Но вы поняли, о чем я?
– Наверное да, – кивнула я и задумалась. Опять какое-то воспоминание вспышкой ударило в голове. Какая то мысль… уколола и ускользнула.
По информации Коронена Антон так пока и не приходил в сознание. Состояние его остается тяжелым. Даже лежа в палате реанимации, мерзавец продолжал мне пакостить.
– А что, Лиза, вам нравится работать в бюро? – очнувшись от своих дум, я с удивлением обнаружила, что сладкая парочка ведет вполне светскую беседу о том, о сем. Лизавета, как заправская кокетка, поводит плечиком, с прищуром улыбается сидящему напротив мужчине и изо всех сил делает вид, что ей скучно.
– Нравится, Станислав Олегович, хорошая работа.
– Не пыльная? – с беспокойством уточнил он.
– Не очень, – косясь в мою сторону, успокоила его Лизон.
– Смотрите, у меня сейчас есть замечательная вакансия.
Я встрепенулась, надулась и шмякнув недоеденный бутерброд на тарелку, гневно провозгласила:
– А вот это уже подлость! Это, знаете, ни в какие ворота не лезет!
– Надо же, ожила, – ехидно улыбнулся Коронен и попросил у проносившегося мимо официанта счет.
Меня волновал Генрих, меня очень волновал Генрих… Я так и эдак пыталась выведать у Коронена хоть что то по его поводу, но тот, одевая на лицо выражение светской отстраненности, упорно гнул свою линию. В конце концов не выдержал, послал меня по неприличному адресу и сказал, что Генрих точно не имеет к истории никакого отношения.
– А жена его? – не сдавалась я.
– Далась вам его жена, – раздраженно отмахнулся он, – не лезьте, это может быть слишком опасно.
Не поверила я ему. Не поверила ни про Генриха, ни про то, что мне не надо лезть…
* * *
– Скажите, а зачем Ира устраивала все эти переодевания? – спросила я, когда мы вырулили на Ленинский.
– Господи, это не имеет никакого отношения к делу, поверьте.
– Значит, не скажете?
– Да ради бога! Это из-за мужа.
– Из-за мужа? Она ведь разведена?
– Старая любовь не ржавеет. Семен доставал ее все это время. Следил за ней. Не сам, конечно, нанимал разных людей. Вот она и маскировалась таким образом, когда ей надо было уйти на свидание.
– Что же, она боялась его что ли? Чем ей был опасен бывший муж?
– Ей нет, а ее высокородным любовникам да. Когда у него возникли подозрения, что Ира крутит роман с Аркадием, он прямиком отправился к Марине, его жене. Скандал тогда был грандиозный. Но удалось все замять. Не без моей помощи, замечу.
– Противный мужик?
– Семен то? Да нет, не слишком противный. Он из той самой категории, с которой я предпочитаю иметь дело. С ним все очевидно, а потому не опасно. Ирке он предательства не смог простить, старался по возможности портить ей жизнь и все средства считал уместными. Шантаж, доносы, даже как-то написал на капоте новой машины неприличное слово. Анекдот, в общем.
– Да уж… все-таки странные у вас предпочтения.
– Ничего странного, поверьте, любезная Анастасия, я кое-что понимаю в этой жизни. Иначе дела мои шли бы куда хуже. Например, как у вас, – и Коронен лихо притормозил у моего подъезда, – вперед! Сидите дома, звоните, пишите. Но если получится, не суйте свой нос дальше порога.
Пообещав держать нас в курсе дел, Станислав укатил в направлении МКАД. Что это он забыл за городом?
* * *
– Приятный какой мужчина, – глядя в окно, мечтательно молвила Лизавета.
– Ты матушка, угомонись.
– Скажешь тоже. Ничего такого и не думала.
– Думала, думала, раскраснелась вся. Стыд и срам. Слыш, Лизон, как ты думаешь, он прав насчет того, что они… ну в смысле, что с ними все в порядке?
– Думаю, прав, – Лиза щелкнула кнопкой чайника и тот протяжно загудел в ответ. Пока вода закипала, Лизавета ополоснула заварочный чайник, нашла в хаосе кухонного шкафа пакет с какой-то травой, мимоходом вымыла посуду, протерла липкий, усыпанный крошками стол. Если бы Лизавета оказалась на тонущем корабле, то и там навела бы чистоту и уют. У нее было удивительное, поглощающее все недостатки свойство – умение успокаивать. Не словами, и даже не делами, а одним уж только своим уверенным видом. Казалось, что там где Лизавета, там ничего плохого произойти не может.
– Насть, где у тебя мед? – она открыла очередную тумбочку и оттуда с грохотом посыпались наспех пристроенные кастрюльки, какие то кульки, коробки, баночки и …пистолет.
– Ой, – сказала Лизавета, пытливо всматриваясь в мое лицо– Насть, откуда это у тебя?
Но видимо следов узнавания она на моем лице не обнаружила. Взяла матово блестящую штукенцию двумя пальцами и тихонько положила обратно, прикрыв полотенчиком.
– Это, наверное, Гришкин, – предположила она.
– Наверное, – пожала я плечами, – ты думаешь, все так плохо?
– Было бы совсем плохо, он бы его при себе держал. А так, Насть, похоже, еще ничего, еще терпимо. Вот уж не знала, что у Гришки есть пистолет.
– Мы, Лизон, получается, вообще мало что знали. Случилось непредвиденное, и мы не понятия не имеем, в какую сторону бежать. У тебя есть координаты хотя бы одного Гришкиного коллеги?
– Нет, Настен. У меня только телефон жены.
– Толку то с его жены сейчас.
– Черт побери, – взмахнула руками Лизавета, – ну что же мы тут сидим, словно курицы? Кудахтаем уже который час. Без всякого дела. Надо пока подумать, какие еще варианты у нас есть, чтобы найти ту женщину.
– Никаких практически вариантов. Не знаю, что мы можем еще предпринять.
Лизавета разлила по чашкам странно пахнущий чай и села, подперев рукой подбородок.
– Смотри как получается, – прихлебывая кипяток, начала она, – человек, который все это делает, он, получается, хорошо информирован.
– Ну и что?
– Как это что? Значит, он каким то образом пересекается с кем-то из нас. Это кто-то из тех, с кем мы сталкивались за последнее время.
– Да с кем мы только не сталкивались.
– Погоди, дай доскажу мысль, а то собьюсь. До сих пор мы исходили из того, что убийца и похититель – это тот, кого мы не знаем. Ни разу не видели. А мне кажется, искать надо среди знакомых.
– Ага, среди Гришки, соседки Анечки и вороны Риты. Не придумывай.
– Ничего я не придумываю, – обиделась Лизавета, – пораскинь мозгами то, а? Кто мог знать, что Гришка у тебя? Кто был в курсе, что вы собираетесь поехать к Красинскому?
– Да никто, Лиз! Про Красинского знали я, Гришка и Санька. Она как раз звонила накануне, я ей и сказала, что на дачу едем к одному возможному свидетелю. Все, больше никто не знал!
– Ну не Санька же… – с сомнением протянула Лизавета.
– Вот именно.
16. Паутина
Можно было попытаться зайти еще с одной стороны. Шансов немного, но на полное безрыбье годится любой дохлый пескарь. В нашей базе есть адрес одного хакера, который промышляет мелким шпионажем и иногда по сходной цене помогает и нам. Мы его в глаза никогда не видели, общаемся исключительно через интернет, а деньги переводим по системе веб-мани. За 20 долларов он легко ломает бесплатные ящики, а за 200 проникает и на добротно защищенные платные серверы. То странное письмо пришло с бесплатной почты. Взлом не должен занять много времени. Отправив ему письмо, еще раз зашла на страничку некой Долли. Дол-ли. Логин, вполне созвучный прозвищу. На всякий случай я заказала еще и взлом адреса, с которого мне пришла ссылка на порно-сайт. Хотя была почти уверена, что это одноразовый вариант, скорее всего, ящик уже закрыт.
В архиве Долли новых писем не прибавилось. Видимо, ящик использовали лишь для переписки с Антоном. Зарегистрирован адрес месяц назад, как раз накануне всей этой истории. Кроме информации о том, что пол владельца адреса женский, а день рождения приходится на 25 августа, никаких сведений. Последний раз на этот ящик заходили … ага, последний раз на него заходила я. Видимо, у преступника отпала надобность писать и получать письма. 25 августа… все-таки что то связано у меня с этим днем. Что-то, о чем я предпочла бы забыть, потому что ощущение от этой даты было неприятным, царапающим. Но прежде чем забыть, надо вспомнить.
Пока копошилась в сети, пришло письмо с паролем. Хакер-невидимка играючи справился с задачкой и сообщал, что отныне услуги его подорожали, следовало перевести на виртуальный счет 35 долларов США. Это терпит. Я быстро набрала нужные цифры и через несколько секунд с тоской взирала на огромный список писем. Более 300 сообщений, значительная часть из которых являлась спамом. Вычленить среди них реальную переписку было проблематично. Спамеры стали изворотливыми – маскируются так, что не сразу поймешь, пришло тебе письмо от лучшего друга Васи или очередная реклама языковых курсов. Уроды! Ну как можно не понимать, что такая реклама ничего, кроме глухого раздражения не вызывает. Да если бы мне даже кровь из носу нужны были языковые курсы, именно эти, отчаянно навязываемые, я обошла б за три километра.
Так, это спам, это тоже спам, и это спам. А вот это уже нет. «Антон, горим, нельзя как-то поторопиться? Деньги за прошлую рекламу тоже пока не поступили». Явно по работе. Дальше. «Том, на день рождение Милочки пойдешь один, у меня нет точек пересечения с этой коровой». И подпись – «Ната». Мимо. Стоп. Чем черт не шутит? Я немного подумала, да и написала этой Нате, постаравшись как можно более внятно изложить, что от нее хочу. Дальше, дальше, не спим.
Перелистав несколько страниц, слава богу, Антон никогда не чистил почту, добралась до писем месячной давности. Так и есть. Среди прочих адресантов есть некто с инициалами Л.Д. Текст письма подтвердил догадку. «Не пиши мне больше на мой адрес. Я заведу специальный ящик, через него и будем общаться. Прошу тебя, сразу по прочтении удаляй письма». Но Антон плевать хотел на безопасность. Какой душка! И я отправила хакеру очередное воззвание – как можно быстрее обеспечить мне доступ к корреспонденции Л.Д.
«Что у вас там за пожар?» – проявил неуместное любопытство взломщик, но пароль прислал, намекнув, что с нас причитается за срочность. Я быстро отстучала ему про скидки для оптовых покупателей и открыла еще одну приватную страничку. То, что я сейчас делала, каралось уголовным кодексом РФ сроком от двух до семи лет, но мне было без разницы. Милиция, куда мы, как и положено, отнесли заявление по поводу Лешки еще несколько дней назад, даже не чесалась. Я не в обиде, у них действительно много работы, а денег мало. Но и мне в таком случае они не указ.
Ящик Л.Д видимо регулярно чистили. Тут были письма только за последние три дня. И одно из них было …от Генриха. Он не шифровался под псевдонимами, он писал со своего официального рабочего адреса. Черт, письмо было не открыто. Если я сейчас полезу его открывать, то обнаружу свое присутствие.
Ну вот, что и требовалось доказать.
Теперь я буду действовать умнее. Я не стану звонить Генриху, ничем не покажу, что все знаю. Я не буду больше одолевать Коронена. Видимо, он играет в свою игру, не учитывая моих интересов. Ну как он мог так безапелляционно заявить, что Соболев не при чем? Все, больше я никого не слушаю, поступаю по-своему.
* * *
Лизавета мою инициативу не одобрила.
– Надо позвонить Станиславу Олеговичу.
– Нет, Лизон, он может спугнуть его. Ты же знаешь, как эти деловые люди действуют. Зубы переломать, руки ноги, это умеют. А мне Генрих живой нужен. Живой и невредимый. Непуганый.
– Ну не знаю, Насть. Как скажешь, конечно. Но мне кажется, что Станислав Олегович не такой, что не станет он никому рук и ног ломать. Больно ему надо.
– Вот именно. Мы Лиз, проследим сначала за Соболевым, а потом уж так и быть, позвоним твоему обоже.
– Ой, да ну тебя, – опять покраснела Лизавета. Добропорядочная жена и мать она и при большой нужде не выкинула бы левосторонний фортель. Но помечтать то не вредно?
* * *
Конспирировались мы по полной программе. Я позвонила Саньке и попросила пригнать из проката самую неприметную машину, а также привезти обожаемую ей коллекцию париков и грима. Ни разу в жизни всей этой бутафорией Александра не пользовалась, но регулярно покупала что-нибудь новенькое. Может, они с Олегом играли в игры на переодевание?
Через пару часов, выгружая из багажника скромной десятки огромные тюки, я была уже не столь уверена в успехе мероприятия. Но тем не менее, мужественно крепилась. Так получилось, что я осталась за главную. Раньше, будучи начальницей лишь по штатному расписанию, но никак не по сути, нередко злилась на Гришку. Мне казалось, что он тянет одеяло на себя, не дает мне свободы, возможности развернуться. Исключительно по причине мужского шовинизма, не допускает меня до принятия важных решений. А сейчас поняла – завидовать тут нечему. Когда ты по праву сильного берешь на себя ответственность за успех дела, невольно остаешься один. Жалеть тебя некому, никто не подскажет верный путь. Все остальные будут смотреть на тебя с надеждой и ждать. Приказаний, решений, поощрений, выводов. А тебе остается, собрав волю в кулак, не киснуть и тупо идти вперед. Лидеру могут простить все что угодно, кроме неуверенности.
* * *
Лизавету Генрих не знал в лицо, но на всякий случай принарядили и ее. Черный, мелким бесом вьющийся парик изменил привычный уютный образ до неузнаваемости. На всегда благодушном лице Лизаветы проступило что-то роковое, демоническое. Такую Лизавету я бы точно в секретарши не взяла. Узкий, в талию кожаный жакет, широкие черные брюки и смелый макияж завершили картину – перед нами стояла торговка, сделавшая успешную карьеру, меняющая случайных любовников и лихо водящая подержанный джип.
Я, брезгливо покопавшись в ворохе париков и одежды, отложила для себя ярку платиновую шевелюру и кремовое Санькино пальто. Как заметил бы старик Фрейд, это скрытые комплексы вылезли наружу. Новый образ шел мне, как корове седло. Но свою задачу он выполнил, Генрих не признал бы меня и под страхом смертной казни.
– Убийственно смотритесь вместе, – прокомментировала Санька, – просто шлюхи на отдыхе. По одиночке еще ничего, но вместе… это что-то!
Но я знала, что делала. Одинокая женщина, пасущаяся без всякого дела, непременно вызовет подозрения, а вот две красавицы вполне уместны в любом интерьере. Во дворе, в машине, в кафе. Просто встретились подружки и решили посплетничать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33