Ошиблась в выборе. Но Настя не хотела исправлять свою ошибку. Она хотела с ней жить дальше, жить долго. И, может быть, с ней умереть…
Мой муж — моя ошибка!.. Звучит великолепно…
Пафосно-трагическая, заботливо вынянченная многими женщинами фраза… Оправдывающая многое, придающая жизни глубокий смысл и позволяющая нести свое несчастье гордо, мужественно и высоко, как личный тяжкий крест, который никак, ну никак нельзя бросить!
Игорь был нежен и мил. Игорь был заботлив и внимателен. Он ни разу не причинил ей боли или неудобства. А ей не нравилось в нем ничего: ни табачный запах (он оказался довольно мерзким), ни его бесконечное потирание рук (нервное, что ли?), ни его частые вопросы: «Тебе хорошо?» Ее раздражала его аистоподобная фигура и длинные волосы: Артем предпочитал стрижку новобранца.
Домой она вернулась не так уж поздно. На ее взгляд. Накормленная, обихоженная, вымытая Сашка увлеченно играла в детской. Босой Артем вышел из гостиной:
— Надеюсь, у тебя не нашли ничего серьезного?
По-моему, напрасная трата времени!
— Да, ты прав, — пробормотала Настя, торопливо раздеваясь. — У Льва Толстого есть о Пьере такая фраза: «Несмотря на то что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все-таки выздоровел». Кажется, единственная у него юмористическая. Гений психологии и философии к юмору не тяготел.
Артем хмыкнул:
— Какой уж тут юмор при тринадцати детях! Я бы хотел поговорить с тобой…
Настя насторожилась. Она не любила и не одобряла подобных мужских инициатив. А вот обвести мужа вокруг пальца, оказывается, так же просто, как зажарить на ужин яичницу. Мельком полюбовавшись на себя в зеркало — а измена ей очень к лицу! украшает лучше всяких побрякушек! — и для порядка заглянув к Сашке, Настя вошла в гостиную. Артем плотно закрыл за собой дверь. Это и вовсе Настю не вдохновило. Она села в кресло и затихла в ожидании какой-нибудь новой неприятности. Артем сел напротив. В комнате горела только настольная лампа, поэтому глаза его оставались в тени.
— Ну, во-первых, я думаю, ты все наконец поняла насчет моей дурацкой выходки… — пробурчал Артем.
Конечно, она все поняла. И довольно давно. Терять такую жену ему невыгодно ни при какой погоде. Где он еще найдет эдакую дуру с эдаким папой?!
Настя молчала. Артем занервничал и тотчас подавился первым слогом.
— Дальше… Ты сказала о втором ребенке… Бросила невзначай, уходя, на пороге… Согласись, об этом, наверное, не говорят между прочим .
— Соглашусь! — перебила его Настя.
Он немного успокоился, но все равно споткнулся на первом слове.
— — Тогда давай попробуем решить этот вопрос! Ты беременна?
Настя насмешливо отрицательно покачала головой Похоже, он начисто забыл, бедный, наивный, еще неопытный мальчик, что без его помощи этот вопрос, увы, не решить, а их близкие отношения стэлч неблизкими немало месяцев назад… Всякое валкое подобие интимности и эротики утекло вместе с весенними талыми водами.
— Странный вопрос! Ты уже подзабыл, как это делается? Тебе напомнить? Или подсказать, сколько времени прошло с нашего последнего поцелуя?
Артем с большим трудом постарался сдержаться.
На щеках очугунели желваки.
— А ты действительно хочешь второго? — Он пристально, недоверчиво, исподлобья смотрел на жену, словно не верил ни одному ее слову. Но какой смысл ей его обманывать?! — Видишь ли, я его совсем не хочу.. Я не хочу больше никого, кроме Кляксы… Ты ведь знаешь. У нее даже сопли какие-то родные… — Он мялся и терялся перед каждой согласной.
— Догадываюсь, — пробормотала Настя. — А почему ты так уверен, что у другого не будет родных тебе соплей? Или у другой?
Артем взглянул на нее растерянно. Видимо, он не задавался подобной проблемой.
— Но.., я не хочу никого больше любить…
— Это слишком сложная постановка вопроса, — сказала Настя. — И кто-то, помнится, учил меня никогда не начинать фразу с «но», им вроде бы можно только заканчивать предложение…
Артем озлобился: он не любил даже дружелюбных иронических выпадов и добрых насмешек в свой адрес. Но Настя была настроена сегодня не очень миролюбиво. Она не поверила его оправданию. Просто потому, что довольно давно ему вообще не верила.
— Мне кажется, Сашке будет веселее расти с братом или сестрой. И потом, в семье должно быть двое детей…
— А почему не пятеро? — резко оборвал ее Артем, задыхаясь на каждом слове. — Или, скажем, семеро? Тебе нечего делать?! С утра до ночи мучаешься бездельем?! Так и скажи! Тогда иди работать, а Кляксе найдем няню! Выберем похожую на клонированного питекантропа, чтобы ты не слишком волновалась! А можно подыскать и ксерокопию рептилии! Настоящего крокодила! Бульдозеры будут в ужасе оборачиваться! Только, боюсь, ребенок испугается!
Настя встала, подавив в себе всякую жалость:
— Я не могу продолжать разговаривать в подобном тоне! Ты всегда не особенно вежлив, но сегодня переходишь всякие границы! Кстати, ты не вспомнишь, так, между прочим, на досуге, как давно мы с тобой спали вместе? Хорошо бы это освежить в твоей склеротической памяти! Откуда такая паника? Детей аисты не приносят, смею тебя уверить! А какая там у тебя по счету Жанна и как она на данный момент зовется — никакого значения не имеет! Ты в этом плане неуловимый! Даже если я совершенно не интересую тебя в постели, вряд ли кто-нибудь поверит в то, что нормальный, здоровый мужик не спит ни с кем больше полугода!
Да, в это действительно никто не поверит…
Артем сидел, опустив голову. Женщина, если очень постарается, запросто вывернет тебя всего наизнанку.
— Ты пытаешься на всякий пожарный случай сохранить для себя пути отступления — но они ведь тебя лишь пугают! Ты мечтаешь о свободе — но она ведь тебе не нужна, потому что ты не знаешь, что с ней делать без меня! А точнее, без папы.
У тебя очень сложная система взаимоотношений!
Давай уж смотреть правде в глаза! Они у нее всегда очень жестокие. Ты хочешь жить так, чтобы полоса препятствий всегда неизменно оказывалась позади, и одновременно ищешь острых ощущений!
А так не бывает! Да, еще! Ты не забыл, что почти все акции принадлежат папе? Тебе тоже стоит прогуляться к врачу и попросить рецепт на какой-нибудь мощный стимулятор памяти! Очень тебе советую! Заодно справься где-нибудь о цене мужчины, который всем своим благосостоянием обязан женщине!
Настя усмехнулась, взглянула на него и вышла и" комнаты. У Тарасовых еще никогда не бывало таких откровенных разговоров. Она ему открыто угрожала… Но ведь когда-нибудь они должны были до этого дожить. Неизбежно…
Да, Михаил Аронович постарался обезопасить будущее единственных дочери и внучки… И правильно сделал. А Артем Тарасов очень не хотел прибавления в семье… Настя отлично знала почему.
21
Валентина с трудом добрела до машины. Обратный путь выдержать оказалось нелегко. Болели колени: может быть, она растянула связки или просто с непривычки? Лыжи без конца проскальзывали назад, не слушались, стали тяжелыми, как кандалы.
Артем подбадривал сзади, но толку от его слов было мало. Тогда он снова быстро обогнал ее по целине и остановился, опираясь на палку:
— Девушка, разрешите с вами познакомиться!
Мне страшно понравилось, как вы бегаете на лыжах!
Первый раз встали?
Зачем он это брякнул?.. Любимая фразочка Юльки…
— Второй! — буркнула нерасположенная к шуткам, тем более неоригинальным, Валентина. — В первый раз мы уже упали!
— Тина, ну честное слово, я не знаю, как еще оправдываться перед тобой!
Вид у Тарасова и впрямь был очень виноватый и подавленный.
— Осталось чуть-чуть, совсем немного! Может, мне тебя донести?
— Ну конечно! Только этого не хватало! — закричала Валентина. — Не выдумывай! Ты и так чуть не надорвался из-за меня на своей проклятой горе, а теперь собираешься задохнуться на лыжне! Я не топ-модель!
— Я это уже хорошо прочувствовал! — хмыкнул президент и показал палкой вперед. — Видишь?
Там маячила светлым островом надежды стоянка.
Деревья наконец перестали шушукаться над головами и размахивать ветками, лыжня превратилась в затоптанную снежную танцплощадку, и Валентина, держась из последних сил, сняла лыжи и добрела до машины. Артем открыл ей дверь и пошел собирать брошенный спортинвентарь. Валя тихо сидела, откинувшись на сиденье, и хотела одного — спать. Одной. Без всяких мужиков, помешанных на лыжных прогулках. И что она увязалась за ним? Глаза больно кололо… Спать… Таких многокилометровых пробежек ей не выдержать. Но ведь она думала, что это шутка… Хороша шутка…
Артем сложил лыжи и палки, сел рядом и положил руку ей на колено:
— Ну что, бегунья, есть хочешь?
Валя слабо отрицательно покачала головой. Тарасов достал с заднего сиденья сумку и вытащил из нее термос, одноразовые стаканы и какие-то пакеты.
— А я хочу! — сказал он и покосился на нее. — Да и тебе, по-моему, выпить чаю не помешает! Вообще-то предупреждать надо, что на лыжах давно не ходила!
Он открыл термос и разлил в стаканы исходящий паром напиток.
— Пей! — сказал он и насильно всунул стакан в ее окостеневшие пальцы. — Что ты как деревянная?
Тина, тебе нужно сейчас это выпить! Немедленно!
Валя сделала несколько глотков и ощутила приятную теплоту и расслабленность.
— Побежал, побежал.:. — сказала Валя и засмеялась.
— Что? — не понял Тарасов.
— Да так, ерунда, вспомнила… — объяснила Валентина. — Я с Танькой лежала на сохранении, и со мной в палате оказалась одна женщина… Очень забавная. Она съест или выпьет что-нибудь и говорит, положив себе руку на живот: «Витаминчики побежали, побежали и тут задержались…»
Президент улыбнулся и протянул Вале бутерброд.
И она его взяла, и смолотила в семь с половиной секунд, и попросила второй, лучше с сыром, потому что с колбасой она не любит…
Тарасов согласно кивнул. Ему нравилось кормить Валентину. И он вспомнил, как с Юлькой все было наоборот, там они менялись ролями… Да неужели он никогда не перестанет вспоминать и сравнивать?!
— Когда ты должна вернуться домой?
— А ты? — возвратила ему вопрос Валентина.
— Я первый спросил! — усмехнулся шеф.
— Желательно не очень поздно, — уклончиво ответила она.
— Тогда мы заедем ненадолго в один дом… Ты не возражаешь? — Он внимательно взглянул на Валентину Она не возражала. Тарасов завел двигатель, и в этот момент запел мобильник. Артем положил голову на баранку. Он давно со страхом ждал этой минуты…
— Ты не выключил? — удивилась Валентина.
— Ну так, на всякий случай… Мало ли что… — покаянно отозвался президент. — Сейчас…
Он хорошо видел высветившийся номер телефона. Да, напрасно он не блокировал сотовый…
— Я слушаю тебя! — сказал президент. — Но сначала еще раз с Новым годом!
— Да уж, послушай меня! — недоуменно отозвалась Юлька. — Ты меня просто ошарашил одним своим подарком! Нет, с конфетами и шампанским все нормально, там яда не оказалось! Но зачем ты взял мне такой дорогостоящий купальничек на вырост?
Спасибо, конечно, это классная фирма, не какое-нибудь фуфло, ты в этом деле специалист, но я ничего не поняла! В эти трусишки я просто провалилась с головой, а лифчик… — Юлька хихикнула. — Артем, ты что, ни разу в жизни не видел меня голой? У меня никогда в жизни не было и, думаю, уже никогда не будет такого размера груди! По-моему, в одну эту чашечку можно свободно засунуть мою голову! Я хотела примерить трусишки Бланке, но она жутко возмутилась и промяукала в твой адрес очень нехорошее. Я передавать тебе ее слова не буду Неужели хлестанул перед выбором подарка?.. Ты ведь к бутылке не прикладываешься… Или переработал?..
Артем молчал: он сразу все понял. О мама миа!..
Складки на щеках врезались в скулы почти до костей и стали малиновыми. Валентина взглянула с тревогой. Он махнул ей, чтобы молчала.
— Извини, провыбирался… Все исправлю сразу после праздников. Ромка, негодяй, заболтал, вместе были… Еще его вечные говорливые девки в придачу… Финтифлюшки паршивые! Они в пакеты и укладывали. Не проверил за ними.
— Ты приедешь завтра? — спросила Юлька и хихикнула. — Работать над ошибками…
— Да, — подавился буквой "д" президент. — Я позвоню, Кно… Извини, сейчас очень неудобно…
Он резко выключил сотовый. Ну надо же уродиться такому клиническому болвану! Все просто… Он перепутал пакеты, перевязанные нагло-розовыми ленточками: Юльке достался купальник, предназначенный Валентине, и наоборот… Соответственно сейчас на заднем сиденье лежит подарок, который не налезет Вальке с ее формами даже на один сосок… Идиот!..
— Все нормально, — ответил он на беспокойный взгляд Валентины. — Попей еще чаю! И съешь что-нибудь… Тут ехать минут десять…
И, злобно нажав на газ, рванул испуганную машину с места.
* * *
У Юли к полуночи правое ухо раскалилось, как спираль дешевого обогревателя. Родственники без конца поздравляли, обнимали, целовали, желали, звали, ждали, приглашали… Все, как обычно, только умноженное на новогодние обстоятельства. Она хотела переложить трубку к левому уху, но было очень неудобно, и пришлось мучиться до упора.
— Бланка тоже поздравляет и желает! — сообщала Юлька родным, посматривая на тихо сидящую рядом, переполненную немой укоризной Бланку, и виновато разводя руками.
Потерпи еще немного, киса, что же делать! Их слишком много и еще не все отзвонились.
Наконец телефон умолк, и Юлька помчалась накрывать на стол и кормить Бланку новогодним «Вискасом» и дорогой рыбой.
После скучных развлекалочек, натужных острот и бессмысленных песен великих мастеров российской эстрады, разгулявшихся по всем каналам ТВ — правда. Бланка мило и терпеливо любовалась всеми подряд и внимательно все выслушивала с иронической блуждающей усмешкой, — Юлька зевнула, посмотрела на часы и развернула последний нераскрытый пакет из подарков босса. Она специально решила себя порадовать уже в наступившем новом году. И порадовала…
Сначала Юлька засмеялась, приложила к себе трусики и фыркнула, развеселившись окончательно.
Что это случилось с Тарасовым? Или это такая шутка? Даже вполне удачная…
— Иди ко мне, киса, — позвала Юлька, — я дам тебе поносить один интимный женский предмет…
Ну давай посмотрим, как ты будешь в нем выглядеть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35