«Создай свой собственный номер, сделай что-то свое». Мудрые слова Китти отпечатались в его мозгу. О, он нашел свою нишу. Бен придумал нечто неслыханное и почти возмутительное. Синатра в стиле диско! Те же «Путники в ночи», но поданные в таком темпе, что у зрителей внутри все задрожит, и жизненные ритмы ускорятся. Бен представил, как вокруг него танцуют красотки в блестящих облегающих платьях… Таким спектаклем можно сразить зрителей наповал.
Сегодняшняя компания явно умела обращаться с мужчиной, как с поп-звездой. Бену подумалось, что соседи снизу, сбоку и даже сверху наверняка уже позвонили в полицию и пожаловались на шум. Он решил, что надо получить с Крис гонорар и смываться, пока не приехала полиция.
Подбирая разбросанную одежду, Бен заметил в глубине комнаты знакомое лицо. Он выпрямился и похолодел: прямо в глаза ему смотрел Рикки Лопес.
* * *
София нервно мерила шагами комнату и дымила как паровоз. Новость грызла ее, как какое-нибудь чудовище из фильма ужасов. Более того, ей казалось, что ее уже проглотил Годзилла, и она беспомощно трепыхается в животе монстра.
Дебби пыхтела и сопела на тренажере, обливаясь потом.
– Ненавижу… уф… Джейн… Фонду. – У нее еле ворочался язык. – Это… она… уф… придумала… такое мучение!
София сосчитала окурки в пепельнице: восемь. Личная норма в шесть сигарет в день превышена. «Ну и черт с ней!» – подумала София. У нее есть причина сорваться: она только что узнала, что ее муж – гей. И как она раньше этого не заметила? Приятная внешность, острый ум, стильная одежда, вкус к ювелирным изделиям – все признаки налицо. София хлопнула себя по лбу. Как она раньше не догадалась? Чего ей еще не хватало? Телеграмма? Гм… интересно, посылает ли еще кто-нибудь в наше время телеграммы? Если нет, то напрасно. Они воздействуют куда сильнее, чем сообщения по электронной почте.
– Одно… уф… то… уф… что он… уф… танцевал… уф… для голубых… еще… не… означает… уф… что он… сам… голубой.
– Разве я танцую перед лесбиянками? А ты? А Клер? Хотя, если подумать, Клер, пожалуй, стоит этим заняться. Может, тогда она не будет все время киснуть. – София ахнула. – Может, папа с самого начала все знал? Вдруг ему интуиция подсказала, что Бен склонен к гомосексуализму?
– Это… уф… бред.
– Хватит разговоров. Я задыхаюсь только оттого, что слушаю тебя. – София затушила в пепельнице сигарету номер девять и закурила десятую. – То же самое случилось с Кэрри Фишер, представляешь? Две девушки, две мечты о любви, два мужа-гея.
– Сколько… уф… времени…
– Ой, ну откуда я знаю? Вероятно, на это могли уйти годы. Я читала, что некоторые еще в детстве, лет в шесть, понимают, что их тянет к своему полу. Футбольный матч, зазывный взгляд с третьей базы… Всякое бывает.
– Я… спрашивала… сколько…
– Кто знает? Может, навсегда? Если бы Рикки мне не сказал, я бы прожила с Беном всю жизнь и не догадалась.
– Сколько… мне… еще… мучиться… на этой… штуковине?
София едва взглянула на сестру.
– Еще двадцать минут, дорогая. Ты молодец, отлично справляешься.
Она посмотрела на коробки с разнообразными флакончиками, крышечками и бутылочками. Кроме того, тут же лежали разнообразные красители. Комната была настолько загромождена, что стала почти непригодной для жизни. Но, как ни странно, этот беспорядок придавал Софии сил. Она чувствовала, что должна крепиться и бороться. Ради избалованной девчонки по имени Тэффи. Ради клиентов «Жаклин» вообще. Ради Америки.
Вошел Бен.
– Крошка, это не то, что ты думаешь.
София взглянула на него один раз и поняла правду. Волнения, выкуренные сигареты – все это было зря.
– Я никогда, ни на секунду не сомневалась в твоей мужественности.
За девятнадцать минут до конца тренировки Дебби свалилась с тренажера.
* * *
– Не садись на диван, – предупредила София. Она только что довела до кондиции очередную партию лака «Голубая грусть Жаклин».
– Я бы не смог при всем желании. Диван закрыт пленкой и завален всякой дрянью. – Бен остановился и оглядел царивший вокруг хаос. – Раньше я называл это гостиной. А что, если мне захочется посмотреть телевизор?
София ни на секунду не оторвалась от работы и даже не подняла глаза.
– Присядь на тренажер.
– Между прочим, почему тренажер Дебби стоит у нас в квартире?
– Я – ее личный тренер.
Бен присел на агрегат.
– Когда ты сама в последний раз занималась спортом?
– Пробежки за такси считаются?
– Нет.
– А перетягивание вместо каната кашемирового свитера на распродаже в «Бергдорфе»?
– Тоже нет.
Она задумалась.
– Тогда в десятом классе.
– Ты заканчиваешь?
– Я могу прерваться. У меня большой заказ, который нужно сдать к концу недели, и я хотела сделать задел. – Она вытянула руки, перепачканные лаком. – Ужас, ты только посмотри, на кого я похожа.
– Не знаю, как я смогу теперь встретиться с Рикки?
– Надеюсь, что в одежде.
Бен лег на тренажер и начал делать упражнения для мышц брюшного пресса.
– Знаешь, я тут подумала… пожалуй, я не против, чтобы ты раздевался перед геями, это никому не повредит. Но мне неприятно думать, что моего мужа разглядывают другие женщины.
Бен остановился.
– Крошка, просто считай, что я актер, а мое выступление – пьеса.
Но София все еще пребывала в сомнениях.
– Может, если я сама увижу твое шоу, будет лучше?
– Ладно. Завтрашний вечер подойдет? Китти к тому времени наверняка найдет мне очередной ангажемент.
София покачала головой.
– Ничего не получится, нет времени, у меня огромный заказ. Я бы лучше посмотрела прямо сейчас.
– Здесь?
– Ну да, – невинно согласилась София. – Все равно скоро спать.
Бен пожал плечами и стал готовить аппаратуру. Он был еще в смокинге. Как обычно, он собирался выступать под песню «Путники в ночи».
София, сидя на стуле, завороженно наблюдала, как ее муж медленно раздевается под музыку. Она пыталась представить, о чем думают, глядя на него, другие женщины. Представляют ли они, как прижимаются к его телу? Мечтают ли почувствовать его глубоко внутри себя? Она-то все это испытала, и сознавать это было невероятно приятно и эротично. Бен Эстез принадлежал ей. Телом, душой и сердцем. Зрительницы только фантазируют, а она может испытать все в действительности.
Мелодия захватила Софию, она закрыла глаза, и стала подпевать:
– С той ночи мы вместе, любовь с первого взгляда стала любовью навеки…
* * *
– Где ты была? – рявкнул Джозеф.
Дебби вошла в дом и закрыла за собери дверь.
– У Софии, и я передала это через Толстого Ларри.
– Передавать сообщения умеет не он, а Малыш Бо.
«На этой неделе», – хотела сказать Дебби, но промолчала.
– У Софии все в порядке. Она живет в приличной квартире в неплохом доме в безопасном районе.
– Разве я спрашивал?
– Я подслушала твои мысли.
Джозеф снова плюхнулся в кресло и сделал вид, что увлечен каким-то низкопробным эротическим фильмом по кабельному каналу. Дебби несколько секунд изучала его лысую макушку, возвышающуюся над спинкой кресла, потом пошла наверх.
– Звонил Винсент.
Девушка застыла как вкопанная. На то было сразу две причины: во-первых, новость ее потрясла, а во-вторых, у нее так болели ступни, икры, колени, бедра и ягодицы, что каждый шаг по лестнице причинял жуткие страдания.
– Он хотел, чтобы ты перезвонила.
«Сам попросил. Неплохо, более того, отлично».
– Я ему сказал, чтобы он не отказывался от Софии.
Если бы Дебби обладала способностью перемещать предметы усилием воли, на голову отца в ту же секунду обрушилась бы настольная лампа.
– Почему ты так сказал?
– Потому что этому хлыщу недолго осталось околачиваться рядом с моей дочерью.
«Вот это да. Это серьезно». На экране телевизора тем временем кинозвезда стала принимать душ. У Дебби мелькнула мысль, что в кино маловато женщин-кинорежиссеров, поэтому героини вечно моют свои груди так, как никогда не стала бы делать ни одна нормальная женщина. Ей стало противно, и она молча поплелась к себе в комнату.
Она подумывала о том, чтобы не перезванивать Винсенту до завтра. «Очень радикально». Но в глубине души она знала, что ей не хватит силы воли ждать так долго. Самое большее, на что она способна, это оттянуть звонок на полчаса. Дебби сняла трубку и набрала номер.
– Слушаю. – В голосе Винсента ощущались подавленность и скука. И то и другое – хорошие признаки для обездоленного.
– Привет, это Дебби.
– Как поживаешь?
Сердце девушки переполнилось радостью. Винсента интересует она сама! Этот парень определенно умеет не только брать, но и давать.
– Я без сил, – призналась Дебби. – Я занималась на…
Винсент не дал ей договорить:
– Ты обычно звонила, чтобы рассказать о сестре.
Разочарование и унижение – вот что испытала Дебби. Ее самооценка упала почти до нуля. Она снова почувствовала себя, как в школьные годы.
– Винсент, София вышла замуж, и она счастлива в браке. Честное слово, с твоей стороны просто глупо мечтать о ней и дальше. Пора успокоиться.
– А твой отец говорил мне другое.
– Что ж, он проводит слишком много времени с Толстым Ларри и Малышом Бо, очевидно, это сказывается.
– Но еще не поздно, они могут аннексировать брак.
Дебби закрыла глаза. Она измучилась, ей хотелось спать.
– Ты хочешь сказать – аннулировать? Потому что я не думаю, что София и Бен участвуют в каких-либо политических группировках. – Внезапно Дебби осенило. Она безмерно устала от всего этого: от разговоров, которые ни к чему не ведут, от душевных ран, устала отдавать и ничего не получать взамен. – Знаешь, Винсент, я больше так не хочу. Я люблю сестру, но мне надоело все время о ней говорить. У меня есть и своя жизнь, и довольно интересная. Если ты захочешь узнать что-то обо мне, можешь позвонить, если нет – что ж, пусть у нас останутся воспоминания о том, как мы ходили на мюзикл.
– Это было в ту ночь, когда тебя вырвало на меня в такси.
– Да, – мечтательно прошептала Дебби. – Это наше единственное общее воспоминание.
Не прощаясь, она без всяких сожалений повесила трубку. Возможно, у нее просто не хватило сил, чтобы осознать в полной мере, что она сделала. Или с нее действительно довольно. Именно в такие минуты у нее обычно возникало непреодолимое желание съесть что-нибудь вкусное, ужасно калорийное и совсем не полезное. Однако сегодня все было по-другому. Дебби Кардинелла съела всего лишь рисовый кекс, забралась под одеяло и уснула. И осталась очень довольна собой.
Глава 20
– Танцующие девушки? Детка, золотко, радость моя, сладкий, я уже представляю Тони Орландо… – Тим Рибел замахал своим шифоновым боа в крапинку, потом пальцами, густо унизанными кольцами, потер виски с таким видом, будто боялся лишиться чувств. – А теперь я представляю сестер Мэндрелл, всех троих! Ой, держите меня, я падаю!
Бен в досаде попытался объяснить свое видение номера во второй раз, но его опередил Ритм Нэйшн. Сегодня надпись на футболке хореографа кричала: «Я тебя огорошу».
– Я, конечно, могу поставить номер, чтобы девицы дрыгали ногами, но по мне лучше выпустить голых черных красоток, и пусть потрясут титьками.
– Я требую прекратить курить! – вставил Роберт. – Брось и дай мне двадцатку. Сделай это!
Бен посмотрел на всех троих с выражением собственного превосходства. Он точно знал, чего хочет, и был уверен, что хотя эти создатели звезд и психи, они помогут ему добиться цели. Оставалось только понять, насколько жестко можно себя с ними вести. Он вопросительно посмотрел на Китти.
Та жестом попросила немного подождать. Угол репетиционного зала снова превратился в ее временный офис.
– Сладкий, вот что случается, когда спишь с супермоделью, – пролаяла она в сотовый телефон. – Это попало в газеты, а шестую страницу читают все. Тебе нужна анонимность? Тогда занимайся этим не со знаменитостью, а со своей секретаршей. Это так скучно, что твоя жена наверняка не заинтересуется. Или можешь переспать со мной. Я поставлю тебе выпивку. Отлично. Встретимся в полдень в вестибюле отеля «Хадсон». И учти, я слышала, что о тебе говорят, и заранее предупреждаю: твои штучки не пройдут. Китти с громким щелчком закрыла крышку телефона и решительно зашагала к остальным, восхищаясь тем, как ее груди упруго подпрыгивают при ходьбе.
– Господи Иисусе, мне что, придется обеспечить песок, волны и пляжный волейбол?
Бен развел руками.
– Я певец, а не полководец или дипломат. Попробуй ты, может, тебе удастся найти общий язык с этой троицей сумасшедших гениев.
– Нет проблем, сладкий. – Китти повернулась к Роберту Кэннону: – Сделай для Бена то же самое, что и для предыдущего клиента. Он тоже будет петь и танцевать, только, надеюсь, лучше.
Роберт послушно кивнул.
Китти нацелила взгляд на Ритма Нэйшна.
– Сладкий, тебе нужно сосредоточиться. Бен может сделать кое-какие движения, но в основном мы хотим, чтобы он просто стоял, пел и при этом выглядел сексуально. Что касается девушек, которые будут порхать вокруг него… ты, конечно, вправе допустить кое-какие вольности с хореографией, но в рамках приличий. Нам ни к чему, чтобы концерт превратился в эротическое шоу.
Ритм Нэйшн молча поднял руку, словно говоря: «Можете на меня положиться».
Настала очередь Тима Рибела.
– Сладкий, держись покрепче за свое боа. Гвоздем шоу станет песня «Путники в ночи», обработанная в стиле диско.
– Блестяще! – взвизгнул продюсер. Китти усмехнулась:
– Надеюсь, на тебе есть подгузник? Ты сейчас не выдержишь от восторга. Как бы ты описал выступление Бена Эстеза? – Она выдержала эффектную паузу. – Энрике Иглесиас встречается с Шер!
Тим Рибел был сражен наповал.
– Ой, держите меня, я падаю!
Китти улыбнулась Бену:
– Передаю эстафету тебе, сладкий. А я пошла.
* * *
С красным лаком дело застопорилось. «Страстный пурпур Жаклин» никак не желал поддаваться, словно жевательная резинка, прилипшая к полу в гостиной. Фабрика расширилась, поглотив ванную, спальню и кухонную раковину. Даже на мордочке Мистера Пиклза красовалось яркое пятно.
Мобильный телефон Софии звонил не переставая. Заказы сыпались как из рога изобилия. «Блумингдейлз», «Берг-дорф Гудман», «Сакс, Пятая авеню», «Нейман Маркус» – все жаждали заполучить «Жаклин».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36