– Мне очень нужно с тобой поговорить. Папа взял лимузин, такси не вызвать из-за того, что все мосты завалены снегом. И мне пришлось встать на лыжи, чтобы добраться к тебе с Пятой авеню.
– Джордан, ты мог бы приехать на метро.
– Метро? В такое время суток? Да там полно грабителей!
Я покачала головой. Снег прекратился, но было ужасно холодно. У меня в тоненьких нейлоновых колготках успели замерзнуть ноги.
– Джордан, – нетерпеливо сказала я, – что ты от меня хочешь?
– Я… у меня послезавтра свадьба, – ответил Джордан.
– Все правильно. Ты хочешь сказать, что пришел, чтобы мне об этом напомнить и еще раз попросить меня прийти? Так вот, я не пойду.
– Нет, – сказал Джордан.
Насколько мне было видно в тусклом свете фонарей, выглядел он не ахти как.
– Хизер, я послезавтра женюсь.
– Знаю, – проговорила я.
Потом вдруг до меня дошло, зачем он пришел.
К тому же он был еще и пьян.
– О нет. – Я помахала перед его носом ладонью в перчатке. – Нет. Ты не сделаешь этого. У меня нет времени. Я кое с кем встречаюсь.
– С кем? – Глаза Джордана подозрительно заблестели. – Ты сегодня какая-то… нарядная. Хизер, у тебя есть бойфренд?
– Боже! – К счастью, мой голос не разнесся по всей улице.
Шестьдесят сантиметров снега, покрывших автомобили и облака, летящие так низко, что в них розоватым светом отражались огни города, приглушали все звуки.
– Джордан, если ты передумал на ней жениться, скажи это ей, а не мне. Мне плевать, что ты делаешь. Мы расстались, помнишь? Кстати, ты бросил меня ради нее.
– Людям свойственно ошибаться, – пробормотал Джордан.
– Нет, Джордан. Наш разрыв не был ошибкой. Нам нужно было расстаться. Мы правильно сделали, что расстались. Мы не подходим друг другу.
– Но я все еще люблю тебя, – настаивал он.
– Конечно, любишь. Так же, как и я тебя. По-братски. Именно поэтому мы и расстались. Потому что родственники не… Это противоестественно.
– Это не было противоестественным, когда мы… – Он кивнул на входную дверь дома Купера.
– Конечно, – съязвила я. – Поэтому-то ты так стремительно сбежал тогда. Именно потому, что это не было противоестественным.
– Не было, – не сдавался Джордан. – Немного странно, и все.
– Вот именно. Джордан, ты хочешь быть со мной, потому что хорошо меня знаешь. Это просто. Мы так долго были вместе, мы практически вместе выросли. Но это не причина, чтобы так и оставалось. Должна быть страсть. А у нас ее не было. По-моему, у вас с Таней с этим как раз все в порядке.
– Да, – с горечью проговорил Джордан. – Она так и пышет страстью. Я уже с трудом это выношу.
Это было совсем не то, что мне хотелось бы услышать о невесте бывшего жениха. Даже, если я его воспринимала теперь как брата. Почти.
– Надевай лыжи и поезжай обратно, – сказала я. – Прими аспирин и ложись в кровать. Утром ты все будешь воспринимать не в таком мрачном свете. Обещаю.
– Куда ты собралась? – мрачно осведомился Джордан.
– Мне нужно на вечеринку. – Я открыла сумочку, чтобы проверить, захватила ли новую помаду и свежий баллончик со жгучим перцем.
Замечательно, ничего не забыла.
– Что значит нужно? – спросил Джордан, скользя на лыжах рядом со мной, пока я осторожно переступала ногами по скользкому тротуару. – По работе или еще зачем-нибудь?
– По работе, – ответила я.
– А-а.
Джордан дошел со мной до угла. Показались огни светофора, регулирующего на дороге движение, которое начисто отсутствовало. Даже Реджи в такую погоду не вышел на работу. Ветер из парка напомнил о себе, и все вдруг предстало передо мной совсем в другом свете. Как хорошо было бы оказаться сейчас под теплым одеялом с последним романом Норы Робертс в руках, а не стоять на углу улицы с моим бывшим женихом.
– Ладно, – сказал он, наконец. – Тогда прощай.
– Пока, Джордан, – сказала я, испытав сильное облегчение от того, что он ушел.
Он медленно покатился в направлении пятой авеню, а я поплелась через парк, на чем свет ругая себя за то, что не надела джинсы. Я бы не выглядела столь сногсшибательно. Зато мне было бы значительно теплее.
Идти через парк было самоубийством. Я недолго любовалась снежными красотами. Дорожки были убраны, но плохо. Свежий снег успел их завалить. Сапоги, которые я надела, не были водонепроницаемыми, они предназначались только для помещений, предпочтительно с камином, перед которым лежит медвежья шкура. Так было показано на фотографии в каталоге.
Знаю, что мне дешевле было бы их купить в обувном магазине на Восьмой улице, а не по Интернету. Но так гораздо безопаснее. По компьютеру меня никто не узнает.
Я так надеялась, что, когда подойду к Вейверли-холлу, Гевина там не окажется, и я спокойно смогу вернуться домой.
Но он был здесь. Он стоял и дрожал под пронзительным арктическим ветром, дующим со стороны парка. Когда я, семеня на высоких шпильках, подошла к нему, он сказал:
– За тобой должок, женщина. Я всю задницу отморозил.
– Вечно у тебя с ней всякие приключения, – сказала я, подойдя ближе.
Я поскользнулась, и мне пришлось схватиться за его плечо. Он посмотрел вниз, на мои ноги и присвистнул.
– Господи, пампушка, да ты сегодня просто хоть куда!
Я дала ему подзатыльник.
– Смотри вперед, Гевин. Мы здесь по делу. Нечего меня кадрить. И не называй меня пампушкой.
– Я и не думал, – возразил он. – Кадр… кадрить тебя, как ты сказала.
– Пошли. – Я покраснела.
До меня наконец дошло, что я делаю – и совсем не из-за мини-юбки, а из-за того, что вовлекла во все это Гевина. Разве так должен вести себя ответственный администратор, когда встречается со студентами в разгар ночи перед вечеринкой? Гевин уже продемонстрировал свою несознательность, неумеренно поглощая алкоголь. Разве мое намерение пойти с ним не противоречит его наказанию? Разве я могу исполнять роль искусительницы? Да, черт побери!
– Слушай, Гевин, – сказала я, когда мы шли через внутренний дворик.
На кустарниках у входа предметов женского белья видно не было: их засыпало снегом. С верхнего этажа доносилась оглушающая музыка.
– Наверное, это не слишком хорошая идея. Я не хочу вовлекать тебя в неприятности…
– О чем ты? – спросил Гевин и по-джентльменски толкнул дверь. – Каким же образом я могу попасть в неприятности?
– Ну… – протянула я.
Мощное облако теплого воздуха, вырвавшегося из двери, окутало нас.
– Я насчет алкоголя.
Гевин поежился.
– Женщина, я никогда больше ничего в рот не возьму. Думаешь, мне не хватило тогда?
– Заходите и закройте за собой дверь, – сказал охранник.
Мы поспешно проскочили внутрь.
– Это правильно, – прошептана я, пока мы отряхивали ноги от снега. – Но если Стив с Дагом действительно замешаны в том, что случилось с Линдси, они крайне опасны.
– Совершенно верно. Вот почему тебе тоже не стоит пить то, что открыла не ты сама. Я глаз не сведу с твоего стакана.
– Правда? – удивилась я. – Ты и правда думаешь…
– Я не думаю, – сказал он. – Я знаю.
– Тогда я…
Дверь за нами открылась, и нас догнал северный ветер Нанук.
Только это был не Нанук, а Джордан.
– Ага! – сказал он, подняв очки и показав на меня пальцем. – Я так и знал.
– Джордан. – О боже! – Ты за мной следил?
– Да. – Джордан с трудом протиснулся на лыжах в дверь. – По-моему, ты сказала, что у тебя нет бойфренда.
– Закройте дверь! – потребовал пожилой охранник.
Джордан попытался, но ему мешали лыжи. Я разозлилась и помогла ему, изо всех сил пнув ногой лыжу, которая застряла в дверях. Дверь, наконец, закрылась.
– Кто этот парень? – свирепо спросил Гевин.
Потом совершенно другим током добавил:
– О боже! Это же Джордан Картрайт!
Джордан снял лыжные очки.
– Да. – Он скользнул взглядом по козлиной бородке и поношенной одежде. – Младенцами занялась, Хизер?
– Гевин живет в моем корпусе, – задохнулась я от возмущения. – У меня с ним ничего нет.
– Эй, – произнес Гевин.
По его едва видной ухмылке я поняла, что мне не понравится то, что он сейчас скажет.
– Моей маме совсем не понравился ваш последний альбом. И бабушке тоже. Она еще больший ваш поклонник.
Джордан, освободившись от шарфа, смотрел на него.
– Пошел бы ты, сопляк…
Гевин проглотил оскорбление.
– Разве так разговаривают с детьми тех немногих поклонников, которые купили ваш диск? По-моему, вы слишком грубы.
– Я не шучу. Я только что совершил кросс от Пятой авеню и не намерен общаться с разным отребьем.
Гевин сделал вид, что удивился, потом подарил мне счастливую улыбку.
– Джордан Картрайт только что назвал нас отребьем.
– Прекратите, – сказала я. – Вы, оба. Джордан, поворачивай свои лыжи обратно. Мы идем на вечеринку, а тебя туда не звали. Гевин, позвони, чтобы нас впустили.
Гевин прищурился.
– Членам братства не нужно звонить.
– Не будь смешным, – сказала я ему. – Я бы показала свой пропуск, только мне не хочется, чтобы кто-то узнал, что я из отдела размещения. – Я посмотрела на своего бывшего.
Он продолжал разматывать шарф.
– Джордан, серьезно. Гевин и я пришли сюда по делу, а тебя не приглашали.
– По какому такому делу? – поинтересовался он.
– Конфиденциальному, – ответила я. – И мы не можем им заниматься, если рядом будет крутиться Джордан Картрайт.
– Я могу сохранять инкогнито.
– На территории студенческого братства пропуска не действуют, – с тоской сказал Гевин.
Я взглянула на охранника.
– Правда?
– Сюда могут заходить все, кто пожелает, – объяснил охранник, пожав плечами.
У него был такой же тоскливый вид, как и у Гевина.
– Я сам не знаю, почему они так захотели.
– Это как-то связано со смертью той девушки? – спросил Джордан. – Хизер, а Купер об этом знает?
– Нет, – ответила я, скрипнув зубами.
Сил нет, как я разозлилась.
– А если ты ему расскажешь… то я расскажу Тане, что ты ей изменяешь!
– Она уже знает, – смутился Джордан. – Я ей все рассказал. Она сказала, что прощает меня, только если это не повторится. Слушай, ну почему мне нельзя пойти с вами? По-моему, из меня получится прекрасный детектив.
– Ни за что, – отрезала я.
Я все еще не могла отойти от новости, что его невеста в курсе того, что он ей изменяет. Интересно, а она знает, что со мной? Если знает, то неудивительно, что она всякий раз готова испепелить меня взглядом. С другой стороны, иначе она смотреть не умеет.
– Ты не имеешь к этому никакого отношения.
Джордан оскорбился.
– Почему это? Имею. – Он посмотрел на лыжи, потом быстро взял их в руки, прислонил к стене, а поверх водрузил свои очки. – Присмотрите за ними? – спросил он у охранника.
– Нет, – ответил охранник и стал досматривать по телевизору какую-то программу.
– Вот видишь? – Джордан вытащил руку из-под одежды.
На нем было шерстяное пальто, несколько шарфов, джинсы, лыжные ботинки и толстый свитер со снежинкой на груди.
– Я в деле.
– Может, пойдем уже? – сказал Гевин и нервно посмотрел на дверь. – Там на улице толпа людей, а лифт поднимает только троих. Не хочу ждать.
Я устала спорить с Джорданом, пожала плечами и показала рукой на лифт.
– Пошли.
Я почти уверена, что Джордан прошептал про себя: «Победа или смерть!»
А может, мне показалось.
21
Ночь прошла, как миг, рассвело.
Стало мне понятно внезапно:
Затянулся праздник давно,
Затянулась вечеринка, пора мне.
«Вечеринка». Автор Хизер Уэллс
Мне никогда не нравились вечеринки. Музыка играет так громко, что не слышишь собственные слова.
Хотя то, что происходило сейчас в «Тау-Фи», было не так уж плохо. Я не заметила тут ни одного зануды, считающего себя гениальным собеседником, если вам, конечно, понят но, что я имею в виду. Все выглядели просто сногсшибательно: тоненькие, как тростиночки, девушки, юноши с небрежными прическами, в которые было вложено немало труда.
Бросив взгляд на то, как одеты девушки, вы ни за что бы не догадались, что на улице лютый мороз: коротенькие блестящие топы и брюки с такой низкой талией, что под ними виднелись тоненькие полоски стрингов. Я не увидела здесь ни одной пары джинсов «Uggs». Да уж, детки, которые учатся в Нью-Йорк-колледже, явно покупают одежду не на распродажах.
Я встревожилась, когда вышла из лифта и увидела, что надпись «Толстухи, вон отсюда» все еще существует, хотя было очевидно, что ее очень старались стереть. Буквы были не такими блестящими, как в прошлый раз.
Но надпись все-таки уцелела.
На этой вечеринке не было никого с четырнадцатым размером. Если бы меня спросили, я бы сказала, что средний размер, который носят девушки, пришедшие на вечеринку, второй.
Я терялась в догадках, как им удается выискивать себе подходящие пояса в магазинах детской одежды. Вне всякого сомнения, им нужно посещать именно такие магазины, ведь только там можно найти вещи, которые им подходят.
Но никому из присутствующих их худоба не казалась ужасной. (Где вообще размещаются у них внутренние органы? Кишечник и все такое? Или они у них слиплись? Мне кажется, чтобы внутренние органы работали так, как им и положено, талия должна быть, по меньшей мере, 29 дюймов). Джордан уже вовсю развлекался. В ту самую минуту, когда он вошел в дверь, к нему подлетела девица 2-го размера и прочирикала:
– Господибожемой, вы – Джордан Картрайт? Вы из «Изи-Стрит»? Господибожемой, у меня есть все ваши альбомы!
Мгновенно вокруг него столпилось еще несколько девиц с размером 2, которые энергично виляли недоразвитыми бедрами и визжали. Одна из них вручила Джордану пластиковый стаканчик с пивом. Я услышала, как он говорит:
– Знаете, когда вышел мой сольный альбом, в прессе появилось несколько не очень благосклонных отзывов, люди не понимают то, что для них ново.
Понятно, его всосало в себя болото 2-го размера.
– Оставь его в покое, – сказала я Гевину, который обеспокоенно наблюдал за происходящим.
Кто бы на его месте повел себя иначе? Девушки выглядели так, будто не ели несколько дней.
– Слишком поздно. Ему придется выпутываться самому. Ты видел Дага?
Гевин огляделся. В зале было тесно, свет тусклый, я вообще не понимала, как тут можно кого-нибудь узнать. Но ему все-таки удалось засечь Дага Винера. Он стоял в углу у широкого окна и был занят какой-то девушкой. Не знаю, была ли это Дана, его вчерашняя утренняя фея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34