Его руки на фоне черного свитера выглядели особенно загорелыми. Наверняка побывал недавно в теплых краях.
– Я крэгом не занимаюсь, кретин.
– Это я так, для красного словца, – усмехнулся Гевин.
Я восхищалась им. Он учится на режиссерском, хочет снимать кино, но какой актер в нем погибает!
– Если будешь на меня наезжать, я, пожалуй, пойду отсюда.
Верхняя губа Стива изогнулась.
– Знаешь, кто ты, МакГорен?
Гевин и бровью не повел.
– Heт. Так, кто я, чувак?
– Ты – нарк. – Как только Стив это произнес, с темного дивана поднялись две фигуры, раньше я их не замечала, поскольку они, видимо, были увлечены баскетбольным матчем, который транслировался на огромном, шириной со стену, экране телевизора.
Девицы, которые сбежали за автографом Джордана, вернулись обратно, но прекратили хихикать и теперь с замиранием сердца наблюдали за разворачивающейся у них на глазах драмой, как будто это была очередная серия «Реального мира».
– Мы не любим нарков, – процедил один из обитателей «Тау-Фи».
Он выглядел немного моложе Стива, но его бицепсы поражали воображение.
– Очень не любим, – сказал eго близнец (с точки зрения размеров бицепсов).
Я переводила взгляд с одного на другого. Они не похожи на родственников и все-таки выглядят удивительно одинаковыми в кашемировых свитерах и джинсах, как у Стива. С одинаковыми взглядами, в которых не уловить ни капли ума, ни капли снисхождения.
– Господи, Стив, – вполне правдоподобно обиделся Гевин и показал на меня пальцем, не выпуская моей руки. – Это моя подружка, она всего лишь хотела посмотреть на игру. Но если вы будете продолжать вести себя как скоты, нам здесь делать нечего. Пошли, Хизер.
Но попытка к бегству была пресечена лично Дагом Винером, который сделал шаг вперед и встал у нас на пути.
– Никто не смеет безнаказанно угрожать Винерам, – сказал Даг. – Кем бы ты ни была, я заставлю тебя об этом сильно пожалеть.
– Да? – Сама не знаю, что на меня нашло.
Гевин изо всех сил тащил меня назад, но я уперлась каблуками в пол и сопротивлялась, как мул. Хуже того, я умудрилась спросить:
– Как заставил Линдси?
И тут с Дагом что-то случилось. Его лицо стало таким же красным, как огни на башнях в окне.
– Да пошла ты! – завопил он.
Наверное, мне не стоило удивляться, что в следующую же секунду голова Дага Винера воткнулась мне в диафрагму. Я сама напросилась.
22
Без кольца на пальце
Парня не удержишь.
Без кольца на пальце
Будет он все тем же.
«Свадебная песня». Автор Хизер Уэллс
Что происходит, когда восьмидесятикилограммовая студенческая тушка втыкается тебе под дых, словами не описать. Хорошо еще, что я сама не мелкая. Если бы я носила 2-й раз мер, я бы не выжила.
Но (правду не утаишь) Даг оказался не намного тяжелее меня, плюс ко всему, я видела, что он на меня бросился, и успела сгруппироваться, поэтому просто оказалась на полу, хватая воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Мои внутренние органы были в целости и сохранности. На первый взгляд, конечно.
Для Гевина все кончилось не так хорошо. С ним ничего бы не случилось, если бы он просто стоял и смотрел на происходящее. Его ошибка была в том, что он попробовал помешать Дагу.
Даг, что, впрочем, неудивительно, использовал запрещенные приемчики. Когда Гевин схватил его за плечи, он попытался отгрызть моему защитнику палец.
Поскольку мне не хотелось, чтобы одного из моих подопечных схарчили, я выбросила ногу назад, все еще сжимая в руках куртку и сумочку, и залепила Дагу каблуком в то место… В общем, мальчики обычно не хотят, чтобы им туда по падали каблуками. Может, я и не занимаюсь йогой, и вообще ничем не занимаюсь, но я не отличаюсь от всех девушек, живущих в Нью-Йорке, и знаю, как нанести серьезные увечья с помощью обуви.
Даг рухнул на пол, зажав руками свое интимное место, и вокруг начался ад. Тела и предметы залетали по гостиной, как будто подхваченные гигантским смерчем. Стекла за барными полками разлетелись вдребезги, не выдержав удара брошенного кем-то бильярдного шара. Гевин умудрился пихнуть одного из дюжих молодцов прямо на телевизор, который не замедлил взорваться, осыпав обидчика снопом искр и осколков. Второразмерки устремились в коридор, украшенный надписью «Толстухи, вон отсюда», один из автоматов для игры в пинбол рухнул под весом Джордана (мне совсем неинтересно, что он делал там со спущенными штанами).
К счастью, вокруг был такой хаос, что мне удалось схватить Гевина и прокричать ему в ухо: «Бежим!» Мы подхватили Джордана под руки (он был не в состоянии передвигаться самостоятельно) и потащили его к выходу…
… именно в этот момент сработала противопожарная система, среагировавшая на дым от телевизора.
Девицы в коридоре, чьи воздушные наряды начали подмокать и липнуть к телам, завизжали, а мы шмыгнули в дверь с табличкой «Лестница» и, не останавливаясь, помчались, волоча на себе моего полубессознательного экс-жениха к выходу на улицу.
– Вот это да! – выдохнул Гевин, когда холодный воздух обжег наши легкие. – Ты это видела? Видела?
– Ну, видела, – ответила я, пошатываясь на ветру.
Джордана нельзя было назвать абсолютно мертвым грузом, но и на живого он тоже не тянул.
– Все это не слишком здорово.
– Не здорово? Да это клево! – Гевин восторженно затряс головой.
Мы медленно брели по направлению к восточной части парка.
– Жаль, что у меня не было камеры! Ни одна из этих девиц не носит лифчика! Когда сверху начала литься вода…
– Гевин, – моментально перебила я, – лучше попробуй поймать такси. Мы должны отвезти Джордана обратно в Ист-Сайд, домой.
– Здесь нет такси, – ухмыльнулся Гевин. – На улице вообще никого нет, кроме нас.
Он прав. Парк был похож на царство мертвых. Да и улицы тоже. В непосредственной близости не было ни одной машины, разве что на Восьмой улице. Ни один из таксистов нас так и не заметил, хотя я отчаянно размахивала руками.
Я оказалась в весьма затруднительном положении. Я понятия не имела, что делать с Джорданом. Я верила ему, когда он говорил, что ни один из таксистов не сможет перевезти его через мосты. И ни за что на свете не позвоню его отцу, человеку, который сказал мне, что никто больше не хочет слушать «вопли сердитой драной рокерши», чтобы он приехал сюда на своем фамильном лимузине.
Джордан выглядел абсолютно счастливым, зажатый между нами, как моллюск между створками раковины. Хуже не придумаешь. Не оставлять же его у чьей-либо вход ной двери. Он, чего доброго, замерзнет насмерть. А до метро – несколько очень больших кварталов, причем идти нужно опять через парк, мимо Вейверли-холла, в сторону площади Астор.
Я совсем не горела желанием попадаться на глаза кому-то из членов братства, к тому же вдалеке послышались звуки сирен. Пожарные службы при включении противопожарной системы оповещаются автоматически.
Джордан поднял голову и радостно всхлипнул, тоже услышав сирены.
– А вот и копы!
– Не могу поверить, что ты была когда-то помолвлена с этим парнем, – проговорил Гевин с отвращением, вдруг вспомнив, что он тоже подбивает под меня клинья. – Он такой придурок.
– Он не всегда был таким. – Хотя, по правде говоря, мне кажется, что Джордан именно таким всегда и был.
Только я этого не замечала по молодости и по глупости. А еще я была без ума от него.
– Просто он послезавтра женится и немного нервничает.
– Не послезавтра, – поправил меня Гевин, – а завтра. Уже первый час. Официально уже наступила пятница.
– Черт, – выругалась я.
Картрайты наверняка беспокоятся, куда подевался их младший сынок. Таня рвет и мечет. Если, конечно, она вообще заметила, что он вышел из дома. Я не могу отослать его домой в таком виде – с расстегнутыми штанами и помадой, размазанной по физиономии. Ну почему он хотя бы немного не похож на брата!
Господи! Его брат. Купер убьет меня, когда узнает, где я сегодня была. А ведь придется ему все рассказать. Не могу же я притащить домой Джордана и ничего не объяснить.
Ничего не поделаешь, поволоку Джордана домой. Это единственное место, куда я могу его пристроить сегодня ночью. У меня на большее просто сил не хватит. А еще я смертельно замерзла. Сапоги-чулки определенно не годятся для ночи после январской снежной бури на Манхэттене. Не понимаю, как это могут вытерпеть девушки, которые любят носить джинсы ниже пупка? Разве пуговицы не примерзают к их животам?
– Ладно, – сказала я Гевину, когда мы приблизились к пересечению восточной и северной аллей парка. – Выхода нет. Понесем его ко мне домой.
– Ты серьезно? Я увижу, где ты живешь? – Подсвеченная розовыми огнями уличных фонарей ухмылка Гевина меня насторожила. – Чудненько!
– Нет, Гевин. Как раз наоборот. Брат Джордана сдает комнату мне, и он будет очень недоволен, если увидит, как мы входим в дом с Джорданом на руках. Мы должны вести себя тихо, как мышки. Очень тихо.
– Это я могу, – галантно заявил Гевин.
– Мне бы и отца не хотелось будить, – добавила я. – Мой папа, хм… тоже там живет.
– Я познакомлюсь с твоим папой? Который сидел в тюрьме? – Все ясно, Гевин и правда на меня запал.
– Нет, ты с ним не познакомишься, – сказала я. – Потому что, надеюсь, он, как и Купер, будет спать. И мы не станем его будить. Понял?
– Понял, – вздохнул Гевин.
– Хизер… – Джордан начал двигать конечностями чуть живее.
– Заткнись, Джордан, – сказала я. – Мы почти пришли.
– Хизер, – снова проговорил Джордан.
– Клянусь господом, если тебя стошнит на меня, я тебя убью.
– Хизер, – повторил Джордан в третий раз. – По-моему, мне что-то подмешали в питье.
Я встревожилась.
– Так ты не всегда такой после вечеринок?
– Конечно, нет. – Язык Джордана заплетался. – Я выпил всего один стакан пива.
– Разумеется. А сколько стаканов вина ты выпил до того, как приехал ко мне?
– Всего десять, – невинно признался он. – Эй! Кстати, а где мои лыжи?
– Уверена, что с ними все в порядке, – ответила я. – Утром заберешь. Зачем кому-то понадобилось что-то добавлять в твое питье?
– Чтобы воспользоваться мной, разумеется, – сказал Джордан. – Каждый хочет получить кусочек меня. Каждый хочет кусок пирога от Джордана Картрайта.
Гевин, которого обдала волна пивною перегара, сморщил нос.
– Только не я.
Мы дошли до дома Купера. Я остановилась, стала искать в сумочке ключи от дома и выслушала от своих спутников целую лекцию по этому поводу.
– Мы войдем и положим Джордана на диван, – сказала я Гевину. – А потом я отведу тебя в Фишер-холл.
– Мне не нужны провожатые, – ухмыльнулся Гевин.
Как только «Тау-Фи» исчез из поля зрения, он снова стал похож на бойцовского петушка.
– Ребята из братства здорово разозлились, – предостерегла я. – И они знают, где ты живешь…
– Спокойно, женщина. Стив ничего, кроме моего имени, обо мне не знает. Я для него недостаточно крут. Ведь мне никогда не нравилось шпиговать свое тело химией.
– Двадцать один коктейль не считается.
– Я не имел в виду алкоголь, – признал Гевин.
– Прекрасно, обсудим это потом. Давай сначала уложим Джордана на диван. Потом подумаем, как отправить тебя домой.
– Это же всего в двух кварталах отсюда.
– Хизер…
– Не сейчас, Джордан, – сказала я. – Гевин, я не хочу, чтобы ты…
– Хизер, – вновь повторил Джордан.
– Что такое?
– Купер на нас смотрит.
Я подняла голову.
В окне двери просматривалась голова Купера. Через секунду мы услышали, как он отпирает дверь.
– Ладно, – бросила я Гевину.
Сердце начало гулко стучать.
– Планы поменялись. На счет три мы бросаем Джордана и делаем ноги. Раз. Два.
– Даже не думайте, – сказал Купер, выходя на крыльцо.
Он был в джинсах и толстом свитере. От него веяло таким теплом и спокойствием, что я едва не бросилась к нему, едва не прижала голову к его широкой груди и едва не стала жаловаться, какой ужасный вечер был у меня сегодня.
Вместо этого я сказала:
– Я все объясню.
– Не сомневаюсь, – ответил Купер. – Заходите. И занесите этого внутрь.
Мы затащили Джордана в прихожую. Это было непросто, Люси неистово прыгала на нас. Точнее, на меня. Впрочем, мои ноги так замерзли, что я не чувствовала ее когтей, только слышала, как они рвут колготки.
Как только Люси удалось дотянуться до руки Джордана и лизнуть ее, мой бывший внезапно оживился, повиснув у нас на руках, и заговорил:
– А… братец! А что случилось?
– Звонила твоя невеста, – сказал Купер, закрыв за нами дверь и заперев на все замки. – Вот что случилось. Если не было еще чего-то. Ведь ты ушел и никому не сказал куда.
– Еще как было! – сказал Джордан.
Мы опустили его, и он рухнул на дедушкин полуразвалившийся розовый диван. Люси запрыгнула сверху и радостно начала лизать его лицо.
– О… Хорошая собачка… Пожалуйста, сделайте так, чтобы комната не крутилась.
– Как он вообще сюда добрался? – поинтересовался Купер. – Такси не ездят. А Джордан ни за что в жизни не поехал бы на метро.
– Он приехал на лыжах, – объяснила я, стуча зубами.
В доме царило благодатное тепло. Размораживаясь, мои окорочка отчаянно болели.
– На лыжах? – удивился Купер. – И где его лыжи?
– Он их потерял, – встрял Гевин.
Купер, похоже, впервые заметил Гевина.
– А… – протянул он. – Опять ты?
– Вы не должны сердиться на Хизер, – начал Гевин. – Во всем виноват этот парень. Видите ли, она пыталась хоть немного протрезвить его и повела вокруг парка, но он сопротивлялся. К счастью, я проходил мимо и помог дотащить его. Если бы не я, кто знает, чем бы дело кончилось. Парень мог бы отморозить себе чего-нибудь. Или того хуже. Я слышал, в этом парке бродит один сумасшедший доктор, который набрасывается на пьяных, вырезает почки и жертвует их боливийцам, живущим на диализе. Представляете, просыпаетесь вы утром, у вас все болит, а вы не можете понять почему. Бац! Оказывается, у вас слямзили почку!
Надо же! Гевин воистину гений импровиза. Он врет с такой легкостью, так убедительно, что мне стало очень интересно, сколько историй скормил он мне самой за те несколько месяцев, пока мы с ним знакомы?
Купера, похоже, это не впечатлило.
– Прекрасно, – сказал он. – Спасибо за помощь. Теперь, я полагаю, мы справимся собственными силами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34