Каждая женщина должна жертвовать собой ради любимого! Вот и я делаю то, что должна.Ксюха закрыла альбом и внимательно посмотрела на Катю.— А знаете что, Катя?.. Так не бывает…Катя не поверила своим ушам:— Я правильно поняла вас, девушка? Вы мне что, не верите? — возмутилась она.— Понимаете, мне показалось… — начала было Ксюха, но Катя ее перебила:— Что показалось? Что я вру? Что я придумала нашу с Лешей любовь и рассказываю красивую историю для газеты?— Да нет же! Я просто, может, не так выразилась…— Вы ужасно выразились. Вы сказали: так не бывает! — продолжала возмущаться Катя.— Я имела в виду, в обычной жизни. Так бывает только в сказках!— Выбирайте, пожалуйста, более точные выражения. Вы же журналист, со словом работаете, — поучительно сказала Катя.— Вы правы, я просто вся под впечатлением вашего рассказа, — согласилась Ксюха.— И вы считаете, наша с Лешей любовь напоминает сказку? Какую?— Даже не сказку, а легенду. Нашу, местную. Это скифская легенда. Их поселение было на месте нашего города.— Я слышала об этом, — вспомнила Катя. — От этого поселения остались курганы и каменные ворота…— Вот-вот. А появились они на месте встречи скифского юноши и девушки-чужестранки, которая приплыла сюда на корабле, потерпевшем бедствие у нашего берега.— Они полюбили друг друга? — задумчиво спросила Катя.— Без памяти. Но родственники юноши чинили всякие препятствия влюбленным.— Но нам с Лешей никто не мешает, — возразила Катя.— А авария? Разве не препятствие? — у Ксюхи был свой резон.— Еще какое. Вы правы, — кивнула Катя.— Те древние влюбленные все выдержали. Они поженились. Но в день свадьбы злая ведьма превратила их в камни.— Какое счастье, что мы с Лешей живем не в то время, — улыбнулась Катя.— Да, повезло. Но и в виде камней влюбленные продолжали тянуться друг к другу. Так и получились эти каменные ворота. Теперь их называют Воротами влюбленных.— Так вот откуда у нас такая традиция: в день свадьбы проходить под этими воротами!— Да. Считается, что семейная жизнь будет долгой и счастливой.— Хорошо, что вы рассказали мне эту легенду, — сказала умиротворенная Катя.— Мне кажется, она про вас с Лешей.— А давайте сходим к Воротам влюбленных. Я хочу на них посмотреть. Новым взглядом.— А еще вы мне покажете места, где вы с Лешей любите проводить время. Я сделаю фото для статьи.— Идет. Ваша статья будет началом нашей семейной летописи.Разговор, начавшийся так напряженно, завершился полным согласием и взаимопониманием. Но Катиной заслуги в этом не было.Катя о многом рассказала Ксюхе. О том, как Алеша опаздывал, а она ждала, об обрыве над морем, о своих переживаниях. Они погуляли по городу и даже съездили к маяку, посмотрели на обрыв.В Катин дом они вернулись вместе, счастливые и довольные.— Мне нужно переодеться, — объяснила Катя, — я к Лешке в больницу всегда только красивой хожу. Сейчас покажу тебе свое свадебное платье.— Отлично. Я люблю свадебные платья. Когда смотрю на них, всегда мечтаю о своем, оно у меня тоже будет очень красивое.— Конечно. Ну, я быстро, ты пока займи себя чем-нибудь.— Не беспокойся, я разберусь. У вас очень красивый дом, мне нравится, — осматривалась Ксюха.Тут в гостиную зашел Буравин. Он поздоровался с Ксюхой и сказал дочери:— Хорошо, что ты пришла, мне с тобой нужно серьезно поговорить.Но Катя была увлечена другим и не была расположена к разговору.— Папа, я сейчас спешу к Алешке. Вот вернусь, и мы все спокойно обсудим. Ты же наверняка о чем-то важном хочешь со мной поговорить? — нетерпеливо сказала она.— Да, и нам надо поговорить сейчас. Дело действительно серьезное, и принять решение нужно до того, как ты пойдешь в больницу.— О каком решении идет речь? Что-то связанное со свадьбой?— Почти. Приходила та девочка из больницы, нянечка или санитарка, которая ухаживает за Алексеем.— Маша?! Она приходила сюда, в наш дом, и ты ее пустил?!! — возмутилась Катя.Буравин извинился перед Ксюхой и попросил Катю остаться с ним наедине.— Без проблем, — сказала Ксюха. — Катя, а где твоя комната? Ты не возражаешь, если я там посижу?— Конечно. Пойдем, я тебя провожу, можешь наши с Лешкой фотографии посмотреть.— Отлично. Это не только интересно, но и для статьи может пригодиться.Вернувшись, Катя мрачно посмотрела на отца:— Она что? Приходила жаловаться на меня?— Нет, она хотела попросить у тебя разрешения ухаживать за Алешей.— А я не разрешаю! Близко не подпущу ее теперь к Алешиной палате!— Ты что, ревнуешь? — удивился Буравин.— Нет! Я волнуюсь. У нее нет специального образования. Как она будет ухаживать за Лешкой? А если что случится, с кого потом спрашивать?— Катя, мы должны использовать все шансы. Эта девочка может помочь Алексею. А главное, у нее есть желание!— Видела я, какие у нее желания! — возмущенно сказала Катя. — А за то, что она пришла сюда, я прямо сейчас поеду в больницу и пожалуюсь главврачу.— Катя, в тебе говорит упрямство. Ты такая же упрямая, как твоя мать.— Нет, — возразила Катя, — я такая же упрямая, как ты! Это во мне от тебя, так что не обессудь. И не говори так про маму! * * * Косте казалось, что проезжающие мимо него милицейские машины сейчас остановятся и его задержат. Он невероятно нервничал. Все для него складывалось очень опасно. Ноги сами принесли его в Левин ресторан.— Ну что, встречался с Катей? Как прошла первая осада? — поинтересовался Дева.— Встречался, но сейчас не до нее.— Да, вид у тебя такой, будто за тобой ведут слежку.— А если да? — мрачно спросил Костя.— Ерунда! Ты что, дон Корлеоне? — пошутил Лева.— Тебе весело, сидишь тут, ешь, пьешь! А под меня следователь копает, — обиделся Костя.— И много ему удалось раскопать?— Много! На этот раз даже слишком. Он меня вызывал сегодня к себе и расспрашивал. Аккуратно так, как бы между прочим.— Скоро физические методы начнет применять. Шучу. А с чего ты взял, что он копает именно под тебя?— У него появились улики. И я теперь главный подозреваемый! — развел руками Костя.— Как ты можешь быть подозреваемым, если не заведено дело? Разговор же пока идет только о несчастном случае.— Нет, Лева. Он завел дело. О покушении на убийство.— Да, это серьезно. Но чтобы открывать дело об убийстве, нужны веские основания, — сказал Лева.— Лева, они у него есть! Он нашел в машине следы наркотика! — чуть не кричал Костя.— Подожди, не паникуй. Давай разберем все по порядку. Что он говорил конкретно?— Отец сказал ему, что я — последний, кто видел Алешу перед аварией. А ключи от машины только у нас с ним были.— Ну, это еще ничего не значит. В машину можно проникнуть и без ключа. Дальше?— Он нашел следы наркотика.— Он спрашивал о наркотике что-то конкретное? Название? Есть ли он у тебя в аптеке? — продолжал расспрашивать Лева.— Нет, не спрашивал.— Это странно. Что еще?— Самое главное! Он сказал, что у него есть фрагменты ампулы! А там могут быть отпечатки.— Он что, попросил тебя оставить образцы «пальчиков»? — недоверчиво спросил Лева.— Нет, не просил.— Тогда, скорее всего, фрагменты слишком мелкие и отпечатков на них нет, — предположил Лева.— И все равно, я уверен, что он подозревает меня! — настаивал Костя.— Нет, Костя, если бы он подозревал тебя, то не отпустил бы.— А он и не отпустил!— В смысле?!— Лева, он взял с меня подписку о невыезде!Сообразительный Лева ничего не понимал в Костином рассказе:— Что-то я не пойму! Он попросил тебя дать подписку, не предъявив обвинения?— Да ничего он не просил! Просто сказал, чтобы я никуда не уезжал.— А еще?!— Ну, я говорю: «Почему вы меня подозреваете?», а он: «Не подозреваю, а хочу с твоей помощью во всем разобраться». Лева, только я не верю ему!Тут Лева все понял.— Костик, какой же ты кретин!!! Ты же чуть не выдал себя!!! Если не понимаешь ничего, то хоть меня слушайся!Но Костя не понимал, почему Лева вдруг взъярился. И тот стал объяснять, как ребенку:— Пойми наконец, если бы он хоть капельку подозревал тебя, он задал бы вопросы в лоб: стал бы тебя «колоть». У них там такие методы. И, уж поверь мне, ты бы раскололся!— Что же мне теперь делать?! — задал свой обычный вопрос Костя.— Как что? Конечно, помогать следствию! А главное — успокоиться! Костя, я просто не понимаю, почему тебе так везет! За что?!— Тебе легко говорить.— Ладно, слушай! Ты наплети ему, что видел за день до аварии у дома каких-то людей в черном. Или что у тебя ключи пропали, а потом нашлись. Да все что угодно, он тебя послушает!Тут зазвонил телефон, и Костя ответил:— Да, мам. Хорошо. Скоро буду.— Мама звонила, — сообщил он Леве. — Просит приехать домой. Какие-то плохие новости из больницы.— Вот и поезжай. Веди себя естественно. Успокой мать, — наставлял Лева.— Я не могу, я боюсь идти домой. Боюсь матери в глаза посмотреть: она почувствует, все поймет.— Костя, у тебя нет выбора, — сказал Лева твердо. — Если ты не пойдешь, она еще скорее догадается. * * * Полина спешила в офис к мужу с печальными вестями. Когда она зашла в кабинет, то увидела, что секретарша Людочка укрывает Самойлова пледом, с нежностью смотрит на него и проводит рукой по волосам.— Люда, что происходит!? — изумленно спросила Полина.— Я… простите… — Людочка не ожидала увидеть в кабинете жену Самойлова.— Что случилось?! Боре плохо?!— Он уснул. Представляете, так устал, что уснул прямо здесь, — смущенно ответила Людочка.— Я очень испугалась. Звоню и никак не могу дозвониться.— Простите, Полина Константиновна. Я отключила телефоны, чтобы они не мешали.Тут Полина заметила выдернутый из розетки шнур телефона.— Хорошо, Люда. Спасибо вам за заботу. И еще одна просьба: сделайте, пожалуйста, кофе покрепче.Людочка, довольная тем, что выкрутилась, поспешно ушла, а Полина подошла к дивану и посмотрела на спящего мужа.Она решилась разбудить Самойлова и легонько потрясла его за плечо.— А… Что… Ты? — Самойлов медленно отходил ото сна.— Я не могла до тебя дозвониться… — со слезами сказала Полина.— Алешке плохо?! Полина, не молчи! Что произошло?— Я звоню, звоню. А никого нет. Я одна не смогу, у меня не хватит сил бороться за всех вас сразу, — у Полины начиналась истерика.— Полина, прекрати. Ты можешь мне внятно объяснить, почему ты здесь?— Я уже ничего не могу объяснить! Я уже вообще ничего не понимаю! Почему это произошло с нами? Почему должен мучиться именно мой сын? Врач прекратил лечение. У него ничего не вышло, и он говорит, что Алеша никогда не сможет ходить!— Что?! Значит, наш сын обречен на инвалидное кресло?!— Да, — упавшим голосом ответила Полина.— Ты уверена, что это окончательный диагноз? Может, доктор опять не хочет нас обнадеживать? Может, есть какие-то еще способы? — настаивал Самойлов.— Нет, он сказал, что все кончено. Боря, за что нам все это? Перед кем мы провинились?!— Ну, ну, ну, успокойся! Ни перед кем у нас нет никакой вины. Наш сын этого не заслужил, и это еще не конец.— Я поеду к нему. Он там лежит один и ничего не знает. Пусть он лучше все услышит от нас. Я его мать, я сумею ему все сказать.— Не горячись. Куда теперь спешить? И не один он. С ним Сан Саныч и Женька. И потом, вот мы зайдем к нему в палату, ты знаешь, что ему сказать?Полина задумалась.— Нет… — тихо ответила она.— Вот и я не знаю. Нужно все продумать. Как себя вести, что говорить, как держаться, чтобы Алешке меньше боли причинить, — рассуждал Борис.— Если бы я могла… Если бы я могла как-то помочь ему! Но ведь даже врачи не в силах что-либо сделать.— Не могут эти — найдем других! Немецких там, я не знаю, швейцарских… Для этих швейцарцев все наши новые методы — уже вчерашний день!— И мы попробуем? — с надеждой спросила Полина. — Мы ведь ничего с тобой не пожалеем, правда?! Лишь бы Алешка на ноги встал.— Вот что, Полина. Поедем домой и поговорим с Костей. Во-первых, он еще ничего не знает, а во-вторых, он хоть и не хирург, но должны же у него быть знакомые медики. Может, он что и посоветует!Таисия точно знала, в какой казенный дом ей идти. Она уверенно зашла в кабинет Павла Федоровича, закрыла за собой дверь, сняла очки и села на стул перед его столом.— Простите, вы по какому вопросу? — изумился врач.— Я по поводу Алексея Самойлова.— А вы — его родственница?— Почти, я мать его невесты.— А-а, теперь понимаю. Как же я сразу не догадался! Вам что, тоже моя ассистентка мешает?— Не понимаю, о чем вы говорите. Я пришла совсем по другому вопросу. Скажите, сколько вы получаете за свою работу?— Это не ваше дело, — обиделся врач.— Понятно, значит, немного.— А вы что же, хотите мне денег предложить? — язвительно спросил Павел Федорович.— Да. — Она положила на стол деньги. —Вы ведь против свадьбы в больничной палате?— Уберите деньги. Я просто рекомендовал немного подождать, но не настаивал. Если хотите — пусть женятся!— Нет, я-то как раз хочу, чтобы вы запретили им расписаться в больнице.— Простите, вы это серьезно? — Врач изумленно посмотрел на Таисию.— Вполне! И если вы поможете мне, я заплачу вам еще столько же.Таисия с вызовом посмотрела на врача, а он устало прикрыл глаза рукой.— Уберите деньги, — сказал он мрачно. — С какой бы целью вы мне их ни предложили, я все равно не приму их.— Простите, пожалуйста! — Таисия тут же поменяла тактику. — Это от отчаяния. Мне очень нужна ваша помощь. Отмените эту свадьбу, прошу вас.— Но я же не работник ЗАГСа, я врач.— Но вы же как врач понимаете, что для Алексея это будет шоком. Он ведь не то что невесту на руки поднять, сам пока подняться не сможет.— И вы из-за этого волнуетесь? Не переживайте! Наоборот, свадьба поможет ему воспрянуть духом. Надежда и мысли о будущем придадут сил для борьбы. Это, в конце концов, позитивные эмоции.— Доктор, все равно поговорите с моей дочерью, объясните ей, что свадьбу нужно отложить. Ну, по крайней мере, пока Алексей не встанет на ноги, — уговаривала Таисия.— Что ж, поговорить я могу. Подождите… Почему вы говорите «пока»? Вы что, еще ничего не знаете?— Чего я не знаю, доктор? — спросила Таисия тихо.Доктор молчал.— Так чего же я не знаю, Павел Федорович? — повторила она.— Понимаете, лечение, на которое мы возлагали столько надежд, не удалось. В общем, Алеша уже никогда не встанет на ноги.— Боже, бедный мальчик! Я ведь его с детства знаю. Как же так могло случиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44