Но Ханна, которую счастье сделало бесчувственной, продолжала делиться с ними подробностями своей беременности.– Никогда не думала, что я буду так относиться к будущему ребенку, – призналась она. – Ничего подобного в жизни не испытывала.Лиони улыбнулась, но тут заметила, как побледнела Эмма, какое натянутое у нее выражение лица, и ей стало ужасно стыдно.– Девочки, я совсем забыла! – воскликнула она. – Хью привез меня в свой дом и приготовил потрясающий ужин. Сначала крабы, потом бифштекс с овощами, а на десерт он купил шоколадный торт. Мне казалось, что я пару раз поимела оргазм, пока его ела.Она добилась своего – подруги рассмеялись.– Надо же, тебе уже для оргазма торта хватает, – хмыкнула Эмма, радуясь смене темы.– А у меня больше ничего и нет, – возразила Лиони. – Я уже забыла, что такое секс. Мое представление о сексуальном удовольствии теперь бутылка вина и хороший роман на ночь.– Ты хочешь сказать, что до сих пор не переспала с ним? – удивилась Ханна. – Вы же давным-давно встречаетесь!Лиони пожала плечами:– В моем возрасте сразу не прыгаешь в койку. Надо подождать месяца три, пока не подействует крем от целлюлита и диета.– Я вообще не понимаю, почему ты считаешь, что люди должны ложиться в постель с первой же минуты, Ханна, – с неожиданной горячностью заявила Эмма. – Не все же такие, как ты. В жизни есть не только секс.– Я все это знаю, – удивленно произнесла Ханна. – Я просто пошутила…– Не все твои шутки смешны! – огрызнулась Эмма, вскочила и кинулась в направлении дамской комнаты.Ханна смахнула с глаз слезы. Она в последнее время принимала все очень близко к сердцу.– Что я такое сказала? – жалобно спросила она. Лиони вздохнула и похлопала ее по руке.– Дело не в том, что ты сказала, Ханна. Ты знаешь, я в восторге от того, что ты ждешь ребенка. Но ты должна понять, что чувствует при этом Эмма. Она тебя любит, но ей больно видеть тебя такой счастливой, и она отдала бы все, чтобы оказаться на твоем месте.– Я же не виновата! – упрямо возразила Ханна. – Она вполне может принять какие-то меры, но ведь не хочет. Она наверняка еще не сказала мужу, что считает себя бесплодной. Есть же всякие лекарства и куча способов помочь.– Знаю, знаю, – согласилась Лиони. – У Эммы просто заскок по этому поводу. Понимаешь, она боится, что, если сделает все анализы, ей скажут, что она никогда не сможет родить, и у нее не останется никакой надежды.– Но это не объясняет, почему она не обсудит все с Питом, – сказала Ханна.– Знаю. Но ты облегчишь ей жизнь, если перестанешь говорить исключительно о ребенке.– Если ей не хотелось приходить сегодня, так и не надо было, – возразила Ханна.Ей было обидно, что Эмма отказывается разделить ее радость по поводу ребенка. Ведь пока у нее не было Феликса, она не завидовала Эмме, что ее каждый вечер ждет муж. Как же смеет Эмма так разговаривать с ней сейчас?– Не расстраивайся, – попросила Лиони, заметив гнев в темных глазах подруги. – Мы просто слегка забылись, весь вечер говорили только о ребенке. Войди в ее положение.Ханна мрачно кивнула.– Я не хочу никому надоедать, – фыркнула она.– Ты и не надоедаешь, – возразила Лиони. – Я с удовольствием говорю о детях, но для Эммы это слишком больная тема. Слушай, быстро говори о чем-нибудь еще. Она идет!– Расскажи нам побольше о своем замечательном Хью, – попросила Эмма, усаживаясь.Ханна молчала, плотно сжав губы, и Лиони в душе взмолилась: только бы они не поубивали друг друга во время десерта.– Хью, – начала она, – совершенно замечательный…Обычно их «египетские встречи» кончались значительно позже, чем было задумано, потому что они обожали болтать друг с другом, но на этот раз Эмма объявила, что ей пора домой, едва на столе появился кофе.– У меня завтра тяжелый день, – сообщила она. – На конференцию приезжают два гостя, и мне придется за ними присматривать.Она быстро выпила кофе, оставила деньги на столе и встала.Ханна холодно ей улыбнулась и подставила щеку для поцелуя. Но это была видимость поцелуя – они даже не коснулись друг друга.– Пока, Лиони, – сказала Эмма, обнимая подругу.В ожидании автобуса, она придумывала, как объяснить Питу, почему она так рано вернулась. А впрочем, какая разница? Ей хотелось поскорее оказаться дома, в теплых объятиях Пита. Ханна была так основательно беременна, выглядела такой счастливой, что Эмма просто не могла смотреть на нее. Ей было самой за себя стыдно. Что она за подруга? Думает только о себе, не умеет радоваться чужому счастью. Эмма поклялась себе, что на следующий день позвонит Ханне и извинится.Когда она вошла в дом, в холле было темно. Прекрасно, Пит еще не вернулся. Он предупреждал, что после работы, возможно, зайдет выпить с Майком. По крайней мере, она может лечь спать и никому ничего не объяснять.Эмма оставила свет в холле и пошла в спальню. Она успела снять только блузку, и тут на нее накатила такая волна безысходности, что она села на край постели и разрыдалась. Господи, сможет ли она когда-нибудь смириться с тем, что бесплодна?– Что случилось?Эмма вздрогнула и увидела стоящего в дверях Пита. На нем были старая кожаная куртка и потертые джинсы.На мгновение ей захотелось соврать. Затем она вспомнила слова Элионор Дюпре: Почему бы вам не говорить то, что хочется, Эмма?Элионор права. Она устала прятаться.– Ханна беременна, и меня это убивает. Я не в силах смириться с тем, что у меня никогда не будет собственного ребенка. Я думаю, что я бесплодна, – без обиняков заявила она.– Ох, Эм, мне так жаль, моя радость…Пит беспомощно смотрел на нее, его обычно жизнерадостное лицо стало печальным. Внезапно Эмма пожалела, что сказала ему. Достаточно того, что она переживала, зачем было заставлять и его мучиться.– А впрочем, это неважно, – пробормотала она. – Забудь, что я что-то говорила.– Забыть? – удивился Пит. – Как я могу забыть? Меня ведь это тоже касается, Эмма, ты что, запамятовала? Нас ведь двое в нашем браке. Больше всего меня сердит, когда ты пытаешься нести какую-нибудь ношу в одиночку. Ты никогда не позволяла мне воспротивиться твоему отцу, хотя он тобой помыкает, ты таишь такие секреты и позволяешь Кирстен взвалить на тебя все семейные невзгоды. Ты элементарно не позволяешь мне помочь тебе. Какого черта ты меня отталкиваешь? Ты разрушаешь наш брак, Эм, ты это заметила? Прекрати исключать меня из своей жизни!Она никогда не видела, как он сердится. Пит даже схватил ее за плечи и как следует тряханул.– Разве ты не видишь, что я тебя люблю, Эмма? Я тебя люблю! – громко крикнул он. – Тебя, а не того человека, каким, по твоему мнению, ты должна быть.– Я знаю, – заикаясь произнесла она. – Я не хотела тебе говорить…– Боялась, что я разозлюсь на тебя, как твой проклятый папаша? – заорал он.Эмма поморщилась, расслышав ярость в его голосе.– Нет, – возразила она, – не поэтому. Просто я думала… если я что-то скажу, это уже не будет лишь моим воображением. И на самом деле окажется, что у меня не может быть ребенка.– Господи, Эмма, какая чушь! – воскликнул Пит. – Все это предрассудки. Уж лучше давай я куплю карты Таро, и пусть они нам скажут, почему ты не беременеешь.– Нельзя самим покупать такие карты, – тихо сказала Эмма. – Надо, чтобы кто-то их тебе купил. Я где-то читала.Пит рассмеялся и обнял ее.– А ты случайно не читала, что сейчас могут сделать медики для излечения бесплодия? Да и вообще, кто сказал, что с нами что-то не в порядке? Возможно, ты зря паникуешь.– Так ведь больше трех лет прошло, – напомнила ему Эмма. – Мы же не предохранялись, и все равно – ничего.– Ладно, пусть есть какая-то проблема, но надо выяснить точно, прежде чем делать выводы. Завтра первым делом позвони врачу и запишись на прием. Он сможет направить нас к специалисту. Обоих.– Ты… ты не возражаешь?Пит взял ее худенькое личико в ладони и заглянул в глаза.– Я люблю тебя, Эмма. Я бы очень хотел, чтобы у нас были дети. И если по какой-то причине мы не можем их иметь, мы что-нибудь придумаем. В худшем случае будем жить без детей. У меня есть ты, а у тебя есть я. Правильно? Эмма послушно кивнула.– Но ты должна мне пообещать никогда ничего от меня не скрывать. Обещаешь?– Обещаю. Мне было очень трудно говорить об этом. Хотелось самой разобраться…– Ничего не получится, Эмма, – перебил Пит. – Неужели ты думаешь, что я много месяцев не мучился, видя, как ты становишься все более нервной, и думая, что это моя вина, что ты меня больше не любишь?– Ты знаешь, что я тебя люблю, – возразила она.– Откуда мне знать, если ты скрываешь от меня самые важные вещи? Я чужие мысли читать не умею, Эмма, уж извини. Я даже собирался позвонить Лиони и спросить у нее. Ты ведь с ней более откровенна, чем со мной. – В его голосе звучала горечь.– Ох, Пит, – устало вздохнула Эмма, – я так тебя люблю. И я не все рассказываю Лиони, только про ребенка. Я не могла ей объяснить, почему я не говорю тебе. Я и сама этого не понимала. Наверное, просто боялась, как всегда, оказаться во всем виноватой.– Кончай болтать ерунду, – резко перебил Пит. – Это все из-за твоего проклятого отца. Он готов взвалить на тебя вину за все, потому что он мерзкий негодяй, жаждущий контролировать каждую твою мысль и внушить тебе, что ты – пустое место. Если хочешь, чтобы твой психиатр отработала уплаченные ей деньги, попроси ее избавить твои мозги от злокачественного присутствия твоего папаши.– Никогда не знала, что ты так думаешь, – удивилась Эмма.Он улыбнулся, снова превратившись в доброго и ласкового Пита.– Мы оба сегодня многое узнали. Но самое главное – нам надо держаться вместе. Согласна?Эмма кивнула.– Знаешь что, Пит? – сказала она. – Я тебя люблю.Когда влюбляешься в зрелом возрасте, то уже не боишься познакомиться с родителями твоего возлюбленного, они перестают быть препятствием. Дети – совсем другое дело.Лиони должна была познакомиться с двумя детьми Хью, и ужасно нервничала.«Наверное, так же нервничала Флисс перед первой встречей с Дэнни, Мел и Эбби», – думала она, прихорашиваясь перед судьбоносной встречей в субботу вечером. Хотя ей, возможно, будет легче: ведь у нее есть свои дети. Она может подготовиться к определенной антипатии или даже ненависти со стороны детей, папа или мама которых приводят нового «друга».Флисс повезло, дети ее обожают. Какие дети не будут в восторге от мачехи, которая может позволить себе взять их на продолжительные каникулы в Канны и там таскать по магазинам!Рей и Флисс отправились во Францию и уговаривали Лиони отпустить к ним детей хоть на неделю.– Мел и Эбби ходят в школу, – возразила Лиони, когда Рей ей позвонил. – Нельзя же просто так устроить себе каникулы на неделю в середине мая. Через месяц начнутся настоящие каникулы. А у Дэнни впереди важные экзамены. – Она не стала говорить об уверенности Дэнни, что он не сдаст и половины экзаменов.– Ну, тогда на выходные! – взмолился Рей.В четверг Лиони работала допоздна, поэтому в аэропорт детей повез Дуг.– Надеюсь в благодарность получить кружку со 101-м далматином, – пошутил он.По крайней мере, она оказалась свободной на выходные, хотя это означало, что ее детки еще больше влюбятся в Флисс.Интересно, как отнесутся дети Хью к ней?Хью уверял, что они ее полюбят, однако Лиони мучило плохое предчувствие. Она не волновалась насчет Стивена, который, по рассказам отца, напоминал ей Дэнни. Но Джейн, прекрасная и талантливая Джейн, вызывала глубокие сомнения. Наверное, потому что Хью говорил о своей двадцатидвухлетней дочке с таким обожанием, будто Джейн – Мари Кюри, мать Тереза и Джулия Роберте в одном лице. Подразумевалось, что Джейн все делает правильно. А это означало, что если Джейн сразу же не одобрит папочкин выбор, роману Лиони и Хью придет конец.Размышляя, как бы поступила Флисс на ее месте, Лиони оделась как обычно – голубая шелковая блузка, черные вельветовые брюки и вышитая сиреневая шаль из ангоры, которую она прикупила на распродаже. Ей безумно хотелось понравиться детям Хью, но только такой, какая она есть на самом деле.Хью ждал ее в ресторане Национальной галереи. Он сидел за маленьким столиком в конце зала в компании молодой женщины. Первой мыслью Лиони было, что он кого-то встретил, потому что эта женщина не могла быть легендарной Джейн. По словам отца, Джейн была «потрясающе красивой», и Лиони представляла себе девушку с уверенными, смеющимися глазами, как у отца, и изяществом газели. Эта тусклая женщина в джинсовой куртке, которая ей совсем не шла, просто не могла быть Джейн. Короткие темные волосы, причем давно не мытые, пухлое лицо, маленькие глазки и излишне выщипанные брови.– Лиони!Хью вскочил на ноги и приветствовал ее с таким видом, будто случайно увидел старую знакомую и, как следует порывшись в памяти, припомнил ее имя. Он энергично похлопал ее по плечу, хотя обычно при встрече целовал в щеку.– Познакомься с Джейн, моей радостью и гордостью. Джейн, это Лиони.Лиони крайне редко теряла дар речи. Сейчас же она тупо улыбнулась своему приятелю и его дочери, недоумевая, как даже самый предвзятый отец может считать Джейн «потрясающей». Хотя, что это она?! Нельзя судить о бедняжке только по внешности. Кто знает, может, стоит ей заговорить, и она вся начнет светиться изнутри.– Очень рада с вами познакомиться, – сказала она, – я так много о вас слышала. – И пожала руку Джейн.«Не стоит ей так сжимать губы, – невольно подумала Лиони. – У нее будет куча морщин задолго до старости».– А я о вас почти ничего не слышала, – заявила Джейн, бросая взгляд на отца.– Да что вы? Значит, я – большая тайна вашего отца, – пошутила Лиони.– По-видимому, – грубовато сказала Джейн, взглянув на отца.Хью беспомощно улыбнулся Лиони.– Да никакой тайны, – сказал он с бравадой человека, стоящего перед расстрельным взводом и отказавшегося от повязки на глаза. – Лиони – моя недавняя знакомая, вот я и хотел познакомить с ней тебя и Стивена. Все просто. Мы встречались всего три раза, ты ведь знаешь, я не привык что-то от тебя скрывать, Джейн, солнце мое.Лиони, разумеется, не стала ему напоминать, что встречались они не три, а десять раз, и однажды у него дома даже зашли настолько далеко, что только ее месячные помешали им оказаться в постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63