Юлька еще возилась в душе. В глубине двора сгущались сумерки. В сотый раз крутилась тягучая французская мелодия. Ледогоров позвонил.— Серега. Это Саня.— Ты где?— Дома.— Где это?Ледогорову показалось, что Рощин слегка навеселе.— У «Чернышевской».— Через десять минут подъедем. Выходи. Дом какой?— Но…— Дом какой?— Семнадцать. По Салтыкова.— Едем.Несколько секунд он смотрел на пикающую короткими гудками трубку. Рощин не менялся. Все тот же кавалерийский наскок. Все та же безаппеляционность. Сигареты кончились. К счастью, на подоконнике нашлась давно заначенная пачка. В кухне вытирала голову Юлька.— Ты куда?— Я скоро.— Не задерживайся, а?Он поцеловал ее в душистую щеку и шею.— Ско-ро.— Жду.Они уже стояли у арки. Поджарый, порывистый Рощин в джинсовом костюме и крепкий ширококостный мужик в чиновничьей «тройке». От обоих исходил стойкий запах коньяка.— Вот тот, кто нам нужен! Саня! Это Семен. Семен. Это Саня. Здесь есть кафе какое-нибудь?— Кафетерий, — пожал плечами Ледогоров. Ему вдруг подумалось, что он вообще зря тратит время.— Пошли.Темнело. За желтыми светящимися окнами виднелось несколько пустых столиков. Вошли. Серж заказал два коньяка, три кофе и лимон.— Тебе не предлагаю? Ты ж в завязке.— Ты единственный, кто это помнит.— Я помню все, — Рощин поднял свою рюмку. — Будем!Ледогоров отпил кофе и закурил.— Значит, так, — Серж выдохнул и закусил лимоном. — Буду краток. Мы выпили, но не пьяные. Я слышал, ты увольняешься? Есть предложение.Ледогоров молчал.— Семен — мой старый друг. Сегодня его назначили директором питерского филиала фирмы «Протон». Слышал? Разумеется, нет. Серость. Это крупнейший производитель гидронасосов по северо-западу. Их насосы… Впрочем, тебе это по хрену. — Рощин сделал паузу и тоже отпил кофе. Семен тихо сидел и, к удивлению Ледогорова, смотрел на них абсолютно трезвым взглядом. — Короче, здесь, в Питере — два производства, демонстрационный зал и офис. Нужен начальник СБ и пяток человек в штат. Понял?Ледогоров кивнул.— Понял. Задачи?— Очень простые, — вступил Семен. — Работа по персоналу, ну, чтобы не воровали. Проверка партнеров. Сохранность имущества.— Вопросы «крыши»?— Вас не волнуют. У нас договор с одной охранной фирмой. На вас враги внутренние.— У меня нет лицензии.— Она пока вам не нужна, а вообще — не проблема.— Люди?— Наберете, кого считаете нужным.— Оперрасходы? Техобеспечение?— Представьте смету и обоснование.— Зарплата?— Вам пока тысяча. Потом посмотрим. Остальным пятьсот-семьсот.Семен говорил уверенно, спокойно и взвешенно. Он вообще сразу вызывал симпатию.— Мне еще надо минимум неделю.— Я думаю, даже больше. Пока у нас идет реорганизация. Мы можем предложить вам «подъемные» в размере вашей будущей зарплаты. Съездите куда-нибудь, отдохните, пока есть время.Ледогоров допил кофе и усмехнулся.— Похоже на сказку. Вы бывший Санта-Клаус?Семен улыбнулся.— Не угадали. Военный инженер.Ледогоров закурил. Мозг привычно искал подвоха.— Последний вопрос, — он повернулся к Рощину. — Почему не ты?Тот тоже улыбнулся.— У меня уже другие планы. Потом поговорим.Семен наконец выпил свой коньяк.— Ну как?Ледогоров пожал плечами.— А что? Кто-нибудь отказался бы?— Отлично, — Семен похлопал его по плечу. — Одна формальность. Здесь наш президент фирмы. Он жуткий педант и позер. Все руководители должны быть ему представлены. Завтра в шестнадцать прошу к нам в офис. Манежный, дом 6. Заодно посмотрите свой кабинет. Только не опаздывайте, у президента самолет и он специально подъедет на десять минут. И не забудьте костюм и галстук.Ледогоров кивнул.— Ради такого случая подойду пораньше.— Вот и хорошо, — Семен повернулся к Рощину. — Поехали. Коля развезет нас по домам. Всего доброго. До завтра.Прощаясь, Рощин абсолютно трезво подмигнул.— С тебя стакан.За окнами стемнело. Ледогоров вышел в теплый вечер. Мимо неслись машины. Гулял выходной народ. Он подумал, сколько милицейских зарплат будет теперь получать, сколько вещей можно будет купить Юльке, сколько денег давать матери, сколько он не был на море и сколько в мире чудесных мест. Свет в квартире не горел. Без звука работал телевизор. За окном снова играл Мишель Легран.— Юль! В каком море ты хотела бы купаться через две недели?
* * * Телевизор работает без звука, слепя в темноте ярким пятном. Разгоняя густой, плотный воздух, стрекочет вентилятор. Душно. На крыше снова ссорятся кошки.— Ты довольна?— А ты?— Я первый спросил.— Я буду довольна всем, что тебе понравится.Она лежит на спине, закинув руки за голову и прикрыв глаза. Тонкая простыня давно скомкана где-то в ногах. Он, опираясь на локоть, касается губами ее груди.— У тебя будет все, что ты захочешь.Она открывает глаза.— У меня уже все есть. Пусть все будет у тебя.В окне серебрится луна.
* * * Костюм выглядел вполне прилично. Почти как новый. Последний раз Ледогоров надевал его на похороны отца. Серая, клетчатая «тройка» была куплена на распродаже в РУВД, хитро приуроченной какой-то зампотыловской Зампотыл — заместитель начальника по хозяйственной части.

фирмой к получению «шмоточных» Шмоточные — денежная компенсация, выплачиваемая сотрудникам МВД в случае неполучения ими форменного обмундирования.

. С тех пор многих сотрудников Архитектурного можно было узнать издалека по одинаковым вещам сомнительного качества.Ледогоров посмотрел в окно. Жара наседала, делая воздух все более вязким, горячим и упругим. Солнце, как всегда, радостно расплескивалось по железу крыш. Он уже давно устал от этой картины, ощущая постоянную резь в глазах. В комнату заглянула Юлька.— Ну ты и спать! Полпервого уже.Он положил костюм на незастеленную тахту.— Сама виновата. Мне же уже не двадцать.— Ой-ой-ой! Старичок нашелся. Иди, кормить буду.Она скрылась в кухне. Ледогоров не стал убирать «тройку» в шкаф, натянул шорты и майку. Небо также было дежурно белесым. На жестяном скате противоположной крыши загорали две молодые полные девицы. Их молочные телеса выделялись на сером железе чужеродными розовыми пятнами.Брякнул телефон. Подумал чуть-чуть и разразился истерической трелью. Ледогоров хотел крикнуть Юльке, что его нет, но подумал — вдруг Рощин — и снял трубку.— Добрый день! А Александра Игоревича можно?Голос был приятный, вежливый и до боли знакомый.— Это я.— Привет. Жаров, моя фамилия.Ледогоров хмыкнул.— Не узнал.— Богатым буду.Ледогоров вдруг подумал, что уже много лет не слышал Гену трезвым.— Извини, что беспокою в выходной.— Ничего.— Ты просил встречу с Нуриком. Я договорился.Ледогоров вздохнул.— Да уже вроде и не надо.— Ну смотри сам. Он обедает в ресторане вокзала в два. Приглашает тебя.— Я увольняюсь, Гена. Уже место нашел.— Поздравляю, — голос Жарова не выразил никаких эмоций. — Если что — его зовут Нукзар Иосифович. Удачи.— Счастливо.Трубка разразилась цепочкой коротких гудков.— Ты идешь есть, или нет?Юлька снова заглянула в дверь.— Случилось чего?Он покачал головой.— Нет. Рабочие хвосты.— Плюнь.— Плюю.— Пошли. Омлет стынет.За поздним завтраком Ледогоров смотрел в пыльное кухонное окошко, машинально отвечал на Юлькины вопросы о новой работе и думал, стоит ли идти на встречу. С одной стороны, можно помочь ребятам в розыске, с другой — кто знает, какие контакты пригодятся на новом месте. Последний аргумент представлялся очень весомым. И укладывался в новое мировоззрение.— Красное, — сказала Юлька.— Что?— Море Красное. Ты вчера спрашивал.Он спохватился и кивнул.— Конечно.Она встала из-за стола и присела перед ним на корточки. Он не мог заставить себя не смотреть в вырез ее халата. Мысли мгновенно утратили сосредоточенность и серьезность.— Ты где? — глаза у нее были тревожные.— Солнечная система, третья планета, Европа, Россия, Санкт-Петербург, улица Кирочная, дом семнадцать, квартира одиннадцать, кухня…— Хватит паясничать.— Что случилось?— Да ничего. Надо пораньше выйти. У меня еще одно дело.Она взяла его за руку и заглянула в глаза.— Делай, пожалуйста, всегда так, как ты хочешь.Он улыбнулся.— Всегда?— Всегда.— Уговорила.Он подхватил ее на руки и понес в спальню.
* * * Казалось, что костюм сделан из меха. Спина под пиджаком взмокла. Рубашка прилипла к телу. Прихваченный лучшим галстуком ворот больно тер шею и мешал дышать. Сменившие любимые кроссовки, почти ненадеванные туфли жали в носке. Ледогоров придирчиво осмотрел свое отражение в витрине книжного киоска. Все перечисленные неудобства никак внешне не проявлялись. Вокруг воскресный вокзал жил своей неторопливой дневной жизнью. Солнечные пятна желтели на гранитном полу. Ледогоров поправил галстук и толкнул дымчатую стеклянную дверь ресторана.Первыми на глаза ему попались Сергеев, Хохмачев и Дима Долгов, отходящие от единственного занятого столика. Хохмачев на ходу прятал что-то в барсетку.— Привет, — Рома ошарашенно поздоровался.— Здорово, — Ледогоров пожал ему и Сергееву руки.Долгов демонстративно отвернулся.— Ди-ма?— Ну чего?— План «Барбаросса» в действии?— Пошел ты.— Уже в дороге. Только мне сюда. — Ледогоров прошел между ними. — Пока-пока.Ему показалось, что Хохмачев и Сергеев окончательно сбиты с толку.За столиком сидел немолодой седоватый грузин в черном костюме, белой рубашке и с массивной золотой заколкой на «версачевском» галстуке. Ледогоров подумал, что все кавказцы падки на сочетание черного и золотого. Нукзар сделал приглашающий жест.— Александр, если я не ошибаюсь?— Да, — Ледогоров сел. — Не ошибаетесь.Нукзар поманил официантку.— Вино? Водка? Чахохбили? Шашлык?Ледогоров покачал головой.— Когда мне передали о встрече, я как раз обедал. Только кофе.Нукзар не стал спорить.— Кофе, — бросил он официантке. — И сладостей принеси.Ресторан был оформлен в чисто русском, а точнее, советском стиле, но кухня уже была кавказской. Ледогоров подумал, что, кто платит, тот и музыку выбирает.Нукзар отпил вина из широкого бокала и растянул губы в улыбке.— Ну? Что вас привело ко мне?Говорил он чисто, без акцента. Внешность его была не броской, но где-то внутри ощущалась опасность и чувство превосходства над всеми окружающими. Ледогоров подумал, что зря пришел. Все было уже кончено.— У нас с вами есть общая проблема. Хочу предложить решить ее совместно.Нукзар снова отпил «Киндзмараули» и склонил голову набок.— Я говорю о Кобалии, — не дождавшись другой реакции, продолжил Ледогоров. — Не думаю, что вы уютно себя чувствуете, пока он на свободе. Кроме того, он стрелял в вашего человека.Нукзар молчал. Ледогоров достал специально купленную пачку «Мальборо» и закурил.— Мне кажется, что его задержание решило бы много вопросов. Ведь, если с ним что-нибудь случится, то это немедленно будет связано с вашим именем. Вам это явно не нужно, а возможностей найти его у вас больше. Мы можем помочь друг другу.Нукзар рассмеялся. Громко и откровенно. В этом смехе исчез один из руководителей железной дороги, седой, благообразный бизнесмен. Остался ржущий наглый и опасный бандит. Ледогоров до боли хрустнул пальцами свободной от сигареты руки.— Странные вы все, — Нукзар наконец закашлялся и снова пригубил вино. — Вы думаете, что если мы ссоримся, то будем вкладывать друг друга. Думаете, у нас общая проблема. Думаете, мы можем друг другу помогать. — Он снова усмехнулся. — Херня! Вы как дети. Вы ничего не понимаете и понимать не можете!Голос его стал ленивым, как у уставшего твердить одно и то же школьного учителя.— У меня нет проблем. Мальчики перестрелялись? Помирятся. Просто не поняли друг друга. У меня все хорошо. Я не урка какой-нибудь, а руководитель крупного предприятия. Я с твоими генералами шашлык кушаю, а ты мне предложения делать решил. Мне просто интересно стало, что какой-то оперишка от меня хочет. Это у тебя проблемы. Увольняют тебя. Потому что Зураб хитрее оказался. Это у вас у всех проблемы, раз я вас по двести баксов оптом скупаю, раз живу как хочу, раз мы сильнее, а таких неугомонных как ты, у вас выплевывают, словно зернышки от граната.Ледогоров сидел и смотрел на улыбающееся снисходительно лицо и с удивлением понимал, что не чувствует злости, не закипает, не впадает в бешенство. Было просто грустно от того, что Нукзар прав и возразить ему особо было нечего. Грузин вытер губы крахмальной салфеткой.— А когда что-то идет не так, ну как с Зурабом, то нам просто везет. Знаешь, почему он сбежал? Потому что Бог за нас. Он всегда за тех, кто сильнее. — Салфетка полетела на скатерть. — Хочешь еще что-нибудь сказать?— Нет, — Ледогоров встал. — Жаль, что ты оказался не так умен, как говорили.Можно было заорать, сказать что-то обидное, пообещать страшные кары, броситься в драку, наконец, но все это уже было бы признанием поражения. Оставалось только красиво уйти. Ледогоров повернулся и пошел между столиками. Проклятый костюм все-таки был тесноват. Пришлось расстегнуть пиджак.— Если что, заходи. Мне нужны носильщики.Он не обернулся.
* * * Терпкая жидкость кольнула губу, защипала язык, царапнула горло и теплым шариком скользнула вниз. Ледогоров замер, прислушиваясь к себе. В «Василисе» было пусто и тихо. Ксения, пристально глянув на него, налила коньяк и ушла в подсобку. Он сидел и крутил перед собой ополовиненную рюмку. Ничего не произошло. Он попытался вспомнить, когда пил последний раз. Привычно шуршал вентилятор. Жужжали мухи. До назначенного Семеном срока оставалось чуть менее получаса. Ледогоров спокойно допил коньяк и сам удивился будничности этого момента. Было вкусно, приятно, легко, но больше не хотелось. Он закурил, встал и пошел к выходу. В дверях на него налетел Югов.— Ты откуда?— Дежурю. Сигареты кончились. На «Сопке» кто-то Жереха застрелил. Только что. Прямо в лоб из «пээма».Что-то холодно резануло в животе.— А ты куда такой нарядный?— Работу нашел.— Хорошую.— На штуку в месяц. Так что: прощай, ментовка!Югов, как всегда, странно усмехнулся.— Не зарекайся. Ладно, я побежал.Ледогоров вышел на Маяковского. Солнце палило нещадно. Пот капал на серую ткань костюма. Он дошел до Баскова и повернул направо. Странный БОМЖ Петр Николаевич брел навстречу с мешком бутылок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24