Выдавал деньги лично я. Всегда в долларах. Затем оформляли их как проданные населению.
- Мужчина представлялся вам?
- Да, Скоробогатовым Артемом Викторовичем. Думаю, фамилия вымышленная.
- Вы можете составить его подробный словесный портрет?
- Попробую.
- Это был единственный источник пополнения того фонда?
- Нет, была еще фирма. Полтора года назад я по заданию Добрецова ездил в Германию, где с одним из разорившихся бюргеров составил договор о поставке нашей фирме торгового оборудования.
- Договор, надо полагать, липовый?
- Разумеется.
- Как фамилия этого бюргера?
- Филипп Краух. Житель Бонна. Но адреса его, к сожалению, не помню. Он оформлял фальшивые документы о поставке фирмой "Филипп и сыновья" несуществующего оборудования и выставлял нам счет. А мы его добросовестно оплачивали.
- Расчеты производились в немецких марках?
- Да.
- Какие суммы были перечислены?
- Точно не помню. Это надо посмотреть по документам. Но что-то около двух-трех миллионов марок.
- Не хило.
- Что?
- И не мучает, говорю, совесть за мелочное позорное прошлое, Семен Борисович?
- Ой, мучает, Сергей Иванович! - вздохнул Катаев - Так мучает, что спасу нет никакого. Лежу на нарах, закрою глаза и все мучаюсь, мучаюсь. "Вот, думаю- еще б так пожить хоть под старость". Надеюсь, моя искренность будет по достоинству оценена судом?
- Да вы юморист, милейший! Впрочем, надеяться никогда не поздно, иначе жизнь наша потеряла бы всякий смысл.
Иванов возвращался из командировки в приподнятом настроении. Его предположения полностью подтвердились. Но версии, даже сверхгениальные, в основу обвинения не положишь, нет. А полновесные и, обратите внимание, прямые доказательства виновности этого сукиного сына Добрецова, любителя хорошеньких, но обязательно порядочных женщин, лежат в этом вот "дипломате" в виде протокола допроса "милейшего" человека Катаева Семена Борисовича - жулика по натуре и философа по призванию. И каким бы ни был наш Алик шустреньким, умненьким, хитреньким и сверхосторожненьким, он сполна ответит за все свои гнусности. Обязательно! На том стоим и стоять будем.
Скосил глаза. Рядом сидела некрасивая пожилая дама. На лице ее с плотно сжатыми тонкими губами уже давно вызрела подозрительность к окружающему миру, а к мужчинам - в частности. И он пожалел, что нет рядом прежней попутчицы хорошенькой и развеселой Ларисы. Он бы ей рассказал, что следователи тоже люди и где-то по большому счету очень даже замечательные мужики. А вечером они бы выпили на брудершафт шампанского и весело бы посмеялись над se рогатым муженьком. Ага.
"Ну ты и козел! - возник возмущенный голос его постоянного оппонента Иванова. - Давно ждал, когда вылезет наружу твоя подлинная сущность. И вот дождался, наконец!"
"Уж и пошутить нельзя. Ты же видишь, что я просто фонтанирую от Хорошего настроения".
"Фонтанирует он, видите ли! - проворчал Иванов, усаживаясь на колени некрасивой соседки. - Только фонтаны у тебя почему-то все больше из шампанского. А в их струях купаются толстозадые нимфы".
"Фу, как пошло! Ты, гад, любому можешь настроение испортить".
"Ни фига, блин, заявочки! Это кто кому настроение испортил?! Кто из нас возжелал, чтобы вместо этой вот, - он попрыгал на коленях у дамы, - оказалась молодая и здоровая телка, охотно наставляющая рога своему муженьку? Я? А ну, в глаза мне! В глаза!"
"Да пошел ты к такой матери! - вспылил Сергей Иванович. - Юморист хренов! Что же, прикажешь мне всю жизнь оставаться монахом? Я здоровый мужик с нормальными инстинктами".
"Если б к этим инстинктам еще чуть-чуть разума, то цены бы тебе не было. Ты, Серега, кобелина нормальный - это точно. И видно невооруженным глазом".
"Ну, знаешь ли! - обиделся Сергей Иванович. - Ты чего добиваешься?! Хочешь, чтобы я прекратил с тобой всякие отношения? Ты этого хочешь?!"
"Ой, боюсь, боюсь! - саркастически рассмеялся Иванов. Смешно передразнил: - "Ты этого хочешь?" Фу ты, ну ты! Сиди лучше и не рыпайся. Понял? Куда ты без меня? Без меня ты, как тот корабль без руля и ветрил, -, плывешь по воле обстоятельств, либо сопьешься, либо сбл... словом, ничего хорошего из тебя не получится. Сказал бы спасибо, что с тобой вожусь. Думаешь, очень мне этого хочется?"
"Спасибо, родной! Спасибо, благодетель! Век не забуду!" - Сергей Иванович отвесил шутовской поклон...
- Вы что-то сказали? - спросила соседка. Теперь вся ее недоверчивость сосредоточилась на нем. Скорее всего, она заподозрила в нем террориста, вынашивающего черные планы захвата воздушного судна, и так себя взвинтила, что, кажется, готова была кричать и звать на помощь.
- Нет, мадам, ничего не сказал.
- Как же - нет, когда я слышала собственными ушами?
Ее твердый, как победитовое сверло, взгляд пытался проникнуть в черепную коробку соседа и подсмотреть там его коварные замыслы.
- Если я с кем и разговаривал, то не с вами, мадам. Успокойтесь.
- А с кем же?
- С Богом, мадам. С Богом. Я всегда с ним беседую, когда отрываюсь от земли.
- А-а! - разочарованно вздохнула она и отвернулась.
Ее увядающая душа жаждала жутких впечатлений, а получился сплошной облом. Вместо страшного и жестокого террориста, сосед оказался заурядным шизиком.
Под Новосибирском самолет попал в грозу. Его трясло и швыряло из стороны в сторону, будто он ехал по дорогам российской глубинки. Обшивка и шпангоуты протяжно скрипели, самолет готов был в любую секунду развалиться. Несколько десятков пассажиров чувствовали себя заложниками стихии и, вцепившись в подлокотники кресел, с замиранием ждали, чем все кончится. Кончилось тем, что они все-таки приземлились в аэропорту Толмачево.
Едва взглянув на Рокотова, Иванов сразу понял, что что-то случилось.
- Что произошло?
- Светлана Козицина пропала, - ответил Владимир, виновато пряча глаза.
- Как так "пропала"?! Когда?
- Позавчера вечером. Вышла из ресторана и с концом. Сначала все шло по намеченному сценарию. Светлана села за столик, познакомилась с Добрецовым, выпила с ним шампанского. Но стоило появиться переодетому Беркутову, как Добрецов встал и, ни слова не говоря, вышел. Она ждала его еще сорок минут, а когда ожидание стало бессмысленным, ушла.
- А где же были твои парни?
- Остались в ресторане.
- Почему не пошли за Светланой?
- Говорят, посчитали операцию законченной. Я уже выписал Колесову выговор.
- Ты бы лучше выписал Светлану у мафии. Ну оперативнички! Ну менты, мать вашу! Вас эти козлы сделали, как последних фраеров! Вот у кого надо учиться работать. Профессионалы!
Сергей Иванович саркастически рассмеялся, вскочил, забегал по кабинету.
- Такая девушка! Она одна всей нашей команды стоит. Какой идиот предложил это дурацкое знакомство?!
- Такты же сам и предложил! - удивился Рокотов.
- А я о ком говорю? О Папе Римском, что ли? Здесь, - Сергей Иванович похлопал по "дипломату", - есть все основания взять этого сукиного сына под стражу.
- Пока мы не освободим Светлану, и думать не смей.
- А то я не понимаю. Она сейчас - козырный туз в их руках. Они еще не звонили, не предъявляли своих условий?
- Нет. Молчат.
- Где же, хотел бы я знать, они ее прячут?
- Вероятно, там же, где и киллера, - высказал предположение Рокотов.
- Вполне возможно, - согласился Иванов. - Катаев мне рассказал об одном из подручных Добрецова. Я пригласил художника, и тот с его слов нарисовал портрет этого типа.
Он раскрыл "дипломат" и достал небольшой лист ватмана, протянул Рокотову. На карандашном рисунке был изображен молодой широкоскулый мужчина с коротким курносым носом и широко поставленными большими глазами. Тонкие губы. Массивный подбородок. Крепкая сильная шея борца.
- Симпатичная морда. Кто он такой?
- Он постоянно получал доллары по фальшивым авизо в банке "Сибирские инвестиции", которым Катаев, он же Свалов, заведовал. Пару раз видел, как тот сопровождал Добрецова, считает, что он - бывший военный. Вполне возможно, что этот парень, - Иванов кивнул на рисунок, - служил прежде в разведке или контрразведке. У них там строевая не в пример милиции. Ты его раньше не видел?
- Нет. Ты ведь знаешь, что в местной ФСБ я почти никого не знаю.
- А где Дронов?
- Я его с час назад видел в кабинете Беркутова. - Рокотов снял трубку, нажал на какую-то клавишу. - Дмитрий Константинович, Дронов не у вас?.. Пусть срочно зайдет ко мне.
Через минуту в кабинет зашел Дронов, поздоровался с Ивановым, повернулся к полковнику:
- Слушаю, Владимир Дмитриевич. Рокотов подвинул рисунок на край стола.
- Юрий Валентинович, вы, случайно, не знаете этого человека?
Тот взял рисунок, внимательно рассмотрел.
- Нет. Но лицо мне кажется знакомым.
- Мне тоже кажется знакомым лицо каждой симпатичной женщины, но сколько я ни убеждал их, что мы где-то встречались, еще ни одна этого не подтвердила, проворчал Иванов.
- И все же я уверен, что где-то его видел, - упрямо повторил Дронов. У меня хорошая память на лица. Только вот где - никак не могу вспомнить.
- Ты уж постарайся, Юрий Валентинович. От этого, может быть, зависит жизнь Светланы Анатольевны, - попросил Рокотов.
- Я постараюсь.
- Да, передайте Дмитрию Константиновичу, что я жду его ровно через час, - полковник посмотрел на часы, - в одиннадцать тридцать.
После ухода Дронова Рокотов повел себя как-то странно, долго заинтересованно рассматривал карандаш, будто это была по меньшей мере авторучка "Паркер" или какая-то космическая штуковина, случайно выпавшая из "тарелки" пришельцев. Убедившись, что это все-таки обычный карандаш, принялся наяривать им по столешнице, избегая смотреть на друга. И Иванов понял, что похищение Светланы - не единственная "радостная" новость, поджидавшая его на родной земле. Похоже, что у Рокотова сегодня день сюрпризов.
- Что еще стряслось? Выкладывай.
- С чего ты взял?! - разыграл Рокотов удивление.
- Не надо грязи, гражданин начальник. Что случилось?
- Понимаешь, Сережа, после похищения Светланы я предпринял кое-какие меры предосторожности и дал указание отвезти Лену, Пашу и Верочку в надежное место.
- Где они?
- Я же сказал - в надежном месте.
- Конспиратор! А почему меня не спросил?
- Я пытался до тебя дозвониться, но не смог, а время поджимало. Похоже, что мафия перешла в решительное наступление, и я не имел права рисковать.
- А как же твои Дина с Катей?
- Пришлось и о них побеспокоиться.
- Вот дожили, да?! Скоро к каждому оперативнику будем приставлять человека с ружьем.
- Тут особый случай. Да и в списках мафии твоя фамилия на одном из первых мест, если не на первом.
- Прямо "Коза ностра" какая-то. Жуть! Скажи, если бы десять лет назад тебе бы сказали, что у нас станет возможным такое, ты бы поверил?
- Нет, разумеется.
Во сне к Сергею Ивановичу вновь приходила Катя. Лицо ее было тревожным и печальным.
- Боюсь я за тебя, Сережа, - сказала она. - Прямо испереживалась вся.
Он задохнулся от любви и нежности, обнял, принялся целовать прекрасное лицо, приговаривая:
- Успокойся, родная моя! Успокойся. Все будет нормально. Мне не впервой.
- И все же тревожно. Я так тебя люблю, Сереженька!
- Я тебя тоже, Катя! Ты меня прости.
- За что, Сережа?
- Да за глупости всякие.
- То, что в самолете?
И он понял, что она все-все о нем знает, и почувствовал, что краснеет.
- Ну что ты такое говоришь, Сереженька, - неожиданно рассмеялась она. Ты ведь живой человек и совсем еще молодой мужчина. Главное - чтобы не забыл меня.
- Я тебя никогда не забуду, Катя!
- Вот и хорошо. Мне больше ничего и не надо. Прощай!
И дрожащий лунный свет разомкнулся, принимая ее, а потом вновь сомкнулся.
Глава 4
- Завтра, завтра, всегда завтра - так проходит жизнь, - недовольно проскрипел Гена и, не выдержав до конца роли старого и мудрого ворчуна, захлопал крыльями и разразился отборнейшим матом.
Добрецов открыл глаза, потянулся. Взглянул на часы. Ровно семь. Гена работает с четкостью деревенских петухов. Молодец! Никакого будильника не надо.
- Заткнись ты, ханыга! - добродушно выговорил он попугаю. - Учишь тебя, учишь приличным манерам и что об стенку горох. Биндюжник!
- Сам биндюжник! - сердито проворчал Гена и заперебирал лапами по жердочке, вновь удивив Алексея точным попаданием в суть разговора.
- Пошел к черту! Дай еще немного поспать.
- Полундра, братва! Наших бьют! - благим матом заорал попугай и захлопал крыльями.
- А это что еще за полундра? - усмехнулся Добрецов, окончательно проснувшись. - Никак по молодости ты на флоте служил. Сколько же тебе лет, дружище?
Но попугай не желал больше общаться. Сидел в углу клетки, сердито нахохлившись, и даже прикрыл свои желтые "светофоры" то ли от презрения к хозяину, то ли не желая видеть белый свет.
- Ну и шут с тобой.
Алексей нашарил на прикроватной тумбочке сигареты и зажигалку. Закурил. Вставать не хотелось. Надо набраться побольше сил. Они ему очень понадобятся. Он начинает крупную игру и намерен сорвать весь банк. А как же иначе. Успех не преподносят на блюдечке с голубой каемочкой, его надо уметь не только прогнозировать, но и готовить. И тогда он непременно состоится. Он подготовил. Однако надо спешить. А то как бы прокуратура и милиция его не опередили. Известие о том, что следствие возглавил Иванов, главный оппонент Полякова, сильно попортило ему нервы. Но они здорово лопухнулись с этой Светланой. Факт. Добрецов рассеялся. Это воспоминание доставило ему истинное Удовольствие. А ведь поначалу он все было принял за чистую монету. А девушка была хороша! Высший класс! Красивая. Строгая. Недоступная. Именно такая, какие ему особенно нравятся. Похоже, они даже вкусы его изучили. Очень похоже. Ха-ха-ха! Никак не предполагал, что в милиции такие работают. Он невольно поддался ее обаянию. Даже принялся строить кое-какие планы на будущее. Честно. Но лишь до того момента, пока на авансцене не появился этот длинноносый идиот и не стал гнать картину. Примитивно сработали оперативники, топорно. Нет, актерские способности у этих ребят вне всяких сомнений. А вот сценарий... Да, явно подкачал. Не надо было вводить в него длинноносого, и, глядишь, им все бы и удалось. Даже наверняка бы удалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45