Это сделал ее муж.– Ты пойдешь со мной купить ткань на занавески, Эмма? – взмолилась мать.Эмме и в голову не пришло отказаться. «Еще полдня в субботу псу под хвост!» – раздраженно подумала она: они с Питом собирались в этот день начать покупать рождественские подарки. Сейчас Эмма покорно стояла рядом с матерью и думала, что, если они быстро управятся, она, возможно, успеет забежать в соседний магазин и поискать там что-нибудь для Пита. Какой-нибудь славный свитер или модную рубашку. Конечно, обойдется недешево, но Пит достоин самого лучшего. Он очень много работает последнее время, потому что ему платят за сверхурочные. Эмма не рассказала ему о бестактных замечаниях отца по поводу денег, которые он дал им взаймы, но Пит, по-видимому, сам догадался и старался сделать все возможное, чтобы поскорее расплатиться.– Где твой отец? – неожиданно спросила мать.– Что?– Твой отец. Где он? Я его не вижу.Эмма непонимающе смотрела на мать. Что она такое говорит?Глаза Анны-Мари наполнились страхом, она суетливо оглядывалась и часто моргала.– Папы тут нет, – медленно сказала Эмма, с ужасом наблюдая, как у матери затряслись губы и потекли слезы.– Он должен быть здесь… Он был здесь, ты мне лжешь! Анна-Мари постепенно повышала голос; и Эмма поняла, что она в панике, быстро взяла мать за руку. Она хотела ее успокоить, напомнить, что отец в этот день работал, но мать вырвала руку, проявив недюжинную силу, и побежала прочь с криком:– Джимми, где ты?Эмма побежала следом и снова поймала мать за руку. Они оказались около стенда с подушками, и Анна-Мари, схватив одну из них, принялась бить ею Эмму.– Отстань от меня! Отстань от меня! Где мой муж? Эмма видела, что с матерью творится что-то ужасное.Она не узнавала Эмму, и выражение лица у нее было, как у маньяка.– Мам, мам, все в порядке. Это я, Эмма. Перестань меня бить. Мы найдем папу, обещаю… – бормотала Эмма, пытаясь уклониться от ударов.Начали собираться любопытные. Подошла продавщица.– Что случилось? – спросила она. – Вам нужна помощь, мэм?Неожиданно Анна-Мари перестала колотить Эмму и с удивлением посмотрела на подушку, как будто не помнила, каким образом она оказалась в ее руке.– Эмма? – прошептала она.– Я здесь, мамочка, я здесь! – Эмма ласково обняла мать. – Все хорошо. Мы найдем папу. – Одной рукой она взяла у нее подушку и положила ее на место. – Извините, – сказала она продавщице. – Не понимаю, что произошло… Она что-то спутала…Девушка взглянула на Анну-Мари, лицо которой было уже совершенно нормальным, потом на Эмму и пожала плечами. Эмма почувствовала, что мучительно краснеет. Все наверняка решили, что две женщины, которые абсолютно не умеют себя вести, поругалась и устроили безобразную драку в магазине.Мать похлопала Эмму по щеке и принялась разглядывать подушки, которые только что использовала в качестве оружия.– Мило, – с довольным видом сказала она и потянулась к одной из них.– Пойдем, мама, – взмолилась Эмма, боясь, что все начнется сначала.Она привела мать в кафе, купила ей кофе и печенье и, положив в чашку ложку сахара, пододвинула кофе к Анне-Мари. Не сказав ни слова по поводу того, что сама в состоянии положить сахар в кофе, Анна-Мари поднесла чашку к губам и жадно выпила кофе. Эмма с тревогой наблюдала за ней.– Пойдем смотреть обои? – спросила мать абсолютно нормальным голосом.– Не знаю, мам… – растерялась Эмма. – У меня голова разболелась, – соврала она. Все что угодно, только никаких больше магазинов.– Мы пойдем домой? – радостно, как ребенок, спросила мать.Эмма кивнула. Говорить она не могла. Ужасно было видеть мать, превратившуюся в незнакомое существо. Пока Анна-Мари пила кофе, Эмма перебирала в уме возможные причины случившегося. И каждый раз приходила к одному и тому же выводу: болезнь Альцгеймера. Другого объяснения не находилось.Несмотря на то, что в кафе было очень тепло, даже жарко, Эмма почувствовала озноб. Ее мать больна. Очень больна. Что же им теперь делать?– Кирстен! – с облегчением воскликнула Эмма. Так приятно было слышать ее голос – нормальный голос. – Я не знаю, что делать. Ты никогда не поверишь, что произошло…– Только, пожалуйста, побыстрее, – перебила сестра. – Мне через полчаса к маникюрше. Мы сегодня идем на вечеринку, а я сломала ноготь о банку с кока-колой.Эмма тяжело вздохнула. Какое бы несчастье ни произошло в семье, у Кирстен найдутся более неотложные дела.– Тебе не захочется идти на вечеринку, когда я расскажу, что случилось с мамой, – предупредила Эмма и сбивчиво рассказала о том, что произошло в магазине.– Не смеши меня! – заявила Кирстен, когда Эмма закончила свое повествование. – Ничего с мамой не происходит. Ты все выдумываешь. Сама знаешь, как она беспокоится, когда отца нет рядом. Тогда у нее все превращается в катастрофу.– Да нет же! – возразила Эмма. – Ты не видела ее, Кирстен. Она… вела себя как сумасшедшая, била меня подушкой и оглушительно орала. Это было ужасно! Но мне кажется, я знаю, в чем дело. Это болезнь Альцгеймера. Господи, даже слово это произносить страшно.На другом конце трубки молчали.– Не может быть, что ты говоришь серьезно, – наконец сказала Кирстен.– Тут не до шуток. Разве можно такое придумать? – возмутилась Эмма.– Но сейчас ведь с ней все нормально, правда? Все прошло, так что нечего беспокоиться. Ты паникуешь без всяких оснований.– Кирстен! – взорвалась Эма. – Ты что, меня не слышишь? Мама не знала, кто я такая. Она вообще последнее время вела себя странно. Она не помнит, как называются вещи. На прошлой неделе она звонила мне, чтобы пожаловаться на сломавшуюся стиральную машину, и не могла вспомнить нужное слово. Я и сама долго повторяла себе, что с ней все в порядке, но я не могу больше закрывать глаза. Я видела это сама – она больна, Кирстен, и мы должны решить, что делать. Я пока ничего не сказала отцу. Завезла маму, вернулась домой и вот звоню тебе. Мы вместе должны решить, что делать.Услышав презрительное фырканье, Эмма поняла, что Кирстен не собирается ничего делать.– Чушь все это! Мы все что-то забываем. Я постоянно не могу вспомнить, как кого зовут. Я уверена, с мамой все в порядке. Ты что же, думаешь, я бы не поняла, если бы моя мать заболела?– Я не пытаюсь с тобой соревноваться, Кирстен, – сказала Эмма. – Это не игра – кто первый поставит верный диагноз, кто лучшая дочь. Надо что-то делать. Возможно, папа ничего не замечает, но мы должны принять какие-то меры.– Флаг тебе в руки – и вперед! Я ничего не собираюсь предпринимать. А сейчас я прощаюсь, мне надо бежать. – И Кирстен повесила трубку.Эмма в изумлении смотрела на телефон. Она знала, Кирстен не любит проблемы. В свое время она не удосужилась сказать родителям, что ее на время исключили из школы за курение, и сделала это только тогда, когда пришло письмо от директора. Но отрицать, что мать больна, хотя это совершенно очевидно… по меньшей мере странно. 15 Почти половину собак в районе поразил особый собачий кашель. Лиони казалось, что она закричит, если услышит еще раз эти звуки и увидит удивленный и жалобный взгляд бедного животного. Большинство владельцев сразу же тащили своих питомцев к ветеринару, но находились и такие, которые считали, что позаботиться о здоровье животного – все равно что ради потехи порвать пятидесятифунтовую купюру. Они платили за профилактические прививки, когда собака была щенком, и с той поры не появлялись на пороге лечебницы.Последний случай был особенно тяжелым. Лиони понять не могла, как хозяин .мог так запустить болезнь.– Она никогда не болеет, – объяснял мужчина, принесший спаниеля, который был практически в агонии: глаза красные, маленькое тельце сотрясают болезненные спазмы. – Моя предыдущая собака, тоже никогда не болела.«Очень странно, если ты так за ними присматриваешь», – подумала Лиони. Эта маленькая собачка явно болела уже давно, а проклятый сукин сын не удосужился показать ее ветеринару. И дело тут не в деньгах – мужчина тряс ключами от «Сааба», а через руку его была перекинута прекрасная дубленка. Лиони ужасно хотелось сказать, что она о нем думает, но…– Лиони, – подала голос Анджи, которая умела четко распознавать признаки бешенства у своей подруги, – не подержишь Флосси, пока я ее послушаю?Бедняжка Флосси дружески помахала пушистым хвостом.– Ты красивая девочка, – ласково сказала Лиони. – Надо немного потерпеть, и ты поправишься. Вот умница.Хозяин стоял со скучающим видом, прислонившись к стене. Для него вся эта затея была пустой тратой его драгоценного времени. Он даже умудрился один раз вздохнуть и посмотреть на часы.Лиони и Анджи встретились взглядами над черно-белой спинкой Флосси. Глаза Анджи были так же прищурены, как и глаза Лиони.Когда осмотр закончился, Анджи повернулась к хозяину.– Боюсь, что ваша собака серьезно больна, – сказала она ледяным тоном. – Честно сказать, меня удивляет, что вы не привезли ее раньше. Большинство людей приезжают при первых же признаках, а ваша собака болеет по меньшей мере две недели.Мужчина пожал плечами:– Ну, вы понимаете, Рождество и все такое… Лиони больше не могла сдерживаться.– Зачем тогда вы вообще завели собаку? – резко спросила она. – Посмотрите, какая она у вас худая! Вы давно у нее глистов гнали?Анджи сердито посмотрела на нее. Они не должны были так разговаривать с клиентами: разозленные хозяева могут потом никогда не появиться на пороге лечебницы.– Как часто следует обращаться к ветеринару, решать вам самим, – официальным тоном сказала Анджи. – Но чтобы все было ясно: мы обязаны уведомить власти, что за собакой нет надлежащего ухода.Хозяин Флосси оторопел.– Как это – нет ухода? – пробормотал он. – Дети ее обожают, я вовсе не считал, что пренебрегаю ею.– Не сомневаюсь в этом, – перебила Анджи. – Но собаке понадобится курс антибиотиков, и мне хотелось бы, чтобы вы привезли ее через неделю, чтобы я могла выгнать глистов. Это возможно?– Разумеется, разумеется!Схватив Флосси в охапку, он направился к двери, и Лиони с радостью поняла, что собака его любит. Значит, он, по крайней мере, не бьет бедняжку.– Слушай, ну какого хрена такие люди не заводят себе золотых рыбок? – сказала она, протирая стол дезинфицирующей жидкостью. Лиони редко ругалась, только если очень злилась. – Можно кидать в аквариум несколько крошек в неделю, а потом забывать о них напрочь.– Рыбки тоже требуют хорошего ухода, – возразила Анджи.– Да? Ну может быть. Я не люблю рыбок, разве что на тарелке под белым соусом, – ответила Лиони.– Успокойся, – сказала ей Анджи. – У тебя сегодня просто плохой день. Иди домой, выпей большой бокал вина и забудь обо всем. Вот начнется революция, мы поставим всех этих дерьмовых хозяев к стенке и расстреляем.Лиони с трудом улыбнулась:– Чур, я нажму на курок.Они закрыли лечебницу, и Лиони поехала домой, подозревая, что и там ее ничего хорошего не ждет. Дом перестал быть прибежищем, как раньше, потому что Эбби и Мел постоянно ссорились. Лиони вздохнула. Еще месяц назад трудно было представить себе, что Эбби с кем-то ссорится. Обычно ругались Мел и Дэнни, которые не могли ничего поделить, а Эбби всегда старалась всех помирить. Но последние несколько недель она перестала ладить со своей сестрой, и их скандалы было трудно выдержать. Вчера, например, они дико орали в ванной комнате, потому что Мел посмела надеть блестящую футболку, купленную Эбби специально для рождественских танцулек.Лиони привыкла, что Мел верещит, как четырехлетний ребенок. Но ее поразили крики Эбби:– Ты дрянь, я тебя ненавижу, ненавижу! – За этим последовало хлопанье дверью, громкая музыка, снова крики, и опять хлопанье дверью.«Сегодня я не гожусь для такого представления», – подумала Лиони. Она поставила машину в гараж и медленно пошла к входной двери. Краска снова облупилась, и Лиони в который раз сказала себе, что летом надо будет покрасить дом снаружи. К сожалению, каждое лето она об этом забывала, потому что вьющиеся розы закрывали почти все, и дефекты были не так заметны, . Но в плохую погоду дом выглядит дряхлым.Зато внутри было божественно тепло и божественно тихо. Никто не орал «Болван!», и даже Пенни не кинулась опрометью встречать хозяйку.– Привет! – крикнула Лиони. – Я дома!Тишина. Записка на кухонном столе сообщала, что девочки ушли гулять с Пенни.Звонил Дэнни. Сказал, что будет поздно. Оставь ему ужин. Это приписала Мел своим аккуратным почерком. «Как будто я могла приготовить ужин и не оставить ничего Дэнни! Когда это он оставался без ужина? – сердито подумала Лиони. – У меня не сын, а машина по переработке пищи, он только и делает, что ест!»В такой тишине и покое Лиони решила последовать совету Анджи: достала бутылку вина и налила себе бокал. На ужин она решила приготовить чили, которое еще утром вытащила из морозильника, жареный картофель и салат. Включив духовку и радио, Лиони принялась чистить под краном картошку, время от времени прикладываясь к бокалу. Краем уха она слушала новости, наслаждаясь редким ощущением душевного покоя. Когда через двадцать минут на кухню ворвалась Пенни в восторге от того, что обнаружила любимую хозяйку, салат уже стоял в холодильнике, а на сковороде скворчала картошка.– Привет, мам! – сказали близнецы в унисон.Не снимая куртки и ботинок, Мел уселась на стул около батареи. Ее личико раскраснелось от холодного ветра, большие глаза сверкали, а губы от холода стали пунцовыми. Она выглядела прелестно даже в холодную погоду.Эбби повесила свою куртку и поводок Пенни, прежде чем устроиться рядом с сестрой у батареи. «Никто никогда не принял бы их за близнецов», – подумала Лиони, глядя на круглое, открытое лицо Эбби с твердым подбородком. Неожиданно она заметила, что Эбби немного похудела. Ничего особенного, только щеки стали слегка впалыми. «Ей это идет», – с удовольствием подумала Лиони. – Кто знает, может, Эбби и не суждено унаследовать от нее лицо крестьянки, чего не скроешь ни под каким макияжем. Как была бы счастлива Лиони, если бы Эбби превратилась в прекрасного лебедя. Так трудно постоянно чувствовать себя гадким утенком. Ну, возможно, не совсем гадким утенком, но крупной, плотной и рассудительной, тем самым разительно отличаясь от миниатюрной и воздушной Мел с глазами Бэмби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63