* * *
Там в компании Гришки я застала уже знакомого Наума и щуплого мужичка неопределенного возраста, которого клиент отрекомендовал своим адвокатом.
– Представляете, меня чуть не арестовали, – с почти неприкрытой радостью в голосе сообщил Наум. Видимо, этот факт поднимал его в собственных глазах.
– Да что вы? – как можно сильнее удивилась я.
– Точно! – и Наум, как я поняла, уже не первый раз за день, изложил суть подозрений в свой адрес со стороны органов. Мужчину всерьез увлекло приключение. Причем настолько, что он готов был и на роль главного подозреваемого, только бы не выпадать из гущи событий. Даже боль утраты близкой женщины не перевешивала его любопытства. Все ли в порядке у него с головой?
– Вы уже в курсе новых событий? – спросила я Наума.
– Ну еще бы, – хмыкнул он. Теперь и вы в курсе. Как вы думаете, кто вторая жертва?
– Что я должна думать? Женщина, блондинка, похожа на вашу покойную подругу Иру.
– Это не все! – воскликнул Наум, – ее зовут Галина. Фамилия – Полевая. Говорит вам это о чем-то?
– Мне – нет.
Гришка, слушая наш диалог, дурашливо кривлялся в коридоре, куда выскочил покурить.
– Галина – из Петровска! – Наум посмотрел с некоторым непониманием – отчего это я стою на месте и не падаю в обморок от удивления.
– Более того, – подал голос его адвокат, – Ира и Галина при жизни были в некотором роде приятельницами. Они общались, их часто видели вместе. Вплоть до последний дней, – адвокат был более сдержан, но и ему не давало покоя это совпадение. Однако, в отличие любителя адреналина Наума, видевшего в последней трагедии лишь жутковатое приключение, адвокат предчувствовал исключительно неприятности.
– Теперь, в свете, новых обстоятельств, ваша работа не более чем формальность, – высокомерно заявил он нам, – не думаю, что вы сможете продвинуться дальше милиции. Но заказ мы снимать не намерены. Ищите, дерзайте. Любые, даже самые незначительные детали, – на слове «незначительные» он сделал акцент, – могут быть полезны.
– Да, да! – горячо поддержал его Наум, – нам важно понять, где корни этого преступления. Куда они прорастают?
– Куда? – оживился Гришка.
– Я почти что уверен – корни надо искать в Петровске.
– Это вам интуиция подсказывает или факты? – уточнила я.
– Я – художник, – напомнил Наум, – сначала вижу целое. Потом приходит очередь деталей. Но общий замысел не нуждается в подробностях, к чему факты, если суть именно в том, что они из Петровска?
– Сейчас то они живут в Москве.
– Нет, нет, Москва тут не при чем, – настаивал упертый клиент, – отриньте условности, забудьте свой дедуктивный метод.
– Наум Лукич пытается сказать вам, что случайность совпадения невероятна. Или маловероятна, – перевел адвокат, – если бы речь шла о москвичках, то город в качестве мотива смотрелся бы неубедительно. Но Петровск очень маленький, в Москве же уроженцев этих мест и вовсе наберется не больше тысячи. Красивых женщин среди них – едва ли двадцатая часть. Двое из них убиты.
– Может, вы расскажете о Галине? – попросила я Наума.
– Она рисовала, – скромно обозначил он род ее прижизненной деятельности, – пейзажики, портретики, так, по мелочи. Ира про нее говорила – зерно таланта упало в слишком рациональную почву. Галина сколотила капитал на сильных мира сего.
– Что вы имеете в виду под капиталом? Она была состоятельная женщина?
– Не слишком. Но вполне успешной и благополучной. Ее охотно привечали на высоком уровне, потому что она умела льстить. Ее лесть была нагляднее дежурных комплиментов, которые в кабинете не повесишь.
– То есть Галина крутилась в опасных сферах?
– Для нее нет, совсем не опасных. С этой стороны удара быть не могло. Ее даже жены любили, она умела преподнести их на полотнах в выгодном свете.
– Наум Лукич, мы опоздаем, – адвокат подхватил дизайнера под локоток и потащил в выходу.
– У вас замечательный офис, – расплылся в улыбке Наум, цепляясь за входной косяк, – такой простор для фантазии, такой полет!
– Думаю, это у них ненадолго, попрут не сегодня-завтра с престижного места, – адвокат пихнул Наума в спину и вытолкал на улицу.
«Вот урод», – подумала я.
– Вот урод! – в сердцах воскликнула Лизавета, которую защитник мимоходом приласкал ниже спины.
Пока мы анализировали ситуацию в свете последних вводных, Лизавета извела на нас полпачки кофе и годовой запас терпения. Мы много шумели, прокурили все помещение, но так и не придумали ничего дельного.
– Шли бы вы по домам, – надышавшись дыма, некурящая Лизавета к вечеру начинала басить.
Я с радостью поддержала ее инициативу. Мне надо было успеть заскочить в магазин и запастись продуктами для себя и зоопарка. Рита оказалась всеядной, а вот старик Вениамин чем дальше, тем больше чудил. Его вкусовые пристрастия не описывало ни одно руководство по содержанию кошек. Кассирше, сканировавшей пакетик малосольных огурцов, коробку шоколадного ириса, клубничный йогурт и упаковку сырных палочек и в голову бы не пришло, что ассортимент заказан престарелым котом.
* * *
Лешкин звонок застал меня на выходе из суперамаркета. Он сообщил, что никаких новых посланий пока не получал. Голос его звучал чуть виновато и … по-прежнему отстранено. Как будто я была чужим человеком, перед которым он провинился и ему неловко.
– Лешь, а ты правда вот мог бы в такое поверить, а? – наседала я. Умение держать гордую паузу никогда не числилось в списке моих талантов.
– Давай не будем пока об этом?
Ну не будем и не будем, думала я, бредя к своей «ласточке». Она подслеповато мигнула мне фарами и впустила в прогретый душный салон. Вот как странно получается. Может случиться какая то нелепость, сути которой не понимаешь, но в которой не виноват, и все. Любовь отступает перед ревностью? Брезгливостью? Вообще, как сочетается любовь и проблемы? По нашему прошлому опыту мне казалось, что проблемы лишь закаляют. Очень хотелось бы верить, что и в этот так раз будет.
Ну почему, почему я все-таки такая курица? Даже обидеться толком не умею. Может Лешка меня не ценит, может он думает, куда я денусь? Да и то… распустилась… Килограммы лишние так и мозолят глаза. Не мудрено, что он стал ко мне относиться как-то слишком уж высокомерно. Ну откуда у него этот ледяной тон?
Мои печальные размышления прервал телефонный звонок.
– Анастасия, добрый вечер… – пропел приятный баритон. Японскую кухню вы считаете достаточно вкусной?
Это был Антон, загадочный воздыхатель из метро. Нет, ну что ему все-таки надо? На трезвую голову вариант с моим стопроцентным попаданием в его идеал казался несколько… хм…натянутым. Но и посылать красавчика к черту язык не повернулся. Мне уже за тридцать, дни моей молодости практически сочтены. А что в жизни было? Где они, толпы поклонников, о которых я, выйдя на заслуженную пенсию, буду рассказывать малолетним внучкам? Где страсти, где роковые, полные интриг и обмана, романы? Эдак то, бесконечно прожевывая обиды близких, биографию не больно украсишь.
* * *
– О, Антон… рада, рада вас слышать, – кокетливо прочирикала я в трубку, – японская кухня? Очаровательно! Я обожаю японскую кухню!
Саму чуть не стошнило от подобной словесной эскапады, но я мужественно продолжила разговор и сладким голоском, просто зефир с сиропом, пообещала быть ровно через два часа на Тверской.
Специально опоздала на сорок минут, но Антон все еще гарцевал рядом с кафе, постоянно высматривая кого-то в толпе. Черт возьми, а это даже приятно, когда вот так нетерпеливо высматривают не кого-то, а тебя, любимую. Ждут, понимаешь ли, переживают.
– Анастасия! Я думал, вы меня обманули! С такой красавицы станется.
«Переигрывает?» – засомневалась я, но постаралась не подавать виду. Да и то, может, не врет парень? Может я похожа на его на учительницу, с которой связаны яркие сексуальные переживания пубертатного периода…
Благодарная Антону уже хотя бы за то, что он отвлек меня от навалившихся проблем, сделала скромный заказ. Пока смаковали домашнее красное вино и ждали еду, украдкой рассматривала кавалера. Нет, с какой стороны ни посмотри, красавец. Жаль, не в моем вкусе. Но до чего хорош! Просто картинка. Да любая женщина от шестнадцати до шестидесяти мечтала бы сейчас оказаться на моем месте. Мало того, что симпатичный, так еще и не дурак. И совсем не похож на пройдоху, на нечистоплотного альфонса.
– О, кажется несут наш супчик, – радостно потер руки Антон и таким естественным, детски непосредственным был этот жест, что я невольно умилилась.
Антон трудился менеджером по поставкам. Работал в солидной строительной фирме, карьера его медленно, но неуклонно шла в гору. Честно говоря, менеджеры для меня – люди с другой планеты. Единственным исключением была Санька, которую профессия не портила. Все остальные представители этой касты казались мне избыточно урбанизированными, увлеченными трудовым процессом до такой степени, что я, лентяйка, рядом с ними чувствовала комплекс вины. К таким, думала я, на кривой козе не подъедешь, они на работу приходят в девять ноль-ноль, придерживаются иерархических ценностей и защищают корпоративную честь. А меня мой формальный подчиненный Гришка ласково кличет дурой.
– Антон, – осторожно спросила я, пытаясь незаметно выплюнуть косточку от рыбы, – все-таки согласись, довольно странный способ знакомиться, да?
– Настя, ну а какие еще у меня были варианты? Мне понравилась девушка. Если бы я не выбрал этот способ, то сидели бы мы здесь сейчас, как же…
– Не знаю, не знаю… – задумчиво качала я головой, – как-то это все… – я хотела сказать «подозрительно», но Антон опередил меня:
– Слишком хорошо, да?
– Угу, – чуть не подавилась я лососем. К концу вечера я стала скучать. Приключение льстило моему истерзанному самолюбию, но как не напрягалась, как не копалась в своей душе, ища там крупицы интереса, все впустую. Не грел меня Антон. Неинтересен он мне был. Как шикарный костюм не моего фасона. Но отказываться от халявной обновки было жаль. Может повесить в шкаф, да и пусть себе? Запас карман не трет? Наступит лихое время безденежья, наденешь и ненавистную шмотку. Устыдившись таких мыслей, я заерзала на стуле.
– Настя, только честно, ты можешь назвать себя счастливой женщиной? – огорошил меня Антон.
– Счастливой? – переспросила я и не сомневаясь ни секунды, тут же согласно кивнула головой, – ну конечно!
Мне не очень то хотелось вдаваться в детали и объяснять пусть и милому, но чужому мне Антону, что у меня все в порядке. Да, есть проблемы, но черт возьми, они рано или поздно кончатся. Для себя я делила все сущее на две неравные части. Есть часть, которая называется «по большому счету» и есть часть, скоромно именуемая «по ситуации». По ситуации у кого из нас не бывает черных полос? Однако от этой ситуативной части счастье не зависит. Сегодня есть деньги, завтра нет, послезавтра заболел, еще через день выиграл в лотерею холодильник. Это преходящее. А вот есть ли у тебя мир в душе, радует ли тебя жизнь, греет ли любовь близких, есть ли человек, ради которого хочется стараться, есть ли дело, которое не вызывает нервной почесухи, а приносит удовлетворение… это уже большой счет. Кому-то везет, и на большом счету и него и первое, и второе, и третье. Но, опять же по большому счету, довольно чего-то одного – любви, любимой работы, согласия с самим собой, кому как выпадет, кому как больше нравится.
Сплошь и рядом иные несчастные подменяют большое сиюминутным. При желании можно убедить себя, что это и есть счастье – дорогие игрушки, богатые женихи, отпуск на престижном курорте, ученая степень для репутации, крутое авто для понта. При прочих равных, все эти приятности, спору нет, украшают жизнь. Но попытка в отсутствие одежды обвеситься с ног до головы аксессуарами все равно не убережет от холода.
Но мне не хотелось делиться своей теорией с Антоном. Я опасалась, что он примет мою философию за попытку оправдаться.
Постукивая по столу самой дешевой моделью Мотороллы, я обезоруживающе пожала плечами:
– Я счастлива, Антон. Но это моя точка зрения, не буду тебе ее навязывать.
Антон, судя по всему, мне не поверил. Хороший парень, но все-таки не моего романа герой. Наверное, у него в туалете, лежит свежий номер Менс Хелса, в холодильнике на полке выстроились обезжиренные йогурты, в портмоне лежит не только кредитка Виза, но и абонемент в спортивный клуб. Как ни крути, я не вписывалась в его личный бизнес-план. Была в этом какая-то очень большая натяжка.
Когда принесли чай, я уже откровенно поглядывала на часы.
– Тебе пора? Дома кто-то ждет? – спросил Антон и осторожно коснулся моей руки. Равнодушие к этому парню разбавилось легкой брезгливостью. Я невольно заметила, что подбородок у него испачкан соусом, а на шее зреет розовый прыщ. Но он, к счастью, не заметил моего импульсивного порыва отстраниться. Пока шли до метро, задумчиво молчал. И только когда подошли к переходу, вдруг неожиданно потянул меня в сторону.
– Поедем ко мне, – часто задышал он мне в ухо, – поедем сейчас же!
Я покачала головой:
– Извини, никак не могу.
– Тебя кто-то ждет? – наседал он, – у тебя кто-то есть?
– Да какая разница, – я упорно отцепляла его руки, влажные и какие вялые, несмотря на то, что он умудрялся довольно крепко удерживать меня.
– Ну что ты? Поедем… – и тут он изо всей силы сжал меня в объятиях и попытался поцеловать. До меня донеслось его пахнущее луком и чем-то кислым дыхание и в этот момент, показалось, в моей голове что-то вспыхнуло. Я даже ослепла на минуту, такой яркий был отблеск. Изо всех оттолкнув прилипалу, я быстро побежала прочь. Через полчаса дома, в десятый раз полоща рот, грустно думала, что как-то все нелепо в моей жизни.
Рита постепенно осваивалась. Пока я с остервенением чистила зубы моющим порошком для посуды, она сидела на зеркальной полочке, и склонив голову, ласково кудахтала:
– Рита дура, дура, дура… Так и помрешь дурой.
– Я не Рита, я Настя
– Настя дура, – легко согласилась птица. Про Аркадия она последнее время не вспоминала.
7.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33