.— Гриша? Нам нужно встретиться!— Да, Боря. Конечно. Да, прямо сейчас…— Только я не смогу приехать к тебе. Я еще в больнице. Не могу оставить Полину здесь одну.— Может, тогда по телефону поговорим? — предложил Буряк.— Это не телефонный разговор, Гриша, — ответил Самойлов.— Я понял. Как Леша?— Пока непонятно. Об этом я и хочу поговорить с тобой… Это и срочно, и очень важно для меня.— Насколько это срочно?— Гриша, я хочу, чтобы ты провел расследование.— Значит так, Боря. Ты пока будь в больнице, я сейчас к тебе туда подъеду. .— Спасибо, жду тебя.Самойлов выключил телефон, сжал его в кулаке. Его взгляд горел мрачной решимостью.В это время в палате что-то произошло, потому что сиделка-медсестра внимательно посмотрела на аппаратуру, потом на часы и направилась к выходу.— Куда вы? — встрепенулась Полиса.— Мне нужно позвать врача.— Что-то случилось? Алеше хуже?! — заволновалась Полина.— Успокойтесь. Я сейчас вернусь. А вы здесь побудьте пока…И сиделка ушла, оставив перепуганную Полину рядом с сыном.Медсестра привела в палату к Алеше врача и объяснила ему причину своего беспокойства:— Павел Федорович, нижнее давление почти на нуле. Пульс очень редкий, еле прослушивается. Что будем делать?Полина с надеждой посмотрела на врача, но он сказал совсем не то, чего она ожидала:— Не могу понять, что происходит! Препарат давно должен был подействовать, но состояние Алексея только ухудшается. Он не ЁЫХОДИТ ИЗ шока… Нужно провести экспресс-анализ крови. И как можно быстрее.Сиделка кивнула и взяла в руки шприц. А врач обратился к Полине и попросил:— Посидите, пожалуйста, здесь. Мне надо выйти ненадолго.Он взял пробирку с кровью для анализа и ушел. Полина закрыла лицо руками и заплакала.А в коридор, по которому нетерпеливо ходил Самойлов, наконец-то вошел следователь. Самойлов бросился к нему.— Спасибо, что так быстро, Гриша! Твою мигалку за два квартала слышно было.— А я твою «Волгу» еще у подъезда заметил. Не пора ли на иномарку пересесть? — немного задел Буряк друга.— Ты же знаешь, я только этой машине доверяю, — объяснил Самойлов.— Так что ты хотел, Боря?— Послушай, я очень тебя прошу, проведи расследование этой аварии.— Почему я? ГАИ разберется. У тебя что, есть подозрения, улики?!— Понимаешь, я никак не пойму, как Алеша мог попасть в аварию. Ты там был. Может быть, видел что-то странное?Следователь задумался и потом решился посвятить Самойлова в свои сомнения:— Ты знаешь, меня удивило одно обстоятельство. Совсем не было тормозного пути. Такое ощущение, что это дерево выросло перед ним за доли секунды.— Вот видишь! — взволнованно воскликнул Самойлов. — Они напишут что-то вроде «не справился с управлением». А почему не справился? Он нормально водил!— Боря, это не в моей компетенции.— Ладно! Если ты официально не можешь возбудить дело, то проведи частное расследование. Гриша, ради меня, я тебя очень прошу! Побывай там еще раз, свидетелей найди. Может, подрезал кто и уехал? Может, еще что-то?— Хорошо! Считай, Боря, что я его уже начал! Сейчас аварией занимается ГИБДД. Я знаю этих ребят и возьму дело под контроль. Прямо сейчас туда поеду.— Спасибо, — сказал Самойлов и крепко пожал другу руку. * * * Баба Зинаида возилась по хозяйству, искоса поглядывала на Машу. Маша пыталась ей помочь, но у нее все валилось из рук.— Ну что ты ходишь, как неприкаянная? — с укором сказала Зинаида.— Может, позвонить в больницу? — спросила Маша.Зинаида была против Машиного решения.— Да что ж ты так убиваешься из-за этого парня? С ним рядом родители. Невеста его, скорее всего, тоже уже в больнице… Врачи за ним следят. Тебе-то зачем туда?— Я не успокоюсь, пока не узнаю, как Алеша себя чувствует, — упрямо сказала Маша.— Что, опять пойдешь в больницу? Тебя же оттуда выгнали… Даже спасибо не сказали! Обидели ни за что!— Просто я хочу убедиться, что с ним все в порядке. А об обиде я и не думаю!— Ты лучше о другом подумай! Денег ведь у нас совсем не осталось.— Бабушка, ты опять? — взмолилась Маша.— А как же! Я сейчас болею… На рынке вином торговать пока не могу… — пожаловалась Зинаида.— И замечательно! Мне всегда не нравилось, что ты торгуешь вином! Это дело не для тебя.— Но оно давало нам заработать на хлеб.Обе замолчали, и в комнате повисла тяжелая тишина. Первой не выдержала баба Зина.— Я не упрекаю тебя, что не платят, — тихо и примирительно сказала она. — Но жить нам теперь не на что. Вот о чем надо думать. А не о чужих людях.Маша промолчала, и баба Зина воодушевилась.— Ты про Лешу этого лучше забудь, внучка. Он тебе — совсем чужой человек… У него — невеста есть… У них — свое будущее. Незачем тебе переживать за чужого жениха!Маша слушала-слушала, а потом встала и начала собираться.— Куда ты? — удивилась Зинаида.— В больницу.— Машенька, не ходи! Прошу тебя! Плохо все это закончится, — запричитала Зинаида.— Я просто узнаю, что с ним, и все. Ну что тут такого?!— Его родственники тебя снова выгонят и правы будут! Кто ты ему?! Никто!!! И он тебе — никто!!! Не ходи, я говорю! — решительно потребовала Зинаида.— Бабушка, пожалуйста, не удерживай меня… Я все равно пойду… — тихо, но уверенно ответила Маша.Когда Маша ушла, Зинаида присела на стул и сказала, обращаясь к кому-то невидимому:— Пошла! Пошла-таки! Твоя, твоя правда, Руффа! Сбывается предсказание.Тут в гости зашла Анфиса, и баба Зина рассказала ей обо всем, что случилось с Машей.— Значит, Маша влюбилась!-сделала вывод Анфиса. — Что ж плохого?— Все, все это плохо, Анфиса! — убежденно сказала Зинаида.— Зина, не переживай! Невеста у него есть? Так это ему решать, с кем быть! Выберет ту? Ну что ж, пострадает Маша, да и забудет со временем. На то она и любовь!Довольная своей тирадой, Анфиса прихлебнула чаю и продолжила:— А чтобы Машенька баловство какое себе позволила… Ты же не хуже меня ее знаешь: не такая она девушка!— Ох, Анфиса! Да не про то я! Помнишь цыганку, Руффу? Она мне один раз гадала, Маше тогда еще годика не было. Разного она наговорила.— А ты поверила? Зина, ты прости, я столько лет тебя знаю, но не думала, что ты поверишь в эти цыганские бредни!— Да, тогда я тоже не поверила. А сейчас… Как же не верить, когда сбываются предсказания?!— Да расскажи ты, наконец, что сбывается! Может, ерунда, а ты надумала!— А сказала она, что если Маша полюбит кого, то нависнет над ней большая опасность… — задумчиво поведала Зинаида.— Милая моя, они так все говорят. А потом золото просят, чтобы порчу снять. Заговорят, и поминай как звали! И золотишко тю-тю! — назидательно произнесла Анфиса.— А вот только Руффа ничего не просила! И еще она сказала, что если Маша найдет своего суженого, то им обоим суждены будут страшные испытания…— Ну, и что за испытания? — Анфиса даже понизила голос.— Суженый этот будет сильно болен. И Маша должна его излечить, — объяснила Зинаида.— Погоди… Алеша этот в больнице лежит…— А я про что толкую!!! — Зинаида возмутилась недогадливости Анфисы.— А если не выдержат?!— А если не выдержат, то Машенька моя погибнуть может!— Ну это уж слишком! Ты сама себя пугаешь, — принялась успокаивать соседку Анфиса.— Нет! Маша — девочка необычная, сама знаешь. И судьба у нее необычная. Помнишь, как она у меня появилась?Анфиса кивнула. * * * Буравин вез дочь в больницу к Алеше и рассказывал по дороге:— …Леша ехал на машине к тебе, в ЗАГС. Сам был за рулем. Видимо, очень спешил. И вот… Так все нелепо…Катя молча смотрела в окно.— Не понимаю, как это случилось… — продолжал Буравин. — Леша ведь — отличный водитель… Почему он не справился с управлением?— Он с кем-то столкнулся? Кто-то еще пострадал? — спросила наконец Катя.— Кроме него — никто… Один Леша… На полной скорости врезался в дерево…— Ужас какой…— Да-а… Наверное, действительно очень спешил… Эх, Алешка…— Он не умрет, папа? — осознав до конца случившееся, тревожно спросила Катя.— Ну что ты, девочка! Нет-нет… — Он сам упорно гнал от себя эту мысль.— Мне страшно, я боюсь его потерять…— Не бойся! — успокоил дочку Буравин. — Вы с Алешей — чудесная пара! У вас еще свадьба и жизнь — впереди…— А я, дурочка, так его ругала… Какими только словами ни называла…— Никогда больше не спеши с выводами, дочка! Сначала хорошо подумай…— …Я фату в море бросила от злости… А Леша в это время страдал… Мне так стыдно! — продолжала укорять себя Катя.— Хорошо, что ты раскаиваешься, Катюша… Но ты не кори так уж сильно себя. Ты тоже пережила сегодня удар! Ведь ото был твой день..". Твой праздник…— Да уж! Праздник удался… — со злой иронией отметила дочка.— Может, заедем домой? — участливо предложил Буравин. — Ты выглядишь очень уставшей.— Немудрено… После всего этого…— Примешь душ… Я тебе кофе сварю… Переоденешься.Отец смотрел на дочь с жалостью.— Нет, едем в больницу! Хочу Лешу видеть. Сейчас я должна быть рядом с ним, — решительно потребовала Катя.Она открыла окно, откинулась в кресле и закрыла глаза.«Моя дочь!» — подумал Буравин с гордостью. Он положил свою руку на руку дочери и сжал ее в знак одобрения.В коридоре больницы супруги Самойловы все еще несли свою тревожную вахту. Полина уже плакала, не скрывая чувств:— Если Алешу не спасут, я тоже жить не смогу! Мне этого не вынести!— Не кличь беду! — умолял ее Самойлов. — Его спасут… Все хорошо будет…— И Кати нет до сих пор… Где она? Почему не здесь? — в голосе Полины слышалось отчаяние.— Буравин уже за ней поехал. Сейчас привезет. — Самойлов старался успокоить жену.— Почему он за ней поехал? Где она?— Там тоже что-то случилось… Я пока не знаю что.Полина вынула нательный крестик и стала его целовать:— Господи! Помоги моему сыночку! Спаси его!Самойлов погладил Полину по голове, но успокоить ее он уже был не в силах.В это время в коридор вышел врач-травматолог.— Самойловы! — громко позвал он. — Зайдите ко мне в кабинет, пожалуйста. У меня к вам серьезный разговор.В кабинете Павел Федорович, посмотрев сначала на Полину, потом на Самойлова, сказал:— Вот что! Мы провели экспресс-обследование. Сделали дополнительный анализ крови…— И что? Анализы хорошие? — спросила Полина с надеждой.— Биохимический анализ крови показал, почему лекарства не помогли вашему сыну преодолеть шок.— Почему? — спросили родители почти одновременно.Врач помолчал и после тяжелого вздоха сказал:— Потому что в крови у Алеши обнаружен сильнодействующий наркотик. Он блокирует действие введенных препаратов.— Нет, нет!.. — не могла поверить Полина.— Вы с ума сошли! Это — ошибка… Быть такого не может! — возмутился Самойлов.— Может! В этом случае даже самые сильные препараты не способны помочь! Вот почему вашему сыну становится все хуже и хуже, — в голосе врача звучала уверенность.— Павел Федорович, вы ничего не путаете? Алеша принимал наркотики?! — с нескрываемым удивлением спросила Полина.— Похоже, что так. Травмы, которые ваш сын получил при аварии, уже не так опасны…— С этого и нужно было начинать! — перебила его Полина.— Но наркотик, обнаруженный в крови Алексея, блокирует действие лекарства. Поэтому лечение не дает результатов.Полина и Самойлов несколько секунд оторопело смотрели друг на друга. Потом Самойлов взорвался:— Павел Федорович! Вы ошибаетесь! Алеша — не наркоман. Уж я-то знаю своего сына!— Видимо, плохо знаете. Увы, о таких вещах родители чаще всего узнают последними…— Леша всегда был золотым ребенком, — вступилась за сына Полина. — Обвинять его в наркомании — это как утверждать, что солью можно подсластить чай.— Я никого не обвиняю — я не прокурор. Я врач и оперирую только фактами. Налицо факт: в крови Алексея обнаружен наркотик! — Павел Федорович хотел поставить в разговоре точку.— Я все равно не могу поверить в то, что мой сын принимал наркотики, — настаивал Самойлов.— Если хотите, я могу показать результаты анализов, — предложил Павел Федорович.Врач достал из шкафа историю болезни Алексея Самойлова. Открыл на нужном месте и протянул Самойлову. Тот стал внимательно изучать написанное.— Но вообще-то мне незачем вас обманывать, — сухо заметил Павел Федорович.— Не обижайтесь на нас. Эта новость настолько неожиданна… Мы просто растерялись, — попыталась объяснить Полина.— Я понимаю. Но теперь вам придется с этим жить, — участливо произнес врач.Беда никогда не приходит одна… — вздохнула Полина. — Готовились к празднику, а произошла трагедия. Теперь еще одно несчастье. Самойлов оторвался от документов и попросил врача:— Я прошу вас не сообщать в милицию о том, что Алеша принимал наркотики. Все-таки мы в городе не последние люди…Полина укоризненно посмотрела на мужа, и он осекся.— Мы просто не переживем, если после всех наших бед начнутся еще и какие-то разбирательства, поползут грязные слухи… — объяснила Полина.— Не переживайте, я никому ничего и не собирался сообщать, — успокоил их врач, — вот если бы при аварии пострадал кто-то, кроме Алеши…— Типун вам на язык! — прервал его Самойлов.Врач поплевал через левое плечо и продолжил:— …Тогда бы у меня не было выбора. А само по себе употребление наркотиков не является преступлением.— Значит, об этом никто, кроме нас, не узнает? — с надеждой спросила Полина.— Никто, — заверил Павел Федорович. — Существует врачебная этика, которая не позволяет разглашать подобную информацию.Самойловы поднялись, собираясь уходить. Мужчины пожали друг другу руки.— Я обязан сделать запись в истории болезни, чтобы корректировать лечение, — и все, — пообещал врач.— Спасибо. Хоть в чем-то вы нас успокоили, — сказала Полина.Уходя, Самойлов пробормотал себе под нос:— Я все равно не верю, не верю…В это время Костя подошел к месту аварии. Он посмотрел на то, что раньше было их замечательной машиной. От нее остался только мокрый, грязный, обгоревший остов.Костя внимательно оглядел машину и попытался открыть искореженную дверцу. Она поддалась.Прямо в парадном костюме, не замечая, что пачкает одежду и руки, Костя сел на место водителя. Несколько секунд он тупо глядел прямо перед собой, потом посмотрел под ноги и увидел мелкие осколки от разбитой ампулы, которая принесла столько несчастий. Той самой ампулы. Костя наклонился, пошарил рукой по коврику, собирая эти проклятые осколки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44