– Но ты же дал слово! – каждый произнесенный звук отдавался болью во всем теле умирающего лорда.
– Неужели вы так же наивны, как и принц? Я не собираюсь обрекать на гибель этот мир из-за результата одной-единственной дуэли.
Протянув к Викраму руку, Раху потребовал:
– Отдай мне свой музыкальный инструмент, который ты высокопарно называешь мечом.
Лорд Бхима почувствовал, как холод сковывает его тело, как мрачные призраки сжимают кольцо смертельных объятий.
– Нет! – взмолился он. – Не сейчас. Только не сейчас. Уходите! – отгонял он зловещие тени.
Лишь оказавшись на краю пропасти, он в полной мере осознал все бесчестие своего положения. Как ему хотелось восстановить хотя бы малую долю своей былой репутации!
Собрав остатки сил, все еще дремавших где-то в глубинах его естества, Бхима поднялся с колен и, пошатываясь, сделал шаг вперед. Ослепленный яростью, он уже не видел Раху, но обращался к нему:
– Я предупреждал тебя, что не позволю использовать меня как марионетку, а потом обесчестить.
Внезапно раздался пронзительный крик Урми:
– Ложись, Викрам!..
Принц упал лицом вниз, и в тот же самый миг раздался оглушительный залп нескольких аркебуз. Лорд Раху вздрогнул, запрокинул руки и с окаменевшим от удивления лицом тряпичной куклой распластался на земле. Свинцовая дробь изрешетила фургон, наповал сразив синха с луком в руках.
Викрам осторожно приподнял голову, осмотрелся по сторонам: и Бхима, и Раху лежали на земле, не подавая признаков жизни. Отплевываясь от пыли, принц сел. Урми и Зулу поспешили к нему.
– Итак, в конце концов все решила сила оружия, – печально подвел итоги наследник.
* * *
Во время торжества по случаю победы Зулу старался выглядеть веселым, но при первой же возможности покинул праздничный зал. Он медленно брел по дворцу, минуя многочисленные толпы слуг, которые суетливо убирали следы кровавой резни, пока, наконец, не дошел до ступенек, ведущих в обсерваторию.
Когда он поднялся в комнату, Спок поднял глаза от манускрипта, который он изучал при свете настольной лампы, заправленной каким-то жиром.
– А я думал, что ты все еще празднуешь победу, Зулу.
Какое-то время лейтенант колебался, не зная, с чего начать разговор. Меньше всего ему хотелось заводить сердечную беседу со старшим офицером, добравшимся наконец-то до своих ученых занятий. Но никого другого, увы, поблизости не было.
– Сэр, вы уже, видимо, слышали о ходе сражения?
Спок положил манускрипт себе на грудь.
– Зачем задавать вопросы, если заранее знаешь ответы?
Зулу испытывал некоторую неловкость оттого, что глядел сверху вниз на лежащего на соломенном тюфяке Спока. Но если бы даже вулканец сидел в кресле напротив, вряд ли молодой офицер чувствовал бы себя спокойней и уверенней.
– Сэр, в критический момент я принял на себя командование армией принца, нарушив тем самым «Директиву №1».
– Могу я узнать, почему ты это сделал, лейтенант?
– Я не мог позволить Раху выиграть сражение.
– Но Ангира – не место для проявления личных пристрастий, – вулканец начал медленно сворачивать манускрипт в трубку.
– Истинные мотивы моего поступка не исчерпываются моей привязанностью к принцу, сэр, – забывшись, Зулу для вящего доказательства выкинул вперед обе руки. – Всему этому миру угрожала кровавая резня.
– Конечно, нельзя отрицать того, что вероятность применения насилия со стороны Раху была достаточно велика. – Спок отложил свернутый манускрипт в сторону – к небольшой горке уже просмотренных им звездных карт. – Как, впрочем, нельзя отрицать и того, что из Раху мог получиться хороший император. Всякое могло быть. Именно из хаоса рождаются новые, более справедливые формы правления и более сильные союзы.
Зулу почувствовал, как у него подкашиваются ноги, и он чуть не упал в кресло, лишь усилием воли заставив себя устоять.
– И какова же, по вашему мнению, была вероятность благополучного развития Ангиры в случае победы Раху?
– Очень низкая, – признал Спок. – Но в любом случае мы не имеем права оказывать влияние на ход событий, подгоняя их под свои цели или симпатии, какими бы благородными они ни были.
– Сэр, но разве позиция невмешательства всегда справедлива?
– Верно, не всегда. Но мы с тобой лишены права выбора.
Спок скрестил руки на груди.
– И, вступая в состав Звездного Флота, принимая его устав, ты добровольно отказался от права везде и всегда отстаивать справедливость.
Зулу судорожно проглотил застрявший в горле ком. Те крупицы взаимопонимания, которые зародились между двумя офицерами здесь, на Ангире, похоже, исчезнут без следа здесь же.
– Да, сэр.
Спок, взяв другой сверток, начал его раскручивать.
– Через несколько дней «Энтерпрайз» войдет в зону досягаемости коммуникатора. Будет лучше, если переговоры с ним буду вести я.
Облизав пересохшие губы, Зулу не удержался и спросил:
– И что вы им скажете, сэр?
Спок удивленно вскинул брови.
– То, что должен сказать, лейтенант.
Закрыв лицо широким манускриптом, он углубился в изучение его.
– А сейчас тебе лучше пойти отдохнуть. У нас много работы, и завтра утром я намерен приступить к делам.
Зулу до отчаяния не хотелось обрывать разговор на такой безнадежной для него ноте, но он знал, что с вулканцем спорить бесполезно.
– Есть, сэр.
Щелкнув каблуками, он развернулся и покинул обсерваторию.
ЭПИЛОГ
Зулу сидел за столом в обсерватории, прислушиваясь к шуму, доносившемуся из коридоров дворца. И Федерация с ее строгими правилами, и грозный военный трибунал казались невероятно далекими. Его окружали изображенные на мраморных стенах фигуры мифических существ, именами которых назывались ангирийские зодиакальные знаки; пол, как орнаментом, был расписан причудливыми астрономическими символами. На каменном пьедестале возвышался телескоп в медной оправе, напоминая скорее артиллерийское орудие, чем астрономический прибор.
Неожиданно из включенного коммуникатора Спока донесся громкий голос капитана Кирка:
– Мы с Маккоем определили ваше местонахождение, мистер Спок. Так что не пытайтесь сбежать.
– И не собираюсь, капитан, – ответил Спок, лежавший на тюфяке в углу обсерватории. Спокойствие коллеги неприятно поразило Зулу, но он тут же одернул себя: с какой стати мистеру Споку нервничать? Ведь он же, в отличие от Зулу, не сделал ничего противоправного.
С тяжелым сердцем лейтенант встал и застыл в почтительной позе, не сводя глаз с двух мерцающих столбов света, появившихся в помещении, и прислушиваясь к хорошо знакомому легкому шелесту материализующихся хрусталиков.
Вынырнув первым из своего столба, Маккой, чуть не столкнувшись с телескопом, отскочил в сторону.
– Господи! Куда меня занесло по милости нашего дорогого Скотти? Я чуть было не материализовался прямо в трубе этой штуки.
Появившийся следом Кирк с любопытством глянул на телескоп.
– Ты упустил редчайшую возможность стать уникальным украшением праздничного стола.
– Мне пришлось разложиться на атомы, чтобы пробиться через толщу космического пространства. Неужели за все свои мучения я не заслужил если и не сочувствия и симпатии, то хотя бы приветственного слова, – проворчал Маккой.
– Добро пожаловать, – отозвался Спок. Маккой, держа перед собой, как щит, сумку с медицинскими инструментами, неторопливо приближался к вулканцу.
– Думаю, оставляя вас двоих здесь, капитан не предполагал, что вы зайдете так далеко. От вас требовалось всего лишь держать приоткрытую дверь, а не ломиться в нее.
Зулу с виноватым видом снял цилиндрический колпачок с пишущего пера, давая понять, что готов дать объяснения хоть в устном, хоть в письменном виде. Он не сомневался, что за несколько дней контакта с «Энтерпрайзом» Спок подробно описал все преступления, совершенные на Ангире лейтенантом, вырвавшимся из-под контроля старшего офицера.
– Я это понимаю, доктор.
Капитан слегка качнул телескоп, труба плавно отклонилась на несколько градусов.
– А ты помнишь, что дипломатия не подразумевает активное участие в самой гуще событий гражданской войны? И уж тем более не позволяет самолично брать на себя командование одной из враждующих армий.
Зулу залился краской:
– Да, сэр, но…
– Что «но», мистер Зулу? – требовательно повысил голос Кирк.
Лейтенант осознал, что оправданий его поступку нет и не могло быть.
– Ничего, сэр.
– Скажи, Зулу, – капитан навалился локтем на пьедестал, не замечая того, что рискует стать живым памятником. – Разве в Академии перестали изучать такой предмет, как ксенополитика?
– Нет, сэр, изучают, – тихо ответил Зулу. Он хорошо помнил этот один из самых трудных курсов.
Кирк задумчиво переплел пальцы.
– И среди всего прочего, разве преподаватель не говорил вам о принципе невмешательства во внутренние дела других планет?
– Говорил, сэр, – лейтенанту вдруг почудилось, что он присутствует на генеральной репетиции заседания военного трибунала.
– И ты, видимо, успешно сдал этот курс, не так ли?
– Джим, ты же сам знаешь, что сдал, – вмещался Маккой, осторожно снимая повязку с раны Спока. – В противном случае он не находился бы здесь.
– Я подробно изложу свои объяснения в рапорте. – Зулу имел в виду прошение об отставке, не решаясь сказать об этом вслух и не имея сил на дальнейшее присутствие на этом судилище.
Спок поднял глаза от восковой дощечки, на которой делал вычисления.
– Капитан, с каких пор ты стал инквизитором? Что-то я не припомню случая, когда бы ты так долго и так умело мучил кого-нибудь. Должен со всей ответственностью заявить, что по незначительности прегрешения дело лейтенанта Зулу не подлежит суду инквизиции. Хватит с него собственных переживаний.
Считая разговор оконченным, Спок снова погрузился в вычисления.
Потянувшись в сумку за трикодером, Маккой проворчал себе под нос:
– Если капитан хочет кого-то проглотить, то делает это быстро и без лишнего шума.
Вдруг Зулу с удивлением увидел расплывающееся в улыбке лицо Кирка.
– Сэр?
Капитан резко выпрямился. Узнав от Спока о всех злоключениях своих подчиненных, он еще несколько дней тому назад пережил немало нелегких минут, укоряя себя за то, что возложил на плечи молодого рулевого тяжкое бремя ответственности и самостоятельности. И только узнав о благоприятном исходе событий, решил с притворной строгостью поговорить с Зулу.
– Я просто хотел заставить тебя немного попотеть, чтобы в следующий раз ты дважды подумал перед тем, как броситься спасать еще какого-нибудь принца, подсаживая его на трон всей планеты. Тем более, что не всегда рядом с тобой может оказаться такой вот мистер Спок, чтобы помочь советом и предостеречь от опасности.
Офицер-ученый к этому времени закончил свои подсчеты и положил восковую дощечку на пол, прямо к ногам лейтенанта.
– Значит, можно считать, что командование Звездного флота принимает мою версию событий на Ангире?
Подготовив трикодер, доктор начал обследовать рану Спока.
– Пока мы просто заложили все данные в компьютер. Когда он переведет твою информацию на язык чиновников, мы получим окончательный ответ. Но насколько мы поняли, командование признало ваши действия вполне обоснованными.
– В изложении событий я руководствовался законами логики и учитывал самые важные положения работ профессора Фарзами, посвященных процессу изменения общественных формаций.
Спок потянулся к стопке чистых восковых дощечек и взял одну из них.
– Я очень рад тому, что мои доводы признаны разумными.
Он нахмурился, когда доктор нечаянно заслонил ему свет.
– Доктор, я, между прочим, работаю. А ты мешаешь мне.
– Между прочим, я тоже не бездельничаю, мистер Спок, – фыркнул Маккой. – Именно мне, а не кому-то другому, приходится ставить заплаты на дырявые шкуры наших путешественников, когда они возвращаются из очередной авантюры.
Вулканец принялся за новую дощечку.
– Значит, ты не оставишь меня в покое? Впрочем, ничего удивительного. Бандиты тоже не приняли во внимание мое неудовлетворительное физическое состояние.
– Но что вы сообщили капитану? – поинтересовался Зулу. Он все еще не мог прийти в себя и поверить, что с него сняты все обвинения.
Спок, видимо, уже целиком поглощенный новой проблемой, ответил монотонным голосом:
– Я объяснил, что по стечению обстоятельств мы находимся в стане законного главы государства. И…
Заканчивая подсчеты, он некоторое время помолчал.
–… Я предложил расценивать Раху как мятежника, рвущегося к власти насильственным путем.
– Если даже он не являлся таковым, то вполне успешно имитировал, – как бы вынужденно согласился Зулу, скрывая радостное удовлетворение от поддержки Спока.
– Серьезные политические выступления, как правило, не сопровождаются бессмысленными кровопролитиями.
Спок ткнул иголкой в начальную цифру следующего уравнения.
– Находясь в плену, я много беседовал с лордом Раху. И насколько я понял, основным мотивом всех его поступков была личная месть, а не благородные цели по преобразованию Ангиры.
Маккой отключил трикодер.
– Спок, ты чересчур вдаешься в подробности.
Вулканец, не моргнув глазом, спокойно дописал до конца уравнение.
– Мистер Зулу всего-навсего сделал лишь то, что сделал бы принц, находись он в сознании. Между прочим, энергия, с которой принц взялся за создание программы переустройства Ангиры, произвела на меня сильное впечатление. – Он бросил на доктора изучающий взгляд. – И он неплохо справляется, не так ли, Зулу?
– Уж не намекаешь ли ты на то, что сразу же по достоинству оценил принца, а я заблуждался на его счет?
С нескрываемым интересом доктор разглядывал примочку, наложенную на рану Спока.
Вытянув шею, вулканец посмотрел на ангирийскую звездную карту, висящую на стене, сверяя с нею свои расчеты.
– Не скрою, доктор, такая мысль приходила мне в голову. Впрочем, она верна не только в данном конкретном случае, но и во многих других.
– Так я и знал. – Маккой потянулся за инструментами. – Похоже, ты прямо-таки запрограммирован на выяснение, что во мне хорошо, а что плохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35