А теперь уж…— Что теперь?— Не знаю. Невеста-то больно бойкая. Может и выше пойти. Добиться, чтоб уволили тебя.— А разве такое может быть? — удивилась Маша.— А ты что же думаешь, нет? Прицепиться к любому пустяку можно. Так что радуйся, что пока так обошлось.— Что-то мне не по себе. Я как лучше хочу сделать, а они за мою помощь меня же и выгоняют.— Девочка, да ведь так всегда было! Так и будет! Поверь мне, я здесь уже не один год работаю. Я вот тебе один совет дам, а ты послушай.И медсестра стала делиться с Машей жизненным опытом. * * * Самойлов был недоволен тем, что Костя так задержался.— Где ты был так долго?! Я же просил приехать немедленно! — возмутился он.— Пап, что случилось?!— Есть кое-какие новости об аварии, и я хотел их с тобой обсудить.Самойлов показал на стул, и Костя послушно сел.— В общем, я говорил со следователем, и мы предполагаем, что аварию подстроили.— Не может быть! — удивился Костя. — Ты же говорил, что он считает это несчастным случаем.— Это не важно. Григорий нашел новые улики, которые ясно указывают на то, что Алеша разбился не по своей вине.— Но вы выяснили, кто виноват? — с тревогой в голосе спросил Костя.— Нет! А может быть, ты мне поможешь?— Я?! — испуганно переспросил Костя. — А чем я могу помочь?!— Скажи, ты ничего такого не слышал: какие-нибудь угрозы в Алешин адрес, требования денег?— Да ты что? Я бы сразу тебе сказал. Да и не было у Алеши врагов. Мне кажется, это все-таки несчастный случай.— Гриша так не думает, а мужик он опытный, хваткий, я его давно знаю. И улики теперь почти похоронили версию о несчастном случае.— А что это за улики?Лицо у Самойлова стало каменным.— Костя, тебе сейчас не об уликах и версиях надо думать, а вспоминать, видел ли ты что-нибудь подозрительное перед аварией.— Хорошо. Если вспомню, скажу. Я могу идти, папа?!— Да, ты можешь идти. Но я хочу, чтобы ты прямо отсюда отправился к Григорию Тимофеевичу. Он хочет задать тебе несколько вопросов. Ты ведь последним видел Алешку перед аварией.— Хорошо, зайду!Угроза разоблачения снова нависла над Костей. * * * Сухогруз «Верещагино» направлялся к берегу.— Скоро швартовка. Как тут, без происшествий? — спросил Сан Саныч у Жени.— Все нормально. Сан Саныч, мы с ребятами решили, что сразу к Лешке поедем.— Вот как! И много вас, таких посетителей?— Да все почти.— В колонну по двое построитесь? — пошутил Сан Саныч. — Эх, молодняк, за вас и на берегу, смотрю, думать придется.— Но, Сан Саныч…— Что «Сан Саныч»? А вдруг к нему сейчас посещение ограничено? Ввалитесь в больницу, как цунами, снесете все — знаю я вас. —А мы по очереди. Можно?— Нельзя! Сначала пойду я один и все разузнаю. А если кто без моего ведома нос сунет, пеняйте на себя!— Но Лешка же — мой лучший друг, Сан Саныч! — взмолился Женя.— Ладно, Женька, ты со мной пойдешь. И больше никого. Понял?! И подарок наш не забудь.— Хорошо!— Вахту ребятам передай, а сам — собираться живо. И чтоб через 10 минут при параде был.— Слушаюсь!И Женя помчался собираться.Вопреки пословице, Сан Саныч и Женя попали с корабля не на бал, а в больницу. В коридоре они увидели плачущую Полину.— Полина, что с Алешей?! — спросил Сан Саныч с ходу.— Все плохо, Саша, все очень плохо. Алеша останется на всю жизнь инвалидом. И он уже никогда не встанет на ноги.— Как же так?! — взволнованно сказал Женя.— Полина, ты успокойся. Алешка — парень крепкий. Придет время, и он поправится. Вот увидишь! — принялся успокаивать Полину Сан Саныч.— Нет! Доктор мне все объяснил. Мой мальчик обречен.Сан Саныч и Женя в отчаянии переглянулись.— А можно нам его увидеть? — робко спросил Женя.— Конечно, идите. — Полина показала рукой в сторону палаты и тут же спохватилась. — Но только ему ничего не говорите, слышите? Он еще не знает!— Будь спокойна, Полина. Мы все поняли. Пойдешь с нами?Полина отрицательно покачала головой.— Мне надо съездить к Борису, рассказать ему обо всем. Он тоже еще ничего не знает! А дозвониться до него я никак не могу.— Конечно, Полина, разыщи его. А мы с Женькой побудем здесь, сколько нужно. Попробуем Алешку поддержать.Алеша был несказанно рад друзьям:— Как хорошо, что зашли! Я так рад! Кажется, сто лет вас не видел. Спасибо за подарки, — говорил он, восторженно рассматривая подаренный ему слайдоскоп. — Ведь именно о таком я и мечтал. Ну, удружили! А у меня уже столько слайдов накопилось…— Хочешь, мы тебе еще принесем, из последнего рейса? — спросил Женя.— Еще бы! Как сходили? Как море? — Алеша попытался улыбнуться.— А что ему сделается — плещется потихоньку.— А ребята как? — продолжал расспрашивать Алеша.— Да все хорошо, Алексей. Привет тебе передают, — как-то грустно сказал Сан Саныч.— А чего вы тогда грустные такие? Из-за меня, что ли?Женя и Сан Саныч переглянулись.— Да перестаньте! Подумаешь, авария какая-то!— Мы просто переживаем. Непривычно тебя таким видеть, — сказал Женя.— Ничего, поправлюсь! Все уже позади, к счастью. А впереди… Свадьба с любимой девушкой — это раз… Выход в море с лучшими друзьями — это два… И долгая-долгая счастливая жизнь. * * * Самойлов, не спавший уже больше суток, вызвал секретаршу:— Людочка, я поеду домой.— Никуда я вас не отпущу в таком состоянии, — решительно ответила Люд очка. — Вы же за рулем уснете! Лучше здесь отдохните.— Да, да! Ты права, — быстро согласился Самойлов. — Лучше я останусь здесь.Людочка подошла и помогла Самойлову снять пиджак.— Люда, не надо… — попытался отказаться он.— Надо, надо. Пара часиков крепкого сна вам просто, необходима.Людочка заботливо уложила Самойлова на диван, аккуратно повесила его пиджак на стул и сказала:— А когда проснетесь, я сварю кофе и сделаю ваши любимые бутерброды…Но Самойлов уже не слышал ее. Он спал.Людочка тихо подошла к телефону и выдернула шнур, вынула из пиджака Самойлова сотовый и тоже выключила. Потом положила телефон на стол и тихо подвела итог своим действиям:— Телефонные звонки для колыбельной подходят меньше всего. * * * Когда Катя, готовясь к встрече с журналисткой, стояла в прихожей перед зеркалом, пришла Таисия.— Что, снова в больницу? — недовольно спросила она.— Нет, мам, не в больницу.— А куда же ты так принарядилась? — насторожилась мать.— У меня встреча в кафе, — коротко ответила Катя.— Костя пригласил?! — Таисия была потрясена скоростью, с которой Костя воспользовался ее предложением.— Да при чем здесь Костя, мам?!— Да, да, ни при чем, — быстро ответила Таисия. — Это я глупость сказала! А отец с тобой поговорил?— Да, папочка что-то засомневался, в моей любви к Алеше. Но я его успокоила.— Успокоила? Значит, свадьба в больнице все-таки состоится?— Да, а сейчас я иду на встречу с журналисткой. Она собирается написать в газете о нас с Алешей, — горделиво сказала Катя.— На весь город прославитесь! — иронично заметила Таисия.— А может, и на всю страну! — не поддержала ее иронии Катя.— Виктор, наверное, рад! Такое дело провернул!— Мама, ну почему ты вечно недовольна?! И другим настроение испортить хочешь. Ну что тебе опять не так?— А то, что не верю я во все это! Что, Алеша твой стал бы о тебе так заботиться, приключись с тобой беда? Сомневаюсь! Да и ты: любишь его или просто жалеешь?— Люблю! — крикнула Катя.— Давай-ка я тебе в глаза посмотрю, а ты повтори. — Таисия подошла к дочери и заглянула в глаза:— Ну, доченька, скажи мне, готова ты быть с Алексеем до конца жизни?Настойчивый мамин взгляд не нравился Кате. Но Таисия по-прежнему настаивала:— Так ты готова любить его, несмотря ни на что?— Да, готова! — твердо сказала Катя, вспомнив о встрече с журналисткой.— А если он никогда не встанет? Если всю жизнь будет прикован к кровати? И тогда? — настаивала мать.— Да, я буду любить его, — быстро пообещала Катя, — но он поправится.— И если тебе придется одной работать, чтобы прокормить семью?— И семью «прокормлю, не волнуйся.— И даже если ты не сможешь иметь от него детей? И тогда?Вот этого вопроса Катя не ожидала! Но раздумывать уже было некогда.— Д-да… и тогда! Все, мам, я уже опаздываю. Пока! * * * В трудную минуту Таисию всегда тянуло к Римме.— Беда, Римма! Просто не знаю, что делать! Совсем меня дочь слушать не хочет. Прямо грезит этой свадьбой, — пожаловалась она подруге.— А она хорошо представляет, на что идет? Ты с ней говорила?— Да, но все бесполезно. У нее сплошной туман в голове. Теперь вот думает, что в газетах о ней напишут. А толку-то?! Сегодня прочитали — завтра забыли. А ей всю жизнь маяться!— Ты уже решила, как будешь действовать?— Я пока одно знаю точно: я ни за что не допущу этой идиотской свадьбы! Только как, как это сделать?— А знаешь что? Мы карты сейчас раскинем. Глядишь — и подскажут чего. — Римма взяла в руки карты.— Да разве карты помогут, Римма?! — с сомнением сказала Таисия.— А про дурака помнишь? Помогло? — лукаво спросила Римма.— А, мне уже все равно — раскладывай! — махнула рукой Таисия.И на стол легли карты.Римма посмотрела на них:— Ну, здесь у тебя снова пустые хлопоты. Так… Дама-злодейка… Ну, это ты сама знаешь кто. Да, тяжело тебе сейчас, кругом одни враги.— Это я и без карт знаю. Пусть лучше скажут, как мне расстроить свадьбу дочери! Должен ведь быть человек, к которому я могу обратиться за помощью!— Хорошо, сейчас посмотрим. Слушай, а что ты скажешь насчет казенного короля в казенном доме? Посмотри: и так, и эдак — все в казенного короля упирается…— Казенный король, говоришь?— Да, и в казенном доме. Тебе это о чем-нибудь говорит?— Кажется, да, — задумчиво сказала Таисия.Карты действительно говорили правду.Маша долго не решалась прийти на квартиру к Буравиным, но все-таки желание помочь Алеше и объясниться взяло верх.— Здравствуйте! Вы ведь отец Кати? Я пришла поговорить с вашей дочерью по очень важному делу, — сказала она Буравину с порога.— А вы, кажется, та самая девушка из больницы?— Да, меня зовут Маша.— Вы знаете, Катя вышла недавно. И думаю, что она не скоро вернется.— Ну, тогда извините. — Маша собралась было уходить, но Буравин ее остановил.— Подождите! Давайте пройдем в гостиную и поговорим. У меня к вам есть несколько вопросов относительно сложившейся ситуации. Не возражаете?— Хорошо, давайте поговорим, — охотно согласилась Маша.Наконец-то ей предоставилась возможность все объяснить. Буравин выслушал ее очень внимательно.— Вы теперь и сами понимаете, что я просто помогаю Алеше, — закончила свой рассказ Маша.— Я-то понимаю, но поставьте себя на место Кати: жениха постоянно обхаживает какая-то посторонняя девушка. И потом, она так переживает. Вот и наложилось одно на другое.— Но я вовсе не претендую на Алешу! Счастья на чужом горе не построить — так меня бабушка учила.— Бабушка права. А вы на самом деле хотите ухаживать за Алексеем?— Да. Я ведь тогда была на месте аварии и помогала врачам вернуть Алешу к жизни. Разве я могу его теперь оставить?— Ваша искренность меня подкупает. Такого бескорыстия я в наше время давно не встречал. Может быть, поэтому и не поверил вам сначала, — сказал Буравин тихо.— Помогите тогда мне убедить вашу дочь. Если хотите, я могу ей пообещать, что, как только Алеша поправится, я перестану с ним видеться.— Нет, Кате я сам все объясню. Можете спокойно идти в больницу.— Спасибо. А если Катя…— С ней я все улажу, об этом не беспокойтесь, — перебил ее Буравин.Такого замечательного завершения разговора Маша даже не ожидала. * * * Катя шла на встречу с Ксенией и раздумывала, как должна выглядеть невеста в ситуации, когда ее жених болен. Она решила все-таки придать лицу несколько скорбное выражение. Зайдя в кафе, она стала оглядываться, ища кого-то, кто походил бы по внешнему виду на журналистку. Но навстречу ей поднялась девушка совсем не такая, как Кате бы хотелось: какая-то пацанка, в кепке, с плеером в ухе. Но отступать уже было поздно.— Это… вы мне звонили? — удивленно спросила Катя.— Да. Вы Катя? Очень приятно. Ксюха.Катя окинула Ксюху пренебрежительным взглядом.— И что, вы будете обо мне писать? — с вызовом спросила она.— Да, я. А что?— А вы вообще журналист? — подозрительно спросила Катя.— Ну да.— Что, и документы есть?— Есть. Если не верите — вот удостоверение, — Ксюха показала корочку.— И вы давно работаете? И что, пишете хорошо? — допрашивала Катя.— Если вас что-то не устроит в статье, скажете мне.— Конечно, скажу. Перед тем как печатать, не забудьте показать мне, я должна ее утвердить. Мало ли, вы переврете мои слова, я потом краснеть не хочу!Ксюха кивнула.— Разумеется. Давайте ближе к теме, у меня есть вопросы, — деловито сказала она.— А вот тут — стоп. Все будет так: я буду рассказывать то, что посчитаю нужным, а вы — пишите.И Катя достала из сумочки фотоальбом.— Мы давно знали друг друга, наши семьи дружили, — начала она свой рассказ. — И мы с Лешей всегда знали, что будем вместе. Я даже помню тот день, когда я проснулась и поняла — вот он, мой человек, я безумно его люблю и должна ему срочно это сказать! А вечером, когда мы увиделись, Леша сказал, что в тот же самый момент он почувствовал то же самое.— Надо же! — удивилась Ксюха.— Да. У нас с Лешей какая-то мистическая связь друг с другом. Я всегда знаю, в какой момент у него меняется настроение, могу предугадывать его желания. Когда человека любишь так сильно, как люблю его я, — это нормально. Это чувство рождается само по себе, оно живет во мне…Ксюха тихо хмыкнула, но Катя не обратила на это внимания.— Просто идеальная пара! — подвела итог Ксюха. — И вы никогда не ссорились? Не выясняли отношений?— Никогда! — с гордостью сказала Катя. — Я, например, вообще не понимаю фразу «выяснять отношения». Что это значит? Отношения нельзя «выяснять». Если они есть, то люди в них живут, дышат, чувствуют… Понимаете? А если начинаются «выяснения» — значит, отношения умерли.— Да, понимаю…Катю «понесло»:— Нам, женщинам, вообще присуще самопожертвование, — сказала она со вздохом. — Мы идем на все ради любви. Вспомните жен декабристов, которые самоотверженно поехали в ссылку за мужьями, отказавшись от всего?— Да, да… Конечно.— Мы, женщины, очень преданные, по сути. Мы — самые верные, любящие.— Вы сейчас имеете в виду конкретно себя? — уточнила Ксюха.— Ну конечно! А вы что, не такая?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44