Она говорила спокойно, будто смирившись с пребыванием злобного, отчаявшегося духа в доме, но на самом деле ей было не по себе.
— Ты в этом абсолютно уверена?
— Нет, но пока примем это как факт. Так будет лучше для нас.
— Значит, мы оба слепы, как парочка летучих мышей, слепы в психическом смысле. Отсюда вывод, что нам следует из осторожности не использовать свои психические способности до поры до времени, иначе мы вдруг ненароком приоткроем дверь и предоставим духу еще один шанс. Мы его сейчас не трогаем и не ощущаем, и дух не сможет атаковать нас, но любой человек, даже с малейшими телепатическими способностями, уже подвергается риску.
— Бонни нельзя возвращаться сюда, — сказала Миранда.
— По крайней мере, не раньше, чем мы решимся вновь использовать свои способности и разобраться в том, что здесь происходит, — согласился Бишоп. — Она слишком молода и эмоционально возбудима. Вряд ли ей удастся оградить себя, в особенности если здесь бродит дух Стива Пенмана, который и при жизни считался существом жестоким и агрессивным.
Вспомнив, с какой свирепостью ее атаковал пришелец с того света, Миранда вздрогнула. Бонни обладала хорошей, надежной психической защитой, но в этой броне всегда могло оказаться уязвимое место по причине физического недомогания или простой небрежности, свойственной юности. Особенно велик риск для такой натуры, как Бонни. Будучи по своей психической природе медиумом, она настроена, как чуткий инструмент, на контакты с потусторонним миром.
— С ней будет все в порядке, Миранда, — попытался успокоить ее Бишоп.
— Надеюсь.
— Ты говорила, что духу надо накопить энергию, иметь достаточно сил, чтобы убраться отсюда восвояси. А до тех пор он все равно будет здесь. Правильно?
— Правильно, — кивнула Миранда, хотя полной уверенности в этом не испытывала.
— Тогда у нас есть время на короткую передышку. И на то, чтобы заняться более насущной проблемой.
Он был прав, и Миранда постаралась отрешиться от всех своих сомнений. Она продолжила рассуждения:
— Слухи о том, как мы смогли обнаружить тело Стива Пенмана, уже распространились повсюду. Скоро, так или иначе, до убийцы дойдет, что Бонни представляет для него опасность.
— Да… если он поверит в ее способности.
— Ты сам говорил, Бишоп, что этот убийца считает себя всевластным и неуловимым. На его раздутое тщеславие как раз подействует мысль о том, что мы способны нарушать его планы лишь с помощью паранормальных средств. Ему даже польстит, что призрак одной из его жертв вмешался в схватку на нашей стороне. А затем ему придет в голову идея, как лишить нас нашего последнего оружия. Если он уверовал, что его жертвы могут говорить устами Бонни, то есть угроза, что она разоблачит его, произнесет вслух его имя. Значит, у нас есть все основания бояться на данное время не бестелесного призрака, а реального чудовища, не мертвого, а живого.
Миранда нервно вскочила и устремилась к окну. Уличные фонари были еле видимы в снежной круговерти. Ветер завывал с прежней силой.
— Как я ненавижу… — глухо произнесла Миранда.
— Что? — встрепенулся Бишоп.
— Вот такие издевательства природы над нами. Мы отрезаны, изолированы от мира, вынуждены прятаться в замкнутом пространстве, и все благодаря ее капризным выходкам. Мы беспомощны и вынуждены ждать, когда она соизволит выпустить нас на волю. А где-то поблизости маньяк наливается злобой и выбирает себе следующую жертву. Молю бога, чтобы пурга загнала его в логово…
Бишоп подошел к ней и обнял, сомкнув пальцы чуть ниже ее трепещущей груди, а подбородком уткнулся в ее плечо.
— Для такой неверующей, как ты, странно слышать обращение к тому, кого нет.
Некоторое время Миранда оставалась напряженной, потом расслабилась под влиянием излучаемого им нежного тепла.
— Ты услышал мою мольбу?
— Все, что ты шепчешь, я слышу, но я не вторгаюсь в твои мысли.
— Давай на этом пока поладим. Для меня бог — лишь символ. Каждый человек, будь он самый отъявленный атеист, в трудную минуту готов поверить, что есть какая-то высшая справедливость, какая-то добрая сила, противостоящая злу.
— О боже, как красиво ты выражаешь свои мысли, — улыбнулся Бишоп.
Она невольно отметила:
— Ты тоже упомянул бога.
— Это вошло в наш лексикон.
— Считай, что я тоже вспомнила о всевышнем лишь по привычке.
— Но ты же убеждена, что какая-то часть нас продолжает существовать и после физической смерти?
— Для меня это не связано с религией, с вознаграждением за праведную жизнь и с наказанием за грехи. Это просто признание факта, как и, например, непреложного круговорота в природе. Деревья теряют листья осенью и обретают новые весной. Начинается новый цикл. Они вновь наливаются соками, пускают корни все глубже. С каждым циклом они растут, но, достигнув положенного предела, умирают, создавая почву для молодой поросли.
— Про наши тела я все понимаю — мы естественное удобрение. Но куда деваются души? Они, как листья с древа жизни, тоже, кружась под ветром, опадают по осени и гниют в общей свалке или их кто-то собирает и сжигает? Иначе бы таких душ собралось с только, что никакому богу не разобраться, хоть он и вечен.
— Да нет. — Миранда недовольно поморщилась, но все же вступила в дискуссию. — Тела — это опавшие листья с незыблемой души. Представь, что мы пользуемся нашим телом как бы напрокат, на один сезон, как дерево ежегодно весной одевается в свежую зелень. Мы вырастаем, живем, вянем, умираем, а внутри нас наши души зреют, набираются опыта… и живут все в том же одном дереве, пока тому дереву не придет срок уступить место другому.
— Стройная теория, которая многое объясняет.
— Что? — быстро спросила Миранда. — Что объясняет?
Бишоп откликнулся не сразу, подыскивая подходящую интонацию для ответа.
— Объясняет то, почему я когда-то впервые положил на тебя глаз.
— О боже!
— Опять ты помянула божье имя всуе. — Бишоп улыбнулся. — Не кажется ли тебе, что наши души соседствуют, как деревья в одном саду, хоть листва у них и разная?
Миранда сделала вид, что не заметила намека, и продолжала развивать свою теорию:
— Душа постепенно стареет. Она, конечно, набирается мудрости, проходя через разные стадии в живой и мертвой материи, если уверовать в теорию перевоплощения. Может быть, мы с тобой и есть телепаты, потому что наши души прошли долгий путь. И мое, и твое дерево… Пора настала выкорчевать их с участка вдумчивому и рачительному хозяину.
— Невеселый вывод, — подстроился под настроение Миранды Бишоп. — Жаль, что наши души не помнят, как они жили раньше. Надеюсь, мы были не лягушками и, не дай бог, не глистами. Мне бы очень хотелось пожить, как Карл Великий.
— Тебе бы больше подошла роль Распутина, — улыбнулась Миранда. — А впрочем, ты бы успел везде.
Она отвернулась от окна и полностью отдала себя его ласковым, теплым рукам.
— Сколько возможностей! Сколько приключений! Сколько потрясающих эмоций! Если бы мы могли восстановить это в памяти, — прошептал Бишоп.
— Давай займемся этим вместе, пока вьюга не стихнет. Мы будем как два телевизора, которые параллельно показывают два кинофильма, — переключимся, посмотрим, что интересно тебе, а что мне, и обратно. Хоть на короткое время развлечемся. Как два телепата в анекдоте, решивших обыграть друг друга в покер.
Ее шутливый монолог завершился вдруг сдавленными рыданиями. Бишоп осторожно убрал с ее лба упавшую прядь волос, и сердце его дрогнуло от жалости.
— Не плачь, любимая. Если ты не сможешь, то я смогу… — шептал он ей на ухо, как нормальный мужчина шепчет нормальной женщине, если она плачет, если ей тяжело, хотя, почему она всплакнула, ему неведомо. — Я обещаю, что мы со всем этим справимся, Миранда.
Воскресенье, 16 января
Помощник шерифа Сэнди Линч проследовала к кофеварке, налила себе еще чашечку и вернулась на свое место, по пути взглянув в окошко. Ветер наконец стих, возможно, взяв короткую паузу, и снег теперь не закручивался в бешеные смерчи, а медленно падал с неба на землю тяжелыми влажными хлопьями. Если бы Сэнди любила зиму, то она залюбовалась бы таким зрелищем. Но она зиму ненавидела — из-за холода и промозглой сырости и в силу своей полицейской службы. Протаптывать тропинки в снегу, выслушивать капризные сетования граждан на то, что из-за невозможности выехать из превратившегося в сугроб гаража срывается крупная сделка, или просто патрулировать улицы, при каждом выходе из машины проваливаясь в холодную жижу и с трудом вытаскивая оттуда ноги, — далеко не райская жизнь обеспечена в подобную погоду полицейским.
А особенно если служба прогнозов обещает возвращение снежной бури сегодня, к концу дня.
Сэнди пригубила кофе, обожглась, чертыхнулась и потерла слипающиеся глаза. Проведя большую часть ночи за чтением старых газетных объявлений, что само по себе могло служить неплохим развлечением, но не в таком количестве, разумеется, молодая помощница шерифа поняла, что ей это занятие смертельно надоело. И поэтому даже маленькое сделанное ею открытие особо ее не обрадовало. По инструкции ей следовало сделать список всех объявлений о пропаже подростков в округе за период, который уходил в глубокую старину. Но, будучи девушкой любознательной, она, листая пожелтевшие от времени подшивки, подметила и запечатлела в памяти — просто так, чтобы избавиться от монотонности своей работы, — некую закономерность. Некоторые анонимные дельцы помешали на газетных страницах объявления с обращающей на себя внимание регулярностью, причем большей частью о таких объектах, например, как бумажное производство, связанное с плотиной на реке, где, казалось, требовался постоянный приток рабочей силы.
Продавцы подержанных автомобилей и авторемонтники также часто выступали, приглашая к себе на работу, департаменту образования всегда не хватало водителей школьных автобусов и уборщиков, и даже такой ничтожный городишко, как Гладстоун, неоднократно публиковал призывы к тем, кто способен привести его улицы и тротуары в порядок. Уже в самые глухие часы ночи Сэнди взбрело на ум сопоставить старые объявления с опубликованными за последнюю неделю. Они ничем не разнились, будто кто-то, как дятел, долбил клювом то же самое дерево. Открытие не вдохновило Сэнди на углубление поиска.
— Газетный архив — все равно что кладбище. Мы почитаем мертвых и берем на свои плечи груз их забот. — Высказав такое мудрое умозаключение, девушка удовлетворенно усмехнулась.
Дверь с улицы вдруг распахнулась, впустив в помещение поток холодного воздуха, а вместе с ним и человека со шрамом, агента ФБР Бишопа. А так как рабочее место Сэнди располагалось ближе других к двери, ее бумаги тут же разлетелись по полу.
— Простите, помощник шерифа Линч, — извинился Бишоп, разглядев табличку с именем на выпирающем под форменной блузкой бюсте.
Сэнди уже собралась было опуститься на коленки, чтобы собрать бумаги, но решила не унижаться и гордо осталась на месте, даже откинулась на спинку стула, демонстрируя важность своего присутствия здесь.
— Все в порядке, агент Бишоп, — доложила она официально. — Агент Харт находится в комнате для совещаний. Кофеварка работает нормально, если вам потребуется взбодриться.
— Спасибо. — Бишоп сопроводил благодарность шутливым поклоном и поспешил удалиться из дежурки.
Помощник шерифа Бреди Шоу подождала, пока за Бишопом закроется дверь, и заявила:
— Жаль, что у меня не было с собой фотоаппарата. Божество вдруг снизошло к нам и улыбнулось, а я не смогла это чудо запечатлеть.
— Он всегда ведет себя вежливо, — защитила Сэнди с непонятной горячностью человека, который вовсе не нуждался в ее защите.
— Но он не очень-то щедр на улыбки. Тебе досталась одна, так что радуйся, Сэнди. Вчера он был мрачнее тучи. Перемены заметны. Проведем некий эксперимент, когда наш шериф явится на работу.
— Какой эксперимент? — не поняла Сэнди.
— Мы их столкнем лоб в лоб и посмотрим, улыбнется ли она ему.
Сэнди тяжело вздохнула.
— Не хочется с тобой ссориться, но все же я скажу. Откуда ты черпаешь свои выводы? Если мужчина в неплохом настроении, то это совершенно не означает, что он неплохо провел ночь.
— А представь мне другую причину хорошего настроения самца, — перешла в наступление Бреди. — Поесть со вкусом он бы в нашем убогом Гладстоуне не смог, выпить вдоволь — было бы похмелье, значит — трахнуть кого-то, а кого? Ответ сам напрашивается. Он улыбается, а у него проблем — выше крыши. Неужто ты думаешь, что скучный номер в мотеле и пять часов, проведенных в нем, привели его в такое состояние? Ну-ка, подскажи мне верное слово…
— Эйфория?
— Молодец. Вот что значит быть спецом по кроссвордам. Уверена, что ты скоро выиграешь свою тысячу баксов.
Бишоп обнаружил своего коллегу и подчиненного Тони Харта пребывающим в расслабленной позе. Ноги Тони покоились на столе, а сам он вроде бы подремывал, откинувшись на стуле.
— Ты хоть пошевелился с тех пор, как мы виделись в последний раз?
— Конечно. Я был весь в движении. — Глаза у Тони были ясными, совсем не заспанными и лучились юмором.
— И какую дистанцию ты пробежал?
— Все ту же, которую мой шеф мне определил, — туда и обратно.
— А результат?
— Нулевой. А куда делась Миранда? — резко сменил тему Тони.
— Она в клинике доктора Дэниэлса. Отвезла туда кое-какие вещи для Бонни и хочет поговорить с девочкой.
— Значит, ребенка посадили под замок?
— Там ей будет безопаснее. — Бишоп счел нужным коротко и сухо проинформировать Тони о том, что думает Миранда о последствиях забавы Бонни со спиритической планшеткой.
— Несчастная девочка. Мне всегда казалось, что родиться медиумом означает побывать в обществе мертвых еще задолго до своей кончины.
— От нас это не зависит. Дар ли это божий или подарочек от дьявола, мы так, наверное, никогда и не узнаем. Но то, что общение с мертвыми очень опасно для телепата, в этом я уверен. Такая способность не должна использоваться при поисках убийцы.
— А если нет альтернативы?
— Были два случая. Один телепат погиб, а во втором случае все обошлось относительно благополучно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42