А хочешь я сама попробую разузнать? А?
С радостью перевалив на любезно подставленные плечи Ларисы хотя бы малую часть забот, я распрощалась с ней. Возможно мне показалось, но Лариса звучала очень испуганно. Переживание за Лешку было бы вполне естественным с ее стороны. Но почему она боится? Какое право она имеет бояться?
* * *
На всякий случай мы решили проверить все имеющиеся в наличии варианты. Сидя на вытертом ковре в гостиной, мы тщательно, страницу за страницей, изучали Лешкин ежедневник, который он то ли случайно, то ли специально забыл дома. Почти сразу после Нового года Лешка перебрался ко мне. В его прежней квартире мы затеяли ремонт, но за недостатком финансирования, пришлось проект заморозить. Сейчас там царил полный разгром, а все свои личные вещи, включая архив, он перетащил сюда, забив огромную кладовую и антресоли. О том, чтобы перелопатить все бумаги, не могло быть и речи. Имелся еще небольшой загородный дом, но там Лешка никогда не держал никаких документов. Даже компьютера стационарного не было, привозили с собой ноутбук.
– Так, П. Краморенко это кто?
– Ой, это клиент, точнее отец клиентки. Мимо, Гриш, мимо, дочке десять лет, у нее повышенная тревожность после аварии, зауряднейший случай. Но Лешка обещал привезти ему из Канады какое-то лекарство.
– Да, точно, вот тут стоит пометка. А Варенникова?
– Это тетя Поля, соседка его. Она за квартирой присматривает. Он ей звонит регулярно.
– Мимо. А Огурцовы?
– Анекдот. Семья одна. Леша на них кандидатскую сделал. Редкие психи. Но совершенно мирные для окружающих. Их деструктивная энергия, как говорит Лешка, направлена на создание максимально приемлемой для них атмосферы в доме, то есть невыносимой.
– Сложно то как.
– Ага. Они, знаешь, настолько поглощены друг другом, что ни на что другое времени у них нет. Враждуют с утра до вечера. Сейчас у них видимо сезонное обострение. Пятеро детей, между прочим.
– Ладно, поехали дальше. Кто такая Лариса? Ага, это подружка его, дальше. Генрих.
– Генрих? Он его даже в ежедневник занес? А ну дай сюда.
Точно. Среди прочих имен и фамилий, с владельцами которых Лешка собирался пересечься тем или иным образом в ближайшее время, стояло имя и моего экс любовника. Зачем интересно он его записал? Ни телефона, ни адреса рядом с именем не было. Неужели все-таки Соболев?
Генрих отозвался на первом же звонке.
– Ну господи, кому еще не терпится? Анастасия, ты почему так поздно? Что ты себе позволяешь?
– Я себе позволяю? Сбавь обороты. И не бросай трубку, это не в твоих интересах. Кто тебе там так поздно названивает?
– Не твое дело. У меня семья, у меня свои дела и заботы. Не понимаю, чего ты добиваешься.
– Внятных и правдивых ответов. Еще раз повторюсь – этот разговор в твоих интересах.
Видимо, Генрих, ко всем его прочим достоинствам, был еще и труслив. Через полчаса он зайчиком маячил у моего подъезда. В противном случае я пообещала сама нанести ему визит, благо примерный адрес у меня был.
– Нет, я не понимаю, на каких основаниях ты вторгаешься в мою жизнь и наводишь там полный хаос, как, впрочем, тебе всегда было свойственно. Не понимаю. Может быть, вы мне объясните? – обратился он к Гришке.
– Сейчас объясним, – легко согласился Гришка, и кинув на стол веером фотографии, с вызовом посмотрел на Соболева, – ну?
– Да что вы тут нукаете? – не унимался Генрих, – вы меня уже одолели с этими снимками. Постойте, постойте…
Генрих вдруг пристально вперился в неприличные кадры и крякнул. Видимо, узрел там что-то неожиданное для себя. Радость узнавания ненадолго мелькнула на его лице и уступила место крайне озадаченному выражению.
– Но… как?
– Что как?
– Как эти фотографии попали к вам? Что это значит?
– Они вам знакомы? – Гришка на всякий случай подошел поближе к Генриху и заглянул ему прямо в лицо. Тот словно и не заметил.
– Знакомы? Хм… да, в некотором роде. В некотором роде знакомы.
Он вдруг принялся суетливо сгребать фотодокументы в кучу. Сгреб, прикрыл их руками, чуть ли не упал на них грудью, как на амбразуру вражеского пулемета.
– Откуда у вас эти фотографии? – заорал он.
– Вы тут это, не орите, соседи перепугаются, – утихомиривал его Гришка, – судьба фотографий вам известна. Это вы изображены во всей красе?
– Я, – скромно признался Соболев, – но это какой то монтаж. Вот ее, – он ткнул в меня растопыренной пятерней, – там не было!
– А кто же там был? – удивилась я. Ну Генрих, ну дает.
– Другая женщина, – отрезал Генрих, – это фото из моего личного архива. Я не понимаю, каким образом вам удалось их заполучить, но если вы решили меня шантажировать, то это бесполезно. Бес-по-лез-но!
* * *
Выпроводив Генриха, мы без сил упали на диван. Как мы ни пугали старого греховодника, он не открыл нам новых подробностей. Сказал лишь, что его личные архивы каким то образом использовали в неведомых ему целях. Вырезали со снимков его партнершу и вклеили туда совсем постороннюю женщину. Может меня, может просто на меня похожую дамочку.
– Вам это не приходило в голову? – издевательским голосом спросил Генрих на прощанье, – не так уж трудно сделать такой монтаж.
И все-таки, зачем Лешка занес Генриха в свой блокнот? Планировал с ним поговорить по-мужски? Набить ему морду. Нет, кто угодно, но не Лешка. А вот имени Элина в блокноте не было. И короткого китайского прозвища Ли тоже…
– Насть, давай чайку, а?
С трудом собрав себя в кучку, я попыталась встать. Мог бы и сам между прочим – чайку. Но видимо Гришка рассудил, что мне любым способом надо отвлечься. Я добралась таки до кухни, нашарила выключатель и согнав Риту с полки, попыталась понять – какой именно чай заварить? У меня был фруктовый, зеленый, гранатовый, мате и только обычного черного почему-то не было. А Гришка пьет именно черный, до густоты заваренный напиток. Пошла к соседям.
Петуховы в это позднее время не спали. Аннушка корпела над толстенной домовой книгой, куда вписывала все доходы и расходы, ее драгоценный Петюня пригорюнился у телека. Детки сидели по своим норкам, откуда доносились звуки трассирующих пуль и предсмертные вопли героев компьютерных игр. Лепота. Именно так, кажется, представляют счастье авторы любовных романов. После долгих скитаний, после лишений и испытаний герои селятся в тихом месте, рожают детей и уж более не привлекают к себе внимание. Кому интересно чужое однообразное благополучие?
– Чаю дашь? – спросила я нахмуренную Аннушку, что у нее не сходилось в подсчетах.
– А тебе какого? У меня есть фруктовый, зеленый, гранатовый…
– Мне черного.
– А черного нет. Закончился, Насть, ты представляешь, у нас все моментально заканчивается. Остается только то, что мы не любим.
– Зачем покупать то, что не любишь?
– Ой, не морочь мне голову. Что случилось то? Лица на тебе нет.
– Лешка пропал, – ответила я коротко, скрывать сейчас что-то, пристраивать на лицо выражение спокойствия и невозмутимости сил не было. Словно в отместку за их неподходящее моему моменту благодушие, решила была откровенной.
– То есть как пропал? Ты что, Насть? – не поверила Аннушка.
– Так и пропал.
– Ой, Насть, что же делать то? Ты в милицию обратилась? А?
Я была благодарна Аннушке, что она и на секунду не допустила мысли о том, что Лешка мог пропасть по собственной инициативе. Да и как такое можно было предположить про Лешку? Добропорядочный зануда, он был самым честным человеком из всех, кого я знала. Он мог что-то скрывать от меня, он даже в принципе мог врать мне и все равно он был самым честным. Я точно знала, что если когда-нибудь он соберется меня бросить, я узнаю об этом первая и без мучительного ожидания.
– Обращалась. Гришка, точнее, обращался.
– Петька, Петь, да иди же сюда, – загомонила соседка, – Петь, Лешка пропал!
– Иди ты, – Петька тоже не сразу поверил в такое, –Ну погоди, сколько времени прошло? Он что, он где пропал то?
– Да не знаю я, ничего не знаю. Вечером пропал, а где, не знаю.
– Во дела… Настюх, нужна какая то помощь? – взял сосед быка за рога.
– Да нет, Петь, спасибо. Пока не надо, мы по своим каналам проверяем.
– Но если что, Настюх, ты знаешь, мы…
– Знаю, спасибо.
– Вот, хорошо, что зашла. Я тебе вчера еще сказать хотел. Какой то человек больно подозрительный тут крутился.
– Где?
– Да где… сначала во дворе крутился. Потом на площадку к нам поднимался. Потом стоял тут вот между этажами, курил.
– Что же в нем подозрительного?
– Да так… как сказать. С виду приличный, а глаза так и бегают. И чего стоял то? Ждал кого? Не похоже было, что ждал. Мне, Насть, кажется, что я и раньше его видел.
– И как же он выглядел?
– Обычно, пальто такое легкое на нем было. Потом брюки, ботинки. Короче, все как полагается.
– А лицо?
– И лицо обычное. Самое обычное. Глаза серые, нос прямой, волосы русые, рот средний.
– Агент 007, – невесело пошутила я.
– О, точно, Настюх! Думаю, ну на кого похож? А он на шпиона похож!
– Ты это серьезно?
– Железно! Неприметный. И крутился тут.
– Ну хорошо, я скажу Гришке.
– Скажи, скажи. И если что, ты, Настюх, знаешь…
– Знаю, – еще раз успокоила я Петухова и ушла.
Хорошие люди, но чем они мне могу помочь? В том то и беда, я была совсем не уверена, что в целом мире сейчас нашелся бы хоть один человек, способный мне помочь
* * *
Выпив литра два зеленого чая, в третьем часу ночи мы разбрелись по комнатам. Гришка, судя по сдержанному храпу, тут же уснул, а я еще какое-то время бродила по спальне, аккуратно складывая брошенные в спешке Лешины вещи. Потом зашла в интернет, набрала адрес сайта, где у меня был почтовый ящик. Опаньки, а это откуда? Неведомо каким образом в почтовом окошке стоял совершенно незнакомый логин. По умолчанию мой компьютер автоматически сохраняет вбитые почтовые данные. Новый адрес здесь мог появиться только по одной причине – если бы кто-то его набрал и проверил на моей машине свою почту. Но Лешка к компьютеру при мне не подходил. Да и знала я все его адреса. Этот же адрес, судя по всему, и вовсе принадлежал женщине. Может, Лариса включала комп? Как-то не вязалось с ней выбранное владельцем страницы имя Долли, буквально – куколка. Машинально я нажала на кнопку «войти» и о чудо, упертая техника и тут оставила за собой последнее слово, она сохранила последний введенный пароль, и я легко попала в приватную личную зону неведомой мне Долли.
Ящик оказался почти пуст. Пара новостных рассылок, короткая поздравительная открытка и малоинформативное письмо от некоего Антона, всего то четыре слова: «Надо еще раз попробовать». Что попробовать? На всякий случай я перенесла всю информацию, включая регистрационные данные и айпи адрес, с которого написал Антон, на жесткий диск. Даже выключить машину сил не осталось. Я уснула прямо на кушетке, уронив голову на клавиатуру. Здесь и нашел меня утром Гришка.
* * *
Айпишник мы провели быстро. Благо во всемирной сети есть предостаточно серверов, помогающих в этом благородном деле. Кстати, иногда это бывает полезно – знать, откуда именно тебе пишут. Во многих почтах есть такая функция как «технический заголовок», или «по научному», RFC заголовок. Открываете пришедшее письмо, щелкаете на кнопку RFC и получаете детализацию на автора присланного письма. В числе прочей информации будет и IP-адрес. Например, написано «from 83.97.104.211» Копируете цифры, и зайдя по ссылке вставляете их в специальное окошечко. Далее нажимаете на копку поиска и несколько секунд томитесь в ожидании. Очень быстро сервер выдаст примерное местонахождение адресанта с точностью в худшем случае до города. Ну это конечно в том случае если адресант не шифруется и не заходить в сеть через иногороднего оператора. Наш видимо не шифровался. То ли скрывать ему было нечего, то ли был чайником, но в интернет он попал напрямую – через провайдера, базирующегося в Петровске.
Честно говоря, чего-то в этом роде я ждала. Не спрашивайте, почему.
– Как ты думаешь, что это значит?
– Насть, Лешка точно не заходил в интернет?
– Точно поручиться я конечно не могу. Он, пока я была у Сидорова, сидел один. Может, конечно, и заходил. Но знаешь… логин Долли…ему такое не свойственно. Да и день рождения у него не 25 августа, а 7 мая. А тут гляди, поздравительная открыточка.
– А у кого 25 августа день рождения?
– Не знаю, среди моих знакомых такого человека нет.
– Так, бери Лешкин склерозник. Будем искать.
Если бы все было так просто. Лешка, видимо, помнил нужные даты и так, в его ежедневнике никакой информации не было. Где-то глубоко в памяти шевельнулось воспоминание, что-то связанное с августовским днем, что-то неприятное, болезненное. Но точно вспомнить я не могла, сколько ни напрягала извилины, ни уговаривала себя.
* * *
Среди тех, кто мог воспользоваться моим компьютером, оставалась опять же Лариса. Так уж получилось, что последние несколько дней мне приходилось обращаться к ней чаще обычного. В какой-то момент я поняла, что ее это напрягает. Она, несомненно, была готова помочь мне по первому зову, но видимо ее расстраивала моя манера звонить ей и вываливать сумбурную информацию, не объяснив ничего толком. А может быть, она понимала, что не может оправдать моих ожиданий, и это ее подспудно раздражало. А может быть, она считала, что одной из причин всех обрушившихся неприятностей являюсь я сама. Возможно, она мне даже не верила. Точнее верила не до конца. Но что я могла поделать? Бывают в жизни моменты, когда правила хорошего тона приходится игнорировать. Увы, я не способна в ситуации форс-мажора оставаться такой же цельной, взвешенной и правильной, как она.
– Настя, творится что-то странное, – испуганно сказала она, – на меня напали сегодня рано утром, когда я выходила от мамы. Я ночевала у нее.
– Ты у нее ночевала? А Лешка вчера куда должен был подъехать? Ох, прости, с тобой все в порядке?
– Да ничего, почти в порядке. Меня избили, отобрали сумочку, порвали книгу. Как будто что-то искали в моих вещах. Но серьезных травм я не получила. Еще следы нашествия Риты не прошли, так что не очень и заметно, – грустно усмехнулась она, – а Леша должен быть заехать как раз к маме, мы с ним так договорились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33