— Мы попробуем замазать ее, так что он ничего не заметит.Микаэла восседала на плечах Ки и, посадив своего крылатого жирафа ему на голову, что-то ему шептала. Микки сидел у ног хозяина, не сводя глаз с Микаэлы, стуча хвостом по гравию и высунув краешек языка.— Можно я с Микки буду бросать в воду камушки? — спросила Микаэла, заглядывая в глаза отцу.Ки снял ее с плеч. Микки немедленно направился к пляжу, а Микаэла, как только ее ноги коснулись земли, бросилась вслед за ним, прижимая к груди плюшевого жирафа.— Ей нужен спасательный жилет, — сказала Рейчел, глядя, как Микаэла схватила камень и побежала к кромке воды.Ки, Дункан и Люк обернулись к ней в замешательстве.— Зачем? — спросил Люк.— Зачем? — повторила Рейчел. — Это же океан. И в нем волны. Ее может унести в воду.— Она не пробудет там долго, — поежился Дункан. — Сегодня чертовски холодно.— С ней Микки, — прибавил Люк. — Он надежнее спасательного жилета. Если она упадет в воду, он ее вытащит.— Но ей же всего пять лет! — воскликнула Рейчел, поворачиваясь в сторону пляжа. Если они не собираются следить за Микаэлой, то этим займется она.Ки догнал ее на краю лужайки. Он сел на бревно рядом с жирафом, которого посадила туда его дочь, притянул Рейчел за рукав и обнял ее за плечи.— Она выросла на океане, — объяснил он, — и чувствует себя на берегу так же безопасно, как в твоем доме.Рейчел смотрела, как малышка бегала по широкой прибрежной полосе. Рядом с ней несся Микки, громко лая всякий раз, когда она останавливалась, чтобы подобрать камень.— Ей нужно побегать, — продолжал Ки, улыбаясь дочке. — Ее больше недели держали на «Шесть и одна».— А на шхуне она носит спасательный жилет?Он обнял ее, как бы успокаивая.— Это необычный жилет, потому что обычный чересчур громоздкий, чтобы находиться в нем целый день. Она носит свитер, который обхватывает ее шею и спускается до талии, где его крепко стягивают. В нем есть датчик и коробка противогаза, так что, если Микаэла упадет за борт, она откроется и наполнится воздухом.— О, я видела такие, — сказала Рейчел, прижимаясь к нему. — Их носят некоторые рыбаки.Он поцеловал ее в макушку:— Но спасибо за то, что ты о ней так беспокоишься. Как ты сегодня?— Я… отлично.— Мне жаль Мэри Олдер. Но еще больше я встревожен. Ее ведь убили, ты знаешь.Он обернулся к ней и взял ее лицо в ладони, заставив посмотреть ему в глаза.— И поэтому я предлагаю тебе сделать выбор. Либо ты обещаешь мне остаться в стороне от этой истории, либо вы с Микаэлой отправитесь в плавание на борту «Шесть и одна», пока все это не закончится.Его предложение застало Рейчел врасплох, и она постаралась высвободиться, но он держал ее крепко.— Это не обсуждается, Рейчел. Ты обещаешь мне прекратить задавать вопросы, иначе окажешься в море прежде, чем успеешь позвать на помощь Ларри.Его пальцы гладили нежную кожу ее щек.— У тебя есть пять минут на размышление. И знаешь что, Рейчел?— Ч…что?— Для нас обоих доверие больше не фикция, а факт. Я доверяю тебе в том, что ты сдержишь слово, а ты доверишься мне в том, что я сохраню твой секрет в тайне.Она доверяла ему. Она всем доверяла. Она просто не доверяла обстоятельствам.— Право же, я не понимаю, что происходит, — начала она. — Но мой отец оставил мне письмо. — Она не упомянула о комнате в своем доме, потому что они с Уиллоу договорились сначала выяснить, что в ней находится.Она рассказала ему о потайной комнате в Саб-Роуз, чтобы он мог быть настороже. И рассказала ему о Рауле Вегасе — о своих подозрениях, что он вернулся, чтобы постараться найти сокровище Тэда, и что это он мог убить Мэри. Она даже поведала ему о роли ее отца в проектировании кораблей, перевозящих контрабанду, и о том, что их было три, и два из них уже сожжены.— Ты не знаешь название третьего корабля? — спросил он.Она покачала головой:— Я думаю, что папа пытался сказать мне их названия, когда его застрелили. Он назвал «Норвежскую ночь» и «Морскую танцовщицу», но потом очень ослабел. Его последними словами, обращенными ко мне, были: «Искать ее». Я не поняла, о чем он говорил, пока Уэнделл не принес мне письмо.— «Ищите ее» — это то, что сказала Мэри перед смертью, — прошептал он больше про себя, чем обращаясь к Рейчел, глядя вдаль с непроницаемым лицом.Он отвел от нее взгляд и нежно поцеловал в лоб.— Спасибо, — сказал он мягко. — Теперь многое обретает смысл. Я понимаю, почему ты старалась потихоньку выбраться из этого дерьма. Все могло обернуться скандалом, который разрушил бы будущую карьеру Уиллоу.— Извини, что я втянула тебя в поиски краденых вещей, — сказала она. — Но я не знала, что делать.Он улыбнулся:— Я бы, наверное, сделал то же самое. Если бы ты могла просто пробраться в Саб-Роуз и положить на место изумруды и другие предметы, все бы было в порядке.— Я тоже так думала. Но потом стали гореть корабли, а это означало, что мы все равно могли бы пострадать, если бы нашлись чертежи с папиным именем.— Ты не нашла их в папках Марка?— Нет, но Марк сказал, что Мэри посещала верфи на прошлой неделе, и я думаю, что это она их взяла.Ки снова замолчал, наблюдая за Микаэлой и Микки, прежде чем опять повернуться к Рейчел.— Ты действительно не знаешь, где в Саб-Роуз находится потайная комната в Саб-Роуз?Она покачала головой:— Я просмотрела все чертежи, включая те, что находятся здесь. Папа построил его летом, когда я с мамой и Уиллоу ездила в Париж. Она может быть где угодно.— Что тебе нужно, чтобы найти ее?Этот вопрос удивил ее.— Мне нужно провести какое-то время в Саб-Роуз, сверяя размеры комнат с чертежами и выверяя все туннели.Он отрицательно покачал головой:— Об этом не может быть и речи, по крайней мере сейчас. — Он взял ее за подбородок, проникновенно глядя ей в лицо своими глубокими, темными, небесно-голубого цвета глазами. — Ты обещаешь, что позволишь мне заняться всеми делами?— Тебе не кажется, что мы должны сообщить в полицию? — спросила Рейчел. — По поводу Мэри?Он покачал головой:— Еще нет. Дай мне выяснить, что происходит, чтобы я смог отвести подозрение от вас с Уиллоу, прежде чем мы позовем полицейских.Рейчел кивнула.— О'кей. Обещаю.От его улыбки у нее потеплело на душе. Он посадил ее себе на колени и обнял так крепко, что она пискнула. Микаэла подбежала к ним, уперлась руками в бока и уставилась на них.— В чем дело? — спросил Ки.— Рейчел теперь твоя подружка? А что случилось с Джоан?— Джоан решила, что Европа интереснее, чем я, — ответил Ки. — Да, теперь моя подружка Рейчел.Рейчел перестала дышать.— Так что мне надо быть с ней любезной и не спугнуть ее? — осведомилась Микаэла со свирепым выражением лица.К Рейчел наконец вернулись дыхание и голос.— Меня не так-то легко спугнуть, — сказала она девочке, протягивая руку и хватая ее за край рубашки. — Я росла вместе с Уиллоу и думаю, что смогу выдержать все, что ты изобретешь.Микаэла прищурилась.— Мне нравится Уиллоу, — сказала она, приняв решительную позу. — Она хорошо читает, строит гримасы и умеет говорить на разные голоса.— Мне тоже нравится Уиллоу, — быстро заверила ее Рейчел. — И должна тебе сказать, что это я научила ее всему этому.Микаэла немного расслабилась и перевела взгляд с Рейчел на отца.— Люк сказал, что Ахаб ждет меня на «Шесть и одна» и что у него целая куча полирующих тряпок, — сообщила она, выпятив нижнюю губу. — Может Рейчел помочь мне отполировать медь?— Рейчел ведь не роняла компас, — заметил Ки. Микаэла смерила Рейчел оценивающим взглядом:— Ты умеешь печь? Булочки, пирожки и все такое?— Нет. Я не умею даже кипятить воду.Не известно, кто больше удивился ее словам — Ки или Микаэла.— Ты не умеешь готовить? — спросил он, наклоняясь к ней и заглядывая ей в глаза.— Не умею. Но я умею пилить дрова и строить скворечники.— Это не женское дело, — проворчал Ки. — Ты должна проявить мастерство в женских делах.— У меня хорошо получается делать покупки, — похвасталась Рейчел. — Мы можем поехать в Эллсуорт и купить тебе красивую одежду.Микаэла презрительно фыркнула:— Я не люблю тряпки.— Не хочешь, не надо, — согласилась Рейчел. — Ну а как насчет заколок для волос? — спросила она, трогая туго заплетенные косички девочки. — Я знаю одного художника на Блю-Хилл, которая делает замечательные заколки.Малышка посмотрела на длинную косу Рейчел, перекинутую через ее плечо. Она дотронулась до кончика косы, скрепленного красивым зажимом.— Мне нравятся заколки, — прошептала она. — А этот парень делает серьги? Я хочу серьги.— Неужели? — Ки удивленно поднял брови. — Ты никогда раньше не говорила, что хочешь серьги.Микаэла вздернула подбородок:— Хочу висюльки с красивыми камушками.Ки закатил глаза.— Женщины всегда любят украшения? — спросил он. — Это что, у них в генах?Рейчел кивнула, изо всех сил стараясь не улыбнуться. Ки смотрел на Микаэлу с задумчивым выражением лица, как бы впервые поняв, что его ребенок женского пола.Рейчел взглянула на крошечные мочки ушей Микаэлы.— Тебе придется проколоть уши, — предупредила она ее. Ки ответил за дочь быстро и безапелляционно.— Нет, — заявил он, сажая Рейчел на бревно и вставая. — Никто не будет прокалывать уши моей дочери.Рейчел потрогала собственное ухо.— Я тоже проколю уши, — сказала она Микаэле, игнорируя предупредительное рычание, исходящее из груди Ки. — Я тоже хочу висячие сережки.— Нет, — повторил он, на этот раз скорее с отчаянием, чем категорично.Микаэла схватила жирафа и взглянула на отца с самодовольной улыбкой.— Я требую голосования, — заявила она.Рейчел ошарашенно наблюдала за тем, как Ки внезапно расслабился.— Хорошо, будем голосовать. Но чтобы было «да», должно быть шесть голосов против одного.Рейчел поняла, почему шхуна Ки получила такое название. Последние пять лет на ней было шестеро мужчин, постоянно находящихся в разногласии с одной маченькой девочкой.— А я тоже могу участвовать в голосовании? — спросила Рейчел, вставая.— Нет.— Может, папочка. Она ведь твоя девушка. И я хочу, чтобы и Уилли проголосовала.— За что я должна голосовать? — спросила Уиллоу, подходя к ним. На расстоянии одного шага за ней шел Дункан.— Я собираюсь проколоть уши, — сообщила Микаэла, бросаясь к Дункану.Он поднял ее на руки.— Нет, — отрезал Дункан категорично. Его ответ не смутил девочку.— Мы будем голосовать.Дункан тяжело вздохнул, растрепав своим дыханием завитки волос на ее голове.— А зачем тебе надо просверливать дырки в своей голове? — спросил он.— Чтобы носить висюльки. — Она посадила жирафа между собой и грудной клеткой Дункана, потом двумя ручками повернула к себе его лицо и заставила посмотреть ей прямо в глаза. — Я хочу сережки, и платье, и туфельки.Она склонилась к нему, почти касаясь носом его носа.— Потому что я девочка, Дунки, — прошептала она.Казалось, что Дункан вот-вот заплачет. Микаэла Оукс была тираном или манипулятором не больше, чем любой пятилетний ребенок. Она была просто маленькой девочкой с шестью дядями, которые до смерти за нее боялись. Они знали, что она превратится в красивую женщину и влюбится в какого-нибудь мужчину, чем разобьет их сердца.— Дунки? — переспросила Уиллоу, склоняя голову набок и награждая Дункана обольстительной улыбкой. — Так вот, Дунки, если мы немедленно не отправимся в Огасту, тебе придется разгружать грузовик в темноте.— А что случилось с Ларри? — спросила Рейчел.— Он звонил и сказал, что его оставили на дежурство из-за… из-за вчерашней ночи, — пояснила Уиллоу.— Но он и так отработал двойную смену.— Они дали ему несколько часов на сон, но в два он должен вернуться на работу. Ларри сказал, что им нужны люди, чтобы опросить горожан, не видели ли они чего-нибудь подозрительного.Дункан с расстроенным видом крепко обнял Микаэлу и ее жирафа и опустил их на землю. Микаэла подошла к отцу и молча подняла на него глаза. Ки так же молча поднял ее и, прижав к груди, пошел в сторону дома. Глава 18 Рейчел сидела на кушетке, глядя прямо перед собой и думая о том, что она впервые за полторы недели оказалась одна в своем доме. Ларри вез вещи Уиллоу в Огасту с остановкой в Эллсуорте; сама Уиллоу, Дункан и Микаэла ехали туда же в машине Уиллоу.Рейчел удивило, что Ки позволил своей дочери поехать в Огасту, и она спросила его об этом. С обворожительной улыбкой он сказал ей, что скорее она присматривает за ними, чем они за ней.Рейчел вполне согласилась с ним и даже подумала, что раз они здесь, то она может наконец устроить Ки экскурсию по своему дому.Ки, в свою очередь, устроил ей экскурсию по своему прекрасному телу, которая закончилась тем, что она уснула в его объятиях и проспала целых два часа.Проснулась она больше часа назад. Ки стриг лужайку перед домом, что, с точки зрения Рейчел, говорило о его хозяйственности.Она вздохнула, прижимая к груди диванную подушку. Статус девушки Кинана давал ей некоторые преимущества, такие, как доступ ко всему этому мускулистому и первобытному очарованию и свободу в полной мере выражать свою страстную натуру.Но в этом также были и определенные неудобства, например, ей приходилось мириться с его собственническим диктатом. Ее проблема близости расширилась — даже когда его не было рядом с ней, ей казалось, что она ощущает его присутствие. Но самой большой проблемой была потребность Ки в ее доверии ему.Фрэнк Фостер был единственным мужчиной, которому Рейчел когда-либо доверяла, и это доверие закончилось ужасной трагедией, домом, полным краденых предметов искусства, и осознанием того, что ее отец оказался не только убийцей, но и вором.И как бы она ни смотрела на это, именно страсть стала главной разрушительной силой Фрэнка Фостера.Так, значит, теперь ей надо контролировать свою страсть на каждом шагу и не дать ей разрушить собственную жизнь? Хранить ее в закупоренной бутылке и притворяться, что ее не существует?Этого не получится. Ее страсть вспыхнула в тот момент, когда наследник Саб-Роуз вошел в библиотеку.Но могла ли она по крайней мере сдерживать ее? Может быть, позволить себе поддаться ей до определенного предела, но не отдаваться ей целиком?Нет. Слишком поздно.Она влюблена в Кинана Оукса.Рейчел поняла, что это любовь, в тот момент, когда доверилась Ки сегодня утром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36