Эти люди ненавидят меня, Джон. Но я ведь, по крайней мере, признался в том, что я совершил. О, я с нетерпением жду смерти, потому что жизнь для меня здесь просто невыносима.Джон кивнул. Грег говорил, что ждет смерти, но на самом деле он отчаянно боролся за право жить. И Джон, как адвокат, обязан был помочь ему в этом.– Вот еще что, – добавил Джон, вытаскивая из портфеля новую стопку бумаг. – Я перечитал отчеты доктора Беквита и набросал резюме.– Перечитали? – поинтересовался Грег, и глаза его заблестели.– Ну да.Джон часто обращался к доктору Беквиту за психиатрическим освидетельствованием своих клиентов, чтобы использовать его заключения в суде. Был, например, случай, когда Беквит установил, что клиент Джона – человек с неустойчивой психикой – принимал по рецепту врача недостаточную дозу лекарства. Джон обратил на этот факт внимание суда («Моему подзащитному была прописана недостаточная доза лекарства, следствием чего стал эмоциональный срыв, подтолкнувший его к совершению кражи…») – и, благодаря этому, добился смягчения приговора. В другой раз, когда Джон защищал юриста, убившего из ревности свою неверную жену, доктор Беквит дал заключение об угнетенном психическом состоянии подсудимого и о том, что убийство было, несомненно, совершено в состоянии аффекта.– Вы считаете, у нас есть какая-то надежда, Джон?– Возможно. Доктор Беквит хочет снова увидеться с вами, – ответил Джон, кинув взгляд на папку.С тех пор как Джон подключил к своей работе Беквита, психиатр приходил побеседовать с Мерриллом раз в неделю.– Мне нравится этот человек, Джон. Он понимает меня… говорит, что моя парафилия – это все равно что рак сознания. Разве человек, заболевший раком груди или мозга, виноват в этом? Нет, конечно. И доктор Беквит понимает, что я тоже ни в чем не виноват…Джон кивнул, глядя своему клиенту в глаза. Меррилл всегда был внешне очень спокойным: даже сейчас, когда он говорил о своей болезни, на его лице не было ни тени волнения. Джон тоже старался не выражать своего беспокойства и не принимать историю Мэррилла близко к сердцу: он был всего лишь адвокатом, и от него не требовалось ничего, кроме юридической помощи.– У меня больное сознание, – продолжал Грег. – Я не виноват в том, что мне хотелось убивать женщин – я просто не мог избавиться от этих фантазий. Они сами приходили, преследовали меня – спросите у доктора Беквита…– Да, я знаю, – ответил Джон, и его взгляд упал на самую толстую папку – запись показаний Грега, рассказавшего о всех своих убийствах и назвавшего места, где были спрятаны тела жертв.– Сейчас мне временно удалось избавиться от этих мыслей благодаря лекарству Депо-Провера… Доктор Беквит все понимает. Я не идиот, не придурок – я просто психически болен. Доктор согласен с тем, что я гений, и что мы с Дарлой более чем достойны быть членами Клуба интеллектуалов «Менса».– Да, он знает, что говорит, – сказал Джон, по-прежнему перебирая пальцами папки.Дарла Бил была невестой Грега – одной из немногих женщин, навещавших его в тюрьме. Это обстоятельство очень удивляло Джона.Ища нужную папку, Джон невольно стал перебирать в уме места, где были обнаружены тела убитых девушек: Эксетер, Готорн, Стонингтон… Потом он стал вспоминать те названия, о которых узнал от Грега в конфиденциальной беседе. Об этих нападениях Мэррилла следствию было неизвестно.Этой ночью, мучаясь от бессонницы, Джон думал о том, что рассказала ему Кейт Хэррис об измене мужа и загадочном исчезновении сестры. Не в силах отделаться от этих мыслей, он, в конце концов, встал с кровати и спустился в свой кабинет, чтобы еще раз просмотреть папку с признаниями Меррилла.К трем часам ночи Джон убедился в том, что в этих записях ни разу не фигурировало имя Виллы Хэррис, и даже не упоминалась девушка, по описанию на нее походившая. Среди мест, где, по признанию Грега, он нападал на женщин, также не было тех, которые называла Кейт. Лишь на одной из последних страниц Джон, уже было уверившийся в непричастности своего клиента к исчезновению Виллы, наткнулся на название «Фэрхейвен».Фэрхейвен, штат Массачусетс: именно здесь, по словам Кейт, ее сестра пользовалась картой «Тексако». Маленький городок, чуть восточнее Нью-Бедфорда: повсюду рыбацкие лодки и аккуратные домики, окруженные розовыми кустами и белыми частоколами.Грег рассказал Джону, что однажды в Фэрхейвене он, забравшись на перевернутую вверх дном шлюпку, подсматривал за женщиной лет тридцати в окно ее спальни. Окно выходило на задний двор, и он надеялся, что ему удастся, никем не замеченным, пробраться внутрь.– Доктор Беквит нашел какое-то новое определение моей болезни? – с необыкновенным оживлением спросил Грег, резко подавшись вперед и отодвинув от себя Библию.– Об этом мне ничего не известно, – осторожно ответил Джон. – Думаю, он просто хочет еще раз с вами поговорить.– Такой авторитетный, уважаемый человек, – заговорил Грег с нездоровым блеском в глазах, – директор Центра изучения парафилий при Университете Мейстона, член комитета по утверждению диагностического руководства DSM-IV… верно?– Да. И что?– А то, что такой человек, как он, неспроста мной заинтересовался. Он хочет сформулировать на моем примере новый диагноз… Я с отличием окончил Университет Коннектикута, но у меня, как он выразился, «в высшей степени примитивная личностная структура», – глаза Грега сверкнули. – Я поработитель душ, я превращал людей в зомби, подчинял их себе, лишал их собственной воли… Я оставлял девушек в волноломе еще живыми, незадолго до начала прилива… и они знали, какая участь их ожидает (одной из них, правда, удалось выбраться)… Доктор считает, что в этих моих поступках есть очень глубокий смысл…Джон с некоторым беспокойством взглянул на своего клиента. Этого ему еще не доводилось слышать ни от самого Грега, ни от доктора Беквита. Меррилл выглядел ужасно довольным.– В то же время, – продолжал он, – я поступал с ними очень великодушно: я давал им шанс выжить, давал им надежду. Они до самого конца могли надеяться на спасение – до тех пор, пока вода прилива не скрывала их с головой. Одной девушке даже удалось выбраться из воды – и все благодаря мне: я превратил ее в зомби, но оставил живой. Я подарил ей надежду и, значит, подарил жизнь. Человек жив, пока у него есть надежда. Я знаю это по себе: меня бросили в эту ужасную «Камеру смерти», но я все равно живу, потому что надеюсь. Такова уж человеческая природа.– Скажите, пожалуйста, Грег, где… – начал Джон, чувствуя, как кровь застучала в его висках.– Доктор Беквит считает, что у меня комплекс Бога, – не слушая, продолжал говорить Грег, задумчиво покачивая головой. – Я могу дарить надежду и отнимать ее, если захочу. Я подарил той девушке последние минуты. Это был щедрый подарок, уверяю вас, Джон. Я сделал ее счастливой. Я уничтожил ее сознание, но оставил жизнь ее телу.– В тот день, вероятно, вы не совсем точно рассчитали время прилива, – заметил Джон.Меррилл, как было известно, всегда проводил последний час со своей агонизирующей жертвой, а когда вода поднималась почти до уровня волнолома, уходил, чтобы не промочить ноги.– Я убивал в этих девушках то, что я больше всего ненавижу в себе… Доктор Беквит понимает это, – произнес Грег, опять оставив без внимания реплику Джона: лицо его было по-прежнему довольно спокойным, и лишь раздувавшиеся ноздри выдавали сильное эмоциональное возбуждение.– Думаю, доктор Беквит еще не сделал окончательного заключения, Грег, – ровным голосом произнес Джон. – Разве он говорил вам что-то об этом?Грег грустно засмеялся и покачал головой:– Если бы он открыл мне все сразу, это только навредило бы его исследованию, потому что в этом случае доктор Беквит, возможно, стал бы подозревать, что я специально подстраиваю свои мысли и симптомы под поставленный мне диагноз… Нет, он ничего мне не говорил. Я сам обо всем догадался.– Каким образом?– Ничего удивительного в этом нет, Джон, – сказал Грег. – Я ведь член клуба «Менса», надеюсь, вы помните? У меня прекрасно развита интуиция, и я читал о случаях, подобных моему, возможно, больше чем любой психиатр. Поэтому я могу сам поставить себе диагноз. Я говорю о себе как врач – только и всего, – произнес Меррилл и, снова взяв в руки Библию, продолжил: – Господь правит моей лодкой, а я просто налегаю на весла… Джон, вы прекрасно защищаете меня, и я очень благодарен вам за это. Однако вам все же не следует говорить того, о чем вы понятия не имеете. Откуда вам знать – правильно я рассчитал время прилива или нет? Так что не говорите этого больше, прошу вас.– Хорошо, Грег.Меррилл удовлетворенно кивнул.– А за хорошую новость – спасибо: я очень рад, что доктор Беквит снова придет ко мне. Это все или вы еще о чем-то хотели со мной поговорить?– Да.Джон достал из портфеля папку с показаниями Грега и положил ее на стол перед собой. Потом, сунув руку в карман, он нащупал фотографию Виллы Хэррис, и перед его глазами всплыло лицо Кейт, залитое слезами, блестевшими на ее веснушчатых щеках. В душе Джона происходила отчаянная борьба: имел ли он право выпытывать что-то у своего клиента, преследуя свои личные цели? И зачем, собственно, ему это было нужно? Затем, чтобы помочь едва знакомой женщине узнать о судьбе своей пропавшей сестры? Или чтобы удовлетворить свое собственное любопытство? Он резко поднял глаза и встретился взглядом с Грегом Мерриллом.– Расскажите мне кое-что, Грег.– Пожалуйста, все, что угодно.– Фэрхейвен, Массачусетс, – продолжил Джон, наблюдая за реакцией Грега.Губы Меррилла тронула легкая улыбка, на щеках появились ямочки, но глаза его остались равнодушными, без тени каких-либо эмоций.– А, Спящая красавица, – протянул он.– Да, расскажите мне о ней.– Ну, я ведь уже рассказывал – разве нет? У вас ведь все записано и хранится вот в этой папке.– Расскажите еще раз, – требовательно попросил Джон и потом, увидев, что улыбка с лица Грега исчезла, как можно мягче, добавил: – Пожалуйста.– У меня очень чувствительная натура, Джон, – сказал Грег, и подбородок его задрожал. – Я не выношу, когда со мной разговаривают таким резким тоном.– Я знаю, Грег, простите меня, пожалуйста. Я просто хочу, чтобы вы еще раз рассказали мне эту историю – это важно.– Хорошо, – улыбка снова осветила лицо Меррилла, и он прикоснулся к Библии, словно ища в ней вдохновения для рассказа. – Так вот, я проезжал по этому городу на машине…«Он рассказывает об этом как о самом обыденном происшествии – как коммивояжер об одной из своих бесчисленных поездок», – подумал Джон.– …и мне захотелось в туалет. Я припарковал машину на стоянке позади прачечной самообслуживания, в районе небольшого торгового центра. Дом той девушки находился напротив автостоянки. Я случайно повернул голову назад… и увидел, как в ее спальне зажегся свет…Глаза Грега опять затуманились. Это всегда происходило с ним, когда он рассказывал о своих убийствах и нападениях, в том числе и несостоявшихся. Глаза его в такие минуты становились совершенно стеклянными, а губы сухими. Он рассказывал о своих преступлениях с такой страстью, с таким надрывом, словно говорил о безвозвратно потерянной любви всей своей жизни.– Почему тогда? Почему именно в тот момент во мне пробудилось это желание?.. Как я вам уже говорил, мне нужно было в туалет. Я подошел к кирпичной стене, потом обернулся… Если бы она не зажгла свет в своей спальне, если бы не было этих нескольких секунд, пока она задергивала занавески… – тонкие белые занавески, между которыми осталась узкая щель…Джон внимательно слушал. Он уже слышал эту историю из уст Меррилла, но его сердце снова кольнуло, как в первый раз. «Насколько все в жизни зависит от какой-нибудь совершенно незначительной случайности… Если бы эта мелочь не привлекла внимание Грега Меррилла, он бы спокойно уехал – и все».– Она была прелестна. Совсем юная, лет тринадцати-четырнадцати. Она еще не знала, что я ее выбрал, не знала, какую власть она имела надо мной в тот момент… Я перелез через забор, порвав джинсы о ржавые прутья, и подкрался к дому. Там лежала старая гребная шлюпка, я перевернул ее вверх дном и, взобравшись на нее, наблюдал за девушкой, пока она не легла спать.– Вас никто не заметил? – спросил Джон. Его рука по-прежнему лежала в кармане, сжимая фотографию Виллы.– Нет. Я был невидим и неуловим, как ночной ветер. И я безумно ее хотел. Я уже рисовал себе все в своем воображении… Даже решил, где спрятать ее – в большом каменном волноломе в Нью-Бедфорде. Неподалеку от пристани, откуда отходит теплоход на Виньярд…– Да, я знаю это место.– Но ничего не вышло, – сказал Грег, встряхнув головой, и застилавшая его глаза мутная пелена исчезла. – Окно оказалось закрыто, и ее отец был дома. Я услышал его голос, доносившийся изнутри.– Вас только это остановило?– Ну да. Что еще могло бы меня остановить?Джон провел пальцами по лежавшей в его кармане фотографии и невольно подумал: не было ли поблизости от того места автозаправки? Не Вилла ли спугнула в тот вечер Грега? В этом случае, после постигшей его неудачи с первой намеченной жертвой, он вполне мог переключиться и на случайно подвернувшуюся другую.– И что было дальше? Расскажите, пожалуйста, Грег.Меррилл пожал плечами:– Все на этом закончилось. Я не стал рисковать. Тогда я был еще не готов открыто заявить о себе, и мне вовсе не хотелось, чтобы меня схватил и избил какой-то грубый рыбак. Я хотел явиться людям по-другому, с высоко поднятой головой…– Понимаю, – заметил Джон и потом, посмотрев Грегу прямо в глаза, спросил: – Какое время года было тогда? Вы помните?Грег закрыл глаза, и ноздри его задрожали, втягивая воздух.– Весна. Весна в самом разгаре: я до сих пор помню тот запах цветов, который стоял в саду.– Так, значит, весна… Это мог быть апрель?– Возможно, – ответил Грег. – Потому что было еще довольно прохладно: девушка даже не оставила на ночь окно открытым, хотя в их доме точно не было кондиционера. Семья была явно не из богатых: скромный маленький домик… А шлюпка! Видели бы вы ту шлюпку, на которой я стоял у окна… – ее давно бы уже стоило выкинуть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44