Разве ты можешь что-то хорошее посоветовать! — в запале воскликнул Толя.— Вырастил сыночков себе на голову! Один не знает, с какой стороны к бабе подойти, другой сразу под юбку лезет! — недовольно заключил отец.— Отец, обижаешь. Такого я себе не позволял! — начал говорить Жора, но отец его прервал:— В общем, так. То, что «ваша Маша» слиняла в катакомбы — плохо. Но не смертельно. Где тут у нас был фонарь?Толик бросился к полке, достал оттуда фонарь и отдал его отцу.— Папа, ты собираешься искать Машу? Я с тобой! — сказал он.— Ага, щас. Мне такая обуза ни к чему. Сам справлюсь. Я эти катакомбы наизусть знаю, а ты только под ногами будешь путаться. — И он проверил, работает ли фонарь.Толик не отставал:— Пап, ну пожалуйста. Я все равно на месте не усижу!— Я сказал — будь здесь. Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты ничего не делал сам! Натворишь делов, а мне расхлебывать, — отрезал отец.— Между прочим, Маша не из-за меня в катакомбы убежала! Из-за Жорки! — обиженно воскликнул Толик, а Жора сделал вид, что он знать ничего не знает.— С тобой у меня будет отдельный разговор, — предупредил Жору отец. — А пока присматривай за братцем, чтоб за мной следом в катакомбы не ушел.И, включив фонарь, он направился в катакомбы. Его сыновья остались в подвале, со злостью глядя друг на друга. * * * Мрачный Буравин зашел в дом Самойловых. Борис встретил его словами:— Виктор, нам надо серьезно поговорить!— Вот именно! Я пришел по поводу Леши. Что он себе позволяет? — завелся Буравин. — Что за развлечения у него? То он женится на Кате, то не женится.— Виктор… — попытался остановить его Борис, но возмущенный отец продолжал:— Я еле успокоил дочь! Она просто в истерике была, когда пришла из больницы. Оказывается, ваш Леша от нее отказался! Я понимаю, ему тяжело. Но разве можно так поступать с Катей?! Она же любит его!Тут уж Боря требовательно прикрикнул:— Виктор, прекрати кричать!Буравин замолчал от неожиданности.— Ты Лешу разбудишь, — укоризненно промолвила Полина.— Лешу? Он что, дома? — удивился Виктор.— Дома. —Вы забрали его из больницы? Почему?— По нескольким причинам. Но в основном потому, что он чуть не выбросился из окна. Его едва успели спасти.Потрясенный Буравин смотрел то на Полину, то на Бориса. Наконец он вымолвил:— Что угодно ожидал услышать, только не то, что Лешка хотел убить себя… Но почему? Он сказал вам?— Леша узнал, что на всю жизнь останется инвалидом, — сказала Полина.Буравин покачал головой.— Я знаю, что врачи подписали ему приговор. Но я думал, что Леша сильный и мужественный парень… Что он будет бороться…— Он совершенно отчаялся, Витя… Говорит, что не хочет больше жить. — Голос Полины сорвался, на глаза набежали слезы.Буравин, опустив голову, задумался.— Я должен с ним поговорить.— Не нужно его беспокоить. Он попросил оставить его одного. Ему сейчас очень плохо и совсем не. до Катиных переживаний, — отрезал Борис.— Боря, еще не поздно все поправить. Я хочу, чтобы он не совершил новых ошибок.Самойлов поглядел на Буравина с сомнением.— Борис, я хорошо представляю, каково сейчас Лешке. Я просто хочу его поддержать.— Не надо. Таисия его уже поддержала, — грубо сказал Борис.— Борис, ну зачем ты?! — всплеснула руками Полина.— Подожди, Полина, что это за поддержка моей жены? Я хочу знать! — заявил Буравин.— Это она сказала Алеше, что он обречен на инвалидность, — выплеснул Самойлов.Буравин, с трудом подавляя гнев, произнес:— Ну вот что! Если она так с ним поступила, то кому, как не мне, поправить положение? Дайте мне поговорить с Алешей.— Может, все-таки в другой раз… — неуверенно сказал Самойлов.Но жена выразительно посмотрела на него, и он сдался:— Хорошо, Витя. Но, прошу, постарайся не расстраивать его.Буравин согласно кивнул, затем, с благодарностью взглянув на Полину, направился в комнату Леши. Там он неловко начал: — Леша… Я все знаю. И… я понимаю тебя.Отвернувшись от Буравина, Алеша молчал.Буравин взволнованно продолжал:— У каждого из нас бывают очень тяжелые моменты. Когда кажется, что жизнь кончена, когда теряется ее смысл. Но я хочу, чтобы ты знал: мы все, и я, и Катя, и твои родители — мы все с тобой.При этих словах Алеша вдруг резко повернулся к нему.— Вы пришли ко мне только об этом поговорить? Или это прелюдия к разговору о Кате?— Да, я хочу поговорить о Кате, — согласился Виктор. — Она очень переживает из-за того, что между вами произошло. Она сказала, ты от нее отказался. Это правда?— Я не хочу об этом говорить, — отрезал Леша.— Но я хочу понять, что произошло. Объясни.— Это не ваше дело, оставьте меня в покое! — крикнул Леша.Буравин покачал головой:— Леша, Катя тебе не чужая. И я тоже. Так нельзя поступать с близкими.— А мне теперь все можно! Почему? Да потому, что я — калека! — горячо возразил ему Леша.— Леша…— Да! Убогий калека на всю оставшуюся жизнь! Ничего мне теперь не нужно: ни Катя ваша, ни эта никчемная жизнь!— Не говори так, Алексей!Леша отвернулся от Буравина и с досадой произнес:— Как скажете. С этой минуты я больше ни слова не скажу.Расстроенный Буравин собрался уходить из дома Самойловых. Провожая его, Борис спросил:— Виктор, как вы поговорили с Алешкой?— Можно сказать — никак, — ответил Буравин. — Как только речь зашла о Кате, он отказался со мной разговаривать. Заявил, что больше не Скажет ни слова.Полина, которая была тут же, спросила:— Надеюсь, ты на него не в обиде?— О чем ты говоришь? Я прекрасно понимаю, как тяжело сейчас Алеше. Вы-то как? Держитесь? — добавил Буравин после паузы.— Стараемся. Главное сейчас — вывести сына из депрессии. Любым способом! Иначе, боюсь, мы его потеряем, — сказал Самойлов.— Думаю, что смогу вам помочь. Я прямо сейчас поговорю с Катей и хорошенько вправлю ей мозги, — пообещал Буравин.— Только не дави на девочку, — попросила Полина.— Ну что ты, я все ей объясню, и она поймет, что просто не имеет права обижаться на Алешу.— Бедная Катя… — вздохнула Полина. — Я представляю, что она почувствовала, когда Леша отказался на ней жениться, не объяснив причин.— Ничего, Катя, конечно, рассердилась, но я знаю, что она быстро отходит. Она ведь все-таки папина дочка, а не мамина… — улыбнулся Буравин.И после небольшой паузы жестко добавил:— А вот с Таисией я поговорю без всяких церемоний.— Не надо… — тихо попросила Полина.— Еще как надо! Из-за нее Лешка чуть не погиб! Как ей в голову пришло без всякой подготовки ляпнуть ему про инвалидность! — возмутился Буравин.Полина и Самойлов переглянулись. Самойлов хотел что-то сказать, но Полина не дала ему сделать это.— Виктор, каждый борется за своего ребенка так, как может, — убежденно сказала Полина. — Возможно, Таисия считает, что Катя не будет счастлива с Алешей. Вот и…Но Буравин прервал Полину:— Ну, знаете ли, всему есть предел! Никакая любовь — даже материнская — не оправдывает подлости.Буравин покинул дом Самойловых. Впереди был тяжелый разговор с женой и дочкой. * * * Ксюха довольно быстро добралась до Машиного дома. Баба Зина встретила ее приветливо.— Ой, Ксюша, здравствуй! А я в первый момент и не узнала тебя. Вытянулась и такой красавицей стала…Смущенно улыбаясь, Ксюха ответила:— Спасибо, Зинаида Степановна. Только вы меня совсем захвалили.— Я правду говорю. А живешь как? Как с работой?— Работы у меня сейчас полно. Потому давно к вам и не заходила.— Все в дискотеке работаешь?— Да, в основном. И еще пытаюсь журналистом стать. Пока на любительских началах, но в дальнейшем думаю стать профессиональным корреспондентом.— Молодец, Ксюша, — одобрительно кивнула Зинаида. — А Маша в больницу устроилась недавно. Аптека, где она работала, закрылась.— Я знаю. Мы с Машей в больнице и встретились. Я должна была там взять интервью, но оно не состоялось. Хотела вот Машу расспросить кое о чем.— А Маша еще не пришла, задерживается. Видимо, работы невпроворот.Ксюха удивилась.— Так Маша из больницы уже ушла. Уехала с Жорой.— С каким Жорой? Который с маяка? Это еще зачем? — теперь уже удивилась Зинаида.— Что-то с Толиком случилось, Маша поехала ему помогать.— С Толиком? Что же с ним могло случиться? — встревоженно смотрела она на Ксюху, ожидая ответа.— Толик что, заболел? Чем Маша может ему помочь? — спросила Зинаида.— Жора сказал, что Толик. прыгнет с маяка, если не увидит Машу.— Давно они уехали?!— Давно. Я была уверена, что Маша уже вернулась.Зинаида озабоченно покачала головой.— Ну и Толик! Вот что значит: в тихом омуте черти водятся! С виду такой спокойный, а вон что учудил! Эх, как бы не вышло чего!Понимая, что Зинаида волнуется, Ксюха попыталась ее приободрить.— Я думаю, он быстро придет в себя. Не переживайте так, наверное, Маша скоро вернется.— Да, ты права. Чего это я себя накручиваю?Зинаида улыбнулась, пытаясь себя успокоить.— Придется тебе поговорить с Машей в другой раз. Я ей передам, что ты заходила.Глянув на часы, Ксюха приняла решение и сказала:— Вообще-то, у меня сегодня как раз есть свободное время. Может, разрешите мне Машу у вас подождать?— А если долго придется?— Ничего страшного: мы с вами так давно не виделись, неужели не найдем, о чем поговорить?— Найдем, конечно. Ладно, оставайся.— Зинаида Степановна, а как дела у вашего давнего друга, Сан Саныча?— Сан Саныч вернулся недавно из последнего рейса.— Как последнего?!— Да ты не волнуйся! Он просто решил на пенсию выйти. Знаешь что, давай чаю попьем.— С удовольствием! — согласилась Ксюха.— Тогда присаживайся к столу. Будем чай пить и Машу дожидаться! * * * Жена и дочь Буравина сидели в Катиной комнате обнявшись и вели женский разговор по душам. Катя тихонько всхлипывала, а мама гладила ее по голове и успокаивала:— Доченька, я знаю, что в двадцать лет люди рассуждают очень категорично. Но поверь мне: все, что ни делается, — все к лучшему!— Мама, я любила Лешу! А он поступил со мной так жестоко! Ведь я ничего дурного ему не сделала, — жалобно говорила Катя.— Первая любовь всегда плохо кончается, — с пониманием сказала Таисия. — Когда я была в твоем возрасте, меня тоже бросил человек, которого я любила.Катя заинтересованно взглянула на мать:— И что?— Целых полгода я переживала, а потом встретила твоего отца. И поняла, как права была моя мама. Она мне тоже говорила, что все к лучшему…— И ты никогда не жалела, что с тем парнем у тебя не сложилось? — осторожно спросила Катя.— Никогда. Особенно после того, как лет десять назад столкнулась с ним в магазине. Он работает грузчиком. Небритый, толстый, нетрезвый…— Да уж… — содрогнулась Катя, а Таисия продолжала:— А ты зациклилась на своем Лешке! Да ты посмотри, сколько вокруг тебя молодых красивых парней. Здоровых, между прочим. — Таисия сделала акцент на слове «здоровых».— Ну, мама… — запротестовала Катя.— Да, здоровых. Тот же Костя Самойлов — каждое слово твое ловит, на все ради тебя готов! — вкрадчиво сказала Таисия. — А ты по калеке плачешь!— Мама, не говори так про Лешу.— Ну хорошо, не калека. Человек с ограниченными возможностями. А в молодости хочется, чтобы возможности были безграничны! Разве не так?— Ну так, — согласилась Катя.— Ты же хочешь, чтобы твой любимый носил тебя на руках? Танцевал с тобой? Да просто мог самостоятельно сходить за хлебом! — Таисия почувствовала себя уверенней.— Конечно, хочу.— А ты понимаешь, что с Алешей все это невозможно? — продолжала напирать Таисия, и Катя тихо ответила:— Понимаю…— Так в чем же дело? — спросила мама, пристально глядя ей в глаза.Вывод она оставила за дочерью. Главное для нее было — подвести Катю к этому выводу. * * * Полина осторожно заглянула в комнату сына. Алеша спал, но очень неспокойно. На цыпочках подойдя к его кровати, Полина осторожно поправила сбившееся одеяло и сползшую подушку. Глядя, как сын мечется и стонет во сне, Полина присела на кровати и тихо расплакалась.А сон у Алеши был и вправду невесел. Ему снилось, что он бредет по катакомбам, он заблудился и ищет выход. Уже совсем было отчаявшись, он увидел вдали женский силуэт, ему кажется, что это Катя. Он бросился к девушке, крича:— Катя! Катя, постой!Но тут девушка обернулась, и Алеша узнал в ней Машу.Маша действительно все еще была в катакомбах. Она окончательно заблудилась и брела, не разбирая дороги.Где-то там же, по катакомбам шел и смотритель, но занимался он вовсе не поисками Маши. Нет, он вообще ничего не искал, он шел в определенное место, и эта цель занимала его куда больше, чем пропавшая девушка.Но Маша, на свою беду, приблизилась к этой цели гораздо раньше смотрителя. Устало бредя, она неожиданно споткнулась обо что-то в темноте и потеряла босоножку. Шаря вокруг себя рукой, она пыталась найти ее, когда вдали блеснул свет. В панике Маша решила, что ее преследует Жора, и быстро спряталась в дальнем углу катакомб за камнем. Свет медленно приближался В этот момент дома с криком проснулся Алеша.Полина испуганно посмотрела на сына и быстро вытерла слезы.— Что с тобой, сынок? — нежно спросила она.— Ничего, кажется, что-то приснилось…— Наверное, это был страшный сон.Алеша пожал плечами.— Давай я спою тебе колыбельную — ту самую, которую пела в детстве, — предложила мама. — И ты спокойно уснешь.— Как хочешь, — Алеше действительно было все равно.Полина ласково погладила сына по голове и тихо запела колыбельную. Леша лежал, задумавшись, время от времени грустно улыбаясь наивности и простоте детской колыбельной. Постепенно глаза его стали смыкаться, и, когда Полина закончила петь, Леша уже погрузился в спокойный, сладкий сон. Во сне он улыбался. * * * Зайдя в прихожую, Буравин громко хлопнул дверью. На этот звук из Катиной комнаты проворно выскочила Таисия и сразу же спросила:— Ну что, ты поговорил с Самойловыми?Буравин молчал, хмуро глядя на нее. Таисия сделала вид, что не замечает этого взгляда, и продолжила:— Надеюсь, ты думал прежде всего о счастье нашей дочери, а не о всяких условностях?Буравин смотрел на Таисию «стальным» взглядом.— Ты сказал Самойловым, что мы не держим зла на Алешу и уважаем его выбор? Витя, я с тобой разговариваю! — почти крикнула она.Виктор ответил нехотя, чеканя слова:— Нет, этого я не говорил.— Почему? — удивилась Таисия.— Потому что я не мог сказать такое родителям, сын которых совсем недавно чуть не покончил с собой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44