника и бильтонг. Он в буфете.
После этого Кризи снова сел за стол и углубился в статью.
* * *
Они неторопливо ходили вокруг бассейна. Слабый юго-западный ветерок шелестел в кронах пальм.
– Когда я умру, – сказал американец – к тебе перейдет этот дом и останется достаточно денег, чтобы поддерживать его в хорошем состоянии.
Несколько минут мальчик разглядывал дом, потом перевел взгляд на открывавшийся вдали вид и снова посмотрел на Кризи, чуть заметно кивнув головой.
– Что у тебя случилось с людьми, которые хотели усыновить тебя в первый раз?
Мальчик развел руками.
– Даже не знаю. Мне показалось, что я им не понравился.
– А тебе они понравились?
– Вроде с ними все было в порядке. Кормили они меня лучше, чем в приюте.
Кризи сверху вниз взглянул на мальчика.
– А второй раз, когда тебе исполнилось тринадцать?
Майкл Саид пожал плечами и сказал:
– Он был арабом.
Кризи остановился. Мальчик прошел еще несколько шагов, потом тоже встал и обернулся. Они внимательно смотрели друг на друга.
Мальчик слегка улыбнулся и сказал на безукоризненном арабском языке:
– Да, Уомо, ты меня понял правильно.
Теперь они говорили по-арабски – Кризи выучил язык в Алжире, когда служил в Иностранном легионе.
– Почему же ты решил принять мое предложение? – спросил он.
На этот раз остановился мальчик. Перейдя на английский, он сказал:
– Уомо, я должен тебе сказать, что моя мать была шлюхой.
Когда они расставались у ворот, Кризи вынул из кармана большую связку ключей от своего дома и передал ее мальчику.
– Завтра я уеду – сказал он. – Меня здесь не будет недели две, а может быть, и месяц. Можешь приходить сюда, когда захочешь. Ночевать тебе придется в приюте, пока не будут готовы все документы. На это уйдет еще месяца два. Вернусь я с женщиной.
Они пожали друг другу руки, и мальчик не оглядываясь пошел вниз по дороге. Американец стоял у распахнутой двери и смотрел на Майкла, пока он не дошел до самого поселка. Тогда Кризи вернулся в кабинет, позвонил в аэропорт и забронировал билет на самолет. После этого еще часа два он корпел над кипами газетных и журнальных вырезок.
Глава 5
Она была седьмой из четырнадцати, с которыми он беседовал вчера. Сегодня он встретился с ней снова, чтобы объяснить, какую роль ей предстоит сыграть.
Они сидели, глядя друг на друга через стол в обшарпанной комнатенке лондонского агентства, расположенного на улице Вардур в Сохо. Перед ним лежала раскрытая папка со стандартным набором документов неудачливой актрисы и фотографиями, сделанными, судя по всему, несколько лет назад. Женщина все еще была привлекательной, а ее походка, манеры и одежда – хорошо сшитый черный костюм и кремовая блузка – свидетельствовали, что она следит за собой. Кризи прочитал имя, стоявшее в верхнем углу папки, – Леони Меклер. Еще раз бросив взгляд на документы, он обратил внимание на ее возраст – тридцать восемь лет.
– Когда в последний раз у вас была работа? – спросил американец.
– Восемь месяцев назад, – ответила актриса. – Меня пригласили сыграть небольшую роль в одном телевизионном сериале.
– А перед этим?
– За год до этого я была некоторое время занята на фестивале в Эдинбурге. – Ее смуглое лицо выглядело немного печально. Женщина невесело усмехнулась. – Если бы я пользовалась успехом, мы бы сейчас с вами здесь наверняка не разговаривали.
– Почему же мы все-таки беседуем?
Она снова печально улыбнулась.
– У меня в Пимлико есть небольшая квартира, и если я в ближайшее время не найду работу, я ее лишусь. Не смогу выплачивать проценты по кредиту, который взяла, чтобы ее купить. Эта квартира – все, что у меня есть, если не считать старого «форда-фиесты».
Он снова посмотрел в досье. Сведений о ее личной жизни там было явно недостаточно.
– Вы были замужем? – спросил Кризи.
Женщина кивнула.
– Дети?
– Сын.
– Сколько ему лет?
– Было восемь.
Актриса резко открыла сумочку и достала из нее пачку сигарет.
– Вы не возражаете?
– Нет.
Она прикурила и глубоко затянулась. Кризи заметил желтые пятна никотина на ее пальцах.
Выдохнув струю сигаретного дыма, Леони с горечью произнесла:
– Его отец сильно пил, он был хроническим алкоголиком. Как-то днем он вез мальчика домой из школы, а за обедом сильно перебрал. На автостраде он врезался в большой грузовик. Мой сын погиб.
– А его отец?
– Он выжил.
– Где он теперь?
– Не знаю. Вскоре после этого мы развелись.
После непродолжительного молчания Кризи спросил:
– А у вас есть проблемы такого рода?
Она отрицательно покачала головой и твердо сказала:
– Нет и никогда не было. Иногда я не прочь выпить рюмочку-другую хорошего вина или шампанского, но не более того.
Пристально посмотрев в лицо актрисы, Кризи подвинул к ней через стол блокнот и авторучку.
– Сейчас я хотел бы объяснить вам, какую работу собираюсь предложить, – сказал он. – Мне будет легче это сделать, если вы не будете меня прерывать. Поэтому, пожалуйста, помечайте на бумаге те вопросы, которые возникнут у вас по ходу дела.
* * *
Кризи говорил минут пятнадцать. Когда он закончил, в блокноте не было ни одной пометки.
– У вас не возникло никаких вопросов? – спросил он.
Леони подняла голову.
– Только два. Во-первых, расскажите мне немного о мальчике.
Американец на минуту задумался.
– Как я уже говорил, ему недавно исполнилось семнадцать. Он умен, но не очень общителен. Всю свою жизнь провел в сиротском приюте. Конечно, он нуждается в заботе и ласке, но, как любой парнишка в его возрасте, стремится к независимости. Не думаю, что при виде его у вас проснется материнский инстинкт.
Она натянуто улыбнулась.
– Второй вопрос, естественно, касается финансовой стороны дела. Гарри сказал мне, что работа будет очень неплохо оплачена… Мне бы хотелось точно знать, сколько я получу.
Американец закрыл досье, встал со стула и размял затекшие ноги.
– Как я вам уже говорил, мне нужно, чтобы вы оставались там полных шесть месяцев и ни днем меньше. Через четыре дня я вам перезвоню и скажу, получите ли вы эту работу. – Он остановился и взглянул на актрису. – Все это время я буду наводить о вас справки. Причем предупреждаю заранее, делать я это буду придирчиво. Вы в свою очередь сможете за эти дни взвесить мое предложение и отказаться от него. Если результаты проверки меня удовлетворят, а вы не измените своего решения, мы пойдем к любому юристу по вашему усмотрению и подпишем контракт. Сразу же после этого мы официально зарегистрируем наш брак. В тот же день вы получите три тысячи фунтов на расходы, а я передам адвокату подписанный чек на пятьдесят тысяч американских долларов. Он вручит вам чек после того, как нотариус с Гоцо официально подтвердит, что вы прожили со мной на острове полных шесть месяцев. В течение этих шести месяцев вы будете ежемесячно получать по тысяче долларов на личные нужды. Разумеется, все расходы по дому я беру на себя. Кроме того, у вас там будет собственный автомобиль. – Он слегка улыбнулся. – По случайному стечению обстоятельств, тоже «форд-фиеста», но, видимо, не такой старый, как ваш. Но вы не будете иметь права вести там собственную личную жизнь.
Кризи понял, что женщина пытается быстро что-то подсчитать в уме.
– Деньги, которые вы получите, позволят вам рассчитаться с банком? – спросил он.
Впервые за время их знакомства ее лицо расплылось в широкой улыбке.
– Да, с квартирой у меня тогда проблем не будет. И еще вполне приличная сумма останется… Надеюсь, я пройду вашу проверку.
– Я тоже очень на это рассчитываю. Через четыре дня, миссис Меклер, я вам перезвоню.
* * *
На ней было доходившее до колен и хорошо подогнанное по изящной фигуре простое белое платье с кружевами. Сужавшееся в талии, оно выгодно подчеркивало мягкие изгибы ее стройного тела. Красота женщины бросалась в глаза. Мужчина был одет в бежевые хлопчатобумажные брюки, хорошо сочетавшиеся с оранжевой водолазкой и коричневыми замшевыми полуботинками.
Молодожены стояли перед чиновником, который решил, что они подходят друг другу. Кроме того, он подумал, что этот брак по расчету. За годы работы он зарегистрировал тысячи пар, и глаз у него был наметанный. Во-первых, у жениха не было при себе обручальных колец. Чиновник не без язвительности заметил, что хотя обручальные кольца и не обязательны для заключения брака, однако, как правило, на церемонии бракосочетания молодые ими обмениваются – это красивый обычай.
Жених вышел на Кингс-роуд, зашел в ближайший ювелирный магазинчик и вернулся с кольцами, по всей видимости, самыми дешевыми. После этого чиновник внимательно проверил все представленные женихом и невестой документы: два свидетельства о рождении, ее свидетельство о разводе и свидетельство о смерти его первой жены. Он обратил внимание на то, что супруга его скончалась 21 декабря 1988 года – лишь полгода назад. Да, конечно, это брак по расчету, но что это был за расчет, чиновник понять не мог. Как правило, браки с англичанками заключают будущие иммигранты – благодаря женитьбе они получают разрешение на жительство в Англии.
Жених и невеста даже не позаботились о том, чтобы привести с собой на церемонию бракосочетания двух свидетелей, поэтому чиновнику пришлось пригласить в качестве таковых клерка и секретаршу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Мануэль Зерафа медленно покачал головой.
– Кризи, – печально сказал он, – ничто не вернет тебе Надю и Джулию.
Американец подошел к столу и сел.
– Верно. Ответь мне, отец Мануэль, только на один вопрос. Я, конечно, знаю, что ты веруешь в Бога. А в справедливость ты веришь?
– Возмездие не есть справедливость.
Голос Кризи звучал печально.
– Знаю, так пишут в книгах.
Мужчины пристально смотрели через стол друг на друга, потом святой отец спросил:
– Ты собираешься использовать мальчика как средство возмездия?
– Только если это окажется совершенно необходимым.
– Но ему лишь семнадцать… Разве сам ты уже перестал быть безотказным оружием?
Покрытый шрамами человек лишь пожал плечами.
– Да, ты, конечно, прав, но это оружие моложе не становится. Конечно, мальчику еще только семнадцать, но если я захочу его использовать, на подготовку его уйдет не один месяц, может быть, больше года. Ты говоришь – возмездие… Даже справедливость должна иметь терпение! Чтобы точно определить цель, понадобится немало времени.
За последнюю фразу Кризи священник ухватился, как утопающий за соломинку.
– А ты уверен, что эта цель когда-нибудь действительно будет точно определена?
Американец, поняв, к чему клонит священник, сразу изменил стратегию.
– Полностью в этом быть уверенным никогда нельзя, – ответил он, качая головой. – Поэтому, усыновляя Майкла, я делаю прицел на будущее. И вовсе не исключаю, что определить цель удастся быстро.
– Он должен об этом знать, – категорично потребовал священник. – Я помогу тебе, только если мальчику будет все известно.
Мужчина кивнул.
– Я прекрасно понимаю, отец мой, что тебя беспокоит. Можешь передать ему наш разговор. Ты ведь знаешь, он – мальчонка сообразительный. К тому же Майкл уже почти мужчина. Пусть он сам принимает окончательное решение.
Священник покачал головой.
– Нет, Уомо, я скажу ему лишь о том, что ты хочешь его усыновить, и только при том условии, что ты сам ему объяснишь, зачем тебе это нужно. Пусть тогда он примет решение самостоятельно.
– Слову безбожника ты поверишь?
Святой отец поднялся со стула и пошел к выходу, бросив на ходу:
– Твоего слова, Уомо, мне вполне достаточно. С мальчиком я поговорю, и если он захочет, пришлю его к тебе.
У самого выхода Мануэль Зерафа остановился и взглянул на американца.
– Есть еще кое-что, Уомо, о чем тебе следует знать. Когда Майклу Саиду было семь лет, его хотела усыновить одна супружеская чета с Мальты. Люди они были очень приятные, своих детей иметь не могли. По нашим правилам в течение месяца после усыновления и ребенок, и приемные родители могут отказаться от взаимных обязательств. Через три дня эти милые люди привели Майкла обратно в приют, но объяснить почему они не хотели или не могли. Когда я спросил об этом Майкла, он только пожал плечами. В тринадцать лет его выбрала еще одна пара. Мужчина оказался богатым арабским дельцом, жили они в Риме. Жена его была итальянкой. Двоих детей они уже усыновили – мальчика из Вьетнама и девочку из Камбоджи. Прекрасные были люди. Майкл поговорил с ними минут пять, потом повернулся и вышел из комнаты.
– Спасибо, что рассказал мне об этом, – сказал американец.
* * *
Кризи работал в своем кабинете, расположенном в старой части дома. Эта единственная комната второго этажа с высоким сводчатым потолком примыкала прямо к скале. Параллельно одной из стен стоял длинный широкий стол. Он был завален пачками газетных и журнальных вырезок. У другой стены, рядом с высокой арочной дверью, громоздились несколько тяжелых стальных картотечных ящиков. Со своего места Кризи видел стену, окружавшую дом, и тропинку, ведущую к воротам.
Он просматривал журналы и газетные вырезки, полученные в то утро. Интересовавшие его материалы прибывали из Лондона, Нью-Йорка и Бонна. Кризи получал все появлявшиеся в прессе статьи и заметки, хоть как-то связанные с катастрофой над Локербай. За последние три месяца поток информации значительно уменьшился, но все же на ее изучение каждый день у него уходило два-три часа.
Сейчас он читал статью из журнала «Тайм», автор которой писал о связи трагедии над Локербай с деятельностью арабских террористических организаций в Германии и скандинавских странах. Время от времени Кризи делал какие-то выписки в блокнот. Он часто отрывался от статьи и смотрел на часы, а потом на дорогу.
Мальчика, поднимавшегося по склону холма к дому, Кризи заметил час спустя после отъезда священника. Он снова сосредоточился на статье. Дверь на участок была открыта.
Через пятнадцать минут он услышал, как она хлопнула. Кризи встал, обошел вокруг стола и выглянул из окна. Паренек стоял около бассейна.
– Я спущусь через десять минут, – крикнул он Майклу. – Если хочешь, возьми себе банку пива из холодильника и бильтонг. Он в буфете.
После этого Кризи снова сел за стол и углубился в статью.
* * *
Они неторопливо ходили вокруг бассейна. Слабый юго-западный ветерок шелестел в кронах пальм.
– Когда я умру, – сказал американец – к тебе перейдет этот дом и останется достаточно денег, чтобы поддерживать его в хорошем состоянии.
Несколько минут мальчик разглядывал дом, потом перевел взгляд на открывавшийся вдали вид и снова посмотрел на Кризи, чуть заметно кивнув головой.
– Что у тебя случилось с людьми, которые хотели усыновить тебя в первый раз?
Мальчик развел руками.
– Даже не знаю. Мне показалось, что я им не понравился.
– А тебе они понравились?
– Вроде с ними все было в порядке. Кормили они меня лучше, чем в приюте.
Кризи сверху вниз взглянул на мальчика.
– А второй раз, когда тебе исполнилось тринадцать?
Майкл Саид пожал плечами и сказал:
– Он был арабом.
Кризи остановился. Мальчик прошел еще несколько шагов, потом тоже встал и обернулся. Они внимательно смотрели друг на друга.
Мальчик слегка улыбнулся и сказал на безукоризненном арабском языке:
– Да, Уомо, ты меня понял правильно.
Теперь они говорили по-арабски – Кризи выучил язык в Алжире, когда служил в Иностранном легионе.
– Почему же ты решил принять мое предложение? – спросил он.
На этот раз остановился мальчик. Перейдя на английский, он сказал:
– Уомо, я должен тебе сказать, что моя мать была шлюхой.
Когда они расставались у ворот, Кризи вынул из кармана большую связку ключей от своего дома и передал ее мальчику.
– Завтра я уеду – сказал он. – Меня здесь не будет недели две, а может быть, и месяц. Можешь приходить сюда, когда захочешь. Ночевать тебе придется в приюте, пока не будут готовы все документы. На это уйдет еще месяца два. Вернусь я с женщиной.
Они пожали друг другу руки, и мальчик не оглядываясь пошел вниз по дороге. Американец стоял у распахнутой двери и смотрел на Майкла, пока он не дошел до самого поселка. Тогда Кризи вернулся в кабинет, позвонил в аэропорт и забронировал билет на самолет. После этого еще часа два он корпел над кипами газетных и журнальных вырезок.
Глава 5
Она была седьмой из четырнадцати, с которыми он беседовал вчера. Сегодня он встретился с ней снова, чтобы объяснить, какую роль ей предстоит сыграть.
Они сидели, глядя друг на друга через стол в обшарпанной комнатенке лондонского агентства, расположенного на улице Вардур в Сохо. Перед ним лежала раскрытая папка со стандартным набором документов неудачливой актрисы и фотографиями, сделанными, судя по всему, несколько лет назад. Женщина все еще была привлекательной, а ее походка, манеры и одежда – хорошо сшитый черный костюм и кремовая блузка – свидетельствовали, что она следит за собой. Кризи прочитал имя, стоявшее в верхнем углу папки, – Леони Меклер. Еще раз бросив взгляд на документы, он обратил внимание на ее возраст – тридцать восемь лет.
– Когда в последний раз у вас была работа? – спросил американец.
– Восемь месяцев назад, – ответила актриса. – Меня пригласили сыграть небольшую роль в одном телевизионном сериале.
– А перед этим?
– За год до этого я была некоторое время занята на фестивале в Эдинбурге. – Ее смуглое лицо выглядело немного печально. Женщина невесело усмехнулась. – Если бы я пользовалась успехом, мы бы сейчас с вами здесь наверняка не разговаривали.
– Почему же мы все-таки беседуем?
Она снова печально улыбнулась.
– У меня в Пимлико есть небольшая квартира, и если я в ближайшее время не найду работу, я ее лишусь. Не смогу выплачивать проценты по кредиту, который взяла, чтобы ее купить. Эта квартира – все, что у меня есть, если не считать старого «форда-фиесты».
Он снова посмотрел в досье. Сведений о ее личной жизни там было явно недостаточно.
– Вы были замужем? – спросил Кризи.
Женщина кивнула.
– Дети?
– Сын.
– Сколько ему лет?
– Было восемь.
Актриса резко открыла сумочку и достала из нее пачку сигарет.
– Вы не возражаете?
– Нет.
Она прикурила и глубоко затянулась. Кризи заметил желтые пятна никотина на ее пальцах.
Выдохнув струю сигаретного дыма, Леони с горечью произнесла:
– Его отец сильно пил, он был хроническим алкоголиком. Как-то днем он вез мальчика домой из школы, а за обедом сильно перебрал. На автостраде он врезался в большой грузовик. Мой сын погиб.
– А его отец?
– Он выжил.
– Где он теперь?
– Не знаю. Вскоре после этого мы развелись.
После непродолжительного молчания Кризи спросил:
– А у вас есть проблемы такого рода?
Она отрицательно покачала головой и твердо сказала:
– Нет и никогда не было. Иногда я не прочь выпить рюмочку-другую хорошего вина или шампанского, но не более того.
Пристально посмотрев в лицо актрисы, Кризи подвинул к ней через стол блокнот и авторучку.
– Сейчас я хотел бы объяснить вам, какую работу собираюсь предложить, – сказал он. – Мне будет легче это сделать, если вы не будете меня прерывать. Поэтому, пожалуйста, помечайте на бумаге те вопросы, которые возникнут у вас по ходу дела.
* * *
Кризи говорил минут пятнадцать. Когда он закончил, в блокноте не было ни одной пометки.
– У вас не возникло никаких вопросов? – спросил он.
Леони подняла голову.
– Только два. Во-первых, расскажите мне немного о мальчике.
Американец на минуту задумался.
– Как я уже говорил, ему недавно исполнилось семнадцать. Он умен, но не очень общителен. Всю свою жизнь провел в сиротском приюте. Конечно, он нуждается в заботе и ласке, но, как любой парнишка в его возрасте, стремится к независимости. Не думаю, что при виде его у вас проснется материнский инстинкт.
Она натянуто улыбнулась.
– Второй вопрос, естественно, касается финансовой стороны дела. Гарри сказал мне, что работа будет очень неплохо оплачена… Мне бы хотелось точно знать, сколько я получу.
Американец закрыл досье, встал со стула и размял затекшие ноги.
– Как я вам уже говорил, мне нужно, чтобы вы оставались там полных шесть месяцев и ни днем меньше. Через четыре дня я вам перезвоню и скажу, получите ли вы эту работу. – Он остановился и взглянул на актрису. – Все это время я буду наводить о вас справки. Причем предупреждаю заранее, делать я это буду придирчиво. Вы в свою очередь сможете за эти дни взвесить мое предложение и отказаться от него. Если результаты проверки меня удовлетворят, а вы не измените своего решения, мы пойдем к любому юристу по вашему усмотрению и подпишем контракт. Сразу же после этого мы официально зарегистрируем наш брак. В тот же день вы получите три тысячи фунтов на расходы, а я передам адвокату подписанный чек на пятьдесят тысяч американских долларов. Он вручит вам чек после того, как нотариус с Гоцо официально подтвердит, что вы прожили со мной на острове полных шесть месяцев. В течение этих шести месяцев вы будете ежемесячно получать по тысяче долларов на личные нужды. Разумеется, все расходы по дому я беру на себя. Кроме того, у вас там будет собственный автомобиль. – Он слегка улыбнулся. – По случайному стечению обстоятельств, тоже «форд-фиеста», но, видимо, не такой старый, как ваш. Но вы не будете иметь права вести там собственную личную жизнь.
Кризи понял, что женщина пытается быстро что-то подсчитать в уме.
– Деньги, которые вы получите, позволят вам рассчитаться с банком? – спросил он.
Впервые за время их знакомства ее лицо расплылось в широкой улыбке.
– Да, с квартирой у меня тогда проблем не будет. И еще вполне приличная сумма останется… Надеюсь, я пройду вашу проверку.
– Я тоже очень на это рассчитываю. Через четыре дня, миссис Меклер, я вам перезвоню.
* * *
На ней было доходившее до колен и хорошо подогнанное по изящной фигуре простое белое платье с кружевами. Сужавшееся в талии, оно выгодно подчеркивало мягкие изгибы ее стройного тела. Красота женщины бросалась в глаза. Мужчина был одет в бежевые хлопчатобумажные брюки, хорошо сочетавшиеся с оранжевой водолазкой и коричневыми замшевыми полуботинками.
Молодожены стояли перед чиновником, который решил, что они подходят друг другу. Кроме того, он подумал, что этот брак по расчету. За годы работы он зарегистрировал тысячи пар, и глаз у него был наметанный. Во-первых, у жениха не было при себе обручальных колец. Чиновник не без язвительности заметил, что хотя обручальные кольца и не обязательны для заключения брака, однако, как правило, на церемонии бракосочетания молодые ими обмениваются – это красивый обычай.
Жених вышел на Кингс-роуд, зашел в ближайший ювелирный магазинчик и вернулся с кольцами, по всей видимости, самыми дешевыми. После этого чиновник внимательно проверил все представленные женихом и невестой документы: два свидетельства о рождении, ее свидетельство о разводе и свидетельство о смерти его первой жены. Он обратил внимание на то, что супруга его скончалась 21 декабря 1988 года – лишь полгода назад. Да, конечно, это брак по расчету, но что это был за расчет, чиновник понять не мог. Как правило, браки с англичанками заключают будущие иммигранты – благодаря женитьбе они получают разрешение на жительство в Англии.
Жених и невеста даже не позаботились о том, чтобы привести с собой на церемонию бракосочетания двух свидетелей, поэтому чиновнику пришлось пригласить в качестве таковых клерка и секретаршу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41