– Тедди! – кричала она. – Тедди! Ты дома? – В доме пахло средством для чистки серебра.Вероятно, дедушка и Мэв взялись чистить серебряную посуду.Мэгги тоже не терпелось заняться приготовлениями ко Дню благодарения – нарисовать картинки для украшения праздничного стола. Она собиралась взять несколько листов плотной бумаги из кабинета отца и нарисовать на них пилигримов и индейцев, а потом свернуть листочки так, чтобы их можно было поставить на стол. Тедди обещал помочь ей сделать эти картинки. Однако, обежав сейчас весь дом, Мэгги убедилась, что брата нигде не было. Очевидно, он еще не вернулся из школы. Было еще рано, и, скорее всего, он отправился после уроков на тренировку.Мэгги была разочарована. Ей было скучно одной. И вообще ей хотелось оказаться сейчас в их собственном доме, в своей комнате, где были все ее любимые книги, мягкие игрушки… Если бы она была сейчас дома, она села бы и стала бы начищать к празднику серебряную посуду, подаренную ее родителям на свадьбу. А потом вымыла бы хрустальные бокалы водой с аммиаком и натерла бы их бумагой, чтобы они сверкали по-настоящему празднично.Мечтая об этом, Мэгги продолжала бесцельно бродить по дому и, снова оказавшись в прихожей, вдруг заметила на столике конверт. На нем, знакомым почерком, было написано ее имя! Мэгги запрыгала от радости и, вскрыв конверт, вытащила из него записку от Кейт:
«Дорогая Мэгги! Спасибо тебе за письмо. Мне было так приятно его получить, и я рада, что тебе понравился шарф. Совсем скоро День благодарения – один из моих самых любимых праздников. Ты, наверное, тоже его любишь. Когда моя сестра была такая же, как ты сейчас, я всегда говорила ей, что нужно уметь быть благодарным за все хорошее, что нам дано в этой жизни – и не только на День благодарения, а всегда, каждую минуту. Мы с моей сестрой составляли списки того, за что мы благодарны – за небо, за море, за птиц, за книги, за пони, за нашего брата (к сожалению, он не всегда попадал в наш список) и, конечно же, друг за друга. Перед Днем благодарения мы всегда ходили на берег и собирали траву и сухие цветы для украшения стола – это была наша традиция. Ты знаешь, какие красивые бывают цветы в ноябре? Золотые, бурые, серебристые! Вот за что тоже можно быть благодарным… Передавай привет всей своей семье. Целую, Кейт Хэррис».
Мэгги дважды перечитала записку. Ее скуку и грусть как рукой сняло, и, к тому же, у нее появилась идея – отправиться на берег и набрать красивый букет сухих цветов и травы. Он будет потрясающе смотреться на их праздничном столе и напоминать о Кейт.Мэгги кинула грустный взгляд на конверт и вдруг, к своему удивлению, обнаружила, что на нем не было марки. Неужели Кейт была сейчас в Сильвер Бэй? Мэгги задумалась. Голоса дедушки и Мэв доносились снизу из кладовки, где они, судя по исходившему оттуда запаху, чистили серебряную посуду. «Если пойти и спросить сейчас у дедушки про Кейт, – размышляла Мэгги, – то он, наверняка, посадит меня есть полдник и будет расспрашивать про школу, а потом еще и не отпустит гулять…»Тедди точно бы не отпустил. Ведь отец посадил ее под домашний арест.Однако Мэгги считала, что ее ни к чему было держать под домашним арестом. Ведь она всегда была очень осторожна. Она никогда бы не села в машину к незнакомому человеку. Да и вообще… ведь отец запретил ей ездить к их дому, но она и не собиралась ехать к дому, она просто хотела набрать травы и цветов где-нибудь в окрестностях, у маяка. Это не должно было занять много времени. Мэгги решила, что будет крутить педали своего велосипеда изо всех сил и обернется мигом – так, что никто даже и не успеет ее хватиться. Даже Тедди, который мог вернуться с минуты на минуту.Вспомнив о брате, Мэгги подумала, что в списке того, за что она должна была испытывать благодарность, она непременно поставила бы Тедди на первое место. С тех пор, как умерла мама и отец стал пропадать на работе целыми днями, брат старался заменить ей обоих родителей. Он был такой заботливый, серьезный и сильный, как настоящий взрослый. Возвращаясь из школы, он всегда первым делом шел к сестре в комнату и спрашивал, как у нее дела. Он беспокоился и заботился о ней. Он так ее любил.Мэгги вздохнула. Знал ли он, как она его любит? Этот букет она хотела собрать, в первую очередь, для него.Забежав наверх в свою комнату, Мэгги спрятала записку Кейт в ящик для особо ценных вещей и, схватив складной ножик, сунула его в карман. Он мог пригодиться для срезания твердых стеблей. Ну, и вообще… мало ли для чего еще. Глава 22 На этот раз дом О'Рурков произвел на Кейт такое же впечатление, как и в то утро, когда она впервые сюда приехала: он был аккуратный, приветливый и уютный. Сквозь новое зеркальное стекло в дом проникал мягкий свет осеннего дня.Когда они вошли в гостиную, взгляд Кейт скользнул по морским пейзажам на стене и семейным фотографиям, расставленным на пианино. На одной из них она узнала улыбающуюся Салли Кэрролл. Рядом с ней стояла красивая изящная женщина с яркими голубыми глазами. Обе они были в белой теннисной форме и держали золотой кубок. Этот спортивный трофей красовался в гостиной на камине, и на нем были выгравированы имена и дата: Тереза О'Рурк и Салли Кэрролл, чемпионы клуба, 15 сентября, 1999.Кейт кинула взгляд на Джона, но он уже вел собак по лестнице на второй этаж. Она сняла берет и последовала за ним. Смеясь, они наполнили большую ванну водой и закатали рукава. Собаки, почувствовав, что их ожидает, забрались под кровать в комнате Джона.– Эй, зачем вы туда залезли?– Они надеются, что мы их там не найдем, – смеясь, ответила Кейт, пытаясь выманить Бонни с другой стороны.– Уж нашему Брейнеру точно прятаться бесполезно… Выходи, Брейнер, мы тебя видим, – сказал Джон и, заглянув под кровать, встретился глазами с Кейт, выглядывающей с другой стороны.– А Бонни хорошо замаскировалась, – рассмеялась она, – свернулась в клубок, как мягкая игрушка.Наконец, совместными усилиями, они вытащили Брейнера и, посадив его в ванну, хорошенько намылили.Пес уже не сопротивлялся и обреченно сидел в ванне, глядя на Джона и Кейт грустными умоляющими глазами. Он был такой трогательный в мыльной пене, что они опять не выдержали и расхохотались.– Как вы думаете, мы не слишком задеваем его гордость?– Вовсе нет, – сказала Кейт. – Вот увидите, какой он будет гордый, когда мы его вымоем.– Вы думаете?– Конечно. А вы что – никогда сами не мыли свою собаку?– Если честно, то нет. Но вообще-то я помню, какой Брейнер был важный после того, как вы помыли его на автомойке. И Тедди был так рад. Брейнер ведь его любимец.– Вилла тоже души не чаяла в Бонни, – произнесла Кейт. – Она даже хотела, чтобы собачке сделали на ушах татуировку – идентификационный номер, на случай если та потеряется. Она слышала, что такое делают во Франции.– Во Франции?– Да. Вилла обожала Францию и все французское. Мы даже временами говорили с ней по-французски, чтобы практиковаться.– Да? Как интересно… Скажите что-нибудь по-французски.Кейт улыбнулась, внезапно смутившись.– Ну, пожалуйста, – попросил Джон, подняв на нее глаза, но не вынимая рук из грязной мыльной воды.– D'accord, – сказала Кейт. – Се chien est tres beau.– Отлично. А что это значит?– Я сказала «Эта собака очень красивая», – ответила Кейт и, смущенная улыбкой на лице Джона, поспешила добавить: – Ну, что ж, теперь очередь Бонни…Они слили воду и вытерли Брейнера полотенцами. Вырвавшись, наконец, из их рук, пес бросился бегать по дому, катаясь по коврам и отряхиваясь. Джон засмеялся и снова включил воду, чтобы набрать ванну для Бонни.– Видели бы дети, какое безобразие допускает их отец, – заметил он. – Их мать никогда бы не стала купать собаку в нашей ванне. Она всегда мыла Брейнера во дворе.Невольно упомянув свою жену, Джон смутился и замолчал. В воздухе повисла напряженная тишина. Кейт поймала Бонни и посадила ее в ванну.– Расскажите мне о вашей жене, если хотите, – тихо сказала она, намыливая черную шерсть собачки. – Поделитесь со мной, ведь я вам все о себе рассказала.Джон долго молчал, размышляя, и, наконец, заговорил.– У нас был счастливый брак, мы с Терезой очень любили друг друга, – начал он, задумчиво намыливая Бонни и вытаскивая из ее шерсти колючки. – Мы дружили с ранней юности и поженились, когда я учился в юридической школе. Потом мы вернулись в родной город – здесь были все наши друзья, вся наша жизнь. У нас была неразлучная компания – мы с Терезой, Салли с ее мужем, Билли и Джен Мэннинги и Дженкинсы.– Фелисити и Баркли? Джон кивнул и опустил голову.– Мне очень жаль, что вы потеряли ее, – сказала Кейт.– Вы имеете в виду автомобильную аварию?Кейт посмотрела на Джона, размышляя, стоило ли сделать вид, будто она не догадывалась, о чем на самом деле он собирался ей рассказать. Возможно, этого требовала вежливость, но, в сущности, притворяться в такой ситуации было все равно, что пытаться скрыть шрам на лице.– Я все знаю, Джон, – прошептала Кейт. – Я поняла это по вашему вопросу тогда… когда я рассказывала вам о Вилле и моем муже.Мужчина облокотился о край ванны и посмотрел Кейт прямо в глаза.– Я догадывался, что вы это поняли, – сказал он, – но я не был уверен… Да, вы правы, я потерял ее раньше, чем она погибла. Тереза разлюбила меня, у нее появился другой. И в ту последнюю ночь она возвращалась от него. Со свидания.Кейт внимательно смотрела на Джона и молча слушала. Свидание. Иногда это красивое слово имело и другое значение: обман, измена, предательство.– Тереза изменяла мне, Кейт, – со слезами на глазах, хриплым голосом промолвил Джон. – Она изменяла мне с Баркли Дженкинсом.– Это ужасно, – прошептала Кейт, и слезы выступили на ее глазах. Она действительно представляла, насколько все это было ужасно: ведь Баркли был старым другом Джона – человеком, которому тот столько лет доверял.– Тереза всегда притягивала мужчин. Она была не просто очень красивая – в ней была какая-то загадочность, делающая ее просто обворожительной. У нее были такие глубокие, неповторимые глаза, и, когда она смотрела на тебя, казалось, будто она проникает в самую душу и видит в ней все твои тайны… Мужчин это привлекало. Они чувствовали, что могут рассказать ей все, чего не рассказали бы больше никому на свете. На вечеринках она часто усаживалась с кем-нибудь в стороне и вела задушевную беседу, чтобы узнать какую-нибудь самую сокровенную тайну. Она умела слушать, как никто другой, умела заставить человека раскрыться. Это был ее дар…– Но почему вы не хотели, чтобы она выслушала вас – все ваши тайны? – спросила Кейт.– Я не мог, – покачал головой Джон. – Она была моей женой, но мне было трудно открыться ей, зная, что она точно так же могла слушать кого угодно.Джон замолчал. Лицо у него было хмурое, но, взглянув на его руки, Кейт заметила, с какой нежностью он гладил и почесывал намыленную шерстку Бонни.– Джон, – мягко произнесла она, опустив руки в воду и коснувшись его пальцев.– Знаете, – прошептал он, – когда вы рассказали мне свою историю, я понял, что, возможно, когда-нибудь тоже смогу открыться. Рассказать вам свою тайну.– Я это почувствовала, – ответила Кейт. – По вашим вопросам. Ведь мне знакомо все, что пришлось пережить вам… Когда я узнала о Вилле и Эндрю, мне казалось, что жизнь кончена. Вокруг и внутри меня была какая-то пустота, и мне казалось, что если я исчезну с лица земли, то никто этого даже и не заметит. Я думала, что до моего существования никому нет никакого дела.– Вы ошибались, Кейт, – сказал Джон, беря ее за руки и притягивая к себе.Их поцелуй был страстным и огненным, и Кейт чувствовала, как он обжигает своим пламенем ее душу. Их губы и сердца соединились в этом поцелуе, словно они хотели навсегда раствориться в нем. С их рук капала мыльная пена, но они даже не замечали этого.Бонни нетерпеливо заскулила, заставив свою хозяйку вернуться с небес на землю.Кейт слегка отстранилась от Джона и посмотрела ему в глаза. Они были карие, с золотым ободком. Казалось, от них невозможно было отвести взгляд, но Кейт сделала над собой усилие, чтобы снова заняться собакой.– Давай я тебе помогу, – сказал Джон.Кейт слегка покраснела, и они вместе вытащили собачку из ванны и обсушили ее чистыми полотенцами. Как только Бонни оказалась на полу и почувствовала, что ее уже никто не держит, она встряхнулась и пулей бросилась прочь – искать Брейнера.– Я хотел, чтобы ты вернулась, – признался Джон, проводив взглядом Бонни.– Правда? – прошептала Кейт, не в силах справиться с охватившим ее волнением.– Да, я хотел поцеловать тебя… И все тебе рассказать.– Я тоже… думала о тебе. И о Мэгги с Тедди. Мне так вас всех не хватало.Если их первый поцелуй был неожиданно вырвавшимся наружу языком пламени, то второй стал настоящим пожаром, охватившим их обоих с головы до ног. Их поцелуй длился столько, насколько у обоих хватило дыхания.– О, Джон, – тяжело дыша, прошептала Кейт.– Кейт… – сказал он, улыбаясь и сильнее прижимая ее к себе. Потом, взяв ее за руку, увлек за собой в спальню…На улице уже темнело. Услышав доносившийся с берега шум волн, Кейт подошла к окну.– Ветер северо-восточный, – произнесла она.– Что? – спросил Джон, целуя ее шею: в этот момент его меньше всего интересовали новости погоды.Внезапно у него зазвонил мобильный телефон.– Меня сегодня весь день не было в офисе, и вот, наверное, мне хотят что-то передать… – извиняющимся тоном пояснил он.– Ответь, – улыбнулась она.– Алло? – сказал Джон в трубку, и вдруг улыбка исчезла с его лица. – Что случилось, папа?Кейт похолодела, увидев, как он переменился в лице.– А где Тедди? – спросил Джон. – С ним все в порядке? Он дома? Позови его…Однако Тедди не мог или не хотел подойти к телефону. Джон еще около минуты слушал, что говорил ему отец, и потом, повернувшись к Кейт, сказал:– Я должен срочно ехать домой.– Конечно, я понимаю, – кивнула Кейт. – Поезжай скорее, а я вернусь в гостиницу.– Нет, я хочу, чтобы ты поехала со мной, Кейт, – умоляюще произнес Джон. – Пожалуйста.– Хорошо, – согласилась Кейт, встревоженно посмотрев ему в глаза. – Конечно, я поеду с тобой, Джон, если ты этого хочешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44