Я думаю, он захватил ее, повинуясь бессознательному импульсу. Может быть, просто подвернулся удобный случай, и, раз он заполучил ее, оставалось только пройти весь путь и в конце убить ее. Отсюда и его поведение, отличное от предшествующих эпизодов. Он давал ей наркотик, чтобы она умолкла и не обращалась к нему, не умоляла его, и закрывал ее лицо, соблазнительное личико, которое могло вводить его в искушение. Как ты считаешь, Шарон, тампон был вставлен уже после смерти?
— Это трудно определить, но я больше склоняюсь к тому, что тогда она была еще жива.
Бишоп согласно кивнул.
— Вероятно, после того, как он ее раздел. Ее тело соблазняло его, и он должен был что-то сделать, чтобы не поддаться соблазну. Тампон сыграл роль препятствия, которое помогло ему совладать с похотью. Это был еще акт, имитирующий и в некотором роде заменяющий проникновение мужчины в женщину. Таким образом он частично удовлетворял свою потребность и снимал напряжение.
— А зачем он удалил ей глаза? — спросила Миранда. — Из-за того, что она узнала его?
В ответ Бишоп покачал головой.
— Потому что она видела или ему казалось, что видит, то, что он с ней делает. Может быть, ее глаза в какой-то момент непроизвольно открылись — такое бывает даже при коме, — и он подумал, что она наблюдает за ним. Он убрал глаза потому, что они видели, как он вожделеет ее. Они видели его позор, то, что он считал слабостью. Он стыдился себя.
Алекс невольно проникся восхищением перед бурной фантазией федерального агента. Оставалось еще спросить:
— А каковы мотивы убийства Рамсея? Вы сказали, что тут дело в другом. В чем же?
— Ему что-то требовалось от него.
— Не только его кровь?
— Да.
— И как же вы об этом догадались? Как?
Бишоп кинул мимолетный взгляд на доску с фотографиями и улыбнулся Алексу:
— Назовите это прозрением.
— Прозрение? А ничего более солидного за этим не кроется?
Улыбка осталась на лице Бишопа, словно приклеенная, но глаза сощурились и стали злыми.
— Кроется, уважаемый помощник шерифа. Не одно, а целых два соображения. Люди всегда себя выдают, невольно или случайно, — какие они на самом деле, какой образ жизни ведут, к чему стремятся. Чаще всего они ловятся на мелочах. К примеру, то, как вы зашнуровали ваши кроссовки, говорит мне о том, что вы бегаете регулярно и что у вас уже выработалась к этому привычка. Из вашей манеры держать карандаш в пальцах я сделал вывод, что вы в прошлом — заядлый курильщик, а ваша поза на стуле свидетельствует о том, что вы потянули мышцу на спине, причем совсем недавно.
Однако, как отметила мысленно Миранда, Бишоп утаил от Алекса, какие именно знаки привели его к умозаключению, что убийца чего-то добивался от Адама Рамсея, причем того, в чем очень нуждался и мог ради этого пойти на преступление. Но все же маленькое представление, данное в честь дедуктивного метода, произвело необходимый эффект. Алекс прямо-таки задохнулся от восторга.
— Вы, должно быть, пользуетесь большим успехом в компаниях.
Как ни странно, Миранде тоже стало легко и даже на какой-то короткий момент весело, правда, не без примеси печали, а когда она встретилась взглядом с Бишопом, то прочитала в его глазах извинение, адресованное ей, что он позволил себе озорничать и подкалывать наивных провинциальных полицейских. Она не обиделась. Наоборот, у нее на душе потеплело. Пусть ненадолго, но между ними протянулась нить, их связало обоюдное знание того, что они отличны от других, что их способности дают им возможность проникать повсюду — и в закоулки будничной жизни, и в темные глубины человеческой психики, где гнездятся чудовища.
Их улыбки — Бишопа и ее, встретившись, сплавились воедино, а затем Миранда опомнилась и быстро отвернулась, осознав, кому она улыбается и кто улыбается ей. Тут же Миранда наткнулась на холодный взгляд доктора Эдвардс и произнесла первое, что пришло ей в голову:
— Есть ли вероятность того, что он оставил отпечатки пальцев на тампоне?
— Никакой. Я убеждена, что он действовал в резиновых перчатках с момента, как только ребята попадали ему в руки.
— И так как, по всем данным, он сбросил тело Линет в колодец перед рассветом, то вряд ли найдутся свидетели.
Доктор Эдвардс вздохнула:
— Он осторожен и действует осмотрительно. Это его сильные стороны, к сожалению. Если Бишоп прав и похищение Линет было ошибкой, то это единственный существенный промах, допущенный им.
— Нет, — сказал Бишоп. — Убийца сделал еще одну ошибку. Он недостаточно глубоко захоронил Адама Рамсея.
— Ну давай же, Бонни! Это так интересно. — Эми говорила вполголоса, хотя миссис Таек удалилась вниз готовить ужин.
— Не думаю, что Рэнди это одобрит, — упрямилась Бонни.
Эми разозлилась:
— Меня просто бесит то, что ты всегда поступаешь так, как хочет твоя сестра Ну скажи, Бонни, что тут плохого? Это же просто игра.
Бонни посмотрела на круглую дошечку с буквами алфавита по ободку, лежащую между девочками на кровати. Доска нервировала ее — реакция, которую трудно было объяснить Эми. Есть секреты, которыми нельзя поделиться даже с близкой подругой. Оттягивая время, она сказала:
— Не могу поверить, что ты высидела всю церковную службу с такой вещью у себя в рюкзаке. Преподобный мистер Ситон назвал бы ее, будь уверена, дьявольским орудием.
— Она была снаружи, в машине Стива, — сказала Эми. — К тому же преподобный Ситон не знал про нее. И Миранда не узнает, если ты ей не расскажешь.
Эми исподтишка понаблюдала за выражением лица Бонни и поспешила добавить:
— А если и скажешь, то Миранде будет все равно, она к религии равнодушна. Так зачем ее вообще занимать этим? Никакое это не орудие дьявола, а обыкновенная игра. Давай начнем.
— Ты просто хочешь выяснить, пригласит ли тебя Стив на свой дурацкий выпускной бал, — сухо высказалась Бонни, недовольная легкомыслием подруги.
— Нет, — возразила Эми, покраснев. — Я хочу знать, как он вообще относится ко мне.
Взгляд ясных голубых, как небо, невозмутимых глаз Бонни вдруг смягчился, исполнился состраданием.
— Он, кроме тебя, ни с кем не встречается. Ты будешь знать, если такое случится.
— Но это не значит, что я ему дорога, — возразила Эми. — Я даю ему все, что он ни попросит. А может быть, только это ему и нужно?
На такой вопрос Бонни могла ответить, но существовало правило, нарушить которое она не смела. Она опять посмотрела на дощечку с алфавитом, уже заранее чувствуя себя виноватой и размышляя, действительно ли нарушать правило плохо, даже если у тебя самые благие намерения.
— Пожалуйста, — умоляла Эми.
Чувствуя, что ее просьбы возымели успех, она переложила дощечку на ночной столик, приладила в центре круга планшетку и дотронулась до нее кончиками пальцев.
Окончательно сдавшаяся Бонни предупредила подругу:
— Только задавай точные, простые вопросы.
Эми засмеялась.
— А что? Разве наша дощечка плохо соображает?
Как могла Бонни втолковать наивной, но самоуверенной подруге, что, открывая дверь, никогда не знаешь, что прячется в запертой комнате и способен ли ты удержать это нечто под контролем.
— Прошу тебя, Эми, сосредоточься на главном, не разбрасывайся. Спроси про Стива и про себя, и на этом покончим.
У Эми зародилось подозрение.
— Не думала, что эта игрушка тебе знакома. Ты уже пробовала раньше?
— Никогда. Я уже тебе говорила. — Бонни чуть подвинула руку подруги, освобождая себе место на планшетке, и сама легонько коснулась ее пальцами. — Задавай свой вопрос.
Эми робко начала:
— Мне хотелось бы узнать…
Планшетка бешено задергалась и указала последовательно на буквы, из которых сложилось слово «нет».
— Эй! Мы не уславливались, что ты ее будешь двигать сама! — возмущенно воскликнула Эми.
— Я ничего с ней не делала, — оправдывалась Бонни.
— Но я даже не успела задать вопрос! — Рассерженная Эми опять поместила планшетку в центр. — Попробуем снова. Мне надо знать…
Планшетка повторила свой рывок и выдала тот же ответ.
Каждый раз, когда Эми возвращала планшетку в прежнее положение, та вела себя точно так же с удивительным постоянством.
— Бонни, ты клянешься, что ничего не…
— Я не двигаю ее.
«Во всяком случае, сознательно», — хотела добавить Бонни, но это повлекло бы дальнейшие объяснения, что было нежелательно. Зато настоятельная потребность, пробудившаяся в ней, заставила ее, понизив голос почти до шепота, спросить:
— Кто ты?
«Л… И…Н… Е…Т».
Эми отдернула руку.
— Это не смешно, Бонни!
Бонни тоже убрала пальцы с планшетки и посмотрела на них, словно не узнавая, будто рука была не ее, а чья-то чужая.
— Это не я.
Эми раскрыла было рот, чтобы поспорить, но что-то подсказало ей, что такие шутки никак не в репертуаре Бонни.
— Ты думаешь, это… она?
— Давай покончим с этим, Эми.
— Но ты ведь не считаешь… Это просто игра, — жалобно и испуганно проговорила Эми и осеклась.
— Некоторые игры опасны.
Эми стало очень страшно, но одновременно и интересно.
— А если у нас появился шанс… Бонни? Что, если мы узнаем, кто убил ее? Все хотят поймать убийцу, и если нам удастся…
Обращаясь к подруге, Бонни взвешивала каждое свое слово:
— Эми, послушай! Рэнди всегда говорит, что самое опасное в жизни — это строить предположения без достаточной основы и полагаться на них. Ты позволила себе предположить, что кто-то — он, она или оно, — продиктовавший это имя по буквам, и есть Линет.
— А кто же еще?
— Если ее дух смог связаться с нами, то почему не могли то же самое сделать другие духи? Возможно, плохие духи?
— А разве духи бывают плохими?
Бонни взглянула на Эми с грустью.
— Конечно. Раз есть плохие люди, почему бы тогда не быть и плохим духам?
— Но они, духи, нас не могут тронуть. Или могут?
— Не знаю, — солгала Бонни. — Но я считаю, что открывать им дверь не стоит.
Эми прикусила губу в раздумье.
— А тебя не пугает, Бонни, что какой-то маньяк бродит тут и убивает молодых людей? Тебя не тянет все время оглядываться через плечо, когда ты остаешься одна? А перед гем, как завернуть за угол, тебе не кажется, что тебя там кто-то поджидает?
Почти машинально Бонни потрогала маленький, странной формы шрам на своем правом предплечье.
— Да, — сказала она. — Да, все так и происходит со мной Но, Эми, поддаваться страху нельзя. Выброси эти мысли из головы. Мы должны верить, что Рэнди с ее помощниками и агенты ФБР обязательно отыщут убийцу. Они этим и занимаются.
Эми изучающе поглядела на подругу.
— Ты правда, Бонни, больше не хочешь играть в эту игру?
— Не хочу, — твердо сказала Бонни. — И давай больше не будем возвращаться к этой теме.
— О'кей, — согласилась Эми. — Не будем так не будем.
Когда она потянулась за рюкзаком, чтобы убрать доску, то планшетка самопроизвольно пришла в движение, и снова из букв сложилось короткое «нет», но этого ни Бонни, ни Эми не заметили.
Миранда, воюя с режущей болью, подступающей откуда-то из глубин мозга к глазам, допытывалась у Бишопа:
— Почему ты считаешь ошибкой убийцы то, что он не захоронил достаточно глубоко останки Рамсея?
— Я не думаю, что в его расчеты входило, чтобы тело парня нашли. Оно для этого не предназначалось, в отличие от двух других тел.
Алекс подал голос:
— Как тогда объяснить, что Керри Ингрэм лежала почти на виду в овраге, куда все, кому не лень, сваливают мусор, а Линет была надежно спрятана на дне старого колодца?
— Да, но как надолго? Я просто из любопытства полистал подшивки и наткнулся на информацию в вашей местной газете, в номере почти двухнедельной давности о том, что земля вокруг озера продана группе покупателей из Флориды, которые планируют построить там коттеджи для отдыха. Расчистка участков под строительство должна начаться в ближайшее время. И судя по чертежам, на одном из участков находится этот колодец.
— Значит, тело непременно бы нашли, — заключила Миранда. — О'кей. Но можно ли утверждать, что убийца хотел, чтобы мы обнаружили девочек, или ему было на нас наплевать? Вот в чем вопрос.
— Ты сама на него и ответишь. — Бишоп сверлил Миранду взглядом.
— Я? Как? Откуда мне знать?
Она практически подталкивала его поделиться с Алексом хоть частью их общей тайны, но он удержался на самом краю и увел разговор от темы телепатии, ловко подменив ее традиционной дедукцией.
— Разве наш шериф не прошел курс составления психологического портрета преступника? — Бишоп удачно применил ораторский прием, не обращаясь со своим вопросом ни к кому конкретно. — Попробуем заняться этим поэтапно. Почему одну жертву из трех транспортировали на большое расстояние и захоронили в таком месте, куда даже охотники редко забредают?
Она и раньше размышляла над этим.
— Потому что в самом убитом или в способе, которым он был убит, содержится нечто указывающее на личность убийцы.
— Верно, — кивнул Бишоп и, повернувшись к стенду, ткнул пальцем в снимки останков Адама Рамсея.
— Он захватил парня первым и сохранял ему жизнь дольше остальных, а когда с ним покончил, то захоронил останки там, где их вообще могли не обнаружить.
— Так бы и было, — подтвердил Алекс. — И когда мы их нашли, то к тому моменту мало что от них осталось. Как здесь, скажите на милость, искать улики, указывающие на убийцу, когда все, что нам досталось, — это косточки. Да еще не все.
— Кстати, о костях… — Миранда обратилась к Шарон: — Вы уверены, что вам нечего нам рассказать на данный момент об этих костях, доктор Эдвардс?
— Честно говоря, у меня есть лишь гипотезы, мало чем подкрепленные. Мне понадобится еще несколько дней, чтобы закончить исследования. Сейчас я только могу сказать, что кости мальчика были видоизменены.
— Подвергнуты старению, — сказала Миранда, не выказывая удивления.
— Да, искусственно состарены.
— Господи! Зачем? Чего ради? — воскликнул Алекс.
— В этом и кроется загадка — зачем и как? Я надеюсь ответить на эти вопросы, но мне нужно время.
— Надеюсь, время у нас есть, — сказала Миранда. — Но если Линет была ошибкой, ее убийство могло непредсказуемо изменить его потребности и ритуалы.
— Возможно, он опять вышел на охоту, — высказался Харт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42